Ольга Неподоба

Ольга Неподоба

Золотое сечение № 9 (249) от 21 марта 2013 года

Душа не плакала и телу не лгала…

 

Спящий поток

 

Инеем вскользь посеребрены скальные лбы.

            Розовым цветом едва очертило восток.

С рёвом ворочая глыбы, встаёт на дыбы,

            Волей небес пробуждается спящий поток!

 

Скованный льдами, он вечность на склонах дремал.

            Вечность для смертных – мгновение в мире высот.

Выли метели веками у северных скал,

            и продолжали орлы свой небесный полёт!

 

Молча вершины хранили покой ледника,

            белые-белые цепи великих хребтов.

Спящий поток – задремавшая в недрах река

            Силы копила среди безмятежных снегов!

 

И неизбежно из дрёмы промозглой восстав,

            Тёмные русла взревут, и, оковы круша,

Спящий поток пробудится, и бешеный нрав

            Миру покажет себя… ледяная душа!!!

 

Так человеческий дух – может спать много лет,

            Всеми забытый, безмолвный, но дай только срок…

Вздрогнет земля и, сметая, рванётся на свет

            Волей небес – пробудившийся спящий поток!!!

 

Обратный билет

 

Чёрные лошади бродят в тумане,

            в скалах плутает холодный рассвет.

Солнце вот-вот над долинами встанет,

            жжёт сквозь одежду обратный билет.

Спящие домики, сосны на склоне,

            горная речка в ущелье шумит,

Бродят как призраки чёрные кони,

            чёрные кони вчерашних обид…

 

Первая изморозь тронула травы,

            за ночь сентябрь пришёл в лагеря,

Сыро… От холода ноют суставы.

            Что же сегодня так медлит заря?

Даже не жаль, что закончилось лето,

            солнечных ливней зыбучий дурман.

Странные лошади чёрного цвета

            бродят у речки, искрится туман…

 

Дождик срывается взвесью хрустальной,

            сыро… от холода стало трясти….

Как же мне хочется, как ненормальный,

            вдруг заорать во всё горло: «ПРОСТИ!!!»

Где отыскать мне предельные силы,

            как растоптать эту блажь без следа?

Чёрные кони над речкой застыли

            и не хотят уходить никуда!!!

 Хватит молиться на спящие окна,

            там не блеснёт долгожданный ответ,

Только в кармане ветровки намокнет

            верный мой якорь – обратный билет.

Серый рассвет, перемены в сезоне,

            надо идти … попрощаться… забыть…

Только бы эти проклятые кони

            душу мою перестали дразнить…

 

На рубеже рассвета

 

Битьякову Алексею

 

Ветка в окно стучится, тень за стеклом или морок?

Как же могло случиться, что нам уже за сорок?

Как же так незаметно вечер подкрался хмурый?

И седина приметна, и пообтёрлась шкура.

 

А в остальном, ей Богу, вроде бы всё как прежде.

Также идём не в ногу, также в быту небрежны,

Также как у подростка дури в сердцах богато.

Что же так лупит жёстко чёртова эта дата?

 

Страшно не то, что годы, верно, ведут к погосту,

Страшно, что жить свободой стало уже не просто!

Стало трудней казаться циником и хулиганом,

Стало трудней смеяться, если на сердце раны.

 

Стало труднее прятать в холод глубин озёрных

Души живые наши, плачущие непритворно,

Юности пепелище на рубеже рассвета.

Ну, ничего, дружище, – скоро «пройдёт и это»…

 

Это всего лишь осень лету пришла на смену.

Хочешь, мы горы спросим? Хочешь, узнаем цену?

Летом маршруты проще, солнце теплом ласкает.

Осень дождём полощет тех, кто не отступает.

 

Осень снегами глушит, бурями ледяными,

Треплет ветрами души, шквалами грозовыми.

Если не сломит натиск этих штормов небесных,

Осень одарит сказкой – золотом дней чудесных.

 

Так что давай, без спешки, мы погрустим немного.

Вот и к центральным вешкам вывела нас дорога.

Путы незримой фальши сбросим, расправим спины!

Перешагнём и дальше – к новым пойдём вершинам!

 

* * *

 

Слёзы ты пролила крокодилии, из своих ослепительных глаз…

Не видать нам отныне идиллии, вся любовь отвернулась от нас!

Ты умна, как отрывок из Гегеля, ты красива, как новый пятак,

Я ж присутствую просто для мебели… Жирный повод для тонких атак!

