Олег Тупицкий

Олег Тупицкий

Четвёртое измерение № 4 (280) от 1 февраля 2014 года

Макромир в микромире

 

Макаров блюз

 

 

Макар погнал телят за речку

погнал пастись телят за речку

пересыхающую речку

ему навстречу Серый Волк

 

Макар сорвал с плеча двустволку

свою охотничью двустволку

великолепную двустволку

Макар в двустволках знает толк

 

могли пролиться капли крови

могли пролиться реки крови

могло пролиться море крови

но Волк с позором убежал

 

он скрылся с глаз за горизонтом

прочь за далёким горизонтом

да навсегда за горизонтом

Макар там сроду не бывал

 

вы не ищите здесь морали

вы не найдёте здесь морали

здесь и не может быть морали

я поучать вас не берусь

чтобы отвлечь вас от раздумий

вас от безрадостных раздумий

от унизительных раздумий

я вам пою Макаров блюз

 

11–16 января 1993

 

* * *

 

Когда я навещу Ростов,

пять барбарисовых кустов

там посажу в саду конвертом.

Затем, когда я стану ветром,

очередной Екклесиаст

внесёт меня в свою тетрадку,

которую листать никто

не станет. Дальше по порядку

пройдут века. И Вы в пальто

демисезонном в сад войдёте,

на куст засохший набредёте,

последний из того конверта.

И назовете имя ветра.

И Вам за это Бог воздаст.

 

1993

 

Окно

 

1.

Я от рождения одной

надеждой движим, что напрасно

небритая щека пространства

в окне нависла надо мной.

 

2.

Конечно, я в Исайи не гожусь,

но всё же ты останешься вдовою.

Ты мне не веришь, ну да Бог с тобою –

я на тебя за это не сержусь.

Я только покачаю головою

и сяду рядом. А теперь спроси,

зачем в окно заглядывают Псы

Большой и Малый и тоскливо воют.

 

Ноябрь–декабрь 1993

 

* * *

 

Крест Лебедя над городом ночным,

провинциальным, глупым, сволочным,

скрывающим за сотнями замков

унылых баб и пьяных мужиков,

навязчивым, как папиросный дым,

и – никуда не денешься – родным.

 

27–28 апреля 1994

 

* * *

 

Под окнами боярышник-барышник

сам-друг цветёт и падалью разит,

а воздух неподвижный, как булыжник

на плечи давит и грозой грозит.

Где рисовальщик, что без линий лишних

весеннюю тоску изобразит?

 

9–12 мая 1994

 

* * *

 

Осколок зеркала – растущая луна –

пускает зайчиков на полуночный город.

Чумацким Шляхом неба свод распорот –

и звёзды густо падают за ворот,

и звёздами исколота спина.

Вам этого не видно из окна.

 

18–19 августа 1994

 

* * *

 

Распахни своё окошко

поскорее – посмотри,

как качается серёжка

в мочке розовой зари.

 

Здравствуй, взбалмошная вера

ни с погоста, ни с села,

в то, что это не Венера –

капля чешского стекла.

 

Декабрь 1994 

 

* * *

 

В этих диких краях

нужно быть элементом рельефа –

драгоценную плоть

растерзают, и, может быть, бросят,

а копаться в душе

никому недостанет ума.

 

2–3 апреля 1995

 

* * *

 

Тот, кто выбирает дорогу,

которой пристало идти,

себе выбирает тревогу,

которой томиться в пути.

 

Что ведомо мне о тревоге,

терзавшей задолго до нас

пылившего по дороге

в Дамаск.

 

Июль 1995

 

* * *

 

Не мочёной морошки

попрошу принести,

жизни жалкие крошки

зажимая в горсти,

но такую же мелочь

назову, дребедень,

что в достатке имелась

у меня каждый день,

чтобы стало понятно,

как любил его я –

этот грубый, приятный, 

вечный вкус бытия.

 

Октябрь 2002

 

* * *

 

Я из тех, для кого Интернет – лабиринт Минотавра

и единый кормилец на все времена – Гуттенберг,

для кого побережье Колхиды, подножие Тавра – 

не потерянный рай, а начало дороги, ведущей наверх.

 

И на что уповать уроженцу имперских окраин, 

где чуть новый игумен, так следом новейший устав?

Слава Богу, не Авель ещё и, надеяться смею, не Каин,

а только Исав.

 

Март – апрель 2006

 

* * *

 

Я рано встал и посмотрел в окно

на небо, где последний месяц лета

за несколько мгновений до рассвета

неосторожно расплескал вино.

 

И я спросил тогда: – За что мне это

прекрасное мучение дано

и эта радость уронить зерно?

Но мой вопрос остался без ответа.

 

В конце концов, не всё ли мне равно – 

взбираться в гору, уходить на дно,

выслушивать советы и наветы,

когда всё решено и сочтено

и каждому до смерти суждено

разыгрывать библейские сюжеты.

 

16 августа 2009  

 

* * *

 

Красноречивый, как сорока,

лесной костёр мне натрещал:

– Не забывай своих начал,

чтоб не раскаяться жестоко.

 

Несвоевременно, до срока

зачем оставил свой причал,

где ненавязчиво и строго

родной прибой тебя качал?

По глупости? По воле рока?

 

Теперь плетёшься одиноко

в неведомо какую даль.

Там нет ни Бога, ни пророка – 

лишь бесконечная дорога

и беспредельная печаль.

 

7–8 ноября 2009

 

* * *

 

Лишь только для того, чтобы извлечь

или смарагды, или изумруды

(что суть одно, но не об этом речь),

ворочать слов немыслимые груды.

Перемывать отвалы. Плавить руды

железные. Хлеба и булки печь.

