Михаил Резницкий

Михаил Резницкий

Михаил РезницкийИнженер-физик, поэт XXI-го века: начал писать стихи в 2001-ом году.

Родился в 1937-ом в Ленинграде, где и прожил большую часть жизни.

Книги стихов были изданы в Киеве (2004) и в Петербурге (2006).

Кроме того, автор печатался в ряде антологий в сетевых журналах.

С 1991-го года проживает в Сан-Франциско, США.

В 2013-ом году в Петербурге вышел однотомник «Эффект присутствия».

Дом над озером

Сегодня, когда спрос не успевает за предложением, а предложение за спросом, когда есть товар (в том числе и поэтический) на любой, самый изысканный и даже извращённый вкус, особенно хочется чего-то чистого и не вредящего здоровью. Условно говоря, перед прилавком с батареей винных и коньячных бутылок хочется простой чистой воды. Кто пил воду из деревенского колодца, хорошо меня поймёт.

 

Тишина и простор… Отражаются в озере горы.

Мимо окон орлы пролетают, неспешно паря.

Дом стоит на горе. Под горой – кипарисовый город

Зажигает огни, лишь вечерняя меркнет заря.

 

Этот вид – ненагляден. Пейзаж – величав и спокоен.

Горный воздух хранит ароматы некошеных трав.

Здесь – два шага до рая, здесь воля – в союзе с покоем.

Цепи гор – в ожерелье огней, да роса по утрам.

 

Эти бесхитростные строки отсылают нас прямиком к лучшим образцам русской классической поэзии, к тем временам, когда глаза не сравнивались ещё с тормозами, а висящие на дереве груши не напоминали (другому стихотворцу) мужские гениталии.

 

Необходимо сказать несколько слов об авторе приведенных двух катренов. Михаил Резницкий родился в 1937 году в Петербурге (у меня язык отказывается выговаривать позорное наименование Ленинград). Будучи пятидесяти пяти лет от роду, Михаил эмигрировал в США, где его судьба сложилась весьма удачно: он разбогател и построил дом на горе в двухстах километрах от того самого Сан-Франциско, в притонах которого «лиловый негр» всё ещё подаёт манто прекрасной незнакомке из песни Александра Вертинского. Следует заметить, что вышеозначенный дом Михаил построил практически своими руками и так же собственноручно насадил сад, урожай от которого он раздаёт друзьям. Стихи Михаил начал писать в таком возрасте, до которого русские люди редко доживают: без малого в семьдесят лет. И, как в предыдущих своих начинаниях, в стихосложении Михаил добился завидных успехов, чему свидетельство – лежащая передо мной книга «Дом над озером», изданная почему-то в Киеве.

Можно предположить, что в книге будут изобиловать минорные мотивы, продиктованные ностальгией по далёкой утраченной родине. Ничуть не бывало! Этой широко распространённой квасной тоской Михаил совершенно не болен. Вообще он как будто воспринял в качестве первой и единственной заповеди афоризм Козьмы Пруткова: «Если хочешь быть счастливым – будь им». Но и восторженного оскала блаженного идиота вы в книге также не найдёте. Михаил зорко видит и тонко чувствует. Он прочно стоит на земле, но не забывает и о небе. Да и как о нём забыть, когда оно переливается всеми красками радуги прямо в окнах твоего дома:

 

И звёздный свет охватывает нас…

И мы, об этом не подозревая,

Шагнув с порога дома, всякий раз

В открытый космос выход совершаем.

 

Земля, Кассиопея, Волопас…

В словах ли суть? Едино мирозданье.

Мы видим звёзды. Звёзды видят нас.

И в этом – ночи чудное призванье.

 

Вот он, пример поэтической зоркости: не только мы видим звёзды, но и звёзды нас видят. А если видят, то, может быть, и слышат и даже испытывают к нам какие-то чувства… Казалось бы, такая близость к небу, хотя бы в физическом смысле, должна была бы настраивать поэта на мистический лад, тем более, памятуя о его (поэта) национальной принадлежности. Но Михаил не беспокоит Господа по пустякам, не поминает имя его всуе, как делают, к сожалению, многие современные стихотворцы, из коммунистов-атеистов внезапно переделавшись в истовых христиан или иудеев. Свои отношения с Богом Михаил сформулировал в одноименном стихотворении «Мои отношения с Господом», всего в пяти катренах. Эти отношения очень просты: не связанный ни с одной конфессией, Михаил верит в Бога, чувствует свою невидимую с ним связь и благодарен Богу за всё:

 

Живу. Мой дом над миром вознесён.

Иду своим путём, своей дорогой.

Пусть не обрезан я и не воцерковлён,

Но верую. И благодарен Богу.

 

Не нужно думать, что Михаил живёт отшельником на своей горе. Он много путешествует: то по Австралии, то по Южной Америке, и в Израиле пристраивает свою записочку меж камней Стены Плача. Путешествиям посвящено множество ярких, сочных по слогу и зрительному ряду стихов. Не забывает он и Россию: каждые три года прилетает в родной Петербург навестить друзей, а также заглядывает в Москву, где друзей у него тоже немало. И всех добросердечно приглашает в гости. Но где мы, и где Сан-Франциско…

Вот какой представляется Михаилу, урождённому петербуржцу, его «малая родина» в стихотворении «Ожидание встречи с Приладожьем»:

 

Лишь промчит расцветающий май,

Прогремит долгожданными грозами,

Я приду в можжевеловый край,

Где живёт серебристое озеро.

 

Где плотины возводят бобры,

Где звенящих ручьёв междометия,

Там, где люди спокойно добры,

Где берёзы считают столетия,

 

Где теряется ель в небесах,

Зреет россыпь куста голубичного,

Где поныне траншеи в лесах

Восполняют людскую забывчивость.

 

Серебристое озеро в можжевеловом краю срифмовалось с озером в окрестностях Сан-Франциско, и покой и воля, которыми дышит пейзаж, не хуже, чем в доме на горе. Даже люди «спокойно добры». Идиллическая картина, если бы не траншеи. Под «забывчивостью» здесь имеется в виду не то, что мы забыли войну. Нет, мы не забыли ни войну, ни победу. Но, увы, мы не помним (или не хотим помнить), какой ценой эта победа досталась. А досталась она ценой жизней миллионов наших сограждан, и мы даже эти миллионы сосчитать не можем: то ли двадцать, то ли сорок, Бог его знает… Как с горечью писал Юрий Лорес: «Да бабы есть. Ещё народят». Вот и дождались: в Сибири бабы от русских уже не рожают, выходят замуж за китайцев.

 

Протестанты верят: кто процветает, тот угоден Богу. В России за такую веру могут и побить. А вот Америка процветает, и вместе с ней в доме над озером процветает поэт Михаил Резницкий. Любит вкусно поесть и выпить, не обделяет своим вниманием женский пол. И даже в синагогу не ходит. И тем не менее, Бог ему явно симпатизирует. За что? Возможно, уже за одно то, что Михаилу совершенно чужд грех уныния, привычный для России. И поэзия Михаила Резницкого, полная горного воздуха, цветочных ароматов и благодарного приятия мира вызывает не зависть к благополучному янки, а желание так же не впадать в грех уныния, возделывать свой огород и благодарно принимать то, что тебя окружает, потому что поэзия Михаила располагает к себе своей неподдельной искренностью – тем самым незабываемым вкусом колодезной воды.

 

Мимо окон моих чередою проносятся годы:

Сколько лиц, голосов, сколько чувств я припомнить бы мог.

Здесь – особое место. Здесь напрочь забыты невзгоды.

Дом стоит на горе. Выше – небо. Да солнце. Да Бог.

 

Мир этому дому.

 

Элла Крылова

Подборки стихотворений