Валерий Липневич

Валерий Липневич

Все стихи Валерия Липневича

* * *

 

Без боя падают

твои первые баррикады,

время!

Непобедимая молодость!

Мы торжествуем,

бездумно преследуя,

настигая вот-вот.

Тридцать.

Часовые проспали.

О коварство и ложь –

окружены...

Дворняжки наших удач

виновато виляют хвостами.

Какие бараньи глаза

у наших наивных побед.

Капитуляция.

Принятие всех условий.

И брюшко –

курган над погибшим героем.

 

* * *

 

Бросаюсь с обрыва

Переплываю

Срываю кувшинки

Подкрадываюсь с удочкой

Ворую её серебро

А ей хоть бы что

Все так же невозмутима

Спрямляю до канавы

Лишаю рыбы

Чистой воды

Прибрежных зарослей

Заливных лугов

В изнеможении успокаиваюсь

Ненадолго

Повернуть бы её вспять

Стою в растерянности на берегу

Что делать с речкой

Женщиной

Жизнью

 

 

Всё ещё живые

 

Добиваемся успеха.

Теряем

друзей.

Находим женщину.

Теряем

любовь.

Собираем вещи.

Теряем

свободу.

Копим деньги.

Теряем

сердце.

Наживаем годы.

Теряем

время.

Без времени,

без сердца,

без любви…

Но всё ещё живые.

Как?

Зачем?

 

Деревенский пейзаж

 

Отчего я так торопливо

отвечаю на приветствие,

когда здоровается со мной

востроносая женщина

в красном платке?

Хорошо выспался и позавтракал.

Праздно стою у реки.

Онтологические проблемы бытия

всплывают к поверхности,

чуть шевеля плавниками.

Она улыбчиво говорит мне «здравствуйте»

и проходит мимо,

обрывая леску моих размышлений.

Мужской пиджак с подвёрнутыми рукавами

болтается на ней, как на вешалке.

Резиновые сапоги.

Вилы на плече.

Трое детей.

Муж алкоголик

сидит за пьяную драку.

Торопливо здороваюсь,

и мне так неловко,

как будто в деревенской аптеке

спрашиваю новейший

противозачаточный препарат.

И противно до тошноты

от этой неловкости,

от этого интеллигентского уменья

к частичным душевным деформациям,

доказывающим тонкость и восприимчивость,

но не угрожающим спокойствию

и комфорту.

 


Поэтическая викторина

Запах истории

 

на заливных лугах гласности

благоухают

вчерашние компосты

и сегодняшние фекалии

это и есть запах истории

сначала пахнет дерьмом

а потом кровью

вдохни поглубже

чтобы уже никогда не спутать

с библиотечной пылью

 

Корова

 

Красная богородица,

увенчанная рогами,

ты возникаешь в проёме дверей

из темноты,

глубокой,

как откровение.

Ты рассеянно поглощаешь воду

и задумчиво перемалываешь сено,

и втаптываешь золото соломы

в это тесто,

благодушно дремлющее,

как старик на печи.

Ты достойно владеешь

всей мудростью мира.

Как трава и вода,

примирились в тебе

Действие

и Созерцание.

Сенокос –

разящий выхлопными газами

жалкий обломок великого ритуала

в храме Коровы,

под синим куполом неба,

 

* * *

 

Кицунэ Миято

 

озеро

возле

вздрагивает как бабочка

на зелёном бархате леса

чем прозрачней вода

тем больше голубизны

забирает у неба

чистое сердце –

зеркало мира

 

Перед грозой

 

Щурясь от солнца,

сижу босой на крыльце.

Его дерево тепло и шероховато.

Близость реки.

Свежее дыхание луга.

Голубое с зелёным

поделили мир полюбовно.

Июнь обещает лето.

Моё время,

как мёд с ложки,

медленно и золотисто.

Туча

крадётся к солнцу,

как кошка к цыплёнку.

Кричат петухи.

Ласточки стригут над землёй.

Как гроза,

назревает моё время.

Цыплёнок спасается бегством.

Солнце беспечно.

