* * *
Лечь навзничь и в небо глядеть, туда, где земного превыше
Рождаются формы, подвижны, и тают, как след на воде.
Где жизни летучие сны едва обретают покровы,
Где мысль облекается словом из ткани самой тишины.
И Сын неразлучен с Отцом и корнем свободы и силы,
И лёгкая плоть не застыла, своё обретая лицо…
Еще ни имён, ни преград, ни нужд нескончаемой сети,
Ни жаркой молитвы о свете,
Ни зла,
Ни добра.
* * *
Я когда-то жила там, где долгие сны глубоки,
Но не глубже снегов, полонивших резные равнины,
Я когда-то жила за плечом у великой реки,
Где недолгое лето играет в рожок комариный,
Где земная ладонь безоглядно щедра и тверда,
Приворотные травы глядят в лебединое блюдце,
Я когда-то жила… мне уже не вернуться туда,
Но касаешься сердцем, когда невозможно коснуться.
* * *
Снег набело, что мог, переписал,
И пряничны домишки и заборы,
Окошек леденцы – в сплошных узорах,
Колечки дыма в низких небесах.
Сиди себе у пламени печи,
Подбрасывая лёгкие поленья,
Мечтай о солнце, празднично-весеннем,
Чьи беглые касанья горячи,
И кайся, что причудлива душа –
Любая данность ей несовершенна:
Страшась и не желая перемены,
Грустит о прошлом, к новому спеша.
* * *
Уходит рваной строчкой колея,
Что позади, что впереди? Как знать…
О, прошлое, мгновений легких кладь,
Кто там с тобою? Нет, ещё не я.
А в будущее сколько ни гляди –
Неясно – расплываются края,
Но если есть там кто-то впереди,
Она другая, и уже не я.
Сейчас и здесь круги смыкает ночь,
Над головой – галактик толчея,
И тишины губам не превозмочь,
Не прошептать: скажи мне, кто же я.
весеннее
Каким ветрам весна дала благословенье,
Каким лучам она доверила свой план!
Блеснёт короткий дождь, и белоснежной тенью
Проносит облака сквозь синий океан.
Падут за час-другой остатки снега с крыши,
Забьётся пульс ручьёв – не остановишь прыть…
Желанье перемен благословенно свыше.
Нам не ускорить их.
Нам их не отдалить.
Ничего кроме
Выжми из текста восторги и вычурность мысли,
Выжми длинноты, расставив слова по местам –
Видишь, простор, как водой, заполняется смыслом,
Ибо природа вещей не бывает пуста.
Знаешь, всему временами уборка потребна,
Сколько за жизнь накопилось пустого у нас,
Мёртвые ветки способны красть силы у древа,
Лучшие платья выходят из моды подчас.
И, оставляя долги, обязательства, годы,
Мы налегке на последнем отрезке пути,
Ведь ничего, кроме неба, земли и свободы
Не удержать, не придумать уже, не спасти.
обещанье
Так незаметно боль, за шагом шаг,
Уходит в сердце, вязнет перебоем,
Мучительно не связанным с тобою,
И, странной отрешённостью дыша,
Я с каждым днём всё дальше от того,
С кем равно скорбны встречи и прощанья…
На память я дала бы обещанье,
Но мне уже не выполнить его.
А дальше
Изменчивостью мира дорожа,
За форму не цепляется природа,
И смертное, бессмертием дыша,
Ни дня себе не выпросит, ни года.
Живу сейчас и здесь – коль не дано
Продлить существованья чудный жребий.
А дальше... Видишь ту звезду на небе,
что вечерами смотрит к нам в окно?
Какое счастье
сколь многое уже не состоится –
не оттого ль, что не любой мечте
дано лететь в пространство синей птицей,
спрямляя дуги крыльев в высоте?
иная – и летает неумело,
запущена, как камень, на авось...
как многого когда-то я хотела,
какое счастье – что не всё сбылось.
После дождичка в четверг
После дождичка в четверг бродит вечер на ходулях,
И налита тишина в звонкий бубен до краёв,
Останавливает бег разогретый день июля,
Смотрит светлая луна прямо в облачный проём.
Не поднять усталых век ни ромашке, ни кипрею,
И туман на спящий луг стелет тонкое бельё,
После дождичка в четверг вниз на землю сходит фея,
И блажен, кто слышит звук лёгких туфелек её.
украдкой
Поброжу в молодняке, где хвоя
Нежно прикасается к руке,
Ничего не унесу с собою;
Шишке с лунным глянцем на щеке,
Свечке восковой в пушистых лапах,
Нитке мха, жемчужно-голубой
Лучше здесь, да что там – даже запах
Я, вдохнув, не заберу с собой.
