Тая Ларина

Тая Ларина

Четвёртое измерение № 4 (136) от 1 февраля 2010 года

Письма в Зазеркалье

  

* * *
 
Если сердце болит –
это крылья растут.
Прямо сквозь кости,
Прямо сквозь кожу.
Эта боль ни на что не похожа.
От неё валидол не поможет.
Можно лишь промолчать,
А чуть позже –
Белой рыбкой в ближайший пруд,
Чтоб намокли пушистые перья.
На дне таких же немерено.
И не птицы, и даже не звери,
Что-то вроде струсивших ангелов.
Этим самое место тут.
Если сердце болит – что-то новое
Прорезается в ношеном теле,
Заключённом в часы и недели.
В заколоченном сердце дрелью
Дырки сверлит какой-то шут.
 
Детство
 
В детстве ей говорили,
что от друзей бывают блохи.
Или ещё какая-нибудь зараза.
От мальчиков – дети.
От девочек – вообще никакого толку.
Она любила играть в войну и мир
на книжной полке.
И влюблялась в мужа соседки.
Целых два раза.
 
Потом наступила старость.
 
Снегурочка
 
Девочка-снегурочка                      
бродит по тёмным улицам,           
по узеньким переулочкам,
в которых всегда целуются
по чётным, а по нечётным
пьют и чего-то нюхают.
– Иди сюда! да чего ты? –
и сердце как филин ухает.
И голос как ворон каркает, 
и дальше ещё что-то матерно,
но, в общем, дорога скатертью
ковровой. Шатаясь, шаркая, – 
корова на льду – жарко ей,
идёт через двор девочка:
курточка, джинсы драные,
в кармане двенадцать мелочью,
каре и улыбка пьяная.
просто звезда экрана, ё.
Ёжатся и собачатся
тётеньки у подъезда.
Не поделили мальчика –
вон он в кустах прячется
и не находит места.
Дальше площадка детская.
Рыжий фонарь щурится.
Если свернуть резко
будет тверская улица.
Даже не интересно.
Песенки под гитару,
нож и бутылка пива.
Кажется очень старым.
Кажется неуместно.
Хочется быть красивой.
Хочется быть хорошей.
Только стекло треснуло.
Лестница пахнет псиной.
Нет, не сюда. Зимний
город застыл в памяти.
Больше уж не поместится
в памяти, понимаете?
Март наступил лихо
на горло, прервал детство.
Сказки-то не бывает – и
некуда ей деться.
Только смешно до дрожи.
Девочка-снегурочка
бродит в любую погоду
по узеньким переулочкам
большого цветного города,
по тёмным и тихим улицам,
по скверу напротив булочной,
возле ларька с мороженым
(там ещё соки-воды).
Может, перекантуется
где-то до нового года.
 
* * *
 
В этом районе Земля особенно круглая.
Если зима и лёд, можно скатиться.
А по бокам от Земли абсолютно красное.
Это закат. И где-то в закате птицы.
Падающие с Земли.
В этом районе дома похожи на башни
Или столбы, в которые можно вцепиться,
Если летишь по наклонной и очень страшно.
Если не хочется в небо Аустерлица.
Падающим с Земли.
В этом Раю никогда не бывает завтра.
Только дорога. И эта, наверное, снится.
Белые волки-серые стены замка.
И на балконе сошедший с ума рыцарь.
Ордена Падающих С Земли.
 
* * *
 
Она не пьёт
она снимает лодочки
и босиком гуляет по воде
и волосы как мёд
стекают в лужи
который год
всё то же лето
и только глубже
тонет небо в форточке
и дождь идёт
идёт идёт идёт
но город не Макондо
стёрты вывески
она сложила крылья на чердак
виски сдавило
виски
всё не так
как было бы
как надо
но не важно
даже
что смыт дождём последний добрый знак
она не курит
в городе пожар
вчера сгорело небо
и в лазури
теперь зияют дыры
белый шар
над головой
сияет со всей дури
который сон всё те же корабли
плывущие чернилами по списку
подать рукой до дна и неба близко
и бесконечно дальше до земли
не до земли
сейчас
настигнет буря
но просто жар
и снежные врачи
она молчит
молчит молчит молчи.
 
* * *
 
маленькие зверушки,
живущие в книгах,
на книжных полках,
закрытых в книжных шкафах,
шуршат по ночам страницами,
перебегают с одной строчки на другую,
топчутся около точек
– как перелезть?
скатываются по переплёту
– сверху – вниз, со свистом,
читают по слогам Пруста,
сочиняют истории
…а их называют «книжные черви».
несправедливо?
 
Фонари
 
На мосту фонари растут.
Светят жёлтым в чёрную воду.
Через пару минут тут
Переменится время года.
На асфальтовой полосе
Прорастут золотые листья.
Будет падать под ноги свет,
Самый белый и самый чистый.
И пройдёт по воде день.
И вода за ним разомкнётся.
И у скользких речных стен
Зацветёт первоцвет солнца.
Душным вечером на мосту,
Перемешиваясь с бензином,
Прорастают сквозь темноту
Только самые сильные.
 