В чёрном глазу

красный

сужающийся зрачок.

О ярость огня,

окружённого тьмой!

Лаконичность молний.

Болтливое торжество грома.

Туча,

как оглушённая рыба,

уплывает по ветру.

Рождение

и чистая

юная жизнь дождя.

Его торопливая,

слепая любовь к земле.

Девичья радость травы.

Просветлённость плодов.

Как гроза,

назревает мое время.

И во мне –

прекрасное, как половодье, –

счастье предгрозья,

предвкушения –

широкое счастье реки,

забывающей

о берегах!

 

По жёрдочке реальности

 

по жёрдочке реальности

обыденные

идём из сказки прошлого

в сказку будущего

настоящее –

единственное

чего у нас не отнять

поцелуи шелестят как листья

и прячут нас как деревья

по тонкой жёрдочке летней ночи

идёт рассвет

как мальчик с удочками

через звонкую речку,

приглушённую туманом

 

 

Самолёт пролетел

 

взгляните –

реактивный

тянет из облака

белую длинную нить

август –

из зелёной пряжи лета

жёлтую нитку осени

ухватившись за кончик –

звезду –

утро вытягивает из ночи

прозрачную нитку дня

поцелуй

соединит

мою серебряную нить

с твоею

солнечной

время

из человеческих судеб

сучит

суровую нить истории

поэт

из этой массы «Мы»

вытягивает

пытается оборвать

звенящую нить «Я»

(оборвёт –

и не звенит)

и слава за поэтом –

как звук за самолётом

самолёт пролетел

белый –

словно сады в мае –

расходящийся след

 

Слушаю дерево

 

Люди параллельны деревьям,

но лишены корней.

Так же, как мы,

тянутся вширь и вверх,

но забывают о глубине.

Так же, как мы,

торопятся навстречу друг другу,

но, не успевая остановиться,

только ранятся жёсткой корой,

ломая руки, как ветки.

Зелёные рощи детства,

материнский шелест листвы,

суровая забота дятла,

легкомыслие пеночки,

доверчивость зверя.

Визгливый ужас пилы.

Будни деревообделочного комбината.

Полезные вещи.

Блестящая карьера столбов.

О счастье быть деревом!

Уравновешивать кроной

планету в корнях,

её, как любимую,

навеки обняв.

 

* * *

 

стремительно

чуть покачивая бёдрами

идёт девушка

в этом «чуть» –

сдержанная сила

так в биении пульса –

спокойствие жизни

так в чётких колебаниях маятника –

неодолимость времени

девушка –

это часы по которым

мы узнаем своё время

 

Товары для бедных

 

– Скажите, пожалуйста…

– Прямо, а потом направо.

Да, дешёвая распродажа.

Не рвитесь, успеете.

С утра и до вечера,

и всю ночь напролёт.

Этого добра навалом.

Вывеска там –

«товары для бедных»!

Да-да, в полном ассортименте –

свобода, равенство, братство,

родина, честь, Бог…

– Так все-таки есть Бог?!

– Не знаю.

– Но вы же сами говорите!

– В продаже – есть.

Ну а также свежий воздух,

чистая вода,

бескорыстная любовь

и прочие отбросы цивилизации.

Проходите, не задерживайте!

 

* * *

 

ты неловок как Геракл в гостиной

ты боишься пошевельнуться

любое

самое осторожное движение

засыпает лавинами мыслей

уносит наводнением чувств

наивное счастье поступка

простого понятного жеста

недоступно тебе

ты медлишь и медлишь

бесконечно смакуя

цепко следя как спектр ощущений

восходит от сладкого к горькому

и опять деградирует к сладости

в витрине каждой женщины

ты успеваешь

поймать своё отражение

а большего тебе и не надо

с любопытством разглядываешь

эти мгновенные фотографии

удивляешься:

все это ты

готовый отлиться в любую форму

но никогда –

застыть

 

* * *

 

холодноватое покалывание звёзд

и чёрная

сосущая пустота

прижался к любимой

и успокоился:

уравновешена

бездна неба

пропастью женщины