Марина
Мыльникова

Буду сильной

Подниму птенца под ногами,

Упавшего из гнезда.

Буду – сердца лучами –

Освещать города.

Капля дождя упала

На губы – и растеклась.

Так я тебя целовала

Сотни, тысячи раз.

Дождём проливным многоногим

Зонты прохожих топтала,

У церкви – сирых, убогих

Молить за тебя заставляла!

И незабудкою синей

Упрямо смотрела в рассвет.

С тобою – я стану сильной

На все миллионы лет.

В окрестностях родного села

Холмы уходят чередой,

На них местами – перелески.

Уютен голубой покой,

Черты ландшафтные нерезки.

На небе разных облаков –

Чуть серых, белых, синеватых –

Разбросано, и высоко

Их кудри ветерок взлохматил.

Задорный у земли наряд,

Цветы кивают втихомолку,

Словно друг с дружкой говорят,

А там, у речки, в мокрых колках,

Смородин ягоды горят.

Вон дождь собрался вдалеке,

Закрыл, как пологом, долину.

...И в самом малом колоске

Видна душа, как сердцевина.

* * *

В сердце отразилось небо зимнее,

Белые деревья и метель,

"Постоянство" – называю именем

Белую холодную постель.

Это прошлое наносит раны мне,

Коршуном кружится надо мной,

Но хозяйкою – не гостьей званою –

Захочу – вхожу к тебе домой.

Нет, не умирай! В твоих объятиях,

Тонкой изморозью в грудь дыша,

Вновь и вновь восходит на распятие

Душу потерявшая душа!

Этой битве нет границ и края,

Лебедь бьётся с коршуном за жизнь!

Только для любви я воскресаю,

Но и ты умри – или вернись!

Под венцом терновым этой веры

Для тебя прошу я на Покров

Самой горькой, наивысшей меры –

Полного прощенья за любовь!

Долина

Подчёркнуты облака

Белой стрелой самолёта.

Расплавило солнце слегка

Золото горизонта.

На сонном западе – синь.

На красном востоке – рань.

Хозяйка этих равнин –

Реки холодная длань.

Здесь спрятан твой след в траве,

А взор мой – брошен в рассвет,

И где-то там, в синеве,

Разлуки и смерти нет...

Другая галактика

Здесь на снегу тени от сосен

Ложатся, как синие призраки,

Молча бегу, шарф дома брошен,

Сугробы – свободы признаки.

Занавес дня – рдеет закат,

Трасса – вьюг волнолом.

Рвётся лыжня, небо - мой брат.

Дальше – всё напролом.

Жизнь – это стресс. Нервы – как порох.

Богатство – добыча мёртвая.

Брат ты мой, лес, живительны норы,

Спасительна тишь замёрзшая...

Мир другой галактики – лес.

И постигла правду одну:

Здесь я живу. Обитаю – здесь.

В город – хожу на войну.

Жёлтый, коричневый вечер...

Жёлтый, коричневый вечер

На городские газоны

Листья цветные мечет,

В клумбах морозит бутоны.

О, ненаглядная осень!

Жёлтым яйцом янтарным

В гнезде голых веток, в восемь,

Светится дух фонарный.

Кипами сброшены листья;

Жёлто-коричневый вечер

Ими заботливо выстлал

Кем-то забытый навечно

Город...

Земное счастье

 Окована быстрая речка,

 Свершается всё в свой черёд,

 Скажи, отчего так беспечно

 Весной покидает нас лёд?

 Скажи, почему, увядая,

 Не плачет под осень листва,

 А я вновь и вновь затеваю

 Слагать расставанья в слова?

 Но, может, природа спокойна,

 Что знает, в какие миры

 Уйдёт, хаотично и стройно,

 Из здешней смертельной Игры?

 А мне не под силу беспечность,

 По-прежнему жить уж нельзя

 С тех пор, как мне синяя вечность

 Тобой заглянула в глаза.

 Нам счастья земного в избытке

 Хватило, ещё через край,

 Скажи, без любимой улыбки

 Не в наказание ль рай?

 Бессмертие в звёздах?

 Не стоит,

 От нас там не станет теплей,

 А здесь, может, кто-нибудь вспомнит:

 Мы жили с тобой на Земле.

Знание

Просто знаю свой путь,

Вижу - всю его линию.

Слышу: живою будь!

...Кто-то остался глиною...

Котёнок

Он решил подойти,

Чтобы выразить свои чувства.

Просто с ума сойти,

Как до него

Было пусто.

Красота правды

Верю, что говорю – правду.

Верю, правда – нужна, как воздух.

Зверю верю, любому гаду.

Есть любовь даже в зверских мордах.

Март

Март. Грежу наяву

Беглыми капелями.

Поддавшись колдовству,

Выхожу из терема.

Как март нетерпелив:

Нет уж льда оконного,

И в улицах разлив

Солнца отражённого.

Всё кануло в весну,

В лужи и проталины.

Сегодня я проснусь

Жаворонком маленьким.

Кап-кап, наперебой

Сеется встревоженность:

Та песня, что с тобой

В юности не сложена.

Матушка

Одурманена вёснами, ливнями,

Заколдована зимами, инеем,

Затуманена водами синими,

Опьянённая песней старинною,

Твои сопки и пади рыжие,

Белоснежные горы лыжные,

Мостовые звенят булыжные,

A дороги – как строки книжные,

Эх ты, осень – страна фатальная,

Русь свободная и кандальная,

То смиренная, то скандальная,

То печальная, то нахальная,

Дорогая моя, забитая,

Видно, ангелами забытая,

Ты великая – и беззащитная,

В сердце врублена, в душу вшитая,

Ты теряешься в далях маревых,

Ты в рассветных, закатных заревах,

Над лесными горюешь гарями...

Не сироть нас, Иванов с Марьями...

Метелица

Машина шла. Позёмка через путь

Зверьками белогривыми спешила,

И в спину нам на забывая дуть,

Метелица седая ворожила.

Она металась. Белые холмы

Пыталась рваным рукавом загладить,

Дорогу ту, что выбирали мы,

Она брала в ладони узких падей.

Казалось, шло два снега в этот час:

Один с небес рывками опускался,

Другой с земли вздымался и, кружась,

С летящим вниз над сопками сливался.

Смеркалось быстро; сдвинулись кусты,

Включились фары празднично, глазасто,

И вырастал на свет из темноты

Летящий снег тончайшей белой астрой.

* * *

Мне так хотелось выплеснуть звезду,

Что в душу мне из глаз твоих упала,

Я плакала, страдала, как в аду...

Звезда горела, сердце прожигала...

Но эта боль вдруг стала мне мила,

Она второй звездою обратила

Всю жизнь мою, и осветилась мгла,

И я тебя – за этот свет – простила...

* * *

Ольге Шелест

Неподсудна я брани людской.

В это верую с малого роста.

Знать, судьба уродиться такой:

Ни с уродством, ни с превосходством.

Ни чужая в кругу, ни своя,

Ни ворона, ни пава, но птица!..

Я дождусь, когда стая моя,

Неизвестная мне, возвратится.

Может, лебеди и журавли,

Может, Нильсовы дикие гуси

Унесут меня в небо с Земли

Налетаться над милою Русью,

И вернуться в родное гнездо,

Чтобы дети, как синие птицы

Прилетали в родительский дом

Материнской воды

Напиться!

На часок, на денёк, на семь дней

Причаститься по-детски любовью

И взлететь с золотых тополей

В небо осени

И Покрова…

Несчастливая любовь

...И время настало, и в памятный срок

Ты вырвал из сердца кленовый листок,

И я, содрогаясь, с немого чела

Берёзовый лист вместе с кожей сняла.

И встали мы рядом, и молча, без слёз

Смотрели, как воздух их медленно нёс.

А сизая пропасть, что пасть, голодна,

Никак не могла донести их до дна!

Листочки, толкаясь, вздымаясь, кружась

Безпечно впадали то в вечность, то в вальс.

И мы разошлись. Только горный обвал

Откуда-то эхом к кому-то взывал,

Сходились спирали одна за другой

В круги - земляной, травяной, голубой,

И я убегала, спешила с цветком –

Запрятанным в сердце кленовым листком.

И пела надежда, что всё же ты смог

В чело запечатать берёзы листок,

И пела кленовая поросль под дождь:

Расти-прорасти, прорасти-прорастёшь...

Ностальгия по будущему

...И кажется, что вот проснёмся,

Береговая линия шуршит,

И жаворонок в солнышке дрожит,

И мы, и мы с тобой не расстаёмся...

И так легко простить, дать руку мне

В той стороне, где голубиным клоном

Мы распрямились в белой кривизне,

Лыжнёй по склонам...

Ночные думы

9:39. И сказал Иисус: на суд пришёл Я в мир сей,

чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы.

Евангелие от Иоанна

Неба светлое лунное око,

Город вздрагивал, замолкал.

А любовь c неподкупностью рока

Ограняла мне душу в кристалл.

Словно мама, не забываясь,

Как дитя, заставляла нас жить;

И разлука, наставница злая,

Наконец научила любить...

Навсегда меня птицей настигла

Всех расставшихся с кем-то печаль;

Было их в озарении мига

Сверхъестественной жалостью жаль.

И открылась невидимым сдвигом,

Проявилась возможность взнести

В жизни самое лёгкое иго:

Всех простив, к покаянью прийти.

О, слепые подлунного мира,

Вся влюблённая вечная рать!

Вы держите в объятиях милых,

Чтоб в ночи их не потерять.

Октябрь

В октябре становится просторно,

Горизонты шире и светлей,

Путь свободен облакам дозорным:

Улетели листья с тополей;

Ворохами рыжими опали

В рыжую засохшую траву.

Середина осени. Начало

Снегопадов первых к Покрову.

Мы идём, не поддаваясь грусти,

Весело ногам шуршать листвой.

...Утром уток озеро отпустит

В рай далёкий на берег морской.

И простит мои несовершенства

Кто-то близкий. Нет, не колдовство –

Это чисто русское блаженство:

Увядая, верить в Рождество...

Осенняя рыбалка

Пожелтевший тополь

Шелестит листвой,

Водами подтоплен

Берег некрутой.

Слегка дует в спину:

Осень, холода,

В небе светло-синем

Первая звезда.

Журавли собрались,

Стал светлей простор,

Нам с тобой остались

Лодка да костёр.

Никого нет рядом;

Удочки в воде –

В зеркале прохладном

Тянутся к звезде.

Вот сыграла рыба,

Будет нам улов,

Ветер тянет с зыбью,

Хорошо без слов.

Алостью черёмух

Греется земля.

Постепенно с дрёмой

Подойдет зима.

Ладно, что не сразу,

А пока – костёр,

И просторно глазу,

И в душе простор.

Отражённый мир

Последний дождь.

Просветление.

В озёрах, полных небес,

Светятся отражения

Рядом лежащих мест.

Вдоль аллеи, роняющей

Капли c жёлтых листков,

В лужах дрожит увядающий

Облик седых облаков;

Смотрится небо осеннее

В зеркало хладных рек,

Словно идёт вознесение:

Падает первый снег.

Первый вечер лета

Бездна неба над головою,

Птицы тонут в другом измерении,

Серо-белою полосою

Облака пролетают вечерние.

Листья в солнце закатном, как сполохи,

Тополя ещё полупрозрачные,

И вскипают, вскипают черёмухи,

И красуются платьями брачными.

Стадиона ладони зелёные,

Новостройки стеклобетонные.

И шагают попарно влюблённые,

Все немножечко потусторонние.

Россия, Russia

Дева Мария являлась с небес,

Кланялся в пояс берёзовый лес,

Мягкие травы стелились, любя,

Голуби ели с ладони её,

Белый орел разгонял вороньё,

Это встречает Россия тебя!

Белой метелью играет февраль,

Алой зарёю расцвечена даль,

А под снегами струится ручей,

Дева Мария, храни и спасай

Свой заколдованный, брошенный рай,

Пусть над Россией встаёт Водолей!

Смотрится Солнце в озёрную гладь,

Русь моя, ты научи нас летать,

Как нам, родная, тебя уберечь?

Дева Мария, сердца отвори,

От всех напастей заговори,

Будет любовь твоя щит нам и меч!

Россия, Russia,

Мария, Маша,

Судьба ты наша,

Ты наша жизнь!

Мария, Маша,

Россия наша,

Родная наша,

Давай, держись!

Русь

О, весна без конца и без края...

Александр Блок

Я готовлюсь. Я чувствую вдох

Белой арфы судьбы до восхода.

Прошлым летом ручей пересох,

С обнаженною галькою брода.

Год стоит, как волшебный пирог,

Только чуточку, малость надкушен,

Предсказал мне известный пророк,

Что спасу я безвестные души...

Нынче время: в песочных часах

Перевернуты колбы. Уж дьявол

Усмехнулся, задумал размах,

Но Россию Властитель направил.

...Не очнется заснеженный стог,

Двери, ставни давно на засовах,

Занавешен до полдня восток

Покрывалом из сажи лиловой.

День за днем, суетливы, наги,

Все быстрей, все жаднее, все снова,

Только вечер в тисках ностальгий

Еще дышит печалью былого,

Но навстречу Рождественским снам

Новый сказ мною в детской подслушан,

Что вся вечность, без края весна,

Воротилася в русскую душу!..

* * *

Свою мятущуюся душу

Я, как коня, старалась укротить,

Пыталась за три дня разрушить

И за три дня восстановить.

В ней камни падали лавиной,

И ливень серый гарцевал,

И в ней твоё металось имя,

Вставая, как девятый вал...

Но время шло. Разлук пустыни

Годами между нас легли.

Всё улеглось, и нет в помине

Страстей и бурь, они прошли.

И нет цунами, ураганов,

Живу под кедрами в тиши

На берегу у океана

Своей мятущейся души...

Солнцекрылу

 «Солнцекрыл – неведомый зверь,

 крылья которого можно видеть,

 когда на утренней заре

 он несет солнце вперёд»

(Из детской игры в неведомых зверей)

Я ритм стиха. Я песня, ласка,

Я город, дремлющий во тьме.

Ты звон струны, металл и сказка

В открытой книге обо мне.

Лечу над прошлым, точно сгусток

Фосфоресцирующих бурь,

Смеющийся и безыскусный,

Охотник призрачный, амур.

Ты дичь моя. Забытый всеми,

Не тщись запрятаться во глубь,

Не умолить! Я просто время,

Живое слово твоих губ.

Не исчезай. Там шаг – и в омут!

Я проросла в тебя насквозь,

Соитье молнии и грома,

Земля и плуг, лоза и гроздь.

Не рвись. Твой страх – твоя ошибка.

Здесь нет ни смерти, ни могил.

В руке единственная нитка,

Воздушный змей, мой солнцекрыл...

Сон о будущем

В дол, где белые рощи

За далёкой рекой,

Синеокая лошадь

Увезёт нас с тобой.

Там тропинка петляет

Возле самой воды,

И беду отгоняет

Жёлтый пёс у избы.

Там черёмуха ночью

Привиденьем стоит

И в туманные клочья

Наряжает гранит.

Хлев, родная корова,

Там телушка мычит,

И котище лиловый

За доеньем следит.

Уберём огороды,

Сена вывезем воз,

И тихонько погода

Повернёт на мороз.

Ты в рабочей тужурке

Утром выйдешь во двор,

И холодные чурки

Будет лопать топор.

Как зимой вьюга злая

Завывает в горах!

...Никогда не была я

В этих райских местах.

Сравнение дороги и жизни

...Слабенькая надежда

На бесконечность пути.

Неотвратимость приезда.

Необходимость сойти.

Стайер

Я стайер, я лидер. Я вырвался дальше.

Я вам открываю, что ветер без фальши,

А следом бегущий за мной узнаёт,

Как сердце о ребра колотит и бьёт.

Я первым встречаю деревья в цвету,

И первым внимаю всю их красоту,

А следом летят (это знаешь лишь ты)

Соперники к славе, дублеры мечты.

Они равномерны, как рыбий косяк,

Чудесны, как серны, упорны, как враг.

Маршрут эскалатором движет толпу,

Кто стаю обгонит – проложит тропу!

Он хитрый, коварный, и, может быть, трус.

Но кто угадает, чего я боюсь?

Ведь в первые каждый стремится попасть –

Но только под ноги толпе не упасть!

…И к финишной ленте я первым иду,

Дублёры за мной, как табун в поводу.

И вот на пределе я ленту сорвал –

Дождался меня золотой пьедестал!

Стихи и море

Набегают стихи, будто волны,

На бумажный на белый песок,

Волны словно стихами молвят,

Выйти на берег рвутся у ног.

О, свободы шуршащая полночь,

Лес забвенья до неба высок...

Сердце морем до берега полно,

Море сердцем стучится в висок.

Стихи и музыка

Пора настала снегопаду,

Смотри: идёт и жаждет быть,

И тайну «Вальса-Маскарада»

Снежинки нам хотят открыть!

Снег сыплет в полевые травы,

Попоной кроет спины гор,

Во имя вечной Божьей славы

Он наряжает весь простор!

 При свете фонарей блистает,

И нежно падает в ладонь,

И песню просит Русь святая,

Зовет гитару и гармонь!

Мир затаил дыханье белый,

Вода, пушиста и жива,

Летит легко, свободно, смело

И просят музыки слова…

Театр теней

На фоне окна поправляешь ворот,

Там вечера позднего дивный арт:

Из чёрной бумаги вырезан город

И под оранжевый вклеен закат.

Высотки новой вычурный замок

И обнажённых деревьев ветки

Стремятся к небу из тёмных рамок

Оград, бордюров – как трафаретки;

А окна серых многоэтажек

Жар зари прожигает насквозь.

...И ты ведь знал, как был ты мне важен!

Как гвоздь программы. Как жизни гвоздь...

Та постановка не состоялась.

Цепь тех событий, в ней нет звена.

Лишь тенью был ты, как оказалось,

На фоне города и окна...

Ударило по сердцу желтизной...

Ударило по сердцу желтизной.

Плеснуло в душу голубизной.

Шиповник кровью ожёг глаза –

И от печали спастись нельзя.

Прерывист ветер, и красота

Черёмух праздничная проста.

О, хрустальная, грустная лира,

О, вся музыка осени мира!

Рвутся горькие листья тополя,

Только это пустые хлопоты,

Птица жёлтая, птица-осень

С неба падает, бьётся оземь.

Засыпает листва бруснику,

Засыпает. И ты усни-ка...

А наутро янтарно, тихо

Жёлтым светится облепиха.

Шаманка

Лики осени поздней, как оды.

Шорох, шелест холодной шуги.

Металлический шум ледохода.

По хрустящему снегу шаги.

Вод прозрачных спокойно теченье,

Не устать мне от этих картин,

Заворожит простое слеженье

За движением шепчущих льдин.

Это остров. Река, как живая,

Теребит берега, теребит,

Нам о лете напоминая,

В алых гроздьях боярышник спит.

Эх ты, рыжая осень-шаманка,

Кареглазая осень-лиса!

От восторга кричу на полянке –

Отзываются эхом леса!

* * *

Предоставь мёртвым хоронить своих мертвецов...

Евангелие от Матфея, гл.8 ст.22

Это не толкование. Это свежая рана.

Это не обвинение – камнем пробито окно.

Это всего лишь мёртвые, жертвы своих обманов,

Своих мертвецов хоронят, но им это всё равно.

Я не могу злорадствовать, знаю, как оживают.

Боль – она заставляет вспомнить, что натворил.

Ненависть к тем, кто не слышит, подогнала к краю.

...Только б не разлюбить тех, кого уже полюбил...

Этюд

Серый день. Из жемчужного неба

Не спеша, осыпается дождь

В травы тесные, в сытые недра

Да в укромность берёзовых рощ.

Приумолкла дорога; местами

Тускло мелкие лужи блестят,

Словно девочки перед гостями,

На пригорке осинки стоят.

На их голые тонкие ноги

Засмотрелся берёзовый лес,

А за ними – ревнивая строгость

Материнского взгляда небес.

Терпеливые мокрые копны

Ждут. Дождутся ли солнечных дней?..

Чу, послышалось? Нет, этот рокот –

Приближение лошадей!

Вот уж близко, и через мгновенье -

Разноцветны, сильны! Мне сперва

Показалось, что с этим виденьем

Изумруднее стала трава.

Чёрных, рыжих, гнедых и соловых,

Да каурых, да пегих мастей!

И ещё: с остальными не вровень

Жеребец иноземных кровей.

Златогривое красное чудо

С белоснежной звездою во лбу,

Эх, залётный, скажи, ты откуда?

Где же твой легконогий табун?

Знать, поймали тебя не уздою –

Ты не знаешь седла и кнута,

С незнакомой кобылой гнедою

Увели в неродные места.

Ты без всякой тоски и пощады

Здесь хозяин на несколько лет,

Только в нашем трудящемся стаде

Для тебя и соперников нет!..

Гул и ржание, фыркают кони;

Вот стихает, и слышно окрест,

Как подрагивал кожей зелёной,

Словно лошадь намокшая, лес.

Я деревьев знакомые лица

Еле видела сквозь полумрак.

И не знала, что будет мне сниться

С той поры тот сырой березняк.