А после в одночасье от простуды

скончаться и под памятник залечь.

 

Мы на планете – плесень и парша.

Нам через поколение едва ли

поверит кто-то, что и мы пылали

и стоили поболее гроша.

 

– Да, – скажут, – было тело. А была ли

взыскующая вечности душа?

 

29 ноября – 3 декабря 2009

 

* * *

 

Ты бросил семя, и взошёл росток,

по нашим временам довольно странный,

без явной тяги к почве иностранной

и с влажными глазами на восток.

 

Твой голос я. Твой глиняный свисток.

Простая, незавидная музыка.

Уж лучше так, чем вовсе безъязыко.

Удел немых заведомо жесток.

 

Пусть отвернутся други и родня,

преследуют обиды о напасти,

кошмары ночи и заботы дня

терзают тяжело и рвут на части – 

не оставляй очаг мой без огня

и в день седьмой не забывай меня

 

4–5 февраля 2010

 

* * *

 

Откуда только лезет эта ересь?

Бегут, как тараканы из углов,

порою соль земли и звёздный перец,

но чаще череда напрасных слов.

 

С упорным трудолюбием ослов – 

лежу, сижу, хожу – всегда рифмую.

Поэзия (я так сказать рискую)

моя, не знаю, из каких основ.

 

Руины Древней Греции и Рима,

быть может, только тем и хороши,

что всё там осязаемо и зримо – 

два пишешь в строку, три в уме держи.

 

А тёмная материя души

неуловима и неизмерима.

 

11 марта 2010

 

* * *

 

Ох, не накликать бы беды

своими дерзкими словами

и не отведать бы с мольбами

мне вместо хлеба лебеды.

 

Теку дорогою воды,

стены построить не пытаюсь,

как несгибаемый китаец, – 

неблагодарные труды.

 

И мавзолеи, и дворцы – 

всё обращается в руины.

От времени, как от лавины,

ни увернуться, ни уйти.

 

Не затеряется в пути

лишь только посвист соловьиный.

 

21 марта 2010

 

* * *

 

Туманная осенняя суббота

расставила стрелков на номера,

и началась азартная игра

со смертью под названием – охота.

 

А я ещё не вызубрил урок

и в жизни своего не занял места,

и плохо знаю, из какого теста

меня лепил небесный хлебопёк.

 

Сшибаю ветви тонкие рогами

или в одной шеренге со стрелками

стою в тирольской шляпе набекрень?

 

Не знаю ни о шкуре, ни о славе,

и в этой упоительной забаве

кто я? Охотник или же олень?

 

21 марта 2010 

 

* * *

 

Со дня печали не сравнялся год.

Харон уплыл. Стою у переправы.

Пейзаж не изменился. Боже правый,

всё, как Тобой заведено, идёт – 

в апреле мать-и-мачеха цветёт,

набухли почки, в рост пустились травы.

У смерти никакой на них управы

нет, и пускай не разевает рот.

 

Мне некого подёргать за рукав – 

никто не виноват, никто не прав

в том, что почила не в своей постели.

 

Зачем гадать, что было бы, кабы…

Я на могилу веточку вербы

тебе принёс. И пчёлы прилетели.

 

11 апреля 2010

 

* * *

 

Что я хочу найти в ночном окне,

когда смотрю на небо сиротливо?

Себя? Или вселенную во мне,

рождённую огнём большого взрыва?

 

Живу порой на медные гроши,

всегда готовый к выходу с вещами.

Какие бесконечности вмещаю

в матрёшке неприкаянной души?

 

Невзгоды принимаю со смиреньем.

Вы незнакомы с пятым измереньем?

Я тоже, к сожаленью, незнаком.

 

Как бал весенний в проклятой квартире,

так макромир, возможный в микромире,

скрывается от мысли под замком.

 

16 мая 2010

 

* * *

 

Это чудо и таинство,

и блаженство, и гнёт,

сколько бы ни пытался,

никогда не поймёт,

кто меж правдой и ложью

равновесья достиг.

 

Ибо замыслом  Божьим

всяк поэт – еретик,

и сердца очищают

только те письмена,

чьи костры освещают

тьму во все времена.

 

3–4 декабря 2011

 

* * *

 

Пока рассчитывать возможно

тебе склониться на плечо –

всё далеко не безнадёжно,

не всё потеряно ещё.

 

И я не промотаю в безднах

души божественный аванс –

пока с высот своих небесных

взирают ангелы на нас.

 

Пока над нами голубое

купают в белом облака –

со мною ты, а я с тобою.

Пока...

 

18 мая 2012

 

* * *

 

Уж полдень пробило на башенных часах.

День пятится к условностям преданья.

Планета, как яйцо, на полюсах

баланса ищет в недрах мирозданья.

 

Последний в этом августе уикенд

погож, покоен, ветром не тревожим,

и я, не понукаемый никем,

окуриваю лавочку над Сожем.

 

Но мой на фоне города портрет

немного попоздней, часу в четвёртом,

по целой совокупности примет

пейзажем станет или натюрмортом.

 

26 августа 2012

 

* * *

 

Водки ведро не допито,

недополучено опыта –

где уж тут помирать.

 

Всё ещё молодо-зелено.

Основное не сделано –

с телом дух помирить

не удалось.

 

Они по-прежнему врозь.

 

10 октября 2012

 

* * *

 

Услышать соловья, когда звенят синицы

и девяносто дней свиваются в спираль –

заветная мечта. Мне это будет сниться

всю зиму напролёт – декабрь, январь, февраль.

 

И после – март, апрель, до середины мая,

пока не запоют на сотни голосов

заречные кусты. О, как же надо мало –

синицам вопреки, дожить до соловьёв.

 

18– 19 октября 2012