Нина
Ваксман

* * *

В глазах, не понять, –  то синь, то стынь.
Гладь, не гладь эпоху – глядь, опять  пустырь:
выглажен – всех простынь
глаже.
А в глазах отражаются кряжи

                                            горные.

Над ними небо: то синь, то стынь...
И касается седины вершин 
Луч.
Не время для низких туч –
Это время лавин.

И глаза не застит –  то синь то стынь.
Междувременье – не песок пустынь,
Не бездонная немота певца – 
Нечто гладкое –  без лица.

Время «между» – не время для низких туч:
Тишина колдует и светит луч...
Пустота забивает пухом гортань певца,
Но глаза его ширятся в пол-лица

                                 Зрячие...

Перед оползнем – воздух синь,

                                 безмятежен... 

простынь
глаже,
но в глазах певца 
отражаются кряжи

           горные.

Так лица,
у смотрящего вверх, – стынь:
«Это время лавин!»

Гаврош и Лета

Светлеет... –
Мир на грани лета.
Комета –
С искрами рассвета –
Надежды мета.
С парапета 
Плюёт

         задиристый

                  Гаврош.

А льдины уплывают. – Плыли,
Вот так же – в высветленной пыли
Зимы затасканные были –  
Лжи лихорадочная дрожь.

Кидает камешки Гаврош
в сталистую струю –
                             Не Леты ль?
Он поседеет, выйдя в леты –
Войдя в лета.

         Полёты – вето...

Но будет помнить, – как комета 
Хвостом иллюзии плела
На грани первого рассвета
Его безудержного лета,
Его бесстыдного привета –
Воде, прорвавшейся из льда.

Текут и пенятся года...
И с каждым валом –

                  ближе Лета...

Гаврош, ищи, давай, ответы,
Пока здесь талая вода

                  ещё не стала... 

Ряской, тиной –
не нарисована картина
И лёгкой патиной стыда 
Не скрыла в изморозь слюда
Попытки переплюнуть вечность. 
Гаврош...

         Подталая весна...

И быстрокрылая беспечность
На грани утреннего сна.

Единство и Борьба

Жизнь наизнанку,
Нервы на раздачу:
Шестая сигарета,
Не иначе,
За этот час.
 
На небе тонкий обод Ориона...
Растрата Леннона на шубку Юкки Оно.
Который год уже с аукциона
Идёт Ван Гог, Лотрек и шляпка леди Ди.
(Цена и ценность спутались, поди).
 
Смешались мысли,
Нервы наизнанку:
Похоже, у меня
Сорвало планку
В который раз.
 
В окне лохматый призрак кипариса.
В ходу теперь примитивизм Матисса.
На пачке диетического риса
Тибетский лама, Будда и Брюс Ли.
(Единство и борьба – куда ни посмотри).
 
Но не смешно...
И нервы на раздачу.
В дыму табачном
Я, увы, не спрячу
Себя от вас.

Из ненаписанной поэмы

1.

Слишком о многом 
Мне рассказать... – 

                      не смей!

Молчи, рот зашей,

                      Взашей

Гони эту правду правд,

Ибо – поэт. 
Не тебе ли знать:
Сказано – значить явь,
Значит – уже не бред. 

В горле слова – комком.
Не захлебнись – молчи!
Всё же сказать готов,
Приговорён, почти,
К плахе звучащих слов... 

Не вырубишь топором то,
Что в стихах горчит. 
Кто-то почти кричит,
Кто-то сивиллой шепчет…

Прорвёт, не сдержишь! –
Выльется между строк. 
Ибо поэт – пророк
И правдолюбец.

                      Реже...

2.

Умирали поэты – пачками,
Пропадали и шли в запой.
Кто-то лунною кровью пачкает
Строки, вырванные судьбой

Из контекста...

                      Иду на красное!

Рифмы сыплются

                      на песок, 

где я лягу однажды:
                      краска ли,
Или давленной клюквы сок...

