* * *
В каждом человеке есть что-то живое.
Надо его за живое задеть – и всё тут.
Е. Шварц
Задеть за живое, раздеть догола,
По венам пустить эманацию зла.
Будить до мурашек накожный рефлекс
(Как парестезию – не там и не здесь) ...
Смотреть на сетчатку сквозь чёрный зрачок,
Высчитывать дату, и время, и срок.
Выуживать душу сквозь дым сигарет,
Выслушивать сердце за звоном монет.
Искать одиночества средь пустоты,
Идти, поджигая привычно мосты.
Сквозь пламя пожара глядеть на рассвет,
С которым закончатся тысячи бед...
Проснуться в поту, протянуть пятерню,
Нащупав тебя.
Я – жива.
Я – люблю...
Предзимнее
Кучкуемся в предчувствии зимы,
Друг друга пальцы кутая в карманах.
За пазухой роятся снегири,
И голубятся поздние туманы.
В вечерних звёздах – отраженье нас,
Подсвеченных большими фонарями.
Твой золочёный профиль, мой – анфас,
Соприкоснулись лбами и носами.
К тебе нырну руками под пальто,
Ты запахнёшь его за мной, как двери.
Мы в домике. Нас не найдёт никто.
Ведь мы для всех – деревья в старом сквере...
Тишина
Давай с тобою просто помолчим –
у тишины оттенков миллионы.
Беззвучно меж собой, склоняясь, клёны
касаются друг друга без причин...
И также мы. На череду разлук
и расстояний, дальше стратосферы,
играем – чей сигнал поступит первым,
при мимолетном взглядо-вздохе рук...
Скорей возьми в ладони тишину,
тихонько дунь, а я – подставлю губы...
От сердца к сердцу... Слово слишком грубо,
Чтоб передать, как любишь. Как люблю...
Летнее
Бумага стерпит, монитор смолчит,
Прожора-шредер черновик сточит –
Чернильный след ложится на манжеты…
Еловым духом самовар пыхтит,
И ширится тряпичный манускрипт,
закатным солнцем окунаем в лето.
А в ночь на свет рождаются слова.
Стихами назовешь ты их едва,
А критик вовсе скажет: так, стишата.
Но в каждой строчке слышится душа…
Медведица лакает из Ковша,
А Млечный Путь – как сахарная вата…
Орфедика
Ты называешь кого-то любой.
Кого-то. Но не меня.
Нежно целуешь кого-то в губы,
страстным огнём горя.
Ты постигаешь границы рая.
С кем-то. Но не со мной...
(время любовь в жерновах стирает
в мелкий песок речной)
Я называю кого-то любым,
думая про тебя.
Я подставляю кому-то губы,
с холодом января.
Я постигаю границы ада
в поисках одного:
где-то Орфей мой блуждает рядом...
Но не зову его.
Фейритейл
Неурожай на яблоки. Слова
И те сочней. Хоть паутина смыслов
Сжимается и ловит на живца
Союзы, междометия и числа.
Но если ты сбиваешься с пути,
Ногой сшибая листьев километры,
Сними с себя сомненья, отпусти –
Ещё полцарства до границы лета.
Послушай, как пульсирует земля –
И этот мир прогнётся властью сильных...
Скорей меняй принцессу на коня
И на корзину яблок молодильных.
На шепоток
Но только тот, кто осознал потерю,
насытив солью слёз
глаза и губы, вновь ошибся дверью
и не задал вопрос,
готов идти по бритвенному краю
зазубрин-дней,
не забывая, но и не срывая
календарей.
Тоска всегда предутренне острее,
тревожит снами явь,
когда сидишь на скомканной постели,
саму себя боясь...
но как же нужно, как необходимо
любви чуток
лишь от того, с кем чувствуешь едино –
на шепоток...
Маленькая
При каждой встрече гляжу на твои ботинки,
А ты не отрываешь глаз от моих коленей,
И наплевать, что по лицу расползлись паутинки,
И в спортзал, который день, не дойти из-за лени,
Вернее – из-за отсутствия мотиваций,
А так же хронического недосыпа...
