Марина Чиркова

Марина Чиркова

Все стихи Марины Чирковой

33

на тормоз поздно: уже в том к-раю

где драные кошки джаз поют,

бес-с-порно аллюром в четыре креста

(старше чем двадцать один, младше ста),

ночной эспрессо по струнам жил…

жил? Кто-то первый устал кру-

жить

по битым стёклам тангó (лю-бить) –

и- раз-

узнать,

и- два – поза-

быть.

 

не мона уж Лиз – крак-

елюр у глаз.

день рож? день я.

и яблочный спас-

жилет пригодится, коль пове-

зло.

а троек две – не устанут ло-

ш!.. (ад) и –

не щади-

ть.

 

37,1

 

Тридцать семь – и одна. Тридцать шесть и шесть

Были-сплыли. Н-да, оказалось, есть

Для нуля деленьице: так, чуть-чуть

Невпопад знобит. Тридцать шесть? Забудь:

«По больнице в среднем», почти что миф.

Что? Hу, пусть – легенда. Не суть: из них

Всё равно ведь не было никого,

Если честно, так чтоб – зашкалило…

 

…Аспиринку скушать, легко взглянуть:

Есть на что: и дождь, и глаза – как ртуть…

 

 

40

(деньрожденное подражание Лорке)

 

Сорок сорок хвостами метут по снегу.

Сорок сорок рисуют углём и мелом.

Сорок сорок ко мне прилетели в гости.

Клюйте: зерно, ладонь до костей, и кости…

 

Сорок сорок взлетят и поднимут ветер!

Ветер сольётся с небом – одним на свете…

Сорок сорок взлетят многокрылой птицей.

Я захотела в стае другой родиться.

 

Сорок сорок оставят следы в тетради.

Чёрные в белой, пре(красного) слова ради.

 

6 на 9

 

…Сестрица, сучка, абортичка,

да-что-я-дура-блин-рожать,

комком, плевком из подъязычья –

и всё, не жаль! (и мне – не жаль…)

 

Забыть, запить, «забить», никто-же-

-не-зна...(чит-не-было!) – успев

(не раз)глядеть деталей схож(их).

Потом и впрямь забыть. Про всех…

 

…Потом – ну нак(он!)ец – удача:

уж-замуж-деньги-дом-неда-

ром! Вот тогда мы с ней п(оплачем)

и вновь забудем – навсег(да).

 


Поэтическая викторина

Tango Amore

 

1.

 

…Опутала живыми волосами

и тело стало – скрипка золотая:

и светится в руках, и ждёт, а танец

поёт, по нотам сна переступая…

 

Горящий лёд в глазах, глаза закрыты:

веди сама – звенящий и пустой, и

из лезвий стужи выплавлен и выпит

тобой – смычковою, волосяною…

 

Слепое танго: пусть ладони видят

изгиб хребта, излом колена – вот он,

не отпускай! а скрипка станет нитью,

а нить – игла и кровь, струна и нота…

 

2.

 

Помани меня пальчиком-пальчиком – так хочу –

золотым ноготком удачи блесни, сверкни!

Зацепился крючок в глубине, чешуя причуд

через сумрак вспыхнула лезвием… Край земли? –

 

Острой кромки льда, за которой – пропал, пропал!

Оступился в чёрное, тонкое серебро

проломив коньками... а речка (не речь – река!) –

не поняв, всё бормочет страстное ни о чём…

 

Так и ты, жестока, веди ворожбы резец –

коготком приманчивым, нежным, злым огоньком!..

Или это я тебя, стёклышко-леденец,

прижимаю к нёбу танцующим языком?..

 

а лето стоптано

 

а лето стоптано уже,

его подошвы просят каши,

о как ты кажешься вчерашней,

черешенка у гаражей!

 

да, лето сношено уже.

и с кем-когда оно сношалось –

ничуть не значащая шалость,

и в дождевальном литраже

 

не отбелить воротничка

опять-зимы, от старших (страшных)

доставшейся вовек донашивать,

до обмелевшего зрачка.

 

джинсовки рваной облачка,

облатки, скудные одёжки –

раздеться было ли балдёжней!

не растеряша: ни клочка.

 

линяя в серу и камедь,

пропахло потом, вышло краем.

и я стираю, всё стираю,

забыв из памяти стереть.

 

А море…

 

1

 

Сушь, великая сушь!.. Где же море?.. Пылающий запад…

Переливчатой плёнкой зрачки покрываются… Лето…

Просыпаться-шептать-неужели-пока-что-не-завтра!..

Просыпая меж пальцев песок ожиданья… Рассветы

Или óтсветы раковины глубоко-розоватой?

