* * *
Весомое слово, отточенный слог,
А всё остальное неважно.
За слово и слог я хоть сотню дорог
Пройду и проеду отважно.
Уж если и быть чем-то занятым здесь,
В миру, то лишь словом и рифмой.
Мой крест – перекрёстки, и в этом я весь:
И это судьба, это миф мой.
* * *
Я уже не «молчел»,
Но пока что не замолчал,
А закончится мел,
Из портфеля достану пенал
И продолжу писать
В чистовик и начистоту,
На частоте вещать,
Своей собственной – в пустоту,
Усложнять и впадать
В неслыханную простоту.
* * *
Мой поэтический почерк
Узнаваем, как правило,
Хватаешься за перо – чирк,
Но судьба не туда вела.
Туда. А расклады такие:
Вьётся путь мой извилистый,
Словно дороги России,
Лишь впустую не рви листы.
* * *
Февраль. Чернил не доставая,
Мы можем всё на компе набирать.
Февраль. И нам не надо мая,
Мне хочется скорей тебя обнять.
На улице то снег, то слякоть,
То холодно, то с крыш течёт вода.
Февраль. Не надо больше плакать,
Не надо больше плакать никогда.
* * *
Укройся шубой Шуберта
От остального мира,
Нас охраняет супер та,
Гармония эфира.
А где-то люди бегают,
И ходят теплоходы,
И в тесной глубине кают
Хранятся наши годы.
А тут зима морозная
И снег мешает бегу,
Занятие серьёзное –
Катание по снегу.
На узеньких на саночках
(строка из Мандельштама)
Какой-то мальчуган в очках
Вниз мчится с криком: «Мама!»
Когда он опрокинется
И в снег лицом уткнётся,
Девчонка-именинница
Над ним не засмеётся.
* * *
Существуем, но это уже несущественно.
Конечно, существенно. Долговязые подростки
Пинают мяч, и выпил за один присест вино
Бродяга, к столбу прислонившийся на перекрёстке.
Давай достанем стаканы из подстаканников,
Мы выпили много чая, начитались книжек...
Поставьте нам памятник из медовых пряников,
А после пустите к нему маленьких ребятишек.
* * *
С кочки на кочку: жизнь кочевая
Здравствуй – прощай!
Складывать научился слова я
Так, невзначай.
Этим и занимаюсь, но редко,
Может, едва.
Над головой вишнёвая ветка
Шепчет: «Жива».
* * *
Одна проститутка мне говорила: «Душа бессмертна.
И, значит, какая разница, кому я тело своё отдаю...»
Душу оторви от себя и, спрятав её в конверт, на
Почту отнеси и, возможно, она через месяц будет в раю.
А если не будет, значит, почта работает плохо,
Или, может быть, мы недостаточно угнетали тело своё
И недостаточно дарили радость другим. Эпоха
Плохих новостей прошла.
По городу ходит Бог, одетый в тряпьё.
* * *
Пришла весна, целующая в сердце,
Немного исцеляющая нас,
Открылись вдруг все двери и все дверцы,
Посыпался наш золотой запас,
Которого мы, кажется, не ждали,
Но всё равно уже исписан лист.
Мы без усилий давим на педали,
По небу мчит Бог-велосипедист.
* * *
Не шарь напрасно по карманам,
Ты шёл по жизни налегке,
Как мальчуган по одуванам
По майской травке вниз к реке.
Теперь не жалуйся напрасно:
Мол, достижений не ахти...
Набей на компе: «Жизнь прекрасна!»
И сам себе сто раз прочти.
* * *
Приходит сон и говорит: «Я – сон»,
И я вижу Ясона, «Арго», золотое руно,
Корабль и море со всех сторон,
И я на корме пью древнегреческое вино...
Просыпаюсь: комп на столе, дождь барабанит с утра.
Да, пора тебе в отпуск, брат, в отпуск тебе пора!
* * *
Неохота возиться нам тут с едой
И мы водку закусываем водой,
Уж такой у нас варварский здесь обычай.
Что поделать, такие вот скифы мы,
Как сказал нам тут некто, выйдя из тьмы,
У которого тоже вряд ли внутри чай.
Но питейные радости ни к чему,
Как сказал тот же некто, войдя во тьму,
Подарив нам пару стихов на прощанье,
Ну, а больше нам в помощь нет никого.
«Возлюбите ближнего своего», –
Посоветовал – крокодил пиранье.
А по небу идёт себе человек
Над рядами ночных фонарей, аптек,
А навстречу ему, вон смотри, нагая
Девушка, он её зовет за собой.
И всё движется в тишине гробовой,
Разноцветные мячики вверх бросая.
* * *
Литературный институт
И полная стеклопосуда...
Когда-то снова к нам придут
Ночные призраки оттуда.
Под самый потолок взлетал
Исписанный листок бумаги,
И кот по кличке Джойс гулял
По коридорам литобщаги.
* * *
Лето, летящее на крыльях ласточек, бабочек, стрекоз,
Пролетает, в основном, мимо нас. На выходные
Ты куда-нибудь выбираешься, но ведь это не всерьёз.
Смотришь на речку и камыши, как будто впервые.
Фиксируй в стихах всё, что ты видишь, пока не ушло во тьму,
И сам пока не ушёл... Вон у края дороги
Мужик в пестрой майке чинит велосипед, и плевать ему,
Что он случайно стал персонажем почти эклоги.
* * *
Солнце танцует на стёклах машин,
Пролетающих мимо,
Я ещё молод, свободен, один
В центре Третьего Рима.
Иду с Тверского до Моховой
И стишок сочиняю,
Зайду по пути к знакомой одной,
Выпью чашечку чаю.
Может, ещё заскочу на часок
В Ленинку, если, если...
А по Арбату идёт чувачок,
Вылитый Элвис Пресли.
* * *
Ты, будто боец, настроенный на победу
В игре по особым правилам,
Но правила вдруг изменились, читай Ригведу,
Оповещай о подставе лам,
Православных священников, ещё кого-то,
Чьё имя будет утрачено,
И веди подсчёт облаков – эта работа
Когда-то будет оплачена.
* * *
Сорок лет проскочило,
Будто не было их.
Я, увы, не ловчила,
Не пашу за троих.
Остаюсь рифмоплётом
Не таким уж плохим,
Только, жаль, хорошо там,
Где нас нет, нелюдим.
© Валерий Сурненко, 2016 – 2017.
© 45 параллель, 2017.