 

Атипичная форма прострации, пригвоздила к дивану меня!

Ты блуждаешь с тигриною грацией… Возле праздно лежащего пня!

Скоро, скоро наступит мгновение, налетит сокрушительный шквал!

Будут пень корчевать, с наслаждением, я КОРЕНЬЯМИ чую финал!

 

Ты воспитана в лучших традициях, ты окончила школу на «пять»,

Ты могла бы работать в милиции, или даже в балете плясать!

У тебя все нейроны в гармонии, и в генетике полный покой,

Ты три раза была в филармонии, и в буфете театра, со мной!

 

Я смотрю на тебя идеальную, хоть бы прыщик созрел по весне!

Но такая краса натуральная – только Геббельсу снилась во сне!

Ты семейную жизнь нашу мучила, по заветам виднейших светил,

Но моё атипичное чучело, даже дядюшка Фрейд не пробил!

 

Ты поплачь, благородят страдания, красит груз непомерных обид!

 Утончают фигуру терзания, и уходит на нет целлюлит!

А когда дверь за мною закроется, на тяжёлый чугунный засов!

Будет жизнь моя новая строится.. без любых философских основ!!!

 

Буду чистить картошку немытую, под компьютером кушать обед,

И носить свою морду небритую, с гордым видом до старости лет.

Я отныне дышу не по правилам, мне до Гегеля снобский шаблон!

Слава Богу, не весь ты исправила – мой набор негативных сторон.

 

Буду вредное сало наяривать, с возмутительно вредным пивком!

Буду жизнь в пустяках разбазаривать, в полном счастье от тех пустяков!

Подружусь с ненормальной художницей с легионом дурацких идей!

И чтоб прыщик был прямо на рожице, словно символ свободы моей!

 

Картина

 

На горизонте, обманчиво близком,

            красное солнце в клубящихся тучах,

На перевале, обманчиво низком,

             сгорбились тени на вздыбленных кручах.

На леднике приютились палатки,

            в сумерках тонет Казбекское плато.

Ты торопливо снимаешь перчатки,

            дышишь на пальцы и смотришь куда-то.

Взгляд твой уходит всё выше и выше.

            Там, где следы затерялись в разломах,

В предштормовом коматозном затишье

            всё так тревожно и так незнакомо.

Ветер со склона сдирает позёмку,

            краешек солнца пылает финально,

В дымке морозной, за солнцем вдогонку,

            вечные льды угасают прощально…

Я не художник, и эти пейзажи

            мне написать никогда не придётся.

Может, закрою глаза, и однажды

             всё, что я видел и прожил – вернётся…

 

Реквием песням

 

Гитара заплачет и с грохотом треснет.

             Я буду следить, как умрут наши песни.

Я буду носить только чёрные платья,

            как будто бы городом правит проклятье.

Он насквозь промок и дождём отравился,

             портрет на стене… постарел, покосился…

Не жаль наши души, а тело воскреснет…

            но жаль только то, что умрут наши песни…

Не жаль тех несчастных, что с нами остались,

             не жаль, что мечты на осколки распались,

Не жалко того, что не будем мы вместе,

            но точит печаль… ведь умрут наши песни…

Не помню, не верю, не жду, не страдаю…

            разрушенный храм наших дней охраняю,

Беззубой собакой сижу на обломках…

            и слушаю, как умирают негромко

Последние песни на старенькой плёнке,

             и кажется – кто-то заплакал в сторонке…

Не жалко пропащих, враждебных исходов,

             не жалко рождённых любовью уродов,

Не жалко своих задубевших сомнений…

             не можешь идти – становись на колени!

Не вспенится море из камня и снега,

 потащится полная счастья телега,

Со скрипом туда, где не будем мы вместе…

             не жаль никого… только мёртвые песни.

 

Старый свитерок

 

Белой Ирине

 

Что с тобой сегодня, взгляд такой холодный,

Словно ищет сердце тёплый уголок.

Надевай скорее, тот, давно не модный,

Штопаный небрежно старый свитерок.

 

Как он сохранился, вязаное чудо?

После всех скитаний по большим горам!

Было с ним не страшно заболеть простудой,

Или некрасивой показаться нам…

 

Куцые косички, свитер не по росту,

Акварель в глазищах, удивлённый смех…

Кто сказал, что время удержать не просто,

Ты для нас навечно – будешь лучше всех!