Шум песочных часов, в завитки её хрупкие вдетый…

Ей бы моря вдохнуть – и умолкнуть-ожить! Ей бы запах… –

Вот и я из таких огнедышащих, слышишь ли это?..

 

2

 

Шуму-шороху-шелесту шёлковых камушков вторя…

Просто ты пахнешь морем – ну вот она я и попалась.

Рыбкой в сети? Да нет, верно, раковиной оказалась –

И шепчу тебе на ухо вечную нежную шалость –

То, что ты пахнешь морем… Ты – морем… А море? – A more…

 

Бабье лето

 

в горьких вьюнах, пижмах,

головках чертополоха

лечь и молчать: вышит

выше, вишнёвей вдоха,

 

вырезан из ржавых

крыш жестяных, горячих —

кровным листом каштана...

(шёлковая иначе,

спряденная чужими,

сотканная вслепую

жилка, тропа ли в глине,

трещины тень?..) разуюсь:

 

розы густой бронзы,

мята глухих, мягких...

просто молчать. возле.

ежа, репей, мятлик...

 

----

нечаянная но закрой глаза

и весь собравшись на кромке губ

о как ты будешь ловить меня

и ждать во тьме чтобы вновь и вдруг

как вздрогнешь трогая где трава

уколы кончиков мокрый ворс 

хвоинок спутанных стрекоза 

блесной зависнет слезясь насквозь 

чешуйка рыбья не сколупнуть

поймал русалку терпи обняв

нежнейшей судорогою рук 

и ног впивайся а вот слова

в которых знаю почти что груб

и небо навзничь легко легло

наждак загара волос овсюг

а мне нечаянно так тепло 

 

----

где ночные-чёрные волосы твои

жесткая неглаженная лебеда

если потеряюсь только не прогони

летнее ли ворохом и чехарда 

 

порох тёплых тропок звон семян-узелков 

пальцы разнимаю едва да едва

шёпотом в макушку выдыхать мотыльков

где слова не сломаны о слова

 

Бессонница

 

Совы… бесовские и – невесомые,
вспомнятся: дрёмой плывёшь, но – коготь
где-то с изнанки… Скажи мне сонное,
то ли с английского, то ли – другого…
Вдохом поймай, отпусти на выдохе –
дёрнусь, но снова – ручные, ручьёвые
волосы, полосы светлые…  вылетит
слово… моё ли, твоё или чьё оно?..
Слово-совёнок, гнездо его –  жжение,
раж: на рожон через брайль многоточия
буковкой м(алой) – руки продолжением,
снежным крылом – продолжением почерка…

 

 

В Афинах розовых

 

«В Афинах розовых дома – стихи. Заметила?

В них камешки неравного размера

друг к другу жмутся, чудом образуя

и стены, и карнизы, и проёмы –

оконные, дверные, слуховые –

таких воздушных ровных очертаний,

что вздрагиваешь каждый раз, не веря,

и улыбаешься одновременно… Не вдвоём, но

и не совсем уж врозь мы любим сами

словцо прикладывать к словцу: вдруг прирастёт и

пошевельнётся, и пойдёт гулять, и вынет

счастливую монетку… Неразумно,

но как легко! Покатится по кругу –

за край небесного ковра. Ни зги, ни трещины…"

 

Так мы порою пригнаны друг к другу,

ночной. Лукавый Одиссей, горячий грека.

 

В январе

 

Пойдём смотреть на реку в январе.

На спину серого колючего дракона,

чешуйчатого, спящего, большого,

обваренного холодом. Затоны

полузатёрты снежным наждаком.

Ни голеньких на берегах, ни катерков.

Совпавших губ обветренная кома

застрянет долгой трещиной в ребре.

Помпончики проворных снегирей.

 

Дракон подслушает озябшие слова,

но не откроет солнечного ока,

не шевельнёт хвостатую метель.

Как ты и я, он прячет летний день

на глубине, где обморочно-кроток...

Где крови скомканная шёлковая лента,

где лодка тонущих от вдоха до коленных

изломов... Хитрый. Мы глядим на острова

и греем руки друг у друга в рукавах.

 

Гизелле

 

1


Сквозь твои черты
прорастут цветы –
розы в сто шипов, раскалённый мак.
Дно стеклянных дней
(говори о ней),
об одной о ней, да не просто так:

Золотая пчёлка отыщет щель,
проползёт бедром (а ужалить жаль),
а потоп – потом, а тепло – теперь,
остальное – шёлк, лепестки и май...
 

2


Гизелла танцует. Шаги будто дразнят споткнуться.
Шипы золотые на злых каблуках этой птицы.
Рисованой бабочки певчей, цветка перелётного.
Гизелла нежна обожжённо, а сальса опасная длится.
И тянутся ветви лесные к рукам её с гжельского блюдца.

