Валентин Никитин

Валентин Никитин

Все стихи Валентина Никитина

1917-й

 

сочилась кровь из незасохших ран

Россия гемофилией больная

тащила свой дурацкий шарабан

тяжёлая как лошадь ломовая

 

мечтая уподобиться лишь той

знаменитой гоголевской тройке

что стала европейскою судьбой

и возникала призраком далёким

 

но въехал низколобый броневик

легла под пулеметы учредилка

и снова на событий беловик

закапала кровавая черника

 

при висельно потухших фонарях

кричали голоштанные витии

теплушки расползались на фронтах

и рушились устои вековые

 

* * *

 

ах, дождались! –

конец межсезонью,

снег идёт! – повалил, наконец! –

словно голову доброй ладонью

тронул в детстве далёком

отец…

снег идёт!.. 

ощущенье такое,

что с небес – отпущенье грехов!

если их много больше,

хоть втрое,

всё равно ты прощён,

ты – Христов!

всепрощенье – дар Божий!

блаженно

и отрадно от мысли такой…

и душа твоя – в небо антенна,

а молитва –

её позывной!

 

весь в снегу –

как в крестильной рубашке,

как звезда в голубом янтаре…

и от этой нежданной поблажки

благодарность сильнее втройне!

отпущенье грехов –

с небосвода,

оттого и снежинки тихи…

но прощает грехи

не природа,

Сам Господь отпускает грехи!

за твою благодарность живую,

что свободна от всяких помех,

Ангел в небе поёт аллилуйю,

славя Бога

за всё и за всех!

 

17 января 2016

 

 

* * *

 

Благоухающий жасмин,

Целуя воздух, отцветает;

И лёгким облачком над ним

Вздох сожаления витает…

 

Могу дыханье затаить,

Как ветра в полдень дуновенье,

И боль унять, и жалость скрыть,

И смутный приступ вдохновенья;

 

И даже слово, даже речь,

Взыскующие жизни смыслы!

Но не могу в себе пресечь

Движенье, ход и поступь мысли!

 

И мне замедлить не дано

Ни сердца нервное биенье,

Ни времени веретено,

Легко прядущее забвенье.

 

…Жасмин уже почти отцвёл,

И цвет шиповника увянет –

Таков природы произвол!

Но знаю я, что час настанет –

 

И притупятся острия,

И остановятся мгновенья! –

И в этом ужас бытия,

И корень умоисступленья…

 

24 июня 2016, Жажлево

 

* * *

 

Будем живы –

                         увидимся,

А умрём –

               значит, не суждено…

Только смерть –

                              ясновидица:

Зрит нас всех

                    в слуховое окно;

С крыш пространство

                                     распахнуто,

Птиц и неба в окне

                                    не избыть!

Мне и песню на плаху-то,

Как и голову,

                         жалко сложить…

Ожиданье растянуто,

Оттого не до жалобных слёз!

Нет у жизни тайм-аута –

Отрывной календарь –

                                  под откос!

Если живы –

                     увидимся,

Даже времени наперекор!..

Только смерть –

                             духовидица,

Как волшебный фонарь её взор!

Окоём им распахнут и  

За окном половодье огней!

Чтоб взошли не на плаху мы,

А на холм из священных камней…

У судьбы тяжкий маятник,

Ход его монотонен, как ритм!

Время суетно, маетно!

Вечность  в шёпоте,

                                в громе молитв.

 

10 сентября 2017 г.

 


Поэтическая викторина

В больнице на Пасху

 

В углу приютиться, как мышь,

Застыть меж железных кроватей…

Какая тревожная тишь! –

Что может быть чудаковатей?

 

И как мне отсюда бежать,

Из зоны беспечного риска?

Кто вставит в расписку печать,

Поможет ли эта расписка?!

 

Вот-вот разразится гроза

Над прахом земных новостроек…

Но кто мне закроет глаза,

Кто саваном тихо накроет?!.

 

Ведь как ты себе ни мирволь

В плену изумительных бредней,   

Больница – страданий юдоль

И пункт пересадки последней.

 

Магический круг для кутьи –

Каёмочка чайного блюдца…

А если умрёшь в забытьи,

То легче ли будет проснуться?!

 

Глуха, и слепа, и нема

Земная, подземная бездна:

Ни капельки света, лишь тьма! –

И дверь в неё так легковесна! ...

 

Глазеют в загробную ярь

Химеры из всех подворотен!

У рая – апостол-ключарь,

А в ад путь широк и свободен.

 

Одна благодатная весть,

Надежды и веры отрада –

Христос из усопших воскрес,

Господь победил силы ада!

 

Ликуют на Пасху, поют

И ангелы, и человеки!

Больница – священный приют,

В ней эхо Голгофы навеки.

 

20 апреля 2015

 

* * *

 

В глубокий траур горе облекло, 

На бренный мир глядим с немым укором –

Так души смотрят будто сквозь стекло 

И встречи ждут с потусторонним взором…

Ещё седьмое небо далеко, 

Но ангелы поют многоголосо

И нас зовут сквозь вечности окно, 

И окружают духами гипноза… 

 

Когда б и впрямь от сердца отлегло, 

Воспрянуть духом, не поддавшись горю! 

Как эхо грому, этим зовам вторю…

Коснётся ли волшебное крыло,

Что осенит молитвенно-легко,

Когда окно от улицы зашторю?..

 

11 февраля 2017 г.

 

В день сороковой…

 

Памяти Никиты Струве

 

Стала пухом земля, 

Завершились мытарства –

И душа вознеслась;

Благодать обретя

Для небесного царства –

Как свою ипостась…

Ни преград, ни завес –

Ощущенье полёта

В мире радужных сфер!

С верой в силу чудес,

Без усилий пилота…

Да и был ли барьер?

Это вольный эфир,

Пенье ангельских гласов

На знакомый мотив!

Небо – чистый сапфир,

Чьи скрижали в алмазах

Внятных с детства молитв.

 

Т а м  блаженно светло,

Жизнь полна упованья,

Вещих снов наяву!

 

З д е с ь  же ладан, вино

И свечей трепетанье,

Прогоняющих тьму…

 

в ночь на 15 июня 2016 г.

 

Вечерний зов

 

Вдруг оборвётся

            метроном кукушки? –

Загадывать не надо мне!

Судачат кумушки-старушки,

Я ж молча буду в стороне –

 

В деревне на лесной опушке,

У лубяной своей избушки.

Незримая кукует птаха,

И эхо тает вдалеке…

Как будто голову на плаху

Настойчиво склоняет мне;

 

Мол, всё равно предстать Аллаху!

Так шире распахни рубаху!

 

Широкий ворот нараспашку

И без того от дней младых!

Но нелегко мне дать отмашку

И кануть в Лету! – бух, бултых!

 

Уж лучше застегнуть рубашку

И volens nolens слушать пташку…

 

Коль оборвётся

           метроном кукушки –

Ну что ж, ведь я не загадал!