 

Свитерок надень-ка в этот день осенний.

Зеркало послушно отразит в ответ,

Горы за спиною вспыхнут на мгновенье,

В зеркале девчонка, ей семнадцать лет…

 

Конец сезона

 

Конец сезона в сентябре,

            погода корчит недотрогу,

То нежелательный сюрприз,

            то неожиданный отказ.

То ветер хлещет на ребре,

            то валит снег в долине сонной.

Конец сезона в сентябре,

            начало осени у нас.

 

Нам доведётся, может быть,

            друг другу в чём-нибудь признаться.

И победить, назло штормам,

            твой разрушительный каприз….

Поверь, мне хочется к тебе

            в разгаре осени спускаться,

И прямо с гор тащить в руках

            охапкой спелый барбарис!

 

Конец сезона, в сентябре –

            на перевалах воют грозы.

Искрится иней на заре,

            седеют жёлтые хребты.

А мне так хочется домой,

            долой от снега и мороза!

Глядеть, как щиплешь барбарис

            и встрече радуешься ты!

 

* * *

 

Вот и осень все потери подытожила,

унеслась куда то прочь, назло мечтам

Ты зачем меня сегодня потревожила,

            я уже давно привык лечиться сам

Я привык болтать ночами с мониторами,

я привык делить с котом обед и быт,

Доставать собак соседских разговорами,

            где же смысл жизни ими был зарыт?

 

Ты зачем звонила мне узнать как здравие?

Я здоров, я излечился от тебя…

Я дышу холодным счастьем равноправия,

            где равны компьютер, кот и даже я..

И никто, над нами более не властвует,

хочешь вой, а хочешь вдруг пускайся в пляс!

Твой портрет, ты знаешь, он поныне здравствует,

            и глядит так воспитательно на нас!

 

Ты прости, я не могу тебя обрадовать,

что с тоски пустился в блуд и суицид,

Что боюсь в альбомы старые заглядывать,

            опасаясь вдруг расплакаться навзрыд.

Вопреки твоим трагическим пророчествам,

я не пью с бомжами спирт на брудершафт,

Я со вкусом наслаждаюсь одиночеством,

            как Землёй забытый космонавт.

 

Ты зачем опять послала сообщение,

что судьба твоя как мёд и шоколад,

Что вчера ты отклонила предложение,

            а на даче созревает виноград!

Мы зайдём с котом, нарвём себе ведёрочко,

 запасём к зиме душистое винцо,

Будем пить его с хрустящей хлебной корочкой,

            пить и делать философское лицо!

 

Ты найдёшь себе героя, принца, гения,

будут чада, шопинг, фитнес и фен-шуй!

Отчего я не грущу до исступления –

            ты сама себе как хочешь, обоснуй!

Как же звёзды за окном горят искристые,

 как мурчит самозабвенно серый кот!

Он привёл вчера какую-то… пушистую,

            может быть и мне однажды повезёт…

 

Фотография парнишки

 

Снаряжение парнишки, не пришедшего с горы…

Сиротливые излишки в пыль проигранной игры…

Три железочки, шнурочек, каска, штопаный рюкзак,

Да блокнот где пара строчек про любовь и просто так…

 

Фотография парнишки… пара общих горьких фраз,

Не герой, не покоритель …

В первый раз он, в первый раз…

Над хребтом ревёт вертушка, плачет женщина в пальто,

В этой сломанной игрушке не узнал его никто.

 

На ветру, сжимаясь в стайку, ждут девчонки грузовик,

Парни курят без утайки, старший сушит пуховик…

Изумленье до одышки, обломившийся карниз…

Вся история парнишки…

            не спустившегося вниз.

 

В конце пути

 

Проще идти вперёд, проще начать с нуля.

Скована в тёмный лёд выжженная земля.

Сыпет бессонный снег сутками напролёт.

Сброшен последний век, пройден последний брод.

 

Вмёрзли морщинки бед в ласковое лицо,

Только причины нет встать на твоё крыльцо.

Ветер ломает сны деревцу под скалой.

Жалко, что до весны нам не дойти с тобой….

 

Можно шагнуть с моста, можно нажать курок.

Можно уйти с поста – ты отработал срок.

Вроде бы не дурак, вроде бы не старик.

Сделан последний шаг, пройден последний пик.

 

Можно лежать на дне, можно лишиться сна.