Гизелла поёт. Шёлк и перец, торнадо и краеш-
ком – сл(ад)кая соль-не-просыпь из ресниц ошалелых.
У клетки витой, золо(той) есть открытая дверца – Гизелла,
Гизелла, Гизелла!.. – терзать твоё имя, пока обнимаешь…
Глаза: оп(рок)инутый обморок, лава и лёд их…
 

3


Руки Гизеллы прозрачные в лунных узорах.
Розовый снег в голубых кружевах (почему эти тени тревожны) –
Грусти летучая рыбка порхает, всегда беспечальна.
Зеркальце сердца звенит, никогда не разбито.

Лёгкая пташечка! Ловчие сети рисуют по коже
синею вышивкой строк – без узла, без зазора;
Беглая бабочка белая, парус отважный… а лодку качает –
в море ли, в небе – не знаю уже, моя vita…
 

4


Нечаянный этот коктейль не похож на твои,
но он для тебя, о тебе лишь. Вот так с утра
покажется: рядом, руку лишь протяни,
и тянешь руку, и вздрагиваешь – вчера!..
То памятной мяты уменье всплывать, тонуть,
кру(жить)ся чаинками, ткаться в узор ковра –
В глазах у идущих мимо теперь не хватает чуть-чуть:
гречишного мёда Ташкента, нью-йоркского серебра...

...И снится: гитара – пламя, а голос – волна (вольна!),
прозрачная рыбка – сердце, и пальцы – живой коралл,
а моря опять не выпить, а надо до дна, до дна,
и слух уже не отнять, и век не сомкнуть, и стран-
но вдруг смешаю в ладонях – тебе, тебе:
три лёгких слова, слезинку хмеля, смешинку дня...
Дотронься кубиком льда до трещинки в нижней губе
и ты почувствуешь, как я целую тебя.

 

граффити про запас

 

грунтовок, натяжений.

голубей.

 

что про неё – то линии и тени.

транзитом день,

нехватка сновиденья,

плацкарт ночей.

 

но чей?

 

но ври,

что каждый – о тебе ей.

 

Диптих

 

1 (сквозь белое)

 

какого цвета след во след,

на слух рассыпанное слово?..

как снежный порох, белый свет

и чистый лист – неизрисован.

 

иди сквозь белое, пока

январь (моргнёшь – и сразу лето):

вся мимо пальцев, языка...

но – кружево: полураздета

в предчувствии и сквозняках,

не деться, да, – и, нет, не спрячет

себя до тёмных донных трав,

до слёзки стёртой и горячей –

 

река ли?.. в бережный камыш,

навстречу, в плавящую медь –

под жарким свитером зимы

к вспотевшей коже прикипеть...

 

2 (всё, что несла тебе)

 

в сухих коробочках «нельзя»,

в зелёных «можно» колосках –

всё, что несла тебе сказать,

не умещается в слова.

всё, что несла тебе шептать... 

горы кружавчатый подол,

и лыжником – издалека, 

и голос пуст, и стебель гол.

 

но как по зёрнышку – не врозь,

а просто через зимний сад

блестящих скальпелей насквозь

просыплется – и под, и над,

повадкой пальчиков слепых

чтобы запомнили согреть – 

пока растерян на двоих

весь белый свет и белый снег...

 

Дождь

 

1.

 

Между тобой и мною ходит дождь

По раскисающим тропинкам (с червяками);

Мы так с тобой давно не обнимали

Друг друга, так!.. (когда и спишь, и ждёшь,

И только дождь… бродячий, где он не был!) –

Обняться нам бы, как земля и небо

Промокшей ночью, той текущей сплошь...

 

2.

 

И, лёжа запятыми в темноте

Чернильной (только шелест между нами

Плюс пара тысяч километров), временами

То дрёмой на двоих, то задевая

Ещё кого-то (кто-с-тобою-знать-бы?..) –

Нам всё-таки не разорвать объятья,

Ни эти, дождевые, и ни те.

 

Дорога над

 

Котёнок-неженка вдох и мех, 

а млечное блюдечко горячо!

И гжель боди-арта – на самом дне 

в тебе, не дотронувшемся ещё.

 

Дорога над ненасытна ввысь 

раскинув в стороны облака,

и след самолёта широк, как кисть, 

во мне, не дотронувшейся пока.

 

Светлы на белой ночи холста,

зажмурясь, ляжем в едину тьму,

друг друга по родинке прочитав, 

друг друга по буковке расстегнув

 

до дня, дымящегося рекой,

кошачьей шёрсткой в карандаше,

друг с друга выпитым молоком – 

до нас, дотронувшихся уже…

 

 

Друзьям, которых мы предаём

 

 

Друзья, которых мы предаём,

не стоят двух добрых слов.