И без того меня в избушке

Давно заждался сеновал;

 

Услышу звон

           сквозь сон

                      с церквушки,

Как в вещем детстве –

                      погремушки!..

 

22 мая 2014, Жажлево

 

* * *

Вешние воды еще не сошли,

И не упали небесные своды…

Значит, весна! – половодье души –

И исцеление духом свободы.

 

Так! – от распахнутого окна

Вдруг отрывается вещая птица,

И открывается дневника

Незабываемая страница.

 

Я затворённую келью свою

Вижу с высокого косогора,

Я к горизонту тропу проторю.

Радость паломника – это свобода.

 

Память как келья, её приоткрыть –

Выбрать дорогу на перекрестке,

Боль успокоить – и кровь отворить…

 

22 апреля 2000 года.

Петербург-Москва (в поезде)

 

 

Витебск

 

Памяти М. Шагала

 

в литавры бьёт пламя

сей звон летаргичен как осень

и тени взмывая

как коршуны падая в гнёзда

и тихо светясь

у синей каймы оробелой

танцует свеча

в сарафане задумчиво белом

так девочка в красном

так женщина в чёрном неясыть

ликуя от страсти

от старости ропщет и плачет

в литавры бьёт пламя! –

цветок пламенеет ракетой

часы улетают

их крылья над бытом воздеты

как марево пламя!

старик на пожарище плачет…

часы улетают

и маятник крыльями машет

 

* * *

 

вновь явлено величие высот

и альфа простирается к омеге

восходят небывалые кометы

и мёртвые поднимутся вот-вот

 

тогда преобразится вещество

в едином поле в сфере Абсолюта

и полюса вселенские сольются

и утвердится избранных число

 

мы вне числа

мы – мнимая цифирь

не соль не ртуть

а гибельная сера

как грешники взыскуем милосердья

как грешники мы смерти подлежим

 

аз первый есть

мне камень давит мысль

скудна любовь

как вера как надежда

остановись прохожий помолись

Бог – Бог живых

и мёртвым вечность брезжит

 

* * *

 

Аркадию Ровнеру

 

Вот они – тихие заводи!

Может, и омуты там?

В памяти, будто на знамени,

Складки бегут к берегам;

И, распрямляясь у берега,

Кротко уходят в песок… 

Тайна, и в том эзотерика,

Что он беспечно глубок.

Зыбкие воспоминания –

Не в решете ли вода? –

Может быть, вся Океания?!

Не перечесть острова!..

В храме, мечети и пагоде

Каждый не так одинок,

Как у таинственной заводи

На перепутье дорог.

 

22 мая 2016, Жажлево

 

* * *

 

время сжимается,

тянется к точке! –

ночью вдруг стянется,

днём уплотнится;

жду приговора,

но жажду отсрочки,

ведь на закладке

пустая страница…

 

но не слабей

часовая пружина,

воля упругая

в каждом поступке…

если же время

сожмётся так сильно,

что уподобится

выжатой губке?!

 

памяти дар

не исчезнет тогда ли,

канув, как камень,

в Лету забвенья?

все вертикали

и горизонтали

в центре креста

не избегнут скрещенья…

 

время сжимается,

губке подобно,

но распрямится

упругой пружиной!

ночь на исходе,

чтоб утром над гробом

вздрогнуло солнце

под крик петушиный!..

 

1 августа 2016, Жажлево

 

* * *

 

гусиная кожа дождя

меня холодком обожгла

я радостно замер испуган

как стриж над крестом у креста

 

когда колокольня внизу

и рядом и ложно блаженство

какая картавость у жестов

у крыльев что гибель несут

 

регата летучих мышей

но пусть паруса – перепонки,

у неба в моём перемёте

лишь ласточки белых стрижей

 

Диптих

 

Памяти М.А. Волошина

 

1

курган могильный грезит он возвёл

глазницы к небу кажется пространство

задумалось о вечности сквозь сон

и здесь себя впервые осознало

 

отсюда взгляд скользит за окоём

его непостижимостью томится

следит за тем как исчезает птица

железная за траурной каймой

 

исчезнуть вслед! – но взгляд не вездесущ

мысль не всегда восходит созерцая

три измеренья может быть три царства

иное есть – для отлетевших душ

 

как марево вселенная дрожит:

земное упованье о небесном

чем призрачней тем марево чудесней

и кажется магическим залив

 

2

за той чертой неведомая даль

девятый вал задумчиво вздымает

и море переходит в океан

как будто разворачивает знамя

так жизнь вздымает смерти горизонт

не знаем мы но веруем: за гранью

иная жизнь иной восторг живёт

и море уступает океану

курган могильный к небу вознесён

в нем заклано безвольное пространство

но души созидают сквозь времён

незримо реют о телах томятся

и силятся прервать свой смертный сон

 

* * *

 

Если молния в тело вонзится,

То оно загорится, как факел –

По наитию, сразу же, вдруг!

По наитию светятся лица,

Птица точно садится на бакен

И в зарницах колышется луг…

Откровенью сродни озаренье,

А догадка инстинкту подобна –

Луч её озарит темноту!

Взгляд в упор – это вспышка, прозренье!

Не мигая, ужалит, как кобра,

Когда жить уже невмоготу.

 

30 сентября 2015, Жажлево

 

 

* * *

 

Есть дьяволу где порезвиться
На русском просторе;
Есть где дураку помолиться –
И в храме, и в поле.
 

Казарма, тюрьма или рынок –
Удел окаянных...
И песен не стало старинных,
И маршей державных!
 

Мосты за собою сжигаем
И рушим стропила;
Как нищие, лбы расшибаем;
Как дети, слепые.
 

Журавль улетел, а синица –
В силках оказалась...
И слухом, и страхом казнимся
Такая вот жалость!
 

Боль памяти – невыносимей,
Кого не помянем!..
А пламя – неугасимей,
Вздымается синим и алым.
 

Шлагбаумы, а не границы,
Держава в позоре!
Есть ворону где расшибиться...
О, русское горе!
 

Двуглавый орёл без короны –
Как ветер без цели!
О древо, лишённое кроны!
Но корни ещё уцелели.
 

Когда же мы тяжбы отринем
И духом воспрянем ?!
О Боже, сподоби Россию
Воскреснуть над прахом!..

 

Октябрь-1993.

 

* * *

 

Жёлтые кувшинки на волне,

Плеск воды доверчиво-невнятный,

И в её зеркальной глубине 

Отблеск облаков белесоватый;

 

Тени вдруг неясные мелькнут,

Ветер всколыхнёт их шаловливо!

И со дна зелёный изумруд 

Выглянет из пепельного ила…

 

В ожерелье камешков, камней 

Весь залив, красиво вдавшись в сушу;

И покой природы я, ей-ей,

Суетой своею не нарушу.

 

Но готов на диво день-деньской 

В первозданной тишине залива

Любоваться этой красотой,

Затаив дыхание счастливо.

 

28 июля 2014, Жажлево

 

* * *

 

забыл я какое сегодня число 

погас монитор

и не вспомнить пароль

вдруг снежной золою

письмо замело   

крест-накрест

как встарь –

поперёк

да и вдоль!

