* * *
Не то чтобы – дела, дела! –
Но, будто жизнь чужую,
Я рукопись перебрала,
Большую-пребольшую.
И что я там перебрала?
Живые – неживые.
Но тучу строф перевела –
Простые, игровые,
Немного мистики, огня,
Унылых мемуаров.
Мужчин, что трогали меня
Во тьме больших бульваров...
Монахинь тихих, томных дев,
В чьём сердце – шум и смута.
Какой бы рыцарь, обалдев,
Не выстроил маршрута?
Не израсходованы, нет,
Помешанные крепко,
Они слагали свой сонет,
Они писали Репку.
О женский род, сценарный ряд,
Жестокая интрига.
Купи косметику, наряд,
О том – любая книга.
Погубит женщина бойца
И моряка угробит.
При ней такой запас свинца,
Что киллера устроит.
Пишите, тётушки, стихи.
В планшеты и тетради.
Записывайте пустяки –
Любые, бога ради.
26 января 2016
* * *
Буду-буду этой зимой доставать посуду.
Скатерти стану стелить, а сперва отутюжу.
Подберу салатницы. Прикоснусь к паштетному блюду.
Плошки вытащу для овощей, за милую душу.
Подтяну менажницу. Совсем я о ней забыла.
Для травы, мелочей и соусов, анчоусы и оливки.
Я всегда хотела, чтобы только красиво было.
Не какие-то там ошмётки, объедки, опивки.
Замариную птицу и рыбу. Зажарю животных.
Не подопытных и халявных, а тех, что дались трудами.
И чесночные вытру руки. Из всех подноготных –
Это самые чистые дни из тех, что нам с вами дали.
27 января 2016
* * *
Вот ведь бывает: ударишься лбом.
Так на том и спасибо.
Порядок вещей устаканился сразу,
Циферблат осветился.
Мог бы шагать себе – столб столбом,
Вертикально, либо
Взял, разбил бы сердце как вазу.
С живыми простился.
Ведь вот бывает: грубо но необходимо.
И откинешь тонкости как кисею,
Как накидку из шелка,
Или даже – из запаха просто.
И чужое прохладное станет тебе так зримо...
Что захочешь обнять его как змею.
И сидеть с ним долго.
Не ожидая поста или даже репоста.
Ведь бывает же. Все ещё. Все может быть.
От простого неверия не угасает большая вера.
Колебать неколеблемое. Ладить – а не любить.
Вот они, струны Орфея, Одиссея и Люцифера.
28 января 2016
* * *
Ни от чего покоя нет.
Да, в общем, и не надо.
Останки премии «ПОЭТ»,
Эринии из ада,
За мной летают там и тут,
Пакеты и магниты.
То под руку мне попадут,
То на глаза, иди ты...
Хочу ребёнку положить
В дорогу бутерброды –
Пакет – ПОЭТ, ну как тут жить,
Не выходя из моды,
Ко мне бросается на грудь,
Весь в лентах, под курсивом...
Попробуй-ка, о нём забудь,
Малиновом, красивом.
Я в холодильник головой –
И там поэты тоже.
А тот, кто всё ещё живой –
Он с каждым годом строже.
И тот, чей обморок глубок,
Но голос выше грома –
Он только в книжке голубок,
А так – гроза дурдома.
Пакет, пакет, ещё пакет.
Бумажные братушки.
Чужих игрушечных ракет
Лежат недружно тушки.
Скелетов детских полный шкаф.
Овечек кротких стадо.
Пока владетельный маркграф
Не кашлянёт «не надо» –
До той поры наш искромёт
Оценивает робко,
Покуда разом не поймёт,
Что кончилась коробка,
Где каждый божий карандаш
Стремился быть заглавным.
Кому чего у нас ни дашь –
Тот станет небу равным.
Да, с облаком накоротке.
На море и на суше.
Но ТЕНЬ ПОЭТА – эхехе! –
Придёт по наши души.
И ТЕНЬ ПОЭЗИИ слегка
Лоб тронет толоконный.
И раму подтолкнёт рука,
Где сумрак заоконный.
31 января 2016
* * *
Скучая по Америке,
С Парижем в голове,
Брожу, гуляю в скверике
В заляпанной Москве...
А рядом некто бронзовый,
Трепещет на весу.
И набалдашник розовый
Натянут на носу.
