Салават Кадыров

Салават Кадыров

Четвёртое измерение № 12 (360) от 21 апреля 2016 года

Нет больнее поэзии

Наблюдатель

 

Мне всё кажется,

Что кто то наблюдает сверху,

Как жизнь моя катится

То ли с горя, то ли со смеху

Бежит куда то под присмотром

По круглому миру, в котором

Каждый по себе, все порознь,

Как я – песчинка в своем образе.

Наблюдатель, мой, всеверхний,

Раскаиваясь своим поведением,

Я доверчиво верю тебе и верую

Твоему высокому наблюдению!

 

* * *

 

В моногородке всё моно.

Монобабки, монодедки,

Монодетки – монобедки,

Моны Лизы нет, но можно

Моно Людку, Олю, Маньку

Любить не моногамно.

Нам не в моно, а в нано,

В наногородке бы надо

Пока сыпется наноманна

Пожить свою моножитуху

Пока хватит духу.

 

* * *

 

Отличники – круглые,

Хорошисты – обычные,

Троечники – умные

Ко всему привычные,

Учителя – педагоги,

Учащиеся – школьники,

Выпускники свесив ноги

Сидят на подоконнике,

Куда первоклашки

Достают подбородком,

Решая свои задачки

Борьбы с порядками,

Втихаря от руководителя

Учебного учреждения,

Убаюкивая родителей

Кругляшками за поведение.

А мы учились в школах

И опасались учреждений.

Все меняется, как по приколу,

Кроме поведения.

 

* * *

 

Много газет тому назад,

Когда строчили не о том,

Мы жадно о том хотели знать,

Не откладывая это на потом.

О не о том трещали хорошо,

Но не слова не было о том,

Чего мы так ждали горячо,

Сгорая в желании своём.

А дочитавшись до новых газет,

Где ни строчки не было о том

Поняли, что о том просто нет,

А есть вечное не о том.

 

* * *

 

Черновик души,

Где каждый молчит

Или кричит во что горазд

Есть чёрный квадрат,

Где рисуется жизнь

На свой мазок и цвет,

Нарисованная мысль

Виднее, чем текст,

Хотя не каждый рад

Страдать в черновик,

Когда кричит квадрат

В чёрный крик.

 

* * *

 

Нет больнее поэзии

Из всех моих болезней,

Когда на порывистом шаге

До белой горячки бумаги,

Не выкрикивая душу

На белую страницу подушки,

Я влечением стараюсь не медлить

Понимая, что нет полезнее

Нараспев в себе стихобредить

В жару высокой поэзии.

 

* * *

 

Мыкал, тыкал «выкл»,

А надо было «вкл»,

Но меня научили «выкл»

Когда я чего-то не любил,

А когда мыкался в «вкл»

Всегда появлялся «пуск»

И я пускался во все

В своей маетной красе,

Но «пуск» спуску не даёт,

У «пуска» спуска нет.

«пуск» до этого до того,

Как у самого самого.

 

* * *

 

Тонкорунные облака

Пасутся на высоком лугу,

Где трава легка

И даль глубока,

Где дожди льются на бегу.

Порывистый чабан,

Накинув лёгкий туман,

Гонит их на водопой

Дальней светлой стороной

Туда, где млечется река,

Пока в посёлке у ларька

Люди, глядя на облака,

Гадают какой будет день,

Когда наступит жизнь.

 

* * *

 

Я не сегодня стал русскоязычным,

Чтобы упрекать меня привычным

Набором скорых обвинений,

А с болью ранних стихотворений

Вослед учительнице литературы,

Сбежавшей в город за культурой,

Предавшей Гоголя и Пушкина

В нас, талантливо непослушных

И подметавшей где то в ЖЭКе

За угол с книгами на подоконнике

И видевшая в каждом человеке

Своего, может бывшего школьника.

Прости, Господи, её тонкую натуру

За вечную любовь к культуре!

 

* * *

 

В белом мире моём,

в белом мире моём

молочный разлит окоём

и небо идёт хлопьями.

На белоснежном листе с белой строки,

причиняя себе белые стихи,

я играю в приятные хлопоты.

Белые узоры стекла,

белые узоры стекла.

Жизнь пишется набело добела

самым белеющим мелом.

Белые слова высоки,

белые слова легки

причинять стихи с белой строки

белые на белом.

 

* * *

 

Приведи себя в подарок,

Умойся что ли, причешись.

Хотя никому не надо даром

Твою порядочную жизнь.

Приведи себя в радость,

В веселье себя приведи.

Пусть никому и не надо,

Но ты за это не суди.

Приведи себя в счастье,

Удачливым чуть покажись.

Мы недаром так часто

Приводим себя в жизнь!

 

* * *

 

Человек может быть красным,

Белым или коричневым,

Но никогда не напрасным,

Потому что он не вечен.

Он может поменять окраску

В зависимости от убеждений,

Но останется верным сказке

Божественного предназначения.

Он может продать даже душу

И жить в опустошенном теле,

Но никогда не станет лучше,

Чем он есть на самом деле.