стежок за стежком

пробежит по стеклу

и белые нити

пронижут окно…

не знаю

какому молиться числу  

заветное то

или это

число?

конверт мой на части

тревогой  разъят

экран или сам

не во сне ли

ослеп?

боюсь невзначай

за окно бросить взгляд –

как будто гранату  

в забвения склеп!

боюсь

что беспамятство

эхом взорву

и траурный креп

тишину осенит…

ах, если б роса

снизошла на траву! –

уж коль умереть

лучше буду убит

 

7 ноября 2016 г.

 

* * *

 

и шпиль штыка и ангел-флюгер

и храмов траурные фуги

и неба серая шинель

в подкладке выцветшей и белой

и дни и ночи без свечей

и лебединый лепет статуй

и монументов гордый бред…

 

но этот красный марсов свет

но этот новый смольный статут?

и медновсадный броневик

и жест руки в железных шторах?

кому винить глухонемых?

кого винить слепорождённым?

 

здесь каждый бывший божий день

одетый в серую шинель –

на марш! – в толпе единоверцев

и ночи белые мертвы

и под луною без луны

и кружат те же те же бесы

 

* * *

 

Калитка хлопает от ветра,

Что налетел вдруг ниотколь!

Дурная, может быть, примета –

Как вдруг рассыпанная соль…

 

Запоминаю, вспоминаю,

С какою примесью руда…

А скольких я примет не знаю

И не узнаю никогда!

 

И сердце бьётся учащённо,

Как билось в юности, давно,

От неслучайного поклона,

И суеверьем смущено.

 

8 мая 2014, Жажлево

 

* * *

 

Когда о смертной доле вспомню,

Ничто не радует тогда,

И не гляжу на колокольню –

Не приключилась бы беда:

Набатный звон! –

                                он всё опасней

На стыке горестных времён;

Час икс пророчит время казней,

Таится в скорби скорпион…

Его укус, увы, смертелен!

И жалит он исподтишка…

Не пощадит и богаделен,

Террора клич –

                          секир-башка!

Вся жизнь теперь –

                   в сплошных экстримах!

И, приближаясь к рубежу,

Я от часов неумолимых

Взор мужественно отвожу.

 

31 мая 2016 г.,

Жажлево

 

* * *

 

Памяти Семёна Шахбазова

 

крестовый перевал души

увидеть в дымке и сорваться

и кануть камнем в окаянство

опустошённой анаши

 

затем с безуминкой стихать

и гаснуть замирая в цикле

как в опустевшем лунном цирке

под страшным куполом стиха

 

в кругу магическом как вий

внять демоническому гласу

замкнуть петлю как яркий галстук

как неизбывное аминь

 

ты в огневеющей тиши

тебе от вечности казниться

но почему же мне всё снится

крестовый перевал души?

 

 

* * *

 

лучи уходят в кривизну,

но не дробятся на осколки,

и наша жизнь – как месяц тонкий,

где верх колеблется внизу

 

в неизмеримости небес

восходят чьи-то лики лица

в неисследимости – Бог весть –

нам кажется, что это снится,

 

но вспыхнет полная луна –

и на незримой амальгаме

запечатлённые тела

взойдут над новыми мирами

 

* * *

 

магическое зеркало залива

в нём отражаясь зыблется над ним

дым от кальяна ладан из кадила

иль облака нерукотворный дым?

 

дым облака! – им образ мира соткан

им тайны неба не утаены:

как глубина тоскует о высотах

как высота взыскует глубины

 

при сотворенье мира были те же

извечные начала – твердь и хлябь

и Божий Дух носившийся над бездной

их горизонтом должен был разъять

 

его рубеж невыносимо зримо

связует разделяя заодно

осуществленье тайного порыва

иль знак о невозможности его?

 

Матери (В сороковой день…)

 

Какая рань! Рассвет едва забрезжил.

За грань миров душа твоя летит!..

Бледнеют звёзды. Контуры всё резче

Домов, деревьев и могильных плит.

 

Столпы небес на грани света с тьмою

Чертою круговой обведены.

Твоя душа уходит не стрелою,

А неким продолжением стрелы.

 

А может, это птица пролетела

И крылышками воздух рассекла? –

Сомкнувшийся за нею так мгновенно,

Что не осталось даже ни следа…

 

Так светлый дым рассеиваем ветром,

Так лёгкий прах волною уносим.

И мысль моя уносится над бездной

Как этот прах, как этот легкий дым…

 

5 июня 2006 года.

Тбилиси, Шавнабадский монастырь

во имя святого великомученика Георгия.

 

* * *

 

между двух огней – в Бологом

закружил меня балаган

между двух огней об одном

моя боль и больной наган

 

что как крест распирает грудь

восклицательный знак пыжа

неужели тот самый груздь

о котором сказать нельзя

 

или в кузов-кутузку-смерть

или в жизнь кверху дном как смерч

 

Боже мой мой Господь мой Бог

о мой Господи Господин

на распутьях Твоих дорог

перекрёсток Креста – один

 

* * *

 

мир обезбоженный – среда

где нет и признаков ландшафта

где всё так тягостно так чахло

и ни дороги ни следа

лишь панцирь серого асфальта

 

застыла мёртвая слюда

стальное море без движенья

и нет прибоя нет дождя

и вместо молний провода

бегущие как привиденья

 

какой бездонный котлован

в нём вечность в муках прозябает

в нём чёрный уголь-истукан

как бы таинственно мерцает

и дятел времени устал

 

напластования – века

и в недрах ад рудник гремящий

и штрафники и кровь труда

чтоб искупить свой грех мертвящий

пока не грянула труба

 

На прославление царственных страстотерпцев

и новомучеников Российских

 

«Во время воздаяния им они воссияют как искры,

бегущие по стеблю...»

(Прем.3,7)

 

Мощи под спудом, как прах, погребя,

И заметая следы лихолетние,

И провозвестники Октября,

И Февраля-мартобря сонаследники

 

К этому дню приложили печать

В неусыхающих кровоподтёках...

Но перед Богом за всё отвечать –

Свет обличит и в кромешных потёмках!

 

Лазарь, Христа предваряя, воскрес! –

Смолкли пред чудом смущенье и ропот...

Днесь осеняет с отверстых Небес

Крест всю Россию, Европы некрополь.

 

Совесть народная тихо скорбит,

Церковь земную увещевает;

Миро удерживающих молитв

Церковь Небесная освящает!..

 

Миродержавный иконостас

Ожил, в сияющих нимбами ликах!

Видящий тайное, явно воздаст,

Во искупленье страданий великих.

 

В ризы спасения Русь облекло –

Время урочное не за горами.

Камень, что Ангелом сдвинут легко,

Камнем помазанья станет во Храме.

 

20 августа 2000 года.

 

* * *

 

над Неманом рассвет или закат?

