Олег Бажанов

Олег Бажанов

Новый Монтень № 28 (412) от 1 октября 2017 года

Где же ты?..

Незнакомка

 

В обеденный перерыв, когда желудок напомнил о своём существовании, директор регионального филиала одной из московских финансовых компаний Алексей Разанов вышел из своего кабинета на седьмом этаже восемнадцатиэтажного офисного здания и спустился на первый – в кафетерий.

Там он увидел её... В переполненном зале она сидела одна за столиком вполоборота, и он видел её правильный, чуть курносый нос, рельефную линию губ, красивый, чуть выступающий вперёд подбородок, крутой изгиб тонких бровей. Слегка волнистые светлые волосы свободно спадали на плечи, придавая образу незнакомки загадочную притягательность и обаяние. Сначала девушка просто привлекла его внимание. И он, заняв место за освободившимся соседним столиком, время от времени бросал в её сторону ничего не значащие взгляды, пытаясь определить, – ждёт она кого-то или нет? Видимо, почувствовав на себе внимание, девушка посмотрела на Алексея, и будто солнечный свет прорезал серую пелену облаков: таких глаз Алексей не встречал никогда. Большие с голубой поволокой серые глаза поразили его. Не выдержав её прямого ответного взгляда, он стал с напускным безразличием смотреть по сторонам, лишь украдкой поглядывая на незнакомку. Она никуда не спешила, и Алексей стал растягивать глотки кофе из маленькой чашечки, жалея о сделанном им небольшом заказе. Он ещё пару раз поймал на себе её взгляд. Ему показалось, что девушка отличает его от других посетителей. Впрочем, это могло ничего и не значить. Погружённая в раздумья незнакомка, казалось, не замечала никого. Алексей, уступая своему растущему с каждой минутой желанию заговорить с ней, всё чаще поглядывал в её сторону. И когда он уже почти решился, читая меню, сделать следующий, более серьёзный заказ, девушка за соседним столиком достала свой мобильный телефон, прочитала поступившее сообщение и жестом подозвала официанта.

Пока она рассчитывалась, вставала и шла к выходу, Алексей, проклиная себя за нерешительность, представлял, как прямо сейчас догонит, подойдёт, протянет ей свою визитку, представится и спросит имя. Незнакомка уже шла по залитой солнцем улице, а Алексей всё ещё продолжал сидеть за столиком в кафе, провожая удаляющуюся фигуру долгим взглядом сквозь разделяющее их стекло…

Несколько дней подряд он думал о ней. Несколько дней подряд в обеденный перерыв он спускался в тот же кафетерий в надежде встретить девушку с серо-голубыми глазами, но напрасно.

Алексей продолжал регулярно обедать в одном и том же месте, в первые дни коря себя за нерешительность, а затем уже по инерции, в силу сложившейся привычки лишь с лёгкой грустью вспоминая о случайной приятной встрече. Через месяц он уже мог считать себя постоянным клиентом этого кафе, хотя редко бывал в нём раньше, а его затаённая мечта так и не сбывалась.

Прошёл месяц. Осень полностью вступила в свои права, накрывая город ранними сумерками, тоской и мелким дождём. Холодный ветер мёл по асфальту рано пустеющих улиц жёлтую листву, обнажённые деревья сиротливо тянули голые руки к серому небу, словно выпрашивая у него тепла и защиты, постовые регулировщики с полосатыми палочками наперевес облачились в зимние куртки и шапки.

Каждое утро Алексей вставал в одно и то же время, умывался, чистил зубы, готовил себе завтрак, гладил костюм и рубашку, выбирал и повязывал галстук, собирал портфель с бумагами и в одно и то же время выходил из квартиры.

Он ехал на работу на своей «Тойоте» по одному и тому же маршруту, а вечером этим же путём возвращался назад.

Работа нравилась, коллектив Алексей подбирал сам, доход позволял быть свободным в решениях. Но в последнее время всё острее чувствовалось одиночество. Постоянной девушки у него не было. Старых друзей растерял. Новыми не обзавёлся. Алексей даже хотел завести собаку, но постоянные командировки мешали ему осуществить это желание.

