Татьяна Манштейн

Татьяна Манштейн

Четвёртое измерение № 17 (293) от 11 июня 2014 года

Спускаемся в сказку

 

* * *

 

Отшумит базар, форум ли, рынок –

Я не желаю и лишнего дня.

Всякий до времени поединок

Яблока и червя.

 

В белом халате, с ресницами синими,

С красным крестом на могучей груди,

С именем в стать – сестра Ангелина,

Гелла, Анжела, скорей уводи!

 

По коридорам, где появились,

Мимо высоких стерильных палат…

Переиграли, перелюбили –

Перелетели в безъяблочный сад.

 

ВКонфессии

 

За аватаром бьётся сердце.

Войдёшь, не помолясь.

Вот храм души – оконца, дверцы,

Девица, голубь, князь…

 

Вот заповедные страницы

Несут за вестью весть,

Ты привыкаешь торопиться

Скорее их прочесть.

 

Вот истины, мудрее нет,

Их все не сосчитать.

Вот музыка и яркий свет –

А где же благодать?

 

Ливень

 

Море вверх дном

И на каждый дом по два года.

Он идёт напролом,

Не в силах разглядеть перехода,

И проплывающим всем говорит:

«Вот это сегодня погода!

Вы не находите, что надо бы

Поберечь наши уши?»

И каждая рыба

Молчанием своим его душит.

Так что проливается там,

Где, выходит, свобода?

Выхода нет.

Значит, и не было входа.

 

.

 

Я лишь точка –

Основание инфра-луча,

Узелок оборванной мысли,

Меткий беззвучный выстрел,

Сгусток слепого зачатия,

Догорающая свеча…

 

Промозолившая глаза красная точка!

Цвет крови, войны, власти,

Красоты, ярости, страсти –

Сердце аленького цветочка,

Ядовито-красная почка.

 

Под предлогом строжайших чисел,

Удаляйте, не сожалея –

Я лишь точка, маленький пиксель

В темноте пустого дисплея.

 

Стоп-цирк

 

памяти Д. Хармса

 

Нет, я серьёзно –

Подумайте только,

Цирка я с детских

Годов не люблю.

Клоуну Петьке

И клоуну Кольке

Даже на пиво

Не дам по рублю.

Нелепых актёров,

Опасных зверей,

Проворных жонглёров,

Писклявых детей –

Всех прогоняю,

Сердито, намеренно.

Дверь закрываю,

Встаю наудачу –

И по канату

Шагает растерянно,

Задумчив и тих,

Гуттаперчевый мальчик.

 

* * *

 

Скрученная, закинутая, неестественная

Мысль, как рука,

В ритм не успевающая

И отступившая.

Стихает тоска

Вышивальщицы,

Иглами канву пронзившей.

Чист и ясен узор.

А под стежками –

Мысль, скрученная узлами,

Скованная цепочкой

Тяжелее ночи, длиннее ночи, темнее ночи…

Неумолчный спор.

 

* * *

 

Мы спускаемся в сказку.

Почему спускаемся?

Потому что она страшная,

А всё страшное – в подвалах и погребах.

Лица – картонные маски,

Тела – пустые рубашки,

Кристаллы в слепых глазах…

Неужели это мы?!

В какую же историю и зачем мы влезли?

О чём эти шорохи-шёпоты в бесчисленных тёмных углах?

Выйдем ли сами из сказочной этой болезни

Или нас вынесут в грязных кровавых бинтах?

 

Излучение

 

Что чувствует луч рентгена,

Просветивший груди мои?

Капилляры, артерии, вены –

Токи жгучей моей крови.

Улетающий вдаль, рассеянный,

Сохранит ли это тепло?

Ясно-видящий, гамма-уверенный,

Проходящий сквозь сталь и стекло.

 

* * *

 

Кружение –

По-прежнему наугад.

Я в двери – мне

Разуверяющий взгляд.

За пазухой –

Молочных рек берега.

Приказывай –

Вступает вечер-слуга.

На блюдечке –

Лжекаталонский десерт.

Забудешь ли

Косноязычный дуэт?

Нарушены

Темп, и тональность, и такты…

Придушенный,

Хрипит и гаснет контакт.

 

* * *

 

Напиши мне письмо.

И во мне напиши –

Разлинуй хохломой

Гобелены души.

Совершенство легко

Превращается в смерть.

Распахни мне окно,

А я буду жалеть.

 

Заливать акварелью

Бег портретных морщин,

Нарядив пару целей

В миллионы причин.

Исписавшись дотла

Расшевеливать пни,

Угольки-костерки,

Отголоски тоски.

Запревающих тайн

Земляные куски.

 

Непокой

 

Тревожные шажки вдоль позвоночника  –
Мой страх из глубины кромешной ночи,
Мой липкий ужас невозможности помочь.
Сжирает мысли стая саранчи
И мчится прочь.

Темнейшим днём я с фонарём
Стою над глобусом.
Хочу бежать, хочу лететь
На чёрном облаке.
И угодить, хоть в океан,
Безмолвной воблою.
Доверить шрамы плавникам,
О рифы содранным.


О, легкомыслие, душистый яд
В розетке праздника!
Пусть застит губы шоколад
Святым избранникам.
Чего же съесть мне,
Желчной и порочной?
Каким бы блюдом на огне
Порваться в клочья?


Вскипает смех в груди,
Нерадостный, недобрый.
Плесну в бокал –  ты приходи
И выпей, чтобы
Я успокоилась.
Когда-нибудь и где-нибудь.

 

Побег

 

Напрасно серого кормят –

Неблагодарности корни

Сплелись в дремучих лесах,

Заветных волчьих мечтах.

Ноги, уже с надломом,

Донесёт ли теперь до дома?

Страх – шире ночи

В глазах. Ну а впрочем:

Вперёд! Беги! Давай!

Заливистый лай

Виснет во времени,

Гаснет от лени…

 

Остервенелая злость

Вцепилась в шкуру и в кость:

Землю – клыками!

Звёзды – когтями!

Где ж ты, лыковый рай?

Беги! Ищи! Завывай!

 

Орхидея боли

 

Боль причудливой формы,

Колебания мозга от нормы

К ненорме белых цветов,

Белых орхидей.

Что коверканье слов

В пересудах людей,

В перепостах статей,

В перекатах морей,

В переливах кровей

Красных…

Белая орхидея боли –

Голова, цветущая вдвое,

Пополам, надвое, дважды.

Капилляров сохнущих жажда –

Ужасна!

 

* * *

 

Ешьте меня без хлеба  –
Я мучная до самого дна.

Полощите меня без хлюпа –
Косточками поперёк горла.

Спите со мной без храпа –
Я надёжнее вещего сна.

Положите меня без хаты –
Под стекло голубого окна.

 

* * *

 

Мне кажется всё чаще,

Что молодость уходит.

И так боюсь однажды

Проснуться в марсоходе,

Бегущем по тяжёлой

Багряной пустоте…

Друзья и разговоры,

Мечты – уже не те.

 

Мне чудится разлитый

В металле вкус травы.

Я всё умею объяснить,

Но мне так мало головы.

По-скрипочному щедро

Я плачу о стране

Заброшенных бесследно

Наивных  якорей.

Там только небо во всё небо,

Синее всех морей.

И только горы,

Только горы –

Как объятья…