Литва Литва твой долгий сон как морок

речь польская порой на русский лад

глубокий тон и лёгкий подмалёвок

 

на рубеже Европы и России

твой рыцарь пал и твой герольд умолк

лишь взор озёр такой же синий-синий

и кажется не потускнел зрачок

 

 

* * *

 

о чём молиться?! – 

все болеют 

и год за годом умирают;

уста от холода 

немеют,

от страха мысли

столбенеют:

жизнь 

лишь на миг

берёт тайм-аут!..

и хорошо,

что потихоньку 

мы умираем, а не сразу;

кто с облегченьем,

взяв иконку,

кто под наркозом 

втихомолку 

вступив в решающую фазу…

плоть немощна,

а дух силён,

коль держимся –

то это чудо

и в то же время –

бастион,

ведь в заповеданный Сион

мы не спешим

отнюдь

отсюда!

зачем рыдать,

о чём молиться?

ведь смерти нет,

бессмертны души! –

не будет хуже,

чем в больнице

иль в храме у пустой божницы,

но, может,

несравненно лучше.

 

7 июня 2016, Жажлево

 

* * *

 

Окрас небес зависит не от нас –

От облачных, быть может, звёздных скиний!

За серым ситцем – голубой атлас,

А вспыхнет солнце – изумлённо-синий!

 

Чтоб даже на закате, в Судный день,

Зловеще-красным небо не предстало,

И руки и глаза к нему воздень –

Молись и верь: мольба не запоздала!

 

В погожий день или в ненастный час,

Не ведаем, когда грядёт Мессия;

Подземный гул не раз уж нас потряс,

И сокрушала мощная стихия!

 

Цвет неба, да, зависит не от нас,

Тем более, порою грозовою…

Но быть грозе, и быть ли в оный час? –

От наших дум, от плача над Землёю!..

 

25 мая 2014, Жажлево

 

* * *

 

от рожденья всяк приговорён

к смерти! –

оттого бросает в дрожь,

режет

пуповину с веретён! –

в колыбель иначе

не сойдёшь!

вере колесуем

вопреки

каждый у судьбы на колесе!

ждём всю жизнь

до гробовой доски

исполненья приговора

все!

каждому –

особенная казнь

в свой неотменяемый черёд;

коль у глаз

сильна светобоязнь,

может, смерть

от тьмы

убережёт?!

сквозь повязку некую узреть

будет ли дано

в последний час

синагогу, храм или мечеть?

или свет

божественный

угас?..

 

10 ноября 2015

 

Памяти Юрия Селивёрстова

 

Сквозь пролёты моста

Осиянный собор

Промелькнул, как виденье.

Только тень от Креста

На чело вдруг легла,

Отлетела мгновенно...

Или это твоя

Отлетела душа

К заповедным пределам?

В небывалый простор,

Оборвав разговор,

Разлучённая с телом.

Разделённый с тобой

Неизбывной судьбой,

Я как в воду опущен.

Та же ночь надо мной

Захлебнётся волной.

Чую холод гнетущий.

Но тебя этот Стикс

Не страшит, ибо спишь

Вечным сном, безответно.

Смертью жизнь спасена,

Отлетела душа,

Будто якорь бессмертья!

 

Будто дым от костра,

Будто взор, от лица

Отведённый устало.

Опустел твой собор,

И притворы, и двор —

Ибо вечность настала.

 

Июнь 1990 года.

Париж-Кельн

 

После дождя

 

Ещё дрожит в росинках луг,

Но пульс реки уже спокойней –

Не взять природу на испуг,

В ней всё свободно, всё смело в ней!

И, всеми порами дыша,

Трава, роскошная на диво,

Колышется, так хороша,

Так изумительно красива!

Янтарный блеск, игра теней,

Цветов и бабочек сюита!

Открылась даль, и всё ясней,

Омыта небом и умыта…

 

Как будто влажный капюшон

Откинул горизонт на землю…

Мир изумлённо освежён,

И я восторг его приемлю.

 

25 мая 2016, Жажлево

 

* * *

 

После дождя грозового

Выпить чуть-чуть коньяка –

И по душам разговора

Хочется наверняка…

 

По непреложному праву 

Совесть, как розга лозы,

Больно ударит и правду

Высечет искрой слезы!

 

Мой неусыпный советник

На покаянный мотив,

Лучший души исповедник,

Скажет, как я нерадив…

 

Ах, как же мне не по нраву

Правда, что колет глаза!

Но сквозь простую оправу

Выступят вдруг образа…

 

После дождя грозового

К храму взойду наверху –

Ведь по душам разговора

Хочется как на духу…

 

Глядя на отблески солнца

В стрельчатом узком окне,

Узрю ль себя сквозь оконца

С Ангелом наедине?..

 

3 августа 2016 г.,

Жажлево

 

* * *

 

проглянули лики

стихий неземных:

цветущие липы

и жёлтые листья на них

 

лесные сороки

о чём ваши веретена?

последние сроки

последние времена

 

 

* * *

 

Псков оскоплён – молчат колокола –

пасхальные поблекшие яички

Великая течёт отклокотав

и берега едва-едва колышет

 

но серое соборов серебро

цветною аппликацией заката

расцвечено как празднично светло

как никогда – как некогда – когда-то

 

и та же Русь – сияние полей

льняные лица взгляд полунезрячий

но грудь ей не распахивай – на ней

нательный крест увидишь ли как раньше?

 

* * *

 

пылинки взвешивает луч

они во мраке невесомы

они поверхностью несомы

чей жест торжественно летуч

 

на световых весах минут

такие маленькие гирьки

равновелики и безлики

но в их струенье – млечный путь

 

как будто ангела стопа

скользит неведомостью линий

и ливень звёзд и листопад

и листопад как звёздный ливень

 

* * *

 

…разве тень ветки

колеблемой ветром

на дребезжащем оконном стекле

с лёгким

смещаемым эпицентром

как у бродяги

что навеселе

…разве рябь веток

колеблемых ветром

будто штыки из землистых траншей

в воздухе влажном

спёртом и смертном

может быть собственной тени страшней?

…да! –

темнота бесконечно объёмна 

раз столько страха вмещает она!

только кривы у неё веретёна

пряжа взъерошенная подсечена…

ведь не захочешь вернуться в утробу 

в тёмной норе не захочется жить 

даже уроду –

и эту свободу

и перепробовав

не утолить…

спи без снотворного

превозмогая

страх темноты! 

и молитву твори: 

Господи

воля Твоя всеблагая 

ночью и днём

от зари до зари!

 

1 декабря 2016

 

* * *

 

Ребятишки меряют глубину…

Ну а мне, чудаку, по колено река!

Даже если нырну – не пойду ко дну:

Невесомо тело, душа легка.

 

И не надо за борт бросать мне лот –

За бортом судьбы он уже давно;

Коль иду через Чермное море вброд –

Значит, огненный столп обнажает дно.

