* * *
Всё казалось, что это не жизнь, а игра,
Что отыщется с лёгкостью – сразу, с утра
Пустяковая эта пропажа.
Только вдруг оказалось – не время играть:
Что вчера не успели друг другу сказать,
То сегодня не вспомнишь, не скажешь.
Только вдруг оказалось: испорчен звонок,
И тяжёлая заперта дверь на замок,
И бессильно молчат телефоны.
Только вдруг оказалось: холодной весной
Я стою на ветру на платформе пустой,
И проносятся мимо вагоны.
Я устал по глухим переулкам бродить
И душевные раны свои бередить
Так не вовремя прерванной речью.
Я ведь помню: в Москве облетала листва,
И какие тогда удержал я слова.
Позвони мне во сне.
Я отвечу.
* * *
Эти странные, зыбкие звенья
Бесконечно огромной цепи:
Изменения и превращенья,
То отдай, то продай, то купи.
Перевёртыши, перемещения,
Вечера эти, ночи и дни,
Переходы, перевоплощения,
Что, мой друг, лицедейству сродни.
Эти странные метаморфозы –
То ли слабости, то ли грехи:
Брат-поэт, перешедший на прозу,
И прозаик, что пишет стихи.
* * *
Как выяснилось постепенно,
Я в книге жизни не герой –
Ни главный, ни второстепенный,
Но как же хочется порой
Пройтись по старому Арбату,
По небесам его пустым,
По лестницам его щербатым
И по шершавым мостовым,
Где неразменною монетой
Вся жизнь грядущая моя,
Где песенкой, ещё не спетой,
Листву возносят тополя,
Староконюшенного окна,
Кривоарбатского дворы,
Судеб сплетаются волокна,
Растут и рушатся миры,
Где бабушки моей соседки,
Арбатской коммуналки мир,
А я стою на табуретке,
Стараюсь – шпарю «Мойдодыр».
Памяти Коли Большого
Он мало ел и много пил,
Друзья-подруги были-сплыли,
Добра совсем не накопил.
Что было в доме, кроме пыли?
Когда он уходил во тьму,
Деревья вслед ему шептались,
Слетались голуби к нему,
И воробьи к нему слетались.
* * *
День изо дня, из года в год
Сегодня так же, как и прежде,
Душа надеждою живёт,
Любовью, верой и надеждой.
За наши страсти, жар в крови –
За всё воздастся полной мерой.
Душа не может без любви,
Надежды, и любви, и веры.
Несуетливо, не спеша,
Не поддаваясь суесловью,
Лишь верою живёт душа,
Надеждой, верой и любовью.
Монолог Чацкого
«Светло, синё, разнообразно…»
Мне этот век не по резьбе!
И это так же несуразно,
Как письма самому себе,
Как вьюга в середине лета
И в полночь-заполночь рассвет.
На письма эти нет ответа.
Какой там может быть ответ?
Пасхальный перезвон
1.
За окошком взлететь всё пыталась берёза,
И проснулась листва очень рано, не в срок,
Чтобы в мир пролилась безыскусная проза
Или нервная россыпь рифмованных строк.
Джентльменский набор многоточий и точек,
Поезд жизни идёт-тарахтит не спеша...
Не беда, что порой неразборчив наш почерк,
Коль дано разобраться, что шепчет душа.
2.
Вдалеке от Москвы нашей – Третьего Рима –
Взроет землю копытами розовый конь,
И кругами начнёт от Иерусалима
По земле нашей течь Благодатный Огонь.
И душа, как огонь, встрепенётся невольно,
И оставит её оглушающий сон,
И незримый звонарь на своей колокольне
Будет снова пасхальный творить перезвон.
3.
Словно долгие письма далёкому другу,
Всё быстрее закаты сменяют рассветы,
И неспешно, извечному следуя кругу,
С каждым днём, с каждым днём приближается лето,
И полёт беспокойных, пугливых лимонниц,
И в жару ледяная вода из колодца.
А эпоха мучительно долгих бессонниц
Хоть на время прервётся.
Наконец-то прервётся.
* * *
Почувствуй наконец, что ты не одинок,
Что близкие твои к тебе неровно дышат,
И кошка всё урчит и ластится у ног,
И дождик шелестит застенчиво по крыше.
И в ходиках весь день колёсики снуют,
И за окном листва тебя о чём-то просит,
И тоненько свистит и создаёт уют
Кипящий самовар на жестяном подносе.
* * *
Хотя к закату клонятся года
И детства удивление далече,
Но всё же поражает иногда
Нежданная-негаданная встреча.
Народ с работы тащится домой,
Дрянь электричка. Суетно в вагоне,
Но как же он играет, боже мой,
На стареньком своём аккордеоне!
Задумчиво, глаза полузакрыв.
В окне столбы мелькают верстовые,
И этот вот запиленный мотив
Как будто исполняется впервые.
Откуда взяться этому огню,
Что заставляет сердце вдруг сжиматься!
Как может музыкант сто раз на дню
Так умирать и снова возрождаться.
* * *
Подобно флейте Крысолова,
Пунктиром отмечая путь,
Способно трепетное слово
Сюжет судьбы перевернуть,
Сменить условия задачи,
На полвершка опередить,
Перекроить, переиначить,
Преобразить, переродить,
Взлететь под облака, как птица,
Вернуть здоровье – исцелить,
Помочь из пепла возродиться.
А может
просто
погубить.
* * *
Пока не прервано молчанье,
Пока за окнами темно,
Не разрушай очарованья –
Непродолжительно оно.
Дитя прилива и отлива,
Волны, что галькой шелестит,
Оно, как бабочка, пугливо,
Посмотришь только – улетит.
Пускай продлится ожиданье,
Живёт надежда на успех, –
Не разрушай очарованья,
Спугнуть его – невольный грех.
* * *
Жизнь не случайность, не ошибка,
И кровь, как прежде, горяча,
Пока поёт и плачет скрипка,
Послушна воле скрипача.
Поёт то весело, то грустно,
Вокруг не слыша ничего.
Какое странное искусство –
И магия, и колдовство!
И забываю, кто я, где я, –
На землю сходит благодать.
Какая странная затея –
То радоваться, то страдать!
И снова сердце замирает,
И проза жизни не горчит,
Покуда музыкант играет,
Покуда музыка звучит.
* * *
А жизнь идёт то вкось, то вкривь,
По большей части монохромна.
Она прекрасна, как Юдифь,
Обманчива и вероломна.
Скрипят простуженно ворота,
Снег тает, врут календари.
Что за ближайшим поворотом –
Иди попробуй разбери.
Что там: овраг или таверна,
В пролёте ты иль на коне?
...А что убила Олоферна –
Что ж! На войне как на войне.
* * *
Дождь пройдёт накануне,
Лес от спячки очнётся.
Мы проснёмся в июне,
Лето завтра начнётся.
© Сергей Штильман, 2023.
© 45-я параллель, 2023.