Валерий Скобло

Валерий Скобло

Четвёртое измерение № 35 (347) от 11 декабря 2015 года

Заступить за черту

* * *

 

– Уходи, куда хочешь,

     но только не смей умирать,

Спи хоть с целым полком –

    не боюсь и такого расклада.

Да, мы мучились здесь,

     но придвину к окошку кровать,

И прольётся в глаза

      голубая прохлада из сада.

 

– Я не слышу тебя,

    из палаты распахнута дверь.

На больничном листочке

      проставлены время и дата.

И не нужен никто,

   даже ты мне не нужен теперь.

А когда-то, когда-то,

          когда-то, когда-то...

 

1994

 

* * *

 

Мы так долго жили мирно,

Что забыли запах крови,

Сладковатый запах смерти...

Он совсем почти зачах.

Я-то помню: было дело,

Вволю, сладко повалялся

На казённых, на больничных,

Серых, мятых простынях.

 

...Он уже окреп, отъелся,

Разжирел на мертвечине,

Ходит где-то за рекою

И высматривает мост...

Может быть, всего и надо:

Увидать врага в прицеле,

Автомат на землю бросить

И подняться в полный рост.

 

1994 – 1995

 

* * *

 

Взгляни на дом свой, ангел: он горит

Чадящим синим пламенем разлуки,

И двери открываются, и окна,

Забитые лет пятьдесят тому,

И женщины нехитрый скарб волочат,

Бегут, кричат, заламывают руки,

И навсегда скрываются в дыму.

 

Когда же смотришь в сторону другую,

Наверное, у них там всё в порядке,

На кухне подвывают керогазы,

И керосинки варят свой обед.

Подумай лучше: кто, неуловимый,

Играет с нами в этом мире в прятки

И отвлекает от грядущих бед,

 

Которые случатся непременно.

Хоть погляди на город свой, хоть мимо,

Он вспыхнет и, горящий за спиною,

Дорогу озарит тебе в ночи,

И тем огнем душа твоя хранима.

А о кусте горящем и Содоме

Говорено, и скучно, и – молчи.

 

Сам Томас Вулф рукой вослед помашет...

Над маленькой страной, громадным градом

И домом в полземли на Петроградской

В полнеба полыхает жуткий свет...

И, ангел, подыми крыла – я рядом,

Здесь я один, один – тебе защита,

Взгляни на дом... Домой возврата нет!

 

1996

 

Простая колыбельная

 

Ну, спи... Всё будет хорошо...

      Потом... Когда-нибудь...

Не знаю, что тебе сказать...

        Перетерпи... Забудь...

 

В распахнутое в ночь окно

              Влетает ветерок,

Он тоже пробует тебя

         Утешить парой строк.

 

Он занавески шевелит

             Рассказами о том,

Что всем нам будет хорошо...

       Когда-нибудь... потом...

 

Но надо до утра дожить...

      Сквозняк качает дверь...

Ты спи... Всё будет хорошо...

        Когда-нибудь... Поверь...

 

Да всё без пользы... что сказать? –

               В чужую душу влезь...

Прости... Всё будет хорошо...

         Когда-нибудь... не здесь...

 

2006

 

На смерть Анны Политковской

 

Может быть, нас убьют на обратном пути –

Здесь, у рынка... Гражданская смута...

Даже мысли о том, чтоб спастись и спасти

Не пришло мне на ум почему-то.

 

...Прямо в нашей глухой подворотне забьют,

За три шага... два метра до двери,

За которой какой-никакой, а уют,

И не верят в беду и потери.

 

С небо сеяло мелким осенним дождём,

Шли прохожие вдоль магазинов...

Мы, наверно, по сводкам ментовским пройдём

По разряду «чеченских грузинов».

 

Нет неправды вернее, чем кривда войны,

Прав, древнее бессмысленной мести...

А ещё – бесконечней, чем поиск вины

Под набат барабанов из жести.

 

И когда настоящей бедой в тишине

Из эфира в квартиру плеснуло,

Стало явственным и ощутимым вполне

Нарастанье подземного гула.

 

* * *

 

По узорчатой ткани бухарских ковров,

по которым я пальчиком в детстве водил,

выходило мне долго, запутанно жить...

Если я до сих пор

                         жив и, вроде, здоров,

то, наверно, поскольку ковровая нить

пролегла в этом городе братских могил,

где нашёл я пристанище, близких и кров,

а лишился удачи, надежды и сил...

 

Если есть в этом мысли подобие, то

Не о том, что за всё надо в жизни платить,

А скорее о том, что и жизнь – это дар,

Но и смерть придаётся, как шляпа к пальто,

Точно молния летней грозе и пожар.

Это всё пустяки, суета, ерунда –

Поиск рифмы дурацкой, как в школьном ЛИТО...

А напрасно – расплата найдёт нас всегда.

 

2007

 

Шутка такая

 

                        ...и людей преклонного возраста.

                                              Объявление в метро

 

Повторяю без грусти и горечи:

Всё ништяк... такова се ля ви...

Я из тех, видно, праздно болтающих

За нехитрое дело любви,

Заменивших подённую барщину

На поэзии легкий оброк,

Жизнь свою разменявших превесело

На десяток рифмованных строк.

И чего мы добились, болезные? –

Денег нету, болит голова,

Нету спонсоров и почитателей,

Но другие нам мнятся права!

Обошлись без врачей и советчиков...

Ну и что?.. И кому мы нужны?.. –

Маргиналы без роду и племени

Пребывающей в спячке страны.