 

16 июня 2013, Жажлево

 

* * *

 

с рассветного со смертного одра я

встаю едва беспомощен и тих

бессонница – сестра моя родная

все ночи рядом в схватках родовых

 

и приуняв своё сердцебиенье

и вняв ему как тайному мечу

я царскими вратами вдохновенья

вдруг в стихаре пурпурном прохожу

 

еще не иерей но раб Господень

душа моя рыдает и скорбит

молюсь я в полночь

и молюсь я в полдень

как самый правоверный неофит

 

о Боже помоги мне все пороки

преодолеть и твёрдо соблюсти

Твои исповедимые пути

Твои неисповеданные сроки

 

* * *

 

свет – соглядатай

рассеянный свет

крадется вкрадчиво

в тапочках белых

сосредоточен в себе

полуслеп

наг

только евнух

 

Боже, глаза мои

в небе зажмурь

Боже мой,

выключи

белую ночь

пусть растворится

больной абажур

как парашют

 

* * *

 

Сердце растрогали

Слёзы по дому родному…

Душу к порогу ли

Тянет? – к речному парому?..

Как она выпорхнет,

Как она крылья расправит –

Лёт к небу выправит,

Телом и духом воспрянет?

Слабым ли птенчиком,

Что из гнезда отлучился?

Звонким бубенчиком,

Что как цветок распустился?

Или уверенной

Недосягаемой птицей? –

Если поверил я:

В Небе воздастся сторицей!

В царстве сестрицыном,

В братстве мартиролога

Вечность – сторицей нам,

Чтящим Единого Бога!

Благотворящему

Богу единому слава!

Вечность обрящем мы –

Смерть, как любовь, златоглава.

 

10-11 октября 2015, Москва, Зеленоград

 

 

* * *

 

И. Р.

 

солнце осени поздней! –

не яркое,

и не слепит;

сердце милости просит,

но веру

немело таит…

память болью богата,

любовью бессмертной

жива!

и подсветка заката

рисует в окне

кружева…

 

почерк света уборист –

не прорезь

и не трафарет,

а иконная прорись,

свеченье

молитве вослед…

 

знак её сребротканый

проступает

из полутьмы –

мириадами граней,

снежинками

ранней зимы…

 

сердце жалости просит,

сердито за чаркой болит…

солнце осени поздней –

неяркое!

что же слепит?

или пуля в рулетке

свой круг завершает,

спеша?!

как лучи эти метки!

ужели погаснет

свеча?..

 

1-2 ноября  2015

 

* * *

 

Соседний дом сгорел дотла,

Я опалён лихим пожаром…

Та ночь была как день светла

В своём безумстве красно-яром!

Огонь свирепо наступал,

Крушил стропила, жёг вслепую

И бил прицельно, наповал,

И рвал на клочья ткань живую!

Вставал, ревел девятый вал

И сеял дым из всех расселин!

Стихия – адский самопал,

Чей ужас дик и беспределен…

Казнит внезапная беда,

Скор на расправу чёрный случай!

Погасит лаву лишь вода

Своей струёй густотекучей!

Я не герой, но был готов,

Как из пращи летучий камень,

Поверх зевающих голов

Струёй ударить в жаркий пламень!

Рассвет, от зарева багров,

Был непривычно тёмно-светел;

И долго ветер из углов

Вздымал обуглившийся пепел…

Пытаясь вновь поджечь запал,

Но растекаясь врассыпную…

И вновь и вновь я засыпал,

Чтоб кутерьму забыть ночную!

С тех пор – надолго ль? – занемог,

Бессонница – ночная мара…

И в памяти моей ожог

Остался как тавро кошмара.

 

25 сентября 2016 г.,

Жажлево

 

Стансы

 

длиннее тени

в час послеполуденный,

бой склянок глуше,

вахта тяжелей;

курс на закат!..

плывёт моя посудина,

и бьёт сквозняк

из смотровых щелей!

на горизонте солнце –

чудо-юдино –

вот-вот нырнёт

и скроется, ей-ей!

 

ещё вчера резвился,

глух как тетерев,

к броску готовясь

на току лесном 

в азарте вдохновения! –

и ветер мне

летел навстречу, 

парусом влеком,

как саваном…

и опасенье смерти я

таил в душе,

рисуясь смельчаком…

 

грех вопрошать

патологоанатома

о тайнах гроба,

участи души,

и даже мудреца чудаковатого,

чьи парадоксы

слишком хороши;

в раскатах грома –

канонада фатума;

не заклинай её,

не тормоши!

 

забыться бы,

но ангелом разбужен я,

чтоб о любви

и смерти не забыть!..

проститься с миром

за последним ужином,

крестильную рубашку

раздобыть,

и в ней предстать –

не ряженым, а суженым,

сумев молитвой

боль заворожить…

 

длиннее тени

в час послеполуденный,

и палуба

у бездны на краю;

жду от волны

лобзания иудина –

наложит шторм

вот-вот епитимью!

но крест – мой якорь,

будет цепь разрублена, 

склонюсь к земле,

как небу предстою!

 

грех вопрошать

патологоанатома

о тайнах гроба,

веянье чудес!

приемлю всё – 

от смерти ультиматума

до акта о прощении

с Небес!..

есть смысл во всём –

в коловращенье атома

и в том, чтоб он

таинственно исчез…

 

17-18 февраля 2015 г.

 

Стихии

(тетраптих)

 

1

мы ползаем

в начале жизни

по матери –

земле сырой…

мы после каждой горькой тризны

к ней ближе

в день сороковой!

 

чтоб горсть земли

с родной могилы

другие тоже унесли,

нас в час урочный проводили

в последний путь

всея земли!

 

я – странник

с узелком заветным,

в котором землю не таю;  

пусть прах

от скорби лазаретной

пресуществляется в золу…  

 

на трёх китах ли, черепахах,

на допотопном ли слоне

вместилище людского праха –

в земной

слоящейся золе! 

 

ногам,

подобно  корневищам,

зарыться в землю не дано,

но в ней последнее жилище,

недосягаемое дно…

 

так припадём

к святому лону

родимой матери-земли,

чтоб слёзы вновь по небосклону

от падших ангелов текли!..

 

30 декабря 2016 г.

 

2

едва родясь,

ничуть не силясь,

в воздушный,

чудный океан

мы с первым вдохом погрузились!..

и разве он

не свыше дан?

 

и новорожденный младенец

пронизан воздухом с пелён,

и старец,

хоть переселенец,

стихией вольной

окрылён!

 

как животворен чуткий воздух,

что проницает всех и вся! –

и слово каждое,

и возглас,

и душу

свыше преднося…

 

сгущаясь,

порождает пламя,

вздымаясь –

искры и пожар! –

не только в небесах,

над нами,

но весь земной

объемля шар! –

 

всё естество,

все грани мира,

как тайноводственный эфир –

в такт колебаньям «антимира»

как колыбель

лелея мир!

 

дыханье наше созидая  

и гармоническую речь,

как будто в мираже

для рая

от смерти хочет уберечь!

 

…младенец от роду,

с пелёнок

стихией воздуха объят,

как пробуждению спросонок,

дыханью суетному рад!

 

но в старости подобен воздух

холсту для савана,

увы!

