Равиль Валеев

Равиль Валеев

Все стихи Равиля Валеева

Голубой берет

 

Разгоняет туман предосенний рассвет,

Многолюдно на кладбище Старого Крыма –

День рожденья сегодня романтика Грина.

Зажимая зубами гвоздичный букет,

Голубой вэдэвэшный надвинув берет,

Инвалид костылём на тропе месит глину.

 

Как похож на афганские тропы подъём,

Где бежал на задание он торопливо,

Где от боли кричал он от минного взрыва.

Наркотическим долго глушил забытьём

Боль, что сердце пекло раскалённым углём,

Понимая, что больше не будет счастливым.

 

Только строчки прочитанных в юности книг

Из болота дурмана позвали стихами,

Что рождались от боли, отчаянья, сами –

На бумагу пролился задавленный крик,

И Поэзии светлый, хрустальный родник,

Как молитву, читает калека при храме.

 

2013

 

Далеко меня уносит поезд

(акрокаре)

 

ДАЛЕКО МЕНЯ УНОСИТ ПОЕЗД.

Ах, зачем случилась наша встречА?

Лёгкий ветер развевает пепеЛ,

Ежедневно облетая полЕ.

Краны-вешки бесконечных строеК

Облака цепляют. Мокнет летО.

 

Монотонный перестук куплетоМ:

«Ерунда – разлук проходит горЕ,»

На минор попутчик мой настроеН.

Ясно слышится гитары песнЯ.

 

Утро свежее рождает верУ:

Не замолкнет голос колоколеН.

От мелькания слезится окО.

Словно философский нудный тезиС

Исподволь в мозгу блуждают тенИ –

Тараканий чувствуется цокоТ.

 

Проводник одесский старый ОсиП

Остановку не объявит скорО.

Едкой болью крик, застывший в горлЕ.

Затевая чувства электролиЗ,

ДАЛЕКО МЕНЯ УНОСИТ ПОЕЗД.

 

 

Играет рондо беспросветный дождь

(сложное рондо)

 

Играет рондо беспросветный дождь,

И пузырятся, разрастаясь, лужи.

Какой печальный наш прощальный ужин –

Как-будто в гроб вколачивают гвоздь

Тому, что, так мечтаясь, не сбылось.

Как хрупкий иней предстоящей стужи,

Колье из мной подаренных жемчужин

Змеёй твоя сжимает крепко горсть…

Играет рондо беспросветный дождь.

 

Должны спокойными остаться души –

Привычной жизни ритма не нарушим.

Запретного отведали мы гроздь.

Смывает ливень для супругов ложь,

И пузырятся, разрастаясь, лужи.

 

Любое слово будет неуклюжим.

К чему раскаянье и на кого-то злость?

Судьба слепа, Её стучится трость

Путём, что будет временем завьюжен.

Какой печальный наш прощальный ужин!

 

Любовь внезапная прошла насквозь,

На сердце не убрать теперь борозд,

Хотя остались прежними снаружи.

Мы панихиду отпуску отслужим,

Как-будто в гроб вколачивают гвоздь…

Играет рондо беспросветный дождь.

 

Моя сестра

 

Шероховатость влажных стен

До крови лижешь ты от жажды.

В Аджимушкае выжить каждый

Пытается, не сдавшись в плен.

Дыханье давит павших тлен

И от коптилок запах сажный.

 

В кромешной тьме костлявый бок

Сестры моей теплом чуть дышит.

Детишки в кучу, словно мыши,

Забились в дальний закуток

И ждут, когда кормёжки срок.

Еду готовят мамы в нише.

 

Начпрод продукты не даёт –

На землю выведут цивильных.

Пошла на свет толпа бессильных,

Но тут ударил пулемёт,

Обратно кинулся народ,

За ним немецкий строй обильный.

 

Пропала мама в кутерьме –

Остались мы вдвоём с сестрою.

Пленённых враг в колонны строит,

Ведут конвойные к тюрьме.

Опять сидим в кромешной тьме.

Какой бедой рассвет накроет?

 

А утром – станция, вагон,

И поезд нас повёз в концлагерь,

И снова нам не дали влаги,

И вязнет в горле жажды стон…

В тупик загнали эшелон,

Кольцом конвойные, собаки.

 

Бомбёжка разорвала ночь:

Подкрались самолёты наши.

Огонь, стенанья, хлопья сажи.

В аду нам некому помочь,

И мы бежим с сестрою прочь

По полю, где ячмень посажен.

 

Я оступился и упал,

Сестра осела как-то странно:

В боку цветок кровавой раны.

Пока я дальше уползал,

В ночи сестрички голос звал…

Добил конвойный из охраны. 

 

Я не сгорел в огне войны,

И памяти семейной ради

Судьбы исписаны тетради.

Когда тревожат душу сны,

Мне, как прощение вины,

Сестра седины тихо гладит.

 


Поэтическая викторина

Мы в этой жизни люди маленькие

(французская баллада)

 

Что нам подарит день последующий?

Каким поверим мы сиренам?

Наказан будет прошлым брезгующий,

В ошибках прогорев поленом.

В своём упрямстве неизменном

Глотаем жадно мифы сладенькие:

Нужны, как воздух, бизнесменам

Мы, в этой жизни люди маленькие.