С женщинами у него как-то всё не складывалось. Он нравился многим, так ему, по крайней мере, говорили друзья и знакомые, но ему по-настоящему не нравился никто. Те нечастые романы, в которые Алексей окунался с головой в поисках чего-то стоящего, заканчивались одинаково: через пару месяцев близкого знакомства он уставал от предсказуемости и банальности очередной смазливой спутницы и уходил сам. Чего он искал? Он не знал. Поразительно, его избранницы никогда не требовали предварительного флирта и ложились в кровать в первый же вечер знакомства, не оказывая сопротивления. На каждую хватало одного ужина в ресторане. Конечно, в мечтах она, единственная, рисовалась ему умной, заботливой, понимающей, необыкновенной… Но Алексей не видел таких рядом. Женатые друзья знакомили его с подругами и родственницами своих половин, неженатые приглашали Алексея на тусовки и вечеринки. Он смотрел – и не видел, искал – и не находил. А ему недавно исполнилось тридцать два…

Очередное воскресенье начиналось медленно светающим серым утром с тянущимися по небу низкими свинцовыми облаками и сыплющимся из них мелким мокрым снегом. Алексей сидел в полной тишине на диване, укутанный в одеяло один в своей квартире. Рядом лежали ручка и открытая тетрадь. На одной странице уместились строчки, написанные неровным почерком:

 

Ты приходишь ко мне сном берёзовым,

А я утром встаю, как в бреду.

Где ты, где ты, мечта моя звёздная?

Я сгораю в кабацком чаду.

 

И опять в вечера ресторанные,

Пряча чувства свои от друзей,

Я играю с подругами пьяными

В игры взрослых, но глупых детей.

 

Задыхаясь прокуренным воздухом,

Пустоту заливаю вином.

В этом мире, неправильно созданном,

Мы навряд ли друг друга найдём…

 

Под стихотворением стояла приписка: «Где же ты?..»

 

Однажды он засиделся в своём офисе допоздна. Все сотрудники давно разъехались по домам, несколько раз приходила охрана с напоминанием, что офис надо ставить на сигнализацию, а Алексей всё ещё сводил на компьютере показатели итогов работы за месяц для отправки отчёта в управляющую компанию.

Когда он из залитого светом здания шагнул в темноту ноябрьского вечера, порыв холодного, пронизывающего ветра заставил застегнуть куртку под самое горло. Поёжившись, Алексей передёрнул плечами. Верная серебристая «Тойота» на стоянке напротив входа в здание призывно мигала синим огоньком «противоугонки», напоминая своему хозяину, что уже давно пора ехать домой. Но центр города так зазывающее сиял разноцветными огнями витрин, что Алексей остро почувствовал, как не хочет сейчас оставаться в пустой квартире, готовить себе поздний холостяцкий ужин. Дома его ждали только телевизор и томик недочитанного исторического романа. Он посмотрел по сторонам и, приняв решение, направился к ярко освещённым дверям знакомого кафе.

Её он увидел ещё с улицы сквозь стекло витрины. За столиком в дальнем углу зала сидела именно она – его таинственная незнакомка. Переведя дыхание, чтобы хоть немного успокоить бешено застучавшее и готовое выпрыгнуть из груди сердце, Алексей открыл дверь в кафе…

 

Волгоград, 2009

 

Сюжет

 

Говорят, что мысль материальна, что словом можно убить. Можно в это верить или не верить. Расскажу историю, случившуюся со мной три года назад. Судите сами…

С супругой мы прожили в браке более двенадцати лет. Бывало всякое. Но последние два года семейной жизни получились самыми трудными. В остальном же мне везло: из печати вышли семь моих книг. Три романа были опубликованы в Германии.

Недопонимание жены, нежелание жить моими интересами привели к тому, что дома я перестал писать совсем.