Я говорю соратнику –
Куда пойдём, дружок?
Тебе и мне, как ватнику,
Положен пирожок.
Мне и тебе, детинушка,
Какой-нибудь кусок.
Давай-ка, сиротинушка,
Затянем поясок.
Сегодня странно сужено
Всё-всё для нас вдвоём.
Останемся без ужина –
Вот тут то и споём.
Он сделал вид, что хмурится,
Простецкая душа.
У нас Париж на улице.
И в сердце США.
1 февраля 2016
* * *
Все говорят – сурок, сурок!
Сурок уснул. Сурок проснулся.
Сурок внутри. И между строк.
Сурок ушёл. Сурок вернулся.
Он пухлый здоровенный кроль.
Вомбат без сумки. Метр без кепки.
Подземный гном. Уютный тролль.
Грызун, искатель крепкой репки.
Что говорилось о сурке,
Что думалось о нём и пелось...
Всё поместилось в кулаке,
Всех мышц его тугая спелость.
Попробую на склоне дня
С моим сурком договориться.
Ведь он послушный у меня,
Всегда готовый помириться
И с родиной моей большой,
И с процедурой, слишком длинной.
Он всей сурковою душой
Готов к засыпке нафталинной.
Я с шубою моей дружу.
Она робка и просит ласки.
Что я ей по весне скажу?
Какие пропою ей сказки?
Поговори со мной, сурок,
О нашей юности, о чуде.
Иди ко мне. И вечерок
Мы проведём с тобой как люди.
2 февраля 2016
* * *
Петроградцы, петробратцы
И сестрицы во Петре...
Не пора ли нам собраться
И тряхнуть до-си-ля-ре?
Для того ли нас учили
Тут родному языку,
Горькому как перец чили
К прирождённому мяску...
Для того ли нас терзали
Изнутри душа и честь –
Чтобы мы да на вокзале
Буквы не могли прочесть??
На Октябрьской дороге
Стоял город Ленинград.
А сапсановые дроги
Ещё не ходили, брат.
Но ведь как мы собирались!
То есть – будто насовсем.
Как мы за билеты дрались,
Члены ВЛКСМ...
А Кунсткамера! А Невский...
А каналы, острова...
И москвич, весёлый, дерзкий
Уж качается едва.
Надо в лодку сесть ребёнку,
Хоть на несколько минут...
Под московскую гребёнку
Неохотно тут стригут.
Всё всегда иное было.
Ну, другая же страна.
Как же я её любила...
Кажется – что и она.
А теперь приеду робко.
Где тот праздник, прежний стиль?
Чемодан – вокзал – коробка.
И почти пять сотен миль.
Петроградцы, петробратцы,
Объясниться не могу.
Но приеду – чтоб обняться
Где-то там, на берегу.
3 февраля 2016
* * *
Не знаю, как позвать моих учителей.
Хотя они со мной. Но всё-таки далёко.
Хоть бейся, хоть рыдай, хоть вовсе околей...
Не нахожу тех мест, где мне не одиноко.
Как птица, головой беспомощно верчу.
Оглядываю даль, осматриваю город.
И всё-таки опять к Ваганькову лечу.
Ошейник потеряв, расстёгивая ворот.
Не знаю как позвать. Ни летом, ни зимой.
От белых хризантем, от розочек в горшочке –
Никто ещё не встал и не пришёл домой,
Лежали и лежат себе поодиночке.
Любимые мои. Последние мои.
Такие, от кого – моя манера птичья.
Не знаю как тут быть. Зови и не зови –
Проблема языка. Проблема безъязычья.
4 февраля 2016
* * *
Мой голос не медов.
Не всяк его заметит.
Но средь огромных льдов –
Он светится и светит.
Мой голос виноват
Как старая посуда.
Да, он не нагловат.
Но он и не отсюда.
И делаешь глоток
Той дымчатой мадеры –
И – на душе цветок
Необъяснимой веры.
5 февраля 2016
* * *
Ни в один ни в пять прыжков
Пропасть я не перепрыгну.
Ветер я не пересилю.
Поле я не перейду.
Не увижу без очков.
Громче шёпота не крикну.
И не вытяну по стилю,
И наощупь – не найду.
Ни сегодня ни вчера
Не проснусь – как не бывало...
Не отправлю писем жалких
В позабытую страну.
А, быть может, и пора.