мерцая на далёких звёздах

осенним веяньем листвы…

 

и старец воздуху подобен –

как холст для гроба,

домоткан…

знать, оттого

Псалтирь над гробом

читать обязан,

призван,

зван!

 

нам вдох и выдох,

каждый возглас

как Божий дар

благословлять!

непостижим,

как чудо,

воздух!

в нём несомненна благодать…

 

колеблет океан и землю,

в ветрах и бурях

спор и скор!

я вдох последний

свой приемлю,

как лёгкий выдох,

не в укор…

 

29 декабря 2016 г.

 

3

как горстка букв

из алфавита

сама собой сложится

в текст?

и как из хаоса возникла

вселенная,

полна чудес?..

отколь в пространстве

пустотелом

звёзд золотые

закрома?!

ответ за гранью,

за пределом

воображенья и ума!

не может быть,

чтоб самочинно

явиться хор созвездий мог!

у мира есть Первопричина,

и тайне тайн

есть Имя –

Бог!

взгляд близорукий

если в небо

поднять и стёкла протереть,  

увидим в звёздах –

крошках хлеба –

обетованную нам

твердь!

премудрый Бог –

создатель мира,

творец вселенной,

всех миров!

и музыка Его клавира

звучит на тысячу ладов!

на всё – я верю –

воля Божья! –

но кроме смерти, кроме зла…

в них попущение безбожья,

чтоб жизнь

свободе присягла!

 

28 декабря 2016 г.

 

4

уст сомкнутых 

немые вздохи

в юдоли смертной бытия 

у всех! –

и только скоморохи, 

перед Всевышним предстоя 

на суматошном танце смерти,

резвятся и кричат, 

как дети!

их вызов-перепляс хорош…

 

и мне 

под хлопанье ладош

 

вдруг приоткрылась 

бездны дверь

в час одинокого прощанья…

за ней ворочается зверь, 

имущий дар 

чревовещанья!

 

отвечу ль сфинксу до Суда, 

о чём пытает дух 

судьба?

когда в дозоре смерть стоит

с косой,

нацеленной в зенит?!

 

* * *

 

Трава в саду не шелохнётся,

Застыло солнце, как янтарь. 

И даже воду из колодца

Лень зачерпнуть, – такая жарь!

 

Цветами заблагоухавший,

Шиповник вспыхнул – и отцвёл!

Иссяк ручей не усыхавший,

Гробам подобны ульи пчёл.

 

В астрал теперь нетрудно выйти,

Вернуться было бы трудней! –

На подозрительной орбите

Дух зависает, сам-третей;

 

Иль то двойник из подконвойной 

Загробной жизни, где уже

Как конвоир с пустой обоймой

И смерть, сама настороже?

 

Чтоб вечность – зеркало природы,

Мне обнажила ряд зеркал,

В которых отразились своды –

Иных небес иной портал…

 

В тех зеркалах от старта мира

Всё сущее отражено –

И высота ориентира, 

И солнца блеск, и бездны дно!..

 

О небывалом лучше грезить,

Чем о минувшем вспоминать! 

Но судный счёт уравновесить

Лишь Божья может благодать…

 

Ах, неужель со всем проститься

Мне слишком скоро суждено?! –

И солнце вспыхнет и затмится,

От жара треснув, как стекло…

 

3-5 июня 2015 г., Жажлево

 

* * *

 

увидеть небо над собой

и солнце в высоте

в последний раз перед мольбой

о розе и кресте

 

и с поднебесной высоты

благословить сей свет

как воплощенье красоты

которой в смерти нет

 

27 сентября 2016 г.,

Жажлево

 

* * *

 

Уже не пить «на посошок»,

Опустошив бутыль…

Прах превратится в порошок,

Точнее – просто в пыль!

И ляжет пеплом и золой –

Меж ними грани нет;

И затхлый дух и нежилой

Оставит мёртвый след…

Но прах трудней предать земле,

Чем пыль пустить в глаза;

И я ещё навеселе,

Как гибкая лоза!

 

Я днесь пройти смиренно б мог

До храма на Нерли,

Прах отрясти с усталых ног

В царапинах пыли!

Ещё мой посох не одрях, 

И как стезя стерня;

Пусть в порох превратится прах

И вспыхнет от огня!

 

Мне времени не одолеть,

Но знаю: вечность есть!

Есть Вышний, сокрушивший смерть 

И воскресивший персть!

Развеять пепел на ветру

Оставлю смерти я,

А пыль, которой не сотру –

Стихиям бытия!..

Восстать из праха суждено

По яркому лучу! –

Не прах, а белое руно

Я Ангелу вручу…

 

20 января 2016

 

 

* * *

 

Умиротворенье от реки –

Тихой, полноводной, величавой,

Несмотря на боль и вопреки

Толкотне за близкой переправой…

 

Безмятежно царственны холмы,

На вершинах дух отдохновенья!

А внизу дома сдают внаймы

Или одолела лень тюленья.

 

Хоть в окрестных сёлах суета,

От лесов спокойствие струится…

И земля, как встарь, необжита –

В грёзах богомольца и сновидца.

 

Ты попробуй, тварь к себе привадь,

Птиц лесных, барбосов вислоухих!

Тишь да гладь, да Божья благодать –

Благорастворение воздухов.

 

18 июня 2014, Жажлево

 

* * *

 

Хоть солнце согревает

                           всех и вся,

В народах распри,

               всюду потрясенья!

Наверное антихрист родился

К неразберихе светопреставленья…

Восстали братья друг на друга!

                                        срам!

Соседи на соседей ополчились!

На Рождество,

              на Ураза-байрам

Сражаются! –

              во зле ожесточились!

Вот и планет орбиты нетверды,

Грозят со звёзд

                      египетские казни…

И метеоров огненных следы

Всё ближе,

              непредвиденно-опасны!

Вновь у Фемиды

              бомбы на весах! –

Мир в огненном

              военном переделе…

И в неизбывном горе и слезах

По детям траур

              матери надели…

Снарядами изрыто пол-Земли,

Плуги ржавеют,

              сироты без хлеба…

И отблески зловещие легли

К Армагеддону

              от руин Алеппо!

…Пока не затворились небеса

И влагой облака не оскудели,

Пока не разомкнулись полюса,

Выталкивая нас

              из колыбели;

Пока сады

              приносят нам плоды

И плодоносят вспаханные земли,

Чтоб отвести знамение беды,

Услышь трубу,

              заветам Бога внемли!

Помолимся! –

              да сгинет страх конца,

Тогда и смерти страх

              навек исчезнет!

И Аггел из созвездия Стрельца

Не выступит,

              не выстрелит из бездны!

Мы в вере утвердимся,

              озарясь

Надеждою,

              согреемся любовью!

И Отчая ответит ипостась

Святым дыханьем –

              на любовь сыновью!

 

13 декабря 2015

 

* * *

 

Хочу войти в дверь приоткрытую, 

Но не решаюсь, веря снам:

Ведёт она не в пирамиду ли? 

Или пещеру, а не храм?!