Смотрит в затылок мне тёмная сторона.

Боль закаляет дух, в сердце крепчает лёд.

Холод – он слеп и глух, он ничего не ждёт.

 

Памятник будет прост – смёрзшийся след в снегу.

Тот, кто коснулся звёзд, падает на бегу…

Ветер надломит кость деревцу под скалой…

Жалко, что не пришлось жизнь мне прожить с тобой!

 

Нас спросила весна

 

И может быть, меня не зря тревожат сны?

Четвёртый день на склонах северных пурга.

Но мы опять уходим от весны,

Что бы вернуться к ней сквозь многие снега.

 

Я всегда говорил, что ничто не сравнится с седыми,

Обрамлёнными солнцем, ледяными легендами гор!

Незамеченной вечность оставит всегда молодыми,

И позволит продолжить оборвавшийся в ночь разговор….

 

Разговор оборвался на злой, неуверенной ноте.

Раскололся на части, разлетелся уютный мирок.

Нас спросила весна, для чего вы на свете живёте

Без вершин и сомнений, без потерь и рифмованных строк?

 

Сдури и сгоряча наболтали ей кучу упрёков,

Что мол, нам без неё будет проще и праведней жить,

Что в ненужных страстях мы сердца истрепали жестоко,

И пора осадить бесшабашную майскую прыть.

 

Отмахнулась, ушла, ни словечка, ни взгляда, ни вздоха,

Прямо в ночь, по дождю, не прощаясь, без слёз и зонта,

И не думал никто, как нам будет отчаянно плохо,

Наблюдать без неё, как съедает года суета…..

 

Среди нужных забот мы встречаемся изредка вместе

Посидеть-отдохнуть, рассказать про дела и житьё.

Да, мы стали умней, повзрослели и прожили с честью

Всё, что выпало нам – и вполне обошлись без неё.

 

Но, зачем же теперь, потревожив прощальным аккордом,

Вдруг стреляет в висок… разудалое то забытьё?

Потому что весна оказалась избыточно гордой,

И не ведомо ей, как нам плохо сейчас без неё….

 

Мы бредём по судьбе, доказали, что жить можно проще,

Что в заботах земных, мы забудем тревожные сны.

Незаметно зима…. забрела в наши тихие рощи.

Но так остро сейчас не хватает немного весны…

           

Секрет

 

Ночь расправилась со светом, привела туманов стаю,

Что ты думаешь об этом, никогда я не узнаю.

Никогда я не узнаю, отчего не стали ближе,

Если вечный лёд растает, если горы станут ниже.

 

Алым жемчугом рябины осень дразнит уходящих.

Пройден путь наполовину, грусть отложим в долгий ящик.

Обронённую случайно на неведомых дорожках,

Мы укроем нашу тайну теплотой твоих ладошек.

 

От неведомых зверушек, от насмешливых петрушек,

От любых нескромных взглядов, от лавины грозных лет.

Только льдам и чёрным скалам, только снежным перевалам,

Только белому Казбеку мы расскажем наш секрет.

 

Надлом

 

Ну, вот и кончилась война погодных яростных фронтов,

            И белый флаг над цитаделью рвут ветра.

Мы не сумели подобрать всего лишь пару нужных слов,

            И время вышло…. По машинам, нам пора!

Одно мгновенье до потерь, вот-вот дадут сигнал на сбор,

            И разлетимся мы по краешку разлук.

Седая изморозь ресниц, а ты несёшь какой-то вздор,

            Про сигаретку из моих замёрзших рук…

А там, за гранью ледяной, мы будем прошлое листать,

            Как зимним вечером истрёпанный альбом…

Ну как же струсить мы могли?

            Ну как посмели промолчать?

Проходит время, но не лечится надлом…

 

Нет выразительнее слов, чем холодок уставших глаз…

            Наверно, горло перемкнуло немотой.

Как будто снежные мосты однажды рухнули меж нас,

            И оборвались взгляды нитью ледяной…

Мы докурили, разошлись, белели майские хребты,

            Взревел мотор, качаясь, борт пополз на склон,

И души, срезанные в ноль алмазной гранью высоты,

             С тоской глядели вслед, и таяли, как сон.

Застыли южные ветра на перекрёстке непогод,

            В рассветном сумраке чуть-чуть искрилась мгла…

Гора укрылась в облака, в висках сжимался чёрный лёд.

            Душа не плакала и телу не лгала…