Когда я приехал на берег Чёрного моря, то думал, что мне удастся в одноместном номере санатория провести время в размышлениях над новым произведением о любви. Почему о любви? Видимо, её отсутствие в последние годы и сама жизнь подвели меня к той черте, за которой ожидали тяжёлая депрессия и беспробудное пьянство. Нужна была отдушина – праздник для души, какое-нибудь новое увлечение. Возможно, серьёзное.

Гористая местность, местами поросшая лесом, где можно было совершать прогулки, пришлась мне по душе. Погода соответствовала настроению. Тема была подобрана и начало романа появилось в компьютере первым же вечером:

«Он вырос там, где мужчину называли не мужиком, а мужчиной.

Мужчина, говорили ему с детства, это тот, кто принимает женщину равной себе. Принимает и ограждает от невзгод. Он – её защитник, её друг и любимый.

Мужик – тот, кто бьёт женщину смертным боем, бьёт, пока не сделает из неё безропотную скотину. А если женщина оказывается с характером, то мужик сам превращается в скотину. В скотину, пьющую в подъездах и подворотнях, потому что дружков в дом жена не пускает.

Он был воспитан там, где мелкие ссоры заканчивались букетом цветов. Женщина, говорили ему, никогда не бывает виновата. Никогда, ибо она – Женщина! Это ты недоглядел, не помог, не оградил, не справился, не поддержал, не защитил.

Мужчина всегда приходит извиняться первым. Да, именно первым, ведь сила мужчины в том, что он выше обид и мелочных капризов. Он не будет опускаться до позорных и унизительных разборок. Он простит. Простит и принесёт цветы. Умная женщина это поймёт и оценит.

Жена была из другого мира. И когда он приходил извиняться, вся его внутренняя сила, решительность в преодолении собственных амбиций, мудрость в осознании ошибок, деликатность в поиске компромиссов воспринимались, как слабость. Нет, конечно же, она в этом была не виновата, ведь она выросла там, где водились только мужики, и совсем не было женщин. Там были только бабы.

Конечно же, она была не виновата... Ведь ей никто не объяснил. А он не мог сказать ей об этом – есть вещи, о которых не говорят. Не говорил и он. Только с присущим ему тактом старался деликатно обходить щекотливые темы, касающиеся её поступков, после каждой ссоры, объясняя свои. Объяснял, почему сделал так, а не иначе... Ведь он любил её и верил, что когда-нибудь она поймёт. Ведь потянулась же она к нему. Ведь выбрала именно его из толпы мужиков. Она выбрала мужчину...»

 

На следующий день с утра светило солнце. На завтраке в ресторане моё внимание привлекла семейная пара: он – хорошо сложенный мужчина средних лет, она – интересная стройная  блондинка с длинными волосами и красивыми тёмными глазами, с ними симпатичный мальчуган лет пяти, очень похожий на мать.

Мне понравилась женщина. Точнее, её глаза, её взгляд.

Все трое – муж, жена и сын – вскоре появились на пляже и провели там время до обеда. Почему-то и мне не хотелось уходить раньше.

Я наблюдал за ними и на ужине. А вечером уже думал об этой женщине, переписывая начальный сюжет романа. Теперь повествование шло о несвободной молодой женщине, в которую влюбляется женатый мужчина на отдыхе.

Третий день моего пребывания в санатории был похож на второй – правда, я уже ничего не писал, только наблюдал за понравившейся мне блондинкой.

На четвёртый день утром по пути на завтрак я почти нос к носу столкнулся с заинтересовавшей меня семейной парой на лестнице. Сама судьба шла навстречу – оказалось, они живут на том же этаже, только в противоположном крыле здания. Я вежливо поздоровался. Не обратив на меня внимания, женщина прошла мимо, что-то объясняя сыну. На ней было лёгкое приталенное светлое платье с открытыми плечами. Очень красивыми плечами. Муж кивнул мне головой, пробормотав что-то вроде «здрасьте». Пропустив их вперёд и понимая, как сильно завидую мужчине рядом с белокурой красавицей, я ещё некоторое время стоял на лестничной площадке и смотрел вслед удаляющейся счастливой семье.