Но куда-то подевала
Судорогу пальцев жарких,
Обнимающих струну.
Нет ни лета ни зимы.
До последнего приказа
Будешь ты о стёкла биться,
Но – мурлыкать, бормотать...
Чтобы в городе чумы
И летейского экстаза –
Всё-таки успело сбыться
Обещание летать.
10 февраля 2016
* * *
Неужели могло показаться?
Я впервые смотрю по-хозяйски
На бардак и на белиберду.
Повзрослеть? Я взрослею.
Веселеть? Веселею.
И в ушко попаду.
Только-только. Вчера ещё слабо...
Никакого тебе «держи краба!»
Ни шерстинки, пойми.
Ни пушинки на лацкане гладком,
Ни морщинки, всё дышит порядком
Меж людьми.
Нет, не кажется. Стойкая взрослость.
Не пугливость. И не полудохлость.
А холодная суть.
Да на мне ещё рыбу засолишь –
Если только что было – отмолишь.
Не забудь.
10 февраля 2016
* * *
Чудеснейшие люди всё же есть.
Такая у меня сегодня весть.
Отличнейшие, истинные люди.
И разум, и достоинство, и честь.
И это в нашем крохотном мирке,
Где, вроде, и заботы – о жирке.
Где все и каждый рвут друг другу глотки.
Где подлость с завистью накоротке.
И это не случайно, милый друг.
Хотя, как ни печально, узок круг,
Где не отводят глаз и рук не прячут,
Ну, может, и ещё три-пять наук...
И, все таки, хочу сказать ещё:
Их мало. Может, локоть да плечо.
Кругом темно, недружелюбно, скользко.
Но с ними – сильно, твёрдо, горячо.
11 февраля 2016
* * *
На что уж я – не летний человек,
Уж я-то точно – зимний и метельный.
Но в феврале мне снится силуэт
Спасительный, июльский, несмертельный.
Ах, лето пожалеет Подмоскву.
Коза отдаст нам баночку молочки.
Я по лесу, я по небу плыву-
Как плавают земляне-одиночки.
И вот я вижу мой осевший дом,
Заросший и черёмухой, и вишней.
Каким трудом построился Содом,
Соломенный, поверь, я снимки вышлю.
И в зиму нестерпимую – рывком
Отправимся на лёд без снегоступов.
Собянин? Он смеётся как ситком...
Нас в небо посылает город Глупов.
12 февраля 2016
* * *
Ну, накинем пушной палантин,
Черно-бурый или пелеринку...
Завтра будет Святой Валентин.
Может, нам закатить вечеринку?
Меж торговцев тоскливо качу
С пустотою и хлебом телегу.
Я, конечно, чего-то хочу –
Может альфу, а может, омегу.
Вот ведь рыбная ловля Москвы.
Вот форель, и лосось, и дорада.
Рифмовать не захочешь, увы,
Всю Тверскую до Зеленограда.
Вот курятина, кролик, индюк.
И чуть-чуть потрохов под филейкой.
Я бы их затолкала в сундук,
И отправила узкоколейкой....
Нет, не катят твои индюки.
Твои утки – тире – утолины.
Нет доверия к ним, не с руки.
И уходим, и неутолимы –
В старый дом, с крышей сорванной мир,
По маршруту прилавок – квартира....
Но брожу, как некормленый Лир
Из ненайденной драмы Шекспира.
13 февраля 2016
* * *
Я, плакальщик старинных улиц,
Небес последний волонтёр,
Сейчас с собакою, сутулясь,
Прошла насквозь через свой двор.
Пред тем я натянула обувь,
Как бы идя на эшафот.
И вот идём с собакой, оба,
Как с санчо-пансой дон-кихот.
Идём-идём, толкаю псину.
Идём и тонем, и плывём.
Назло гуину и уфсину...
Да мы сюда их не зовём.
Назло СК.... Всем комитетам.
И депутатам заксобра...
Назло Охотному.... Да где там...
Не зная зла или добра.
И мы прорвёмся в подворотню,
Где полыньёй стоит поток.
Мы размокаем по-сиротски,
Повис бессильно поводок...
Не в том беда – что из оврага
Сорвались демоны воды –
А что живём внутри гулага.
Своим бессилием горды.
16 февраля 2016
© Вероника Долина, 2016.
© 45 параллель, 2016.