В них с(мутный) плещется водоём

и мимо плывёт улов-

ка вечная, как блесна:

«кто нас не хочет, тот да-

же дважды не нужен на-

м», и это только слова-

рь по(пыток) унять-ся... Тоже нужны,

как рыбе зонт в январе, –

мы всё про них это знаем, и мы-

сленный безголосый бред-

ень тянет, опутав язык: а в(друг)...

приснилось?!. То есть, байда-

ркой можно – меж хищных рук,

и – не предавать тогда...

 

Едет поэт

 

Едет поэт, правит стихи.

Мысли его – легки и лихи.

А уж колёса звонки!

Льдистые перепонки

Поздних осенних луж

Лопаются к тому ж.

Что ж, –

Сразу не разберёшь,

Что начеркал вчера…

Чёрные вечера

В ноябре выдаются.

А колёса смеются!..

В кармане поэта – синий

Пластмассовый «мерс»:

Взял у сына,

Ведя в детский садик. Вечером

Отдаст назад, делать нечего.

В автобусе катит поэт.

Скажете, счастья нет?

 

Если вдруг

 

1.
 

Если вдруг померещится, что не бывает чудес,
Не забуду: согрели друг друга, – успели, согласен?
Значит, всё же – бывают-сбываются! Стало быть, ясен,
И не выдуман розовый запах любовный, и счастье,
И загадочный яблочный край заходящих небес…

Это значит – полёт вверх тормашками в стиле летучая мышь
Не напрасен и весел, хотя из шараханий и силуэтов
Состоял… Состоит! Посмотри в эти сумерки тёплого лета! –
Непогасшее небо, чернеющий лес… Значит, где-то
Между кем-то (и, может, меж нами!) колышется чуткая тишь
На изнанке нежнейших изгибов-просветов сюжета, –
Прямо здесь, на прозрачной вечерней палитре с кометно-
Угольно-угловатыми острыми взмахами сердца… – Летишь?

 

2.


Ты-то, знаю… я знаю!.. – а вот у меня иногда
Не находится слов, чтобы… – нет, не сказать тебе это! –
Как-то, чтобы ты… – нет, не поверил мне – а... Знаешь, лето
Так умеет в себе поселить-помирить незаметно,
Уловить-оплести-улыбнуться и выдохнуть – «да»…

 

ехать

 

...в красный трамвай и ехать. разума с кулачок,

рюха твоя, прореха, ореховый мозжечок.

 

где прорасти-добраться? сто первыми сентября,

пальчиками акаций – до стриженого тебя...

чтобы: такие дети, всё-то игра одна!

вот он, гляди, «секретик», таращится из окна:

 

кричный, коричный город, каменный шоколад,

улочки (злить и спорить), дворики (целовать),

дерево – сеть и дверца, кость и живучий альт –

солнечными младенцами сыплется на асфальт...

 

клеить кленовый «носик»? а, да и так чудно

чей-то случайный взрослый присматривает за мной...

 

Ещё раз о розах

 

Свёклу сердца на тёрочке натерев

и почикав розы в салатик,

поднимаем, в чуФФствах поднаторев,

триколорчик «муж-дом-халатик»;

дров на вечную зиму на обогрев

наломав-наломавшись-хватит,

с другом детства шустро латаем крен

м(алых) сих парусков: в кровати

средь семейных наволочек, простынь…

(Простыней, попрекнёте? Верно!

Но не просто так – это бездны синь

сквозняковым сочится ветром…)

Не простыть бы впрямь! Наяву ведь сон:

на стеклянных ломких ногах

всклянь небесную чашу причуд несём,

всё никак не всю отмахав

ЭКГ свою меж сосков чужих –

(надо)ело? Атлант. Сол(да)т.

А вот розы… Их, повторю, пожив-

ившись, – лишь на торт. И в салат.

 

Знать

 

Я хочу знать о тебе всё.
Зачерпнуть эхо твоих слов,
городов жилых и проезжих сёл
затвердить географию набело.
Как шуршит в кедрах глухой дождь,
как бежит по коже капля воды…
Называя: брат, понимать: ложь,
но честней прочих её ходы.

