Полина
Кондаурова

* * *

Здесь тупиком кончается дорога.
А чём ещё кончаться ей, скажи?
Идём не потому, что верим в Бога.
Живём не потому, что верим в Бога.
Скажи, ну сколько ей ещё кружить?

На вечной дыбе из противоречий,
Под окнами случайных глаз
Боль резче. И чужие плечи
Недолго принимали нас.

Здесь никогда не кончится дорога.
«Иди, иди…», – сказал еврей Христу.
Бог разобиделся… Но ты не веришь в Бога…
Иди, иди. Ведь мы не верим в Бога.
Нас много: по осине на версту.

* * *

Как сочетаются время в пути

                                              и тоска

                                                         по дому.

Эти почти

               с рожденья штампующие колёса:

«Отказать», «Отказать», «Отказать»,

                                                    «Переслать другому».

Абакан – «Отказать», Москва – «Отказать»,

                                                                  «Снять вопрос…»

О моём проживанье у самого синего моря.

Сквозняк,

Как домашний котёнок, запутался в шторе.

И колёса бранятся размеренно и

                                                    знакомо,

Как соседи.

Какого ещё уюта

Мне искать,

                  если я любую

Плацкартную полку обживаю в одну минуту?

Если самую-самую вечную вечность людскую

Составляют всё те же два метра на семьдесят пять...

* * *

Когда-нибудь все вы придёте ко мне:
Во сне, по ошибке, на чашечку чая,
Как будто случайно, как будто нечаянно,
Как будто не вы в эту зверь постучали,
Как будто и света вы не замечали
Призывного в этом окне.

Мы свечи зажжём и откупорим память.
Вы будете плакать, а может быть таять.
Табак по-английски и водка по-русски,
Тоска по-испански. Всемирная музыка.
Мой греческий профиль утратит надменность –

Я кротко приму ваши клятвы на верность...

Потом вы вернётесь в своё королевство,
Топлёный цинизм с подлокотников кресла,
Оставшись одна, соберу до комочка
И вылеплю сына, а, может быть, дочку...
А дом превращу в неприступную крепость!

* * *

Т.Б.

Мы так давно поселились в мире, где все на «ты»,
Где все знают друг друга только с плохих сторон.
Я когда-то писала, помните, две звезды...
Они падали, падали и превратились в ворон...

А вороны могли стать кошками – чёрный шёлк.
Кошки любили щуриться на орган.
Кошки любили ночи и дождь, ещё...
Кошкой всегда я знала дорогу к Вам...

После... Вы помните этот проклятый день?
Искали забаву, чтобы могла увлечь.
Мы так беспечно решили играть в людей...
А кто-то взял наши шкурки и бросил в печь...

И теперь мы живём в этом мире, где все на «ты».
Я Вас не слышу, я не люблю Вас, не...
Забываю... Нет здесь других святынь.
И всё зову Вас Звёздочкой в полусне...

* * *

Не все города одинаковы,
Нет, дружок.
Есть города обманчивые,
Как пирожок,
Который берёшь с тарелки
И чувствуешь кожей –
С повидлом! Кусаешь…
А он – с картошкой,
А ты их терпеть не можешь!

Есть города-государства,
Города-острова.
Вот идёшь по Москве
И видишь – это Москва.
Куда ни посмотришь,
Всюду – Москва, Москва!
А там, за Москвой, хоть не расти трава…

Есть ещё сказочные города, они
Существуют скорее в книгах,
Нежели искони.
В них не бывает будней,
А только Дни.
«Питер!» – в тебе откликнется,
Только лишь помани…

А ещё есть потерянные города,
Как рай.
Правда не столь прекрасные,
Но вполне
Вызывающие в нас сожаленье,
Что мы – вовне.
Севастополь, к примеру, –
Благословенный край!

Но этот Город особенный,
Он как лес…
В нём как будто и дышится легче…
Архитектурных шедевров,
Исторических мест
В нём пока ещё нет.
Но уж что-то, поверь мне, есть!
И оно, когда ты идёшь,
Или просто стоишь и глядишь окрест,
Ненавязчиво так обнимает тебя за плечи…

* * *

Сквозь углы городов,
Сквозь свет лампы в ночном коридоре
Разглядеть ли, чем движим Гомер
И чем движимо море
Здесь,
Где север,
Где сер небосвод
И где сердце пустою
Бутылкой по грязному полу катает сквозняк…

Одиссей возвратился,
Объятья сомкнулись, и время
Отвело объектив,
Аннулируя все точки зрения
Отсюда – на море.
Причины и цели движенья
Себя исчерпали на факте его возвращения

Перекрёсток.
Стоим бесконечно прижавшись друг к другу.
Светофор-Посейдон предлагает нам путь
Через серое море
Машин.
Мы стоим,
Словно здесь на последнем своем обороте
Вышел винт хитроумного грека
И замер…
Как мы, по инерции выйдя из дома, застыли,

Осознав, что сегодня нам некуда плыть –

Воскресенье.

* * *

Это зеркало, что стоит на твоём столе…
Ты не бываешь одна даже когда одна.
Ты садишься за стол,
Сосредотачиваясь на нуле
Левого глаза,
На блёклости полотна
Правой щеки,
На клетках твоих очков,
На дырах зрачков,
На почках губ,
На пучках рук,
На зубах под слом…
И думаешь, как хорошо,
Что ты защищена стеклом.

* * *

Я слышу, как ты ходишь за стеной.

Мой старый кот твоих шагов боится.

Наступит ночь, когда я ни одной

Не вспомню сказки для тебя, царица!

Твой голод вечен. Ни моя печаль,

Ни верность многолетняя, ни ложь

Не защитят. Как лапа горяча,

Которой ты хребет мне перебьёшь!

Пришла. Мурлычет. Ворошит листы.

Поэзия! Нет надо мною силы

Ещё твоей! Смирились. Отступила.

Но холодно глядит из темноты…