Проще было бы вызвать лифт, но многие отдыхающие предпочитали по утрам ходить по лестнице пешком. И я стал спускаться по ступенькам вниз.

В зале ресторана я садился так, чтобы видеть светловолосую незнакомку.

Во время завтрака, украдкой бросая короткие взгляды, я размышлял, почему ещё недавно даже не догадывался о существовании такой феи и почему так несправедлива жизнь?

Днём на пляже я специально поставил свой лежак невдалеке от их лежаков и продолжал наблюдать за женщиной, понимая, что она мне нравится всё больше и больше. Но за весь день она лишь пару раз скользнула по мне безразличным взглядом, не задержав его ни на секунду. А я сгорал от зависти, когда на её талию ложилась сильная рука мужа. К концу дня я почувствовал себя совсем несчастным.

За ужином блондинка наконец заметила мой повышенный интерес к её персоне. И казалось странным, что муж не замечал настойчивого внимания постороннего мужчины к его супруге. Или старался не замечать? А в моей голове уже не осталось места для каких-либо иных вариантов, кроме как признаться этой женщине, что она мне очень нравится. Обязательно признаться! Это надо было сделать в отсутствии супруга. И как мне нужно поступить: ждать удобного случая или написать ей письмо? Я не знал её имени, но жаждал видеть её снова!

Я думал о ней ночью, сидя перед компьютером. И действия в моём романе развивались очень активно. К утру написал уже двадцать страниц.

После завтрака судьба снова пришла на помощь: когда я занимал место на пляже недалеко от семейной пары, мужчина обратился к жене:

– Валя, мой самолёт сегодня в 19 часов. Я, наверное, пойду собираться.

– Миша, я уже собрала твой чемодан. Мы с Ромкой проводим тебя до автобуса.

– Хорошо, – ответил он. – Автобус после обеда… Всё равно пойду – нужно сделать несколько звонков.

Мужчина поднялся с лежака и, поцеловав женщину, взял на руки мальчишку.

– Береги маму, Роман.

Поставив мальчугана на песок, мужчина с полотенцем на мускулистой шее двинулся по направлению к санаторным корпусам, на ходу бросив жене:

– Встретимся в столовой!

Странно устроена человеческая натура: мне надо было бы радоваться, но сердце моё не ликовало. Мне стало жаль женщину – она так грустно смотрела вслед мужу своими удивительными глазами, что я ощутил почти тоску.

Окунувшись пару раз в море, Валентина с мальчиком тоже стали собирать вещи. Они уходили по гладкой морской гальке, а я смотрел вслед удаляющейся мадонне в купальнике, ведущей за руку симпатичного малыша в белой панамке.

С тем же непреходящим чувством тоски я наблюдал из окна своего номера, как Валентина прощалась с Михаилом у санаторного автобуса. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа. Я почувствовал укол в самое сердце – почему эта женщина не моя?! – и опустил глаза.

Когда я снова поднял взгляд, Михаил сидел на корточках возле чемодана и целовал сына. Потом он поднялся и зашёл в автобус. Валентина с Ромкой махали ему вслед. Он помахал им рукой из окна. Белый высокий автобус неторопливо тронулся и скрылся в зелёной аллее за воротами санатория, а мадонна с сыном ещё долго стояли на дороге, глядя в сторону, куда ушёл автобус. И я ясно понял, что она никогда не станет моей.

В отчаянии я прошёл к столу, включил ноутбук и в новой главе романа написал: «Ночью самолёт попал в грозу. Пилоты пытались спасти обречённую машину, но, видно, тем, кто находился в пассажирском салоне, было не суждено встретить следующий рассвет…».

Вечером за ужином, поглядывая на грустную Валентину, я думал, что моя идея с признанием в своих чувствах – блажь и верх глупости. По всему было видно, что эта женщина очень любит мужа.