Нам с тобою хватает привычных пальпаций
И неспешных объятий. В комнате сына
Слышно бормотание нового телевизора.
Я завариваю чай, пребывая почти в нирване.
Ты развиваешь во мне задатки лидера,
Хоть я предпочла бы валяться с тобой на диване
И рассматривать толстый альбом со старыми фото –
Чтоб ты улыбнулся нежно – какая я там маленькая...
Но самое удивительное, знаешь, это то, что
Я не сильно выросла и в душе – совсем такая же:
Безутешно плачу, когда меня обижают
И улыбаюсь застенчиво, встречаясь с тобой взглядом,
Еле сдерживаюсь у дверей, тебя провожая,
И мечтаю о том, чтобы ты всегда был рядом.
Раз-два-три
И будет место, и будет встреча,
Сойдётся время на раз-два-три.
Как по заказу, старушка-вечность
Зажжет бульварные фонари.
Упруго ветер подует в стёкла,
Тревожно штора качнётся вспять.
На кухне будет вариться свёкла,
А сизари на карнизе спать...
Вдруг, кем-то сверху, нажмётся кнопка,
И заиграет магнитофон –
На раз-два-три, приглашая робко,
Меня обнимет за плечи он.
И мы, качаясь под звуки вальса,
Найдём опору своим мостам –
Не в силах душами оторваться,
Не помня вечного «аз воздам» ...
Таксидермист
И где-то ходит мой таксидермист...
О. Журавлёва
Силуэт – треугольник (профиль, анфас,
Золотой завиток возле ушка).
На груди, крест-накрест, висит патронташ,
За голенищем – пушка.
Пропуская первый, ловлю второй,
Взгляд твой, пущенный в межреберье.
Обреченно киваю: ступай за мной,
Не ошибись дверью…
Кухня. Спальня. В узкой прихожей свет
Сеет бра в абрикосовом тоне.
Но в зловонном дыме твоих сигарет
Даже солнце утонет.
Раздеваясь, шкурку сложу на стул:
Не стесняйся, бери! Ну, же!
Повертел в сомненьях и тут же вернул:
Не, эксклюзив не нужен…
Русалка
Маяки провожают взглядом твои корабли,
чайки машут платками белых крахмальных крыл.
Как бы ни было больно, плакать по мне не моги –
эти слёзы колют толстый подкожный ил.
Сука-память заставит вскрикнуть тебя во сне,
и трясущейся кистью пьяно стакан держать.
Зубы дробью. Что тебе воля? Где?
На подлёдном – по пятьдесят... С ножа
закусить до крови, то ли губу, то ль нож –
у тушёнки странный привкус твоей судьбы...
Ты меня забудешь... Тихонько вздохну - ну что ж,
и хлебну до бронхов тёмной морской воды…
* * *
я путаю сегодня дни недели
календари
как никогда до срока облетели
поговори
поворожи со мною на дорожку
и в дальний путь
не провожай я скинула сапожки
подковы гнуть
кузнечный мех и наковальня
обречены
но почему-то все повально
отлучены
и где нам гордым взять смиренья
хотя б на час
когда Господь без сожаленья
прощает нас
Мера
Перемелется – будет мука и хлеб,
Переломится – будут дрова и кров.
За тобой иду сквозь громаду лет
(За спиною мудрость столетних сов).
Потемнеет – ночь упадёт на грудь,
И обнимет, словно родная мать.
Только хлещет из ночи такая грусть,
Что не хочется спать, разве – умирать…
Свежеутренний запах: кофе и ты,
Снова спутанность мыслей длинней волос.
В старой джезве стоят на огне цветы,
В голове зудит комаром вопрос:
Перетерпится – будет ли всё равно?
В переносицу молча тебе смотрю.
Всё смотрю и думаю об одном:
Есть ли мера моим «люблю»…
© Ольга Бут, 2013 – 2016.
© 45-я параллель, 2016.