 

Потомок наш, отнюдь не бедствующий,

Пройдясь по родственным коленам,

Увидит сонм из предков сетующий,

Что нет портретов их по стенам.

В круговороте жизни пенном

Итоги судеб просто жалкенькие,

Но голоса звучат рефреном:

«Мы в этой жизни люди маленькие».

 

Пророк, о мире проповедующий,

Толкнёт в конце к войны гееннам.

Так в справедливость свято верующий

Идёт к кровавым переменам.

Оценивая всё безменом,

Купюры собираем красненькие

И забываем о священном –

Мы в этой жизни люди маленькие.

 

Бежим по цирковым аренам,

Как лошади безумно старенькие,

И думая обыкновенно:

«Мы в этой жизни люди маленькие».

 

Осеннее

 

Под разноцветием зонтов

Гуляют набережной дамочки,

Их променаду дождь «до лампочки» –

Ведь это выставка обнов.

Промокший ряд пустых столов

Прижался сиротливо к зданиям,

Как выводок к волчице-матери,

Ища защиту от врагов.

 

Среди задумчивых стволов

Редки гуляющие парочки,

Пустые мёрзнут в парке лавочки,

Предвидя круговерть снегов.

В слезах осенних облаков

Кленовый лист исходит пламенем,

На золотой опавшей скатерти

От лета не видать следов.

 

На нотном стане проводов

«Отлётный блюз» нам пишут ласточки,

Минор снимает с чувства фасочки,

Тупя болезненность углов.

И неизбежность холодов

Кружит  страницы нашей памяти,

И каемся, как вор на паперти,

Прося прощения грехов.

 

2013

 

По раскисшей октябрьской дороге

 

По раскисшей октябрьской дороге

Шли евреи в последний свой путь.

Лишь младенец, сося мамы грудь,

Не поддался всеобщей тревоге.

Как колотятся ватные ноги,

Предстоящего чувствуя жуть!

 

А соседи толпою стояли –

На обочину сдвинул конвой.

Тишину не порвал бабий вой,

И надежды спасительный ялик

Утопает в осенней печали,

Рассыпаясь пожухлой травой.  

 

Оценив вероятность везенья,

Бабам кинула доченьку мать

И с родными ушла умирать.

Шелохнулась толпа на мгновенье.

Бесновался конвой в исступленье,

Но младенца не смог отыскать.

 

Прижимая дитя под подолом,

По привычке кляня всех жидов,

По задворкам притихших домов,

Вспоминая порыв свой с укором,

Украинка по крымским просторам

Шла домой до некормленых ртов.

 

Стихами листья плачут на ветру

(сложное рондо)

 

Стихами листья плачут на ветру,

Кустарник по могиле ветви стелет.

Навек поэт остался в Коктебеле,

Встречая первым солнце поутру.

Плита подобна тёплому костру,

Что согревает путника доселе.

Стоящему у каменной постели

И в холод и в июльскую жару

Стихами листья плачут на ветру.

 

Войны гражданской страшные качели –

Террор людей, как жерновами, мелет.

Спасал людей у смерти на пиру.

Талантом совершённому добру

Кустарник по могиле ветви стелет.

 

С душой ребёнка в грузно-тучном теле,

Что обожает шалость и игру,

Отдавший дом собратьям по перу,

Творивший на заоблачном пределе,

Навек поэт остался в Коктебеле.

 

Срывает время фальшь и мишуру,

Не гасит у Волошина искру.

На память о бесстрашном менестреле

Пускай звучит над Киммерией шелест,

Встречая первым солнце поутру.

Стихами листья плачут на ветру…

 

2016

 

Тускло светит усталое солнышко

 

Тускло светит усталое солнышко,

Лес осенний рябит конопушками,

И, наевшись, телята у колышков

На лугу развалились игрушками.

 

Петухи по утру чистят горлышко,

В огородах копаясь с несушками.

«Не найдётся упавшее зёрнышко,» –

Голубихи бормочут старушками.

 

Опустело на тополе гнёздышко,

Стаи птичьи галдят над опушками.

По реке проплывает судёнышко,

И коляска гремит погремушками. 

 

Отдыхает распаханным полюшко,

Скоро снег понавалит подушками,

И скрипуче льняное полотнышко

Будет топтано утром зверушками.

 

Лист летит опадающим пёрышком,

Укрывая тропинки, как стружками.

Бликом в глаз вдруг ударило стёклышко,

И так вкусно запахло ватрушками.

 

2018

 

 

Убежав из сумки чёрта

 

Убежав из сумки чёрта,

Над Диканькой бродит месяц.

В хатах бабы тесто месят –

Наступает Рождество.

 

Над лампадкою протёрта

Запылённая икона.

Слово божьего закона

Запрещает колдовство.

 

Но летят из труб упёрто

Разудалые Солохи.

Глаз порочных жгут сполохи:

«Где мужское естество?!»

 

Пьют мужчины по четвёртой,

Самогон в селе не слабый,

И без ласки стонут бабы

На святое торжество.

 

Пост прошёл, и для обжорства

Снедь румянится на печке.

Судьбы доверяют свечке

Девки: «Будет сватовство?»

 

Гопака не спляшет мёртвый.

В танце светится  веселье.

Он – от бед и горя зелье,

Украины волшебство.

 

2015