 

Утром я не увидел Валентину с Романом за их столиком. Когда, закончив завтрак, я выходил из зала, заметил, что еда на их столе осталась нетронутой.

Напрасно прождав в холле у входа в ресторан до конца завтрака, я обратился к дежурному администратору за служебной стойкой:

– Извините, вы не подскажете, а где светловолосая женщина с ребёнком с третьего этажа? К сожалению, не знаю номера… Её зовут Валентина, а мальчика Романом. Они ещё вчера мужа проводили в аэропорт. 

– А вы им кто? – строго посмотрела на меня женщина-администратор.

– Понимаете, – произнёс я уверенно, – они мои соседи за столиком. Вот я и беспокоюсь, может, заболели?

Взгляд администратора приобрёл некоторую мягкость.

– Они сегодня утром уехали.

– Как?! – вырвалось у меня.

– Вчера самолёт, на котором улетел муж этой женщины, разбился. Нам передали, что живых нет. Сегодня мы оповестили всех, у кого там могли быть родственники. Утром в аэропорт ушла машина…

Такого поворота судьбы я не желал никому. Тем более Валентине…

В тот же день я стёр злополучную рукопись нового романа в своём компьютере.

 

С той моей поездки в санаторий прошло почти три года. Я думал, что смогу забыть женщину с удивительной улыбкой и её мальчугана. Но они стоят у меня перед глазами, будто всё это случилось только вчера.

Уже не раз, ощущая груз вины, я корю себя за то, что произошло тогда. Умом понимая, что самолёт мог упасть из-за чего угодно, в душе я ощущаю боль. Боль, что возжелал женщину, принадлежащую другому, что написал те роковые строки... Валентина стала вдовой, а мальчуган лишился отца, которого любил. А я принял в этом участие…

 

Иногда в бессонную ночь, глядя в светлый потолок, я мысленно обращаюсь к Валентине, прося прощения, и вижу её такой, как тогда в санатории, идущей с сыном по пляжу. И хочу увидеть снова…

 

Волгоград, 2011

 

Клятва Гиппократа

 

Мужчина средних лет в белом халате не торопясь заполнял очередную страницу медицинской документации. На этот раз он писал отчёт за отделение. И ночное дежурство подходило для этого лучше всего, потому что постоянные дневные заботы не давали возможности сосредоточиться и поработать спокойно. Врач старательно выводил строчки, перечитывал написанное, щуря близорукие глаза, крутил головой, разминая шею, удовлетворённо сопел и продолжал писать дальше.

Через полчаса были заполнены несколько страниц, ещё оставалось почти столько же. Врач с чувством наполовину исполненного долга встал из-за стола, повращал бёдрами, разминая затёкшую поясницу, потянулся до хруста в суставах, глубоко вздохнул и включил электрический чайник. Будничное дежурство обычно проходило спокойно.

 

Хозяин «Жигулей» десятой модели гнал автомобиль по пустым улицам ночного города. Он спешил домой. Наконец партнёры по бизнесу определились со сроками начала строительства здания магазина, на который возлагались большие надежды. Все споры закончились, и они все вместе уже в следующем месяце примутся воплощать грандиозные планы в жизнь. Не заметив вынырнувшего на проезжую часть со стороны тротуара пешехода, хозяин «Жигулей» не успел во время среагировать – машина тупо и тяжело ударила человека передним бампером.

Педаль тормоза была утоплена в пол, водитель лишь увидел, как пешеход исчез из поля зрения под капотом. Машина стояла, двигатель работал, а водитель всё не мог открыть дверь салона – руки и ноги отказывались слушаться. Его мозг рисовал картины: мёртвый человек… суд… тюрьма… дети без отца… жена в слезах…

Сбитый человек не вставал. Надо было выходить. С трудом водитель приоткрыл дверь. Рядом затормозило такси.

– Что случилось, брат? – спросил таксист.

– Похоже, человека сбил.

– Вызывай «скорую»! Жив?

– Не знаю.

– Так иди, посмотри!

