Новенький мальчик
Мальчик, которому две недели,
Спит на моей постели –
Вместо подушки расплющив моё плечо.
Пух его чёлочка золотая.
Спит и не спит, молоко глотая –
В коконе червячок.
Новенький мальчик, почти не зрячий,
Губки скривил – это не иначе
Снится, как выплыл весь.
В мутном окне пузыря – навстречу,
Голову стиснул, поймали плечи,
Ноги –
И вот он здесь.
Где это «здесь» непонятно толком.
Мир из чего-то такого соткан –
Нужно его вдохнуть.
Холодно, ярко и очень громко.
Мальчик напуган, зажат и скомкан –
Но он находит грудь.
Слышится стук, этот стук тот самый,
Голос, пусть громче, но голос мамы.
И, наконец, покой.
Так и лежит уже две недели,
Здесь, на груди, будто на постели,
Новенький мальчик мой.
Снежноягодник
1.
С дивана на кухне виден кусок гаража,
Видно, как в доме напротив все уснули.
Мой подбородок начнёт потихоньку дрожать:
Зубы сжимаю, я же здесь в карауле.
Патрулирую окна и жду машину.
Твои машины меняются, как просмотренные кассеты.
Я ищу ответ, я ищу причину.
Где ты?
Каждый звонок – будто удар током.
В ушах звенит до глухоты ненужность.
Просто снова скажи: привет, дока.
Ну же.
Давай смотреть «Маску» и «Чёрный плащ»,
Лопать баскин робинс с пеканом.
Патрулирую окна, и мой ритуальный плач
Слышен с балкона.
2.
Наша связь слабеет и меня настигает ужас,
Настигает ненужность.
И мне надо срочно сшить наши края.
Я тебя обнимаю тревожно, кожа к коже.
Ты говоришь: «Да я просто устал на работе.
Давай уже ужинать.
Чего, как психованная?»
3.
Если потереть, то в памяти возник
Снежноягодник.
Моя мама говорит,
Он ядовит.
Я иду домой пешком и сапожком
Я иду домой пешком и сапогом
со стелькой из овчины
Без причины
Эти ягоды топчу.
Потому что ещё с сада
Так надо.
Я и дочку так учу.
4.
Теперь ты – вóда.
Ты с восторгом ловишь жизнь за ворот.
Свобода
Так и хлещет, как ментос, брошенный в газировку,
Из твоих проявлений.
Ты так же ловко становишься на стул на колени.
Смотришь в окно с того же этажа,
Но тебе ничего не жаль.
В этом машин хороводе
Всегда есть наша.
Твой папа приходит, приходит, приходит.
Весёлый. Тёплый. Уставший.
Разный.
Но он здесь, и сразу
В коридоре кричит приветственно твой брат.
Ты летишь навстречу – бешеная, неосторожная.
Ну а мороженое
Нам принесёт «Самокат».
Внук
Вошли, торжествуя, дети.
Рассказать, что родился третий.
Дед плакал.
Но улыбался шире.
Всё больше веточек в этом мире.
Древо исходит из солнечного сплетения –
Из его груди –
Поколение за поколением.
Полнится кровью Украины,
Кубани,
Бурятии.
И хорошо, что мальчик.
Дело тут не в принятии,
Девочки тоже любимые. Но один этот звук
Заставляет нутро ликовать.
Внук.
Внук.
Внук.
Ловите
Дети бегают в щупальцах осьминогов
Алых, салатовых и аметистовых.
Поле – их сцена, им нужно совсем немного,
Чтоб побыть артистами.
Ветер уносит выше воздушных гадов,
Девочка вьётся следом на тонких нитях.
Как она будет падать?
Как будет падать?
Ловите...
Ангел-хранитель
Твои тёплые пятки бодают во сне мою поясницу.
Два упрямых бычка не хотят в своё стойло.
Ты сползаешь ко мне под бочок,
И тогда тебе спится.
Тогда ты спокойна.
Засыпай-засыпай.
Из окна нашей спальни выходят созвездия,
Лава течёт с этажа на этаж.
Это ты представляешь –
Вулканы и бедствия,
Зыбкая мгла.
Вездесущие страхи стучатся,
Но Страж
У дверей,
И он молится лучше,
Чем я бы смогла.
О тебе.
О тебе.
Колыбельная
Мой сын занесён
Видит сон
Кругом
Снег наг и чист
Это честь
Его есть
Полный рот
И рад
С горки
Кувырк
Вык-вык
И привык
К рукам, груди
Вперёд гляди
Снег идёт
Сапожком
Топчи
Вдыхай
Апчи!
Баю-бай.
Скрипят саночки,
Спи-спи, сыночка.
У кота ли, у кота
Колыбель, да не та.
А для Феди для мово
Всё но-во.
В Музеоне
Полный карман шишек и одуванчиков.
Из резиновых гамаков и канатов свила гайно.
Сделала рыцарями двух мальчиков.
Гордые. За ними как за стеной.
Оседлала медного Носорожика.
Будто Алиса гналась за медным Кроликом.
Фейерверки тюльпанов трогала осторожненько.
Казалось, до сказки вот столечко.
Долго лежала рядом с младенцем Иисусом:
Тёплая против мрамора и металла.
Глядя на реку, была беспричинно грустной.
Устала.
Всё бегала, бегала и разбила колени.
Сказала, плитка во всём виновата.
Узнала названия всех растений.
Танцевала что-то своё на сцене.
Ловила наши смешные тени.
На обратной дороге уснула в коляске брата.
Забытое
Я больше не боюсь.
И Федя не боится.
В его подвале не растет мокрица,
Тревожно-влажная,
Забытая в семь лет.
Я рядом, когда засыпает Варя,
И вздрагивает телом, отворяя
Ту дверь, которой больше нет.
Шепчу: прости меня за страхи,
Не твои, не те.
И жду, что мне ответит,
Но только вздрагивают веки
В темноте.
© Натали Верна, 2023.
© 45-я параллель, 2023.