Полина Афонина

Полина Афонина

Сим-Сим № 12 (216) от 21 апреля 2012 года

От нежности умерший зверь

 

Родительский день

 

Ещё немного, и мы попадём в тиски

Совсем не нашей, просто чужой весны…

Прогнозы погоды будут вещать капель,

Но они никому не расскажут, где мы теперь,

Где наше небо, кто нас любил, растил…

Слушай, отец, я снова себя разбил,

Вывернул душу, вычистил позвонки,

Научился ночами не вздрагивать на звонки…

Улыбаться знакомым, пить, не пьянея, грог.

Только бессонница во мне растворяет смог

Этого города, этих пустынных дней.

Отец, может быть, ты расскажешь мне,

Кто я теперь?

Что же мне делать, папа, куда идти?

Этот мир для меня потушил огни,

Забил меня в чёрное, выжег на коже шрам,

И меня так тошнит от бульварных семейных драм.

Знаешь, я вспомнил ещё, что такое страх:

Это – когда седина расползается на зрачках

И стекает резной паутиной на самое дно,

Когда она доползёт до души, придётся открыть окно…

Чтобы не задохнуться.

Мне надо, мне надо проснуться…

Из этого мира – в иной,

Где ты ещё говорил со мной.

 

Прогнозы погоды вещают капель….

Метель….

Я тебе принесу георгины в родительский день.

 

01.02.11

 

Гай (1)

 

Город наполнился электричеством и дождями.

Вставать по утрам в полседьмого невыносимо.

Хочется, чтоб сердце моё руками

Вынули из груди – смотри, как красиво бьётся

Оно на ладони.

Мне скоро в Гамбург

Улетать, ускользать на серебряном самолете…

Ты остаёшься курить сигары,

Разбрасывать карты, писать в блокноте….

Письма, которые не отправишь, мне?

Мы так похожи на сумасшедших,

Вытравили души свои каплями на стекле

В память о всех ушедших…

В тёмную ночь до рассвета не засыпай

Не кричи, не молись, не рассказывай тайны,

Милый мальчик, до дрожи простуженный Гай,

Я буду любить тебя вечно.

 

Гай (2). Письма

 

Гай, ну прости меня, я, как всегда, бесполезна,

Путаю даты, тебе, кажется, сегодня тридцать?

Твой маяк засыпала за день снежная бездна,

Ты бродил по окрестности в поисках с кем напиться.

Что-то давно уже в нас сломалось... в тебе-то точно

Стало на две серебряных шестеренки меньше.

Из-за них ты два года не можешь согреться ночью,

Голос стал в трубке как будто темней и резче.

Здравствуй, как ты? (Словно в меня вживили

Эту тоску, не сказав, под самые рёбра…

Вечер пахнет смородиной и ванилью, мы точно были?

Или это всего лишь горячка Бога?)

 

Время застыло песочною струйкой в сутках…

Когда ты улетала, я тонной скупал конверты,

На них было солнце и бабочки в незабудках,

Я хотел написать тебе про рассветы,

 

Но…

Знаешь, когда тебя вдруг не стало,

Рассветов стало безумно мало.

 

Гай (3)

 

А он думает, что за глупость, конечно же, не люблю,

Она там, в своём трижды проклятом Гамбурге,

А у меня корабли здесь ныряют в бездонную синеву

И даже зимой случаются радуги.

 

А вчера была буря, врывалась на выдох в город,

Стучалась в закрытые окна, рвала афиши,

Я бродил из комнаты в комнату, чёртов холод

Продирал до лопаток. До неба ближе,

Чем до тебя.

Только, пожалуйста, не звони…

Это твоё «Привет» хуже выстрела в спину.

Ты же знаешь, что даже в конце зимы

Не пережить седины.

 

Сердце простужено, может, пойти напиться,

Вычистить душу, ты тоже меня забывала???

Рваными рифмами? Желанием не присниться…

 

Странно, я вспомнил сейчас,

Как ты в руках моих

Замирала.

 

Гай (4). Айко

 

А ты знаешь, я нашёл себе пса,

Девочку, сучку, по кличке Айко.

Просто там, где ты прорастала в меня, – дыра

Размером с непризнанное государство.

Это типа попытки «не свихнуться от одиночества»,

Я читаю ей Цвейга, мы слушаем джаз и блюз,

Она знает, если я пьяный иду с револьвером на улицу,

Всё равно не смогу, всё равно вернусь….

Потому что она меня ждёт…

Я её обнимаю и глажу лохматую морду.

Я, конечно же, знаю, Айко,

Что все пройдёт,

Только ты продолжай меня ждать

Вечерами у парка….

 

* * *

 

Мы стали взрослее и чуточку тише.

И осень нас греет, как клетчатый плед.

И время быстрее, и пламенней крыши,

Наш возраст чуть больше полсотни лет.

Мы больше не Боги? И крылья все в саже…

До неба так близко с последнего этажа.

И всё же мне кажется, что однажды

Найдётся

Из волчьего тела вылетевшая душа.

 

Май

 

Май. А мне бы стать бы немного спокойней и тише,

Имя Полина сменить на нежно-мужское Саша,

Купить чёрно-белую пленку, начать снимать крыши,

Научиться играть на флейте… и, может быть, даже

Вытравить отраженье твоё из-под радужки глаз…

Город похож на поезд, сошедший с рельсов,

Как хорошо, в этом поезде не было нас,

Таких одиноких и снова осиротевших.

 

Май. По утрам воздух пахнет дождями и барбарисом.

Мне ещё пару дней, и я научусь взрослеть…

И буду, наверно, считать самым глупым капризом

Желанье шагнуть с подоконника и взлететь.

 

Май. Ну что же, не бойся,

Возьми меня за руки, вырежи и измерь

В этих заброшенных переулках.

Я от нежности умерший глупый зверь.

 

Май. А ты не знаешь?

Кто я теперь…