Но и то, слава богу, что искренне

Не пытались подладиться под

Власть имущих и деньги имеющих,

И сиятельных прочих господ.

Не придут поглядеть представление,

Эстетический выпустить пар

Ананасы и рябчиков жрущие

Под усмешку: Прикольный базар...

Назначается наше послание,

Стихотворный и тайный дневник,

Тем, кто гибкая сталь человечества,

Тем, кто мыслящий тяжко тростник,

Для людей непреклонного возраста –

На мильон их есть сотня всего,

Не склонивших главы перед сильными,

Перед сильными мира сего.

 

2008

 

* * *

 

Вдруг проснувшись, одеться,

                                           нащупать ключи...

Под ногой пропоёт половица ...

Выйти в сад,

                   где из замершей, сонной ночи

Смотрят яблонь знакомые лица.

 

Рассыхается дом,

                         доски слабо трещат,

Сердце бьётся томительно часто...

Избавляется память

                               от влаги утрат,

От ненужного больше балласта.

 

Как хорош этих листьев

                                 и веток прибой

Весь серебряный

                          в лунном свеченье...

Отчужденно взгляни

                             прямо перед собой:

Дом не твой,

                  да и сам ты ничейный.

 

Переплавленный ветром

                                     и светом луны

лес почти что живой за забором,

Так понятный

                     до самой своей глубины,

На тебя смотрит с явным укором.

 

Потому что тебе на его красоту

Наплевать... И кончается лето.

Ты уходишь... уже заступил за черту,

Стал чужим, и он чувствует это.

 

2009

 

* * *

 

Я был тогда никем... «Отзынь и отвали» –

Вот тех времён моя достойная кликуха,

И мало, что сказать, что был я на мели...

Но и тогда мой глас не осквернял их слуха!

 

Я помощи просил? О жалости взывал?

Протягивал ладонь за жалким подаяньем?

Коростою покрыт... и сир, и наг, и мал,

Я не тревожил их притворным покаяньем.

 

Да, эти нищета, позор и жалкий стыд

Взывают до сих пор к расплате и отмщенью,

И отщепенства грех – он кровью не омыт...

Презрительный отказ смиренному прощенью!

 

На шпиле крепостном трепещет мести стяг...

Но не другим – себе я истину открою:

Что прошлое прошло, отмыть его – пустяк,

Но не чужой – о, нет! – а лишь своею кровью!

 

2010

 

* * *

 

В моём углу Земли сегодня ветер гулок,

Всё небо заволок исландский смрадный дым,

Какой-нибудь Восьмой Мерзавин переулок

Достоин быть таким?.. – Достоин быть таким!

 

На Васенко родной я нынче проживаю,

Здесь при плохой игре – хорошее лицо,

Здесь места не нашлось обычному трамваю,

Автостоянке быть, и снесено кольцо.

 

Стоянка и кольцо – на всё своя расценка,

Для малых и больших есть свой закон вещей,

Мы все в его руках... И даже Матвиенко

Закон послал сюда – на Праздник Овощей.

 

На площади моей ветра скрежещут, дуя.

Калинин дорогой шлёт всем большой привет,

До ломоты в костях знакомая статуя

Глаза мозолит мне почти что сорок лет.

 

В году 46-м здесь вешали фашистов,

На этом месте он воздвигнут на века.

Мы всех простили... всех: троцкистов, уклонистов...

И жалко старика... Всем жалко старика...

 

Все улицы кругом – в честь стратонавтов смелых,

(Один из них еврей, но это ничего),

Погибших, как один, в борьбе за это дело,

За дело высоты... И как же там его?

 

Усыскина зигзаг... Базар, автостоянка,

И пепел в высоте, и на земле бензин.

А там у них внизу пошла такая пьянка,

Что русский и еврей – один сплошной грузин.

 

В истории моей так много белых пятен,

Мне мало что видать... видать, такой момент.

Есть в этом некий смысл. Но мне он непонятен.

И я гляжу в окно – на пыльный монумент.

 

2010

 

* * *

 

У Поклонной горы

Вышел в поле я, в чистое поле...

Приносящий Дары,

Я тебя вопрошаю: доколе?

 

Одиночества груз

В чистом поле вдвойне неподъёмен.

Отрешитель От Уз,

Сколько нужно мартенов и домен,

 

Чтобы выплавить сталь,

И сковать из неё человека?

Отправляющий Вдаль,

Не хочу быть ровесником века.

 

У метро «Озерки»

О, Ветра Усмиряющий Взмахом,

Раздают номерки,

Отправляют к целинным казахам.

 

Приносящий Закон,

Экскаваторы роют и роют...

И метро и район

Много позже построют-застроют.

 

Я живу без проблем –

За проблемы, Кто Должно, ответит.

Молчаливый совсем,

Он и держит ответы в секрете.

 

Выпускающий Пар

Изготовил нас к вечному бою –

Фильтровать весь базар,

За него отвечая судьбою.

 

2010

 

* * *

 

Не скажу, чтобы чувствовал глиной

Я себя в чьих-то жёстких руках.

Жизнь была утомительно длинной,

Но без мысли: из праха во прах.

 

Никогда вечный мой собеседник

Не сменил тихий голос на крик.

В этом смысле не только посредник

Вам бормочущий вирши старик.

 

Эта страсть рокового накала,

Эта сила, как тока удар,

Приходила ко мне, покидала...

Но я знал, для чего этот дар.

 

Устоять бы: в последние годы

Не молить об отсрочке конца,

Ощущая безмерность свободы

И упрямую волю Творца.

 

2010