 

Войти смогу ли безнаказанно,

Когда от стражников таюсь?

И петли, может быть, не смазаны,

И скрипа ржавого боюсь!.. 

 

Мне без оглядки и не крадучись

Ступить бы надо за порог,

Обетованной встрече радуясь –

Как пище, запасённой впрок;

 

Без легкомысленного ропота

Часы остановить легко,

Как откровение от опыта –

Волшебный маятник Фуко.

 

Чтобы не мучила бессонница,

Я призван каждый миг беречь!

Я знаю: время остановится, 

Когда бессмертной станет речь.

 

1 января 2017 г.

 

* * *

 

Черёмуха благоухает ладаном,

Кадит природа в храме бытия!..

Ужель я вновь в эдеме, предугаданном

До воплощенья, чуду предстоя?..

 

Перерожденец и переселенец,

Я там и здесь, уйдя – и впереди...

Я запахи впиваю, как младенец,

Припав к земной, целительной груди.

 

Благоухает ладаном черёмуха,

И соловей защёлкал… Боже мой!

Ужель я шум не отличал от шороха

Совсем недавно, как глухонемой?!

 

10 мая 2014, Жажлево

 

* * *

 

Я стараюсь казаться живым,

И ещё я как будто не умер,

По московским иду мостовым,

Откликаюсь на суетный зуммер.

Стало больше седин на висках,

Даже мысли мои поседели!

Но душа моя, вся нараспах,

Остаётся ещё в бренном теле.

Было б проще всего умереть,  

Лечь костьми в ту промёрзлую землю,

Из которой сегодня и впредь

Духа смертного я не приемлю…

 

3 января 2017 г.

 

* * *

 

белые бабочки розовый куст

снег осыпается тихо нездешне

белые бабочки к воздуху льнут

и расцветают как свечи

 

как целомудренны что за цветы!

воздух струится гирляндами вверх

воздух струится и падает снег

в дебри ночной тишины

 

вспыхнули звёзды – к пистону пистон

вышли под звёзды – кажется бал

бал-маскарад или бал выпускной

белая бабочка села на бант

 

я развяжу его – пусть упорхнёт

сердцу – ладонь моя бабочке – сад

видишь: созвездья над нами висят

и снег осыпается – за горизонт

 

* * *

 

боль не прошла

ты одинок

звучит твой голос слишком громко

но Бог доверчив

как цветок

в руках послушного ребёнка

в руках у гордого ребёнка

 

и звук

пронзающий листву

вдруг отдаётся в сердце гулко

и одинокая в лесу

как окрылённая

                      прогулка

вновь невозможная прогулка

 

ещё не отступила грусть

и эхо радости невнятно

но ты благословляешь путь

и знаешь

нет пути обратно

он приведёт тебя обратно

 

27 сентября 1995 года.

 

 

витебск

 

Памяти Марка Шагала

 

в литавры бьёт пламя! –

сей звон летаргичен как осень

и тени взмывая

как коршуны падают в гнёзда

и тихо светясь

у синей каймы оробелой

танцует свеча

в сарафане задумчиво белом

так девочка в красном

так женщина в черном неясыть

ликуя от страсти

от старости ропщет и плачет

в литавры бьёт пламя! –

цветок пламенеет ракетой

часы улетают

их крылья над бытом воздеты

как марево пламя!

старик на пожарище плачет...

часы улетают

и маятник крыльями машет

 

* * *

 

всё дальше от людей

иду в лесной чащобе

душе не холодней

но тело как в ознобе

 

мостки перейдены

за мной тропа оленья…

последний день весны –

как первый день творенья

 

ах, лето впереди!

всё лето, месяц, день ли?

забвенье обрести

успею ли в раденье?!

 

пустынножитель я

в раскол, заволжский старец!

всё дальше от жнивья –

где колоски остались

 

кто б их ни подобрал, –

не мне их приумножить…

последний ждёт привал

но жизнь не подытожить

 

мостки перейдены

за мной тропа оленья…

последний день весны –

день перевоплощенья

 

31 мая 2014, Жажлево

 

* * *

 

зелёная лампада-светофор

открыта в рай дорога для блаженных

но я в притворе я меж оглашенных

пошли мне небо звёздный омофор

 

лукавый грех сгорает как костёр

но и сгорев я вижу он дымится

когда терзает душу огневица

молитва лечит а не заговор

 

но коль молитва немощна как плоть

а ум впадает в суетную ересь

дай силу мне карающий Господь

в возмездие мучительное верить

 

адам и каин пали оттого

что прежде пал отпав ко злу денница

дай силу мне прощающий Господь

чтоб на костёр взойдя преобразиться

 

пока твой суд свершается во мгле

святая инквизиция святая

я на костре и руки простираю

да совершится аутодафе

 

* * *

 

идут дожди сплошной завесой

их шторы в воздухе висят

и лужи хлопают зловеще

поддразнивая листопад

 

он кружит в маске на котурнах

на сцене осени нагой

и пахнет траурно и трупно

перегоревший перегной

 

как поминальное прощанье

как погребальные цветы

воспоминания печальны

воспоминания мертвы

 

в подвале памяти зловещей

они как мыши шелестят

и мне самой судьбой завещан

непреходящий листопад

 

* * *

 

имеющий уши да не услышит

телефон лучше вынести в коридор

вы наивны мой друг

говорите потише

с тишиной в унисон

 

мой ребенок – беспомощный поплавок

и дрожит как молитва на поверхности мига

так колеблется ветром цветок полевой

я боюсь за него

жизнь ведь незаменима

 

* * *

 

В память о друге –

Петре Паламарчуке

 

как молодо звалась сиренью

шумящая всюду листва

какой небывалой свирелью

певуче звенели леса

и первозданной капелью

слух радовали небеса!..

 

…ветер ворвался

вздымая сухое жнивьё

в прах обращая

колеблемые былинки!

Пан оглянулся и –

в панике развоплощено

время в пространстве

круги по воде –

словно блики…

 

остановившийся вздох

впился занозою в воздух

смерть застигает врасплох

и настигает как обух

 

зельем её не избыть

дух возвращается в рай

чтобы душе вострубить:

милая

не умирай!

 

так возглашает петух

в третий

стремительный раз

свет невечерний потух

речь от себя отреклась

 

но на столе три свечи…

 

9 февраля 1999 года.

 

* * *

 

как спички ломки листья

ранние холода

и проступают лица

робкие как вода

 

в кольцах заиндевелых

стынут осколки глаз

вырвано с корнем древо –

так мёртвый творит намаз

 

в траурной рамке берег

потусторонних дней

солнце заходит но тени

не кажутся длинней

 

 

* * *

 

какие сны мне снятся Боже мой!