Водитель «Жигулей» склонился над лежащим молодым парнем. Таксист опытной рукой нащупал пульс.

– Жив. Без сознания. Видно головой ударился. Видишь, кровь на асфальте?

– Что делать?

– Рядом больница… Пока скорая приедет… Вези его в больницу!

– Таксист помог загрузить парня в салон «Жигулей», оставил номер своего мобильного телефона и уехал.

 

Дежурному врачу не хотелось отрываться от написания отчёта. Ну, позвонила медсестра из приёмного отделения, что какой-то мужик привёз сбитого машиной парня. Жив ведь? Молодой, очухается. Бывало и похуже. И вообще, что за молодёжь пошла! Взяли моду по ночам шататься по городу. Дома надо в это время сидеть, а не приключений искать. Ещё и наркоманом окажется.

– Людочка, – ответил врач в телефонную трубку, – скажи, пусть везут в больницу скорой помощи. Ночью дороги пустые – минут двадцать. А у нас нет мест.

Дежурный врач встал из-за стола, привычно расчесав начинающие редеть на макушке волосы, открыл холодильник в поисках еды. Чайник уже вскипел. «Только от дел отрывают!» – с раздражением подумал он. «А как же клятва Гиппократа?» – кольнула совесть. «Мы не в Греции! – парировал он болезненный укол и вытащил кусок колбасы из холодильника. – И сейчас не беззаботная Античность! Нам бы их проблемы!». «Ты был обязан оказать помощь!», – не успокаивалась совесть. «Почему я обязан всем, а мне никто никогда не обязан!», – огрызнулся врач. Есть расхотелось, заполнять бумаги тоже.

 

Хозяин «Жигулей», даже если бы не беспокоился за жизнь не приходящего в сознание молодого парня, очень бы удивился, получив в приёмном отделении вместо помощи пострадавшему объяснение, что нужно проехать в другую больницу. Он пытался достучаться до совести и до сострадания симпатичной девушки в белом халате с сильно накрашенными глазами, убеждал, что человек в машине истекает кровью и может умереть. Та отвечала одно: «У нас нет мест! Не стойте, через двадцать минут вы будете в больнице скорой помощи. Там вашему пострадавшему окажут помощь».

На самом деле у водителя ушло на дорогу более двадцати минут. Задержка случилась на въезде на территорию больницы, где заспанный охранник не хотел открывать ворота автомобилю.

– У нас въезд платный, – отрезал привратник взволнованному водителю «Жигулей». И ему было абсолютно безразлично, что парень в машине уже почти не дышит, и что салон залит кровью. Только получив с водителя свои двадцать рублей, охранник не спеша открыл ворота. А пропустив на территорию «Жигули», стал подсчитывать – сколько заработал за сутки?

Молодому дежурному врачу приёмного отделения больницы скорой помощи было не всё равно. Он вместе с медсёстрами и санитарами торопясь вышел к подъехавшей машине. Но было уже поздно…

 

К утру лысеющий врач всё-таки закончил писать злополучный отчёт. Благо его больше никто не отвлекал. Но почему-то самочувствие было неважным. «Переутомление, – подумал врач. – Пора завязывать с этими ночными дежурствами. Всех денег всё равно не заработаешь». Кроме головной боли и тошноты, которые никак не проходили и после принятия таблеток, появились ещё головокружение и шум в ушах. «Вот тебе и здравствуйте! – подумал врач. – Давление скачет. Хорошо, что уже заканчивается смена и домой... Нет, по ночам надо спать!»

На мобильный телефон позвонила жена. Он не узнал её голоса. Сквозь рыданья смог разобрать только:

– Сына… ночью… автомобиль возле вашей больницы. А какой-то гад у вас… не принял… не довезли… Нет больше нашего сыночки!..

Теперь врачу всё стало безразлично. Всё. Абсолютно всё.

 

Волгоград, 2012

 

Иллюстрации:

фотографии из открытых интернет-источников,

а также работы художников:

Виктория Сова «У окна»,

Юрий Пименов «Дождь».