Как блестит в дебрях волос – соль,
как красно солнце с изнанки век, –
повторять этот язык вдоль,
поперёк, насквозь и врасплох, в разбег…
Как растут бережно семена,
как качает бешеных дрожь земли…
Как другие пили тебя до дна!.. –
и о тех, которые не могли…

Я бегу выиграть сей звук,
хоть не все тоны нашла уже:
он поёт, как умереть вдруг
и как вечно жить, и о той меже,
что разводит за руки да и нет;
древний космос полон муры, туфты!..
Но его джаз-бэнд отражён в тебе,
и гремит во мне потому что – ты…

Я шепчу, и ветер ерошит ворс
дыбом вдоль хребтины тянь-шаньских гор;
я хочу, чтоб он и в тебя врос,
золотой септический септаккорд, –
чтобы ты слышал в нём ноту Si 
и в её синь пропадал, спасён
из песков-льдин-неводов, и
чтоб хотел знать обо мне – всё…

 

карандашом в сентябре

 

1

 

...если лес и шелест, то вот, всклокочена,

на виду повыставлена не по уму,

а внутри одно, остриём, отточием

белокоро-письменному ему:

белокоже-лиственному пройдохе,

сукровично-слёзному, где надрез,

а слова – зализывать и по крохам,

в дорогое ряженые и без…

 

2

 

…бездумно, нога за ногу, а верхом течёт холод,

и гончая, подбегая, на лапы кладёт голову,

во след, и зрачок тёмный, и мех рыжина с белым – 

она или я? точно уже не пойму первой;

и вызубрен от заглавных, выслежен до окончаний,

вылизан всклянь, усталый, один изо всех горчащий,

в крови его серый порох и красный воздушный шарик,

и зим тому… и не трогать, баюкать ещё маленького,

и буквы нежней пальцев, и вдох, как листок, длинный.

тихонько стеречь дальнего, брести письмецом ли, ивами…

 

3

 

ива сбрасывает кору и бежит в отлив.

звёздочки ареол вместо бывших веток.

море трогает. отполируйте до человека!

в новой жизни, смерти, голосе, сне…

море волнуется раз, выговаривает: иве-т-та...

и выбирает листики, божьих коровок из пасмурной гривы,

укладывает на голыши, подвязывает ламинарией-лентой,

и уходит… и вот ты идёшь ко мне 

(а думал, купаться). здешняя, да? – привет?

 

 

Карта странствий

 

Разевает ротики львиный зев,

В хоботке у пчёлки дрожит янтарь.

Лето сладко-горькое, не согрев

Никого, спокойно идёт, представь.

 

Поманю старуху, достав кошель,

И, пожав плечом, уберу опять:

Ни копейки мелочи, хоть убей,

Ну не сто рублей же нищей давать.

 

Доброты и щедрости – днём с огнём,

И всегда, как водится, не со зла.

Да и то сказать: в первый раз живём,

То есть сразу набело. Как легла

 

Карта странствий винная, пьяный стих.

Был поэт, да вышел. Не в люди. Что ж,

Господам и господу – до своих,

Не до всех. Друзьям? Этим да, с кем пьёшь!..

 

У беременных животы как шар,

Шар-хрусталь гадательный, шар земной.

Капля спермы – истинно царский дар,

А слова и разное – грош ценой.

 

Не в любом цветке притаился мёд,

Не во всех шипах накопился яд.

И укол болит, и пчела поёт, –

Так и я. А прочие – как хотят.

 

Любовь – это лес…

 

1

 

Цветком-поцелуем…

Листком-ладонью…

Вьюнок обвивается –

Страстно и бéло!

Что делать, что делать:

То – Солнце велело!

То – лето сбывается

Синью бездонной,

В душе ошалелой

Сверкая-рисуя:

Лицом-поцелуем,

Ладонью-любовью…

 

2

 

Кузнечиком-словом,

Стрекозкою-строчкой…

Всё срочно и спешно,

Всё спешно и срочно, -

Смешно и прилежно,

Вразброд и до точки:

Всё тотчас – и точно,

До крохи-росточка –

И – ворохом!.. Словно

Любовь – это лес!..

Под синью небес…

Под сенью древес…

Под сетью чащоб…

Заплутала? Ещё б!..

 

* * *

 

Марта розовая льдинка,

синь и даль.

Это солнце – погляди-ка

в календарь! –

 

Разбудило сто капелей

ото сна.

Оглянуться не успели –

и весна!

 

Вот и туфелька-обновка

в самый раз.

Золочёная подковка,

Смех и пляс.

 

Сомневаться

Что там будет впереди?

Приходи поцеловаться,

Приходи!

 

Может быть?..

 

1

 

(От себя потихоньку, тайком, втихомолку

Прорастая друг в друга корнями окольными,

Мы сначала хотели немногого: только

Переждать эту жизнь, пережить эту боль, но

Получилось иное, случилось взаимо -

Да, обратное, кажется, – если невольно

Призадумаюсь, вижу: далёкое-длинное

Затянулось… Узорами странного толка…

 

Затянулось на узел, на узы, на ужас,

На жестокое счастье сплетаться друг с другом –

Незаметное, незаменимое, чуждое,

Чужедальнее... Храбрым корабликом хрупким...