Письмо
 
Я понимаю – дождь, июль, тоска
и радио бастует третьи сутки.
По телевизору – реклама, в промежутке –
Хосе гранату держит у виска.
Уж час, не меньше. Бедная Мария!
Ей двести серий с ним ещё. Контракт.
Всё было бы совсем не так – соври я.
Но глупо врать, тем более не в такт.
А всё же, дождь. Такое нынче лето,
то холодно, то грозы… Но об этом
я, кажется, уже… и что три дня
воды горячей нету у меня
(да, вовремя, как раз похолодало),
сказала. Что ещё? Ах, вот – друзья
разъехались. И даже для скандала
здесь повода никак найти нельзя.
Никто не виноват. Всех оправдали.
На полке – книги, а на книгах пыль.
А на дворе трава… ну и так далее.
Здесь эта дурь не к месту. Как ковыль
растут слова из всевозможной дряни.
Об этом уже тоже много раз… и фраз.
Я понимаю – миру не до нас,
здесь дождь, тоска, бокал вина и джаз.
Но разве это повод для признаний?
 
Время
 
И небо, разлетаясь на осколки,
Влетело камнем, брошенным в окно.
А время тонко, тонко так, что колки
Прикосновения случайные его.
Оно проходит как озноб по коже.
Проходит, дрожью отбивая шаг.
И кажется, что лучше быть не может,
Чем так.
Тут птицы щебетали безумолку,
Кружились листья, падал белый снег,
Цвела сирень…
И отмечать без толку
Какой сегодня век.
И год. И день.
 
Алиса
 
Алиса, вот ты и приехала в Зазеркалье по обе стороны этой медали надпись «За вредность» но с тебя денег за въезд никто не требует права на выезд из этих мест нет Алиса передавай привет белым забудь про мат по обе стороны этих врат не рай не ад а так сад в котором каждому есть дело Алиса до того кто но ты смело и гордо неси свою чушь первого сорта второго канала третьего дня ты ещё не знала что мир сотворён из пустоты и идеала Алиса и ты мимо их душ проходи сторонясь натянув одеяло до подбородка растёт трава а тебе мало Алиса ты верно права у тебя план чёткий из всех стран ты приезжала с новой находкой а в этой сплошной обман три верных пути Алиса стой посерёдке не шевелись с такой высоты страшно болтать ногами и неприлично такой-то даме скажешь а что не важно отлично мечты сбылись а мы и не знали что крепче стали только слова Алиса спусти рукава вот ты и приехала в Зазеркалье.
 
Джульетта
 
Лолита превращается в Джульетту.
Всему виной дурацкие стихи
сонеты
и ужасная планета
Луна,
пятнадцать лет и лето,  
две сигареты, сад и ночь без сна.
Ещё духи, подаренные мамой,
и шрамы на запястье, но про них
не надо больше.
Дальше по программе
письмо Татьяны и смешная драма –
в колготках драных, пьяной от стакана
дешёвого вина
(месье де Саду и не снилось) –                
Выдохнув –
       себе под дых –
                  «люблю».           
                               Решилась.
Раньше было просто: дразнить,            
капризничать, смеяться, «не хотеть».
Цветы, конфеты… Видишь перекрёсток
И стрелка указателя «для взрослых»?
И смерть. Лолита умирает.
Слишком поздно. Не нужно доктора,
оставьте телефон.
Для Ада это слишком не серьёзно.                 
Для Рая слишком глупо. Он –
Он сумасшедший, он её не стоит.
Что ж – будет Маргарита к тридцати.
Не ново.
Или Кармен –
        пораньше,
                 для другого.                 
Скучно.
Противно думать…
А пока – лети!
И бессердечную ничто не беспокоит,
Все части тьмы и света впереди.
Всё тлен.
Лолиты больше нет – играет где-то.
Но в муках родилась на свет Джульетта.
 
Девочки
 
Разумеется, я нервничаю, и мне постоянно хочется сладкого. Конечно, я знаю, на свете есть девочки-нимфы, которые ходят в джинсах и говорят загадками. Говорят исключительно в рифму, тихо, пронзительно. Рисуют небо и буквы в тетрадках. У них всегда вокруг масса зрителей, потому, что они, эти девочки, без остатка себя отдают, не жалея строчек. Последнее слово – и то – забирайте – ваше. А после непродолжительного многоточия – они возрождаются вновь. Ещё краше. За порядком они не следят, о тряпках не думают, думают о простых вещах, но всегда по-новому. Дощатый пол под ними трещать не станет – они почти невесомы. Да и не ходят они по паркету. Им бы в каретах кататься по пёстрым полоскам радуги. А если кареты нету, велосипед сойдёт, или поход на байдарках по Ладоге. Просто, в мире так много всего интересного, свежего – ветер в горах, углы и озёра медвежие. Части проезжие, перекрёстки, переходы подводные, взмах руки, из-за которого, кажется, мир опрокинется или как фотка смажется. Страх сколько всего! Всего что угодно. И всё ни за что не вместится в какой-нибудь альманах или в уютное креслице у окна. Поэтому приходится жить как во сне – без сна и всегда на ногах. Дана же такая отрада! Им ничего, ничего не надо обычного – модной новой сумки, губной помады, престижной награды, туфелек Рrada. Ничего личного. Ни капельки яда. Вот, только спички, блок сигарет и мир наподобие райского сада. Свобода. Билет на поезд – «позвоню, как устроюсь». Вечно-зелёный свет. А ещё девятнадцать лет.
Разумеется, я нервничаю, и мне постоянно хочется сладкого. Потому, что я знаю, на свете есть девочки, у которых не всё так гладко.
 
© Тая Ларина, 2007–2010.
© 45-я параллель, 2010.