такая бездна в них сквозит сквозь пламя

что просыпаясь в страхе замирая

я не могу пошевелить рукой

 

припомнив забываю через миг

и силясь вспомнить главного не помню

всё кажется: иду один по полю

но день ли ночь – не знаю не постиг

 

* * *

 

мой город в бликах желтооспенных

янтарно-солнечных слепых

и зайчики бегут как ослики

вдоль карусельных мостовых

 

как будто выставлены рамы

деревья к небу прислонясь

о чём-то шепчется их вязь

с потусторонними мирами

 

затем вдруг белое нашествие

невероятнейший десант

летят снежинки сумасшедшие

на парашютиках висят

 

март по зиме творит поминки

снег пахнет хлебом и вином

и ветер феску заломивши

вечерний гонит фаэтон

 

на Красной площади

 

Россия, Россия, Россия

Мессия грядущего дня!

Андрей Белый

 

у стен умолкнувшей святыни

где звезд кинжальные огни

я слышу в грозный час России

сердцебиение Москвы

 

ось неизбывная земная

скрипит и трётся на износ

и шар плывёт изнемогая

как еле слышимое «SOS!»

 

над ним рассыпались салюты

как погребальные цветы

я слышу гулкие набаты –

чревовещание земли

 

всё отдалённей берега

обеспокоеннее лица

Россия Блока умерла

ужели ей не повториться?

 

она без Бога на устах

хоругви прежние поникли

и странно высится впотьмах

в кольце из звёзд Иван Великий

 

* * *

 

на морозе голуби нахохлились

Боже мой

Божий дом

на таком неумолимом холоде

 

хоть воркуют маковки растерянно:

воскреси

но кресты

выплетены терниями

 

сквозь оконце слюдяного дня

идет ночь

и невмочь

ждать погоды годы погодя

 

вот и небо съежилось уже

как Звезда

как слеза

на моем покойницком лице

 

* * *

 

напев старинной флейты

прорезал тишину

как будто плачут феи

припомнив старину

 

как будто парки пряжу

старинную прядут

и зачарован сразу

наш нищенский уют

 

такие сантименты

пронзительны без слов

напев старинной флейты

привлёк к нам духов снов

 

лучи луны от страха

смешались второпях

ужели третья стража

уснула при дверях?

 

не бойся, третью стражу

скликают петухи

мы от напасти вражьей

крестом ограждены

 

откроет светлый вестник

искуплена вина

пускай не узнан Генрих

но Гретхен спасена

 

* * *

 

не вышивать по канве

если узор незнаком

просто идти по траве

лучше всего босиком

 

снежной зимой

в гололедь

и в суховей

на жаре

просто на небо смотреть

лучше всего на заре

 

плакать от боли – навзрыд

шутки чудить – как простак

верой дышать

правдой жить

лучше всего просто так

 

28 мая 2014, Жажлево

 

* * *

 

не плакаться а плакать и беззвучно

поводья слёз упущены уже

и скачет смерть; за мною неужель?

наездница! – с ней встреча неминуча

 

вот шпоры мрака брызнули летуче!

и бледный конь застыл на вираже

сомнамбула моя из ворожей

а я навстречу – робкий тихий лучник

 

но белый крест любовью осенён

и на забрале голубь осиян

и в сердце радость солнечного духа!

 

проснусь ли я – я буду видеть сон

не разлучит того, кто так влюблён

знак препинанья, вещий знак, разлука

 

 

* * *

 

отступает прибой обнажая песок –

так и жизнь вдруг отступит тоску обнажая

но нахлынет волна эту мель захлестнёт –

и волна над волной заволнуется жадно

этот берег и отмель и ясный закат

говорят о прощанье о вечном покое

но как жала знамён волны рдеют горят

и мятежное вновь воздымается море

и внезапно в ночи после третьей трубы

cолнце явит свой блеск как алмаз марсианский

и луна трижды в день на пороге судьбы

постучится к нам в дверь в своей мертвенной маске

 

* * *

 

плеснул керосина, 

неверно нацелясь –

поленья зарделись, 

но не загорелись!

и дымом пахнуло в глаза из печи!..

едва не ослепнув, не канителясь,

я в страхе отпрянул: 

ах, как горячи

в печи кирпичи –

будто зубы дракона!

а печь огнедышаща, 

огнеупорна…

вот так и грехи 

в головах-головёшках!

побольше-поменьше,

что клоны в матрёшках;

чадят они, тлеют,

а искры летят!..

лукавые помыслы 

долго тетёшкав,

в их зареве трудно увидеть сам ад…

 

но тешить легко, 

как дитя погремушкой,

себя сладкозвучно-протяжной кукушкой!

ночная кукушка 

сиреной поёт,

перекукует ночная

                         дневную;

отныне поэт – не пророк,

звездочёт,

но звёзды считает 

в Стожарах

вслепую…

 

В ночь на 9 июня 2015 г.

 

* * *

 

под бременем земных чугунных дел

я не могу очнуться распрямиться

я ничего не вижу кроме стен

осуществлённый мир сомкнул границы

 

затянут ужас серой пеленой

схожу с ума или ослеп как камень?

я не ослеп скорее ослеплён

но что бы ни случилось Боже мой

как вразумленье принимаю кару

 

и невзначай мелькнет издалека

какой-то отзвук отблеск вдохновенья

как будто затяжные облака

вдруг явят небо

 

* * *

 

помилуй нас грешных Господь!

помилуй нас грешных!

уже наступает черёд

пожаров кромешных

 

и в сумерках смертного дня

дыхание дыма

я вижу: горят города

неслышно незримо

 

над гребнем летящей волны

витает злой гений!

и пульс – часовой тишины –

наш голос последний!

 

на папертях древних столиц

теснимся спасаясь

и чёрное пламя стоит –

но лиц не касаясь

 

* * *

 

последний горестный кивок –

прощайте господа

на плаху я взошёл как Бог

так требует звезда

 

вдруг загорелся в небе круг

как яркий круг луны

зачем растет трава вокруг

не ведая вины?

 

зачем из праха мы растём

и попираем прах?

а жизнь уходит как песок

лелеющий мираж

 

язык скрывается в гортань

змея шипя – в бамбук

и смерть в ночи за гранью грань

стирает наобум

 

и кто нас грешников спасет

коль свет – как тени крыл

незримых ангелов

                         с высот

невидимых светил

 

прохожденье

 

у грота моего застыл прибой

погаснул отзвук в раковине гулкой

уступы скал нависшие над бухтой

как коршуны нависли надо мной

 

моя теснина сумеречна в ней

таится Фермопильское ущелье

чем далее тем кажется длинней

мгновение и тягостней смущенье

 

свивая саван сумрак гробовой

сгущается над жизнью-незабудкой

и память отделяется как боль

от раны отделяется под утро

 

душа моя уходит в коридор

как ветер отворяющий ущелье

влекома тягой страшной неземной

и тело не отбрасывает тени

 

иное невесомое как тень

оно глядит на тело что осталось

о Боже мой! – ужели в этот день

моя тоска смертельной оказалась?

 

* * *

 

утро

петух рассвета

на плетне зари

взъерошил красный гребешок солнца

силуэты – в фигуры

серое – в цветное

день-художник рисует

маслом –

       природу

гуашью –

       животных

акварелью –

       человека