Безрассудное иль неподсудное, нужное

Или вынужденное? Не знаю, я путаю

Нас с тобою головокружением-кружевом,

Лютой – лютик-любовь! – полуплач-полушуткой…)

 

2

 

Может быть, мы увидимся снова однажды, и знаешь…

Нет, не знаешь! – Люблю быть ничьей! То есть нет, не люблю, но приходится, –

Просто вовсе не с той роковой неизбежностью, как это водится

Часто сетовать… Я не умею сказать… Та усталость,

От которой тоску рассыпаю в слова, не заставит

Ни отчаяться, и ни солгать, и ни что-то ещё… Иногда лишь:

Может, это такая душа, а быть может, бездушная фальшь, и

Может, это любовь, – а быть может, и нет… Понимаешь?

 

3

 

Может, это не я ещё?.. Может быть, долгое лето

Затянулось?.. Да нет, не узлом, просто слово похожее, –

Может быть, это временно, может, пока не ответ и… –

И пока я ещё... Только кажется всё же – не может.

Нет, не то, чтобы слишком сошлись и дурные приметы,

И – ну как же без них! – теоремы рассудка… Так что же? –

Ничего, ничего… Лишь душа – шелестением веток:

Может, это не я? Может быть?.. Может быть, ещё можно

 

И жалеть, и желать, и ребячиться глупо, и очень

Ощущать каждый миг-без-тебя, и к тебе лишь дорогу

Выбирать?!. Может быть… Но быть может, уже не захочет

Равнодушно-спокойное Нечто внутри… Только дрогну:

Может, всё же не я это?.. Та, что наотмашь, а впрочем –

Полуобморочна-полуоблачна-полунестр?га…

Может быть… Может, завтра ещё?.. И не верю, и ночью:

Может, я ещё – ты?.. Хоть чуть-чуть?.. Ну хотя бы немного?..

 

Мотылёк

 

Свет – метелью, белой плетью.

Свет – пустыня, свет – горячий.

Закрывать тебя – от света!

(Закрывать глаза от счастья.)

 

Заслонить от новой смерти,

выпить дрожь вчерашней. Где там! –

Всё, что могут руки эти –

закрывать тебя от света...

 

Пусть. Хоть так. Вдохвыдох чаще.

Безымянно. Безбилетно.

Закрывать глаза от счастья:

закрывать тебя от света!

 

Свет, сжигая шёлк. Кромешный.

Рук единственное платье.

Он – как я. Пойми. Я нежно.

Закрывать глаза от счастья.

 

мскв

 

москва – бисквит,

раздавленный со сна:

осколки ловкости, отскок, оскал!

блесна

ловцом уже закинута в мускат,

по-лягушачьи – ква! – хватаю:

к вам, все-в-сад;

и пальчик в дырочку из детского носка

в полоску, розовый, глядит.

москва-москва,

москит, кусающий мозги.

москва – весна?

 

над глубиной

 

...так и плывём над глубиной,

как щепки, белые на чёрный

ночной гудрон: уже без счёта, 

без тонкой кожуры, больной 

(черешно-шелковичной-наспех)

о том, насколько мы напрасны

с тобой...

не так: во снах, когда друг друга,

как из ручья, берём на руки,

на тяжесть бёдер, губ припой,

на слово - скрипкие качели

над лебедой -

«усни-поспи-приснись...» простой

язык. но здесь о языке ли?..

 

 

Не белое

 

1

 

Лимонный лист прозрачный как бумага, –

Он над землёю цвета грецкого ореха

Озяб в недвижном воздухе... А солнце

Просвечивает косточки худые

Его непарных жилок, там где влага

Висит, застряла в глубине, – и эхо

Так ясно вторит нашим голосам,

Что кажется, как будто каждый сам

Зовёт себя из прошлой осени – а может

Из позапрошлой, на неё похожей,

Или из будущей – и, греясь под лучом,

Хочу, чтобы опять их полосы косые

Задели той же паутины волоконца

И год спустя, и два... Чтоб снова с нами, теми ж,

Целуя светлый лес в растрёпанное темя

И каждый вяз желтеющий в плечо,

Тысячекратно повторялось время –

ещё раз, и ещё…

 

2

 

В Афинах розовых дома – стихи. Заметно:

В них камешки неравного размера

Друг к другу жмутся, чудом образуя

И стены, и карнизы, и проёмы –

Оконные, дверные, слуховые –

Таких воздушных ровных очертаний,

Что вздрагиваешь каждый раз, не веря

Глазам, уставшим от московского вертепа,

И улыбаешься одновременно… Не вдвоём, но

И не совсем уж врозь мы любим сами

Словцо прикладывать к словцу: вдруг прирастёт и

Пошевельнётся и пойдёт гулять и вынет

Счастливую монетку… Неразумно,

Но как приятно!.. Нежно и упруго

И остро совпадёт – ни зги, ни щёлки…

 

…Так мы порою пригнаны друг к другу,

Ночной… Лукавый Одиссей, горячий грек мой…

 

Не в разорванной…

 

1

 

Не в разорванной близости, но –

Ожидание есть ожиданье! –

В трепетанье на ветке листов,

Осеняемых (осень!) сияньем,

Ослепляемых красным вокруг –

Посмотри, расставаться так просто! –

Оставляемый остров разлук

И осин остывающих остов…

Осыпаться вот-вот… Перестук

Часовой, остроты не тая:

Ожидание-вздрог: вдруг – из рук!..

Вдруг из рук – и уже не твоя...

 

2

 

Не в разорванной близости, но –

Расстояние есть расстоянье! –

В отлетающих листьях и в той,

Отселяющей… Осень! (Останься!..) –

Отделенье от ветки листа,

Отдаление ветки от древа

И дерев от земли… Неспроста:

Отставанье чего-то-там-слева,

Отслоение от бытия,

Отмиранье: чуть-чуть – и ничья…

 

неровное

 

человек человеку – почерк, две горсти букв,

мятный зелен лист письмеца и красная в нём строка.

азиатский шёлк подмышек, иероглиф губ,

гладкий воск обмана, клинопись-не-вникай.

 

человек другому – имя на запах, след

языка по нежным ямкам, меж пальцев рук:

белый волк по брюхо в снег заметён, слеп,

и позёмка стирает тропы... в полях, вокруг...

 

человек человеку азбука, ноты, счёт,

голый провод, палёная шерсть, потом-поймёшь-ерунда;

чёрный лось заходит в реку, небо пьёт,

поднимает голову... капает розовая вода...

 

человек между прочих – прочерк, пустой пробел.

не прошепчешь другим, что боялся вслух для неё.

белый волк темно оборачивается к тебе.

чёрный лось забредает в облако и плывёт.

 

Но всё равно…

 

Но всё равно, да и ладно, и пусть бы. Трава отрастает весенняя,

Прямо сейчас уже, вот, в конце марта, – вы в курсе? Наверно. Растения

Скýшны, как люди: лишь только пригреет – и сразу дешёвый уют,

Сразу, едва что-нибудь – полупьяный язык заплетает: «ллю – блллю…»

 

Небо холодное тронуть на вкус, самым кончиком… денется

Правда куда? Никуда. Если начистоту, – только где-нибудь

Где-то до-после-снаружи, мои ты-плюс-я-наваждения, –

Вовсе не с вами! мне ровно живётся и дышится…Денежкой

В щёлку запрятаться, в тень закатиться; чуть свет – уже паника,

Видимо (а может быть, здесь и самая суть: не красавица;

Но всё равно, то есть даже – тем более, знаете ль),

Это для всех как работа – притом что тяжёлая-неблагодарная – нравиться.

 

…Впрочем, один (не совру) всё же выдался, с именем греческим,

С ним что-то было, пожалуй, почти ну совсем человеческое –

Нежно-бездушно-воздушно… навстречу ли календарю

Белое на голубом предвкушаю опять?.. – море-яхты-картинку-дарю…

Но всё равно –

                    mummy-mummy, blue, oh, mummy-mummy, blue…

 

ночью

 

1

 

дай мне, дай мне сказать... ты же тоже из слов,

не из взятых назад – из коленных углов,

тёплой ямки пупка, паль-чи-ков-на-вос-ток,

за границу загара, ты тоже – песок:

против шерсти взъерошен, просвечен до косточки

предпоследней – колючей, непарной – не просто так:

позвоночный язык, и не спрячешься за

щёку... ближе сказать – это больше сказать...

 

2

 

молчи,

но пьяной ночью – пьяной, волчьей,

приснись мне зло, 

чтобы стекло толчёное

хрустело на зубах,

кормило солью

(скрипело ломаное) –

резкой, крупной, красной...

нечаянно?

нет – в пот ошпариваясь,

небритою декабрьской щетиной

по голым розовым бутонам,

морским песком меж коцанных коленных чашек

сжимало нас до полного,

до щастья,

до кожуры, веснушки до единой –

твоё молчание...

 

оволс

 

думал вдруг живое да вдруг зерно

пригревал посреди листа

а оно разинутое окно

торричеллиева пустота

 

продувной озон рассухой зако-

пан да вывалился в зенит

и летит невесомостью кверху дно

и звенит своё

извинит

 

Осенней женщине…

 

Осенней женщине (чуть-чуть – и сороковник)

идут медовый шёлк и кашемир,

и молодой накачанный любовник,

и сахарный Памуккале, и флирт

с подругою – конечно же, от скуки,

букет кленовых листьев, аромат

«Amor pour homme» и хищной формы руки,

два бывших мужа (каждый – «виноват»),

 

и – красота как ярость! и, – покуда

любовь сильна, – умение молчать,

сто сорок в гололёд, бильярд по клубам,

смех вдребезги и нежность изначаль-

 

на – я...

          тр(и ты)сячи по(след)няя при(чуда)

и приговор известного врача –

отсроченный. Ми(раж): у–дар и уда-

ча. (Ча-ча-ча? Конечно ча-ча-ча!)

 

 

Пить

 

Ты ведь не знаешь, что там.

                                   С первого же глотка

лопнут горячим потом дойные облака.
Осы сосковых зёрен, бёдер нагар/прострел…
Голос твой станет чёрен, станет зрачок твой – бел.
Встанешь, шагнёшь по шпалам, даль это сталь колен.
Путь развернётся алым, зелень плеснёт из вен.
Две поднебесных нити снижут желток и синь.
Разве же ты не птица? Только беги, неси
дробью безумных пяток, мельницей ног и рук – 
нерастворённый запах, неотражённый звук!
Скорый по взлётке рельсов, выше-гляди-сметёт!..
Веткой срывая время, навзничь листая – всё…
Та, что ещё разлюбит, вновь первый раз с тобой…
Станут слюдою губы и шоколадной боль…
Канет закат на блюдце, выплывет в бирюзе
дом, где тебя дождутся, где одному тебе
дальний ночник крылечка – ближе, теплее…

                                                             НЕТ!!

Это – курьерский встречный!.. И – оборвётся свет…

…Чашка с отбитым краем, трещинная змея…
Что в ней, сама не знаю, яд или просто – я…

 

По красной нити

 

– Чего в такую рань? Эх ты. Легко ли 

чём свет вставать, встречать идти старухе? 

– Мне, бабушка, хотелось повидаться, 

давно не говорили мы с тобою.

– А с дочками что не до разговоров?

– Да выросли они, живут отдельно, 

к чему мешаться у чужого счастья,

я лучше к вам – ведь часто собиралась.

– Ну заходи. Дай поцалую... дылда.

Дом-от большой наш, и обняться есть с кем.

Мы все с тебя глаза-то не спускали, 

не ждали правда рано так, но что уж.

– Что мама?

– Младшая моя краса и ныне! 

Умней всех вас, всех лучше шьёт и вяжет – 

светлее снега, легче паутинки!

Лишь тёплые ей вещи не даются.

– Нет, его ты не отыщешь. 

Напрасный труд. Твой дядя тут пытался 

свово сынка беспутного... соринка

во ста стогах. Но суть не в них, а вот где: 

все, кто пришли – по кровной красной нити. 

А белая не выдержит натяга.

 

– А как... не знаю, спрашивать...

– У нас он. Не толкошись, врачи сказали надо,

так им видней. А этот воздух лечит

и хвори, и обиды.

– Расскажи мне.

– Обычно здесь не любят нерождённых, 

но твой весёлый. Мы назвали Ваней, 

чтоб не забылось, каковы – дары.

Смотри-ко, вот и он. Беги, Ванюша, 

встречай скорее маму. Зачерпни ей

пригоршню слёз, лицо умыть с дороги,

и молока грудного – ждать и пом[нить].

 

Птица

 

Ветер!.. На сотню сторон – ветер…

Заметает пылью снежной, бережной 

лёд в глазницах вчерашних следов.

Темна зима, и кроме – ничего, ничего…

И только птица-синица

день-день

говорит тонко – будет весна, разбудит!

Глупая птица! Холод сдует тебя.

А она – день-день…

 

Вьётся ветер, жаром несёт песок, песок…

Красный бисер швыряет в глаза.

Широка пустыня, глубока до дна,

ни росинки пропащей – нигде, нигде.

Лишь какая-то птица 

пить-пить

повторяет – иди, вылупится родник!..

Глупая птица! Мираж, сон высосет тебя.

А она – пить-пить…

 

А с обратной стороны сна – дождь, дождь…

Сетью опутал, утопил цветы и цвета.

Вода, вода: никогда, никогда…

Но откуда-то сверху –

упрямая птица:

синь, синь!

Выплывет небо, вспорхнёт небо!

Глупая птица, мокрая серая птица…

А она – синь, синь