Здесь, у моря, – пока циркачкою 
По натянутым проводам.
Умирали поэты пачками…
Жизнь возьми, а стихи – не дам!

Ибо жизнь – черновик, не более...

Марсельеза в стиле Рок

На ярости ритм – яр, зол.
С тишиной прощаюсь – кладу обол 
Тишине на веки: прощай, прощай...
У меня на шляпе узлом – Праща!

У меня на древке – кумач! –
Ах, как реет – плещет в глаза, хоть плачь.
Мир разъят – не ветрами ли перемен?
У меня на шее Клааса пе-пел!

У меня в кармане – ду-ля.
По складам рассказываю: Дура – пуля...
Свистит, поёт, бреет низенько –  не берёт! 
У меня гадючьего – полон рот.

У меня за душою – луна, не грош,
Я без родины и без штанов – Гаврош!
Зреет истина на щеке прыщом.
Этот мир не богом, а мной прощён! 

Раздавайте ружья! Смотрите, что ж... –
Мир сжимает с хрустом Прокрустов ложь!
Кто-то в ложе бархатной с этажа,
А мечтатель глобус угрыз с ножа –

Тоже то ещё яблоко – Гесперид...
У Атланта, кажется, – много лет артрит  –
Вот и жизнь качается – вкривь и вкось... 
Просыпайтесь, демоны! Как спалось? 

Донкихоты – мельницы бьют с плеча... 
У меня на шляпе – узлом Праща.
Термидоры, Августы, Октябри... –
В каждом веке, чёрт его разбери! 

Я танцую Румбу и Рок-н-ролл.
Одевайся, голый дурной король!
Поднимайтесь, Гёзы! – Здесь будет петь –
Уленшпигель певчий – теперь и впредь!

Переплётных дел мастер

1. Зачин

Что же... Здравствуй.  Где-то бродят сказки, 

Бражник бьёт в оконный переплёт.

Забродили мысли...  Омут в ряске.

В омуте Кикимора живёт.

Расплетай слова – за звуком звуки,

Встретившись с несказанным в тиши.

Мельник, ты возьми меня в науку

Или жизнь мою перепиши.

Жернова смололи правду с ложью:

Высыплется тырсой да трухой... 

Наизнанку надевают кожух, –

Чтоб труха не сделалась стихом.

Лирник растравляет самогуды...

Где-то курят горькую полынь...

...Мельница, мели слова, покуда –

Сказка ложь... давай же, не волынь!

Здравствуй, лирник. Чуб или петушье

На ветру шевелится перо? 

В сумерках не видно. Так и с чушью

Сказку можно спутать... – Каково!

Говори, ну что же ты, не бойся! –

Нараспев растягивай слова:

В сердце – зашевелится геройство 

И пойдёт, покатится молва...

Лирник, забери меня в науку! –

Как знаком зловещий твой прищур!

Вот – по струнам ударяют – руки? –

Лапы птичьи! – Чур меня, ах чур!

Сказка – ложь. Но где же эти сказки?

Бражник бьёт оконный переплёт...

В переплёт попавший, хочет в глазки

Посмотреть тому, кто сказку врёт:

Что же, здравствуй... Где-то бродят были...

Чуть шумит осока над рекой.

Горький вкус полынный книжной пыли…

…Или может пыли – вековой? 

2. Паночка

В голову вступила – лирика,

Стих ударил под ребро. 

Заговорная истерика, 

Рифм чернеет серебро. 

И добро моё – не доброе...

Вброд перехожу слова.

За плечами песня дробная – 

Перемётная сума.

По болотам переборами 

Разговоров – мара, мгла? 

И, аукнувшись сыр-борами, –

Закрутила, понесла:

Волосы по ветру – вороном,

Рыжим – не таким, как все. 

Пара крыл моих разорванных –

Перьями по бересте – 

Вехами  по белой заводи…

Небывальщина стиха.

Эхом в трясь болота – за-во-ди,

Забери меня лиха!

Вот и мельница – осмелится

Лопастью – ладонь и пасть.

Всё, что в жизнь не перемелется,

словом выйдет – слово – власть.

Заговорная истерика,

Крик молитвенный стиха –

Под ребро прищуром мельника, 

Чтобы сделалась тиха.

В голову вступила лирика:

Зелье зелено – смарагд!

Околдованные, лирника 

Самогуды – не гудят.

Чертовщина, мара... В коробе –

Череда да молочай. 

Слово за слово... Не доброе 

Здесь поётся – прекращай!

3. Мара

Развоплотилась – разнесло

По строчкам тишину, а значит –

Я снова с Вами говорю,

Но не словами, а иначе.

Непреходящее, давно,

Пришло и село между нами.

Но мара дышит на стекло – 

морочит, искажает, прячет –

Все то, что друг для друга значим...

И кажется, что – ничего.

Но бьются строки о страницу,

Я заклинаю вереницу

Беспутных чуров, духов, мар...

Стираю со стекла январь,

Чтобы хоть раз наговориться...

Мороз узорами троится.

То мара дышит на стекло...

Заклятие не помогло...

Согрей его, чтобы стекло 

Слезами в тишину. И снова

Мы будем говорить  – не словом,

А так, как только нам дано.

4. Пустотел

сказка

Как тяжко мертвецу среди людей

Живым и страстным притворяться!

(А. Блок «Пляски смерти»)

Ах... Металось дымом на пепелище... 

Пепел падал кружась, приправляя пищу:

Жгли стихи и письма... А больше – душу,

Целый мир мечты на себя обрушив.

...Страшен оползень из химер –

Мёртвых бабочек – жжёных вер.

Шёл, пропахший гарью надежд, любовий...

Припорошены волосы

                      высохшей боли солью –

Безымянный, бессмысленный – мёртвый голем.

...Крик ворон, песнопения анафем…

Он живым казался... – В тоске наружу,

Как в костюме щёголя отутюженном.

– Посмотри, Маруся – не твой упырь? 

Что отдашь за душу его? – Мир!

...И порхали женские руки – лечили боль,

Но под утро в руках только горсткой – ой!-

Пепел, комочек глины, труха...

...И смеялись демоны: «Целуй жениха!»

Шёл тропой нехоженой.... Вётлы руками вслед

Тянулись... глядь: никого на тропинке нет...

Только ветер протяжно гудит в лесу.

Под утро деревня сгорела, а девка косу

Долго терзала... На пепелище 

Выходил из чащи седой волчище. 

Выл протяжно. И шли к нему, как во сне, 

Женщины... Да не в своём уме... –

Жгли стихи и письма... А больше – душу,

Целый мир мечты на себя обрушив,–

Пустоту обнимать.

Заливали «горькой» беду да горе...

...И смеялся кто-то поодаль:

                      – Ох, знатный же вышел голем!

5. Мизгири

Я читаю на ночь заговоры:

Утренней вечернюю зарю

назову...

И рыщут, рыщут своры

Псов цепных по самому двору.

В ендову –

задышит полуночник,

Взвизгнет половица... Сам собой

Зазвенит далёкий колокольчик,

Ночь котом свернётся над трубой

Чёрным.

Заговоры, разговоры...

У киота – суморок да хмарь.

Заунывный вой собачей своры

И свеча огнём, – как души в рай

Рвётся.

Огонёк мерцает тонко.

Горькая полынь на языке...

Завтра выловят кого-то у затона

С руной стихотворной на руке.

Оттого ли на луну всенощный

Своры вой – несётся во дворы? –

У затона, в облетевшей роще

Руны выплетают мизгири*.

_____

* Мизгирь – русский тарантул (Lycosa singoriensis),

вид ядовитого паука из семейства пауков-волков

6. Гамаюн

От заводи – холодный ветер

Хватает сердце за грудки, 

А дева-птица  гасит свечи

Крылатым замахом тоски.

Грудь криком разрывают правды...

– Угомонись же, Гамаюн! –

Слегка вплетается лаванды

Дыханье в помертвенье лун.

Молчи, молчи – от слова лечат.

Но птичий рвётся хохоток:

Там молочай в болотах Кречет 

Качал крылом за хоботок.

Одна – за истину в ответе... – 

Запёкся вещий крик у губ.

Неугомонный мёртвый ветер

Свивался змейкою у труб 

Печных. И брал за горло –

Не гомони и не вещай!

Вставало солнечное коло,

Кивал печально Иван-чай...

Но дева-птица песню пела 

Зловещую, а ветер выл, 

Пытаясь спрятать призрак тела 

В высокий, высохший ковыль. 

7. Лелюшка

Что тебе, девочка – тишина лугов,

Что тебе, милая?.. 

Выплетает узор цветной на покров 

По воде – вилами... 

Мавки зовут в хоровод: «Ле-люш-ка!»

А она идёт и идёт:

                      вешка – 

милею…

За верстой – верста, 

Дальше – тьма густа...

Гребешок кленовый –

                      за волоса. 

За плечом – околица.

Ох... сердце колотится!..

Шла боса – в леса – 

                                Лелюшка.

Окликала её листва, 

Пробивалась сквозь сныть – весна 

И летели, летели птицы... –

До Купалы – одна седмица.

Что тебе, краса,  не люба весна,

                                Лелюшка? 

Шла – вокруг роса...

Да седа коса.

Слышишь, голоса –

                      ах, резвиться!

Вот уже туман от затонов – в брод,

Жаркая толпа водит хоровод.

И кричали вслед: «Подходи к костру,

                                Лелюшка!»

 – Что же – быть добру! 

Глянула светло

И полой взмело 

Сизую золу:

Облако ли, дым... – 

                      Блудный огонёк!

И поплыл, поплыл по реке венок.

Свечка, догорев,

Зашептала: «Лелюш-ш-шка!» 

У костра – повой да мережка...

В вышине – занимался рассвет:

– Ах, свободна – впервые, за много лет! 

* * *

Свобода несвобод
и ниже небосвод,
и тучи гуще, но прозрачней свет.
Вы знаете –  иных

                         уж

                           нет...

Свобода несвобод...
ах, всё наоборот!
Колебли воздух, кобенись, Поэт –
глаголам в нашем веке

                                места

                                      нет.

……
Задавлены зарплатами сердца.
Заплатами на горлышко скворца
кладут купюры. Дальше без купюр –
скажу как есть – жизнь не театр, а сюр!

Воюй! Бей крыльями в силке –
быть может, вырвешься,

но жилка на виске
куда как тоньше поводка свобод,
а на макушку давит небосвод.

Быт – лучший цензор: времени в обрез.
Куда гуманнее нацеленный обрез.
Он – «быть или не быть», а здесь – бытуй:
на деланье твое направлен…

                                           …сюр

…….
Свобода несвобод – диктат у.е.
и легче дышится – иных ведь не....

Ямбец

Какие мы странные:
Ноты тревожа –
Всё реже и реже
Прекрасное множим.
Всё выспренней слог
Повседневного слова,
А в высшем доходим
До нижнего слоя.
Земное, земное
И даже исподнее...
Но что же на свете
Нас бесподобнее?!

Сливаются строчки,
В глазах крюказябры...
Сквозь марево слёз
Смысл хватает за жабры – 
Доходит до сердца
Сквозь все наслоения...
Мы бабушки внуков
Из Возрождения,
Праправнуки века
Серебряного,
Сегодня – лишь Эго...

Растерянно шарим
В нейроновой сетке – 
Там мыслей чужих
Залежались объедки.
Все нервные связи
Слежались в колтун.
Какой неумелый 
Их спутал колдун?
Мы, дети причёсанных
Мыслей и слога,
На путаном суржике
Шпрехаем с богом!
Короткие фразы,
Оборванной нитью,
Болтаются в воздухе – 
Соедините!

Когда-нибудь,
Лет через -надцать – 
Мы  будем 
Собой любоваться!