Но замрёт томительно и сладко
Сердце от звенящей тишины,
Будто что-то, от себя украдкой,
Я беру, не ведая цены.
Правда ли
Расскажи мне о весне,
Мокрый луг в примятых кочках,
Ртутный блеск у вербных почек,
Голубой зернистый снег,
Луж неровная кайма,
Туч летящие провалы, –
Правда ль то, что ускакала
На рассвете прочь зима?
Правда ль то, о чём с утра
Гомонит синичья стая –
Будто в воздухе витает
Тень зелёного пера,
У дождинок – сладкий вкус,
Ветер дерзок, юн и гибок,
И близка пора улыбок,
Лёгких туфелек и бус?
Второе пришествие
заявится некто, один в ночи,
и скажет: «открой, я посланник божий»,
но если сердце твоё молчит,
то как ты не спутаешь правду с ложью?
совета не спрашивай у ума,
он знает: опасно порой доверье,
и он не поведает – Свет иль Тьма
сегодня в твои постучались двери.
открыть, промолчать? у тебя ключи,
шагнёшь – и сама поведёт дорога,
всю жизнь ты надеялся встретить Бога…
зачем, если сердце твоё молчит?
С двух строк
мы буквы приручаем и слова,
какая бы ни выткалась канва –
стихи, как дети, на творца похожи,
что почерк уникален – не секрет,
меняется тональность, выбор – нет,
а выбираем мы одно и то же.
различны меж собой огонь и снег,
покой души и бег её вовне –
но доля их в твореньях нерушима…
а что бы нам иное помогло
в минуту угадать знакомый слог,
с двух строк понять –
мертвы слова
иль живы.
За то, что
Спасибо, зимний день, за свежие ладони,
За бусину звезды в вечерней тишине,
За то, что ты беречь ненужное не склонен,
Что холоден и чист укрывший землю снег.
Что впору дорожить теплом, улыбкой, словом,
Снежинкой, чья жива и смертна красота,
Что всё, что так цвело и зрело – ныне снова
Готово прорасти, пройдя твои врата.
Бродить
Бродить без всякой цели в хмурый день бессмысленно-дождливой непогодой под войлочно-лохматым небосводом, на горизонт надетым набекрень… скользя, спускаться вниз, к речной воде, где мокнут ивы, сгорбившись, как цапли, где куст калины в ягоды и капли к неведомому балу разодет… молчать, пока, не ведая конца, дождь размывает важное доселе – частицею алхимии осенней на стадии плавления свинца.
Не расстаться
Принимаю, как есть, не переча,
Монотонно-дождливый сезон.
Дождь идёт. Ни вослед, ни навстречу –
Где брожу – там гуляет и он.
Не скучая занятьем ни крохи,
Ни себя, ни других не судя,
Поливает леса и дороги
В соответствии с долгом дождя.
И не скрыться от вящей напасти,
Не расстаться – гони ли, зови,
Мне с тобою, мой мастер бесстрастья,
Мой адепт безусловной любви.
Рим
пусть в Рим все дороги ведут, я не рвусь туда,
пусты мои тропы, незримы мои мишени,
а в чашу событий то вешняя льёт вода,
то падает лист, то ночные ложатся тени.
всё то, что едва ли какой-то оставит след,
как звук, разорвавший безмолвие, в нём же тонет,
что лишь умозрительно принадлежит земле,
являясь частицей каких-то иных гармоний –
я бережно в сердце слагаю. не говори,
что я фантазёрка, что нет ничего за далью,
давай ты расскажешь, как великолепен Рим,
а я промолчу, как выглядит зазеркалье.
Не выбирая
Не выбирая тропочки посуше,
Брожу по лесу с самого утра –
Дубовых листьев сморщенные груши,
Корявых сучьев полусонный мрак.
И что искать – для снега слишком рано,
Шатёр давно уложен расписной…
И только даль волнующе-туманна,
И впереди светлей, чем за спиной.
Утро
В лучах рассвета отполоскан
До глянца свежего, до лоска,
Дрожит смородиновый куст,
И первой солнечною пряжей
Скворцы со всей округи вяжут
Одну единую строку,
О том, что жизнь царит повсюду,
Трепещет огненное чудо
И в том, что кажется мертво,
И, словно облачная пена,
Вся суть её – движенье, смена,
И не отринуть ничего.
© Маринат Корсакова, 2013 – 2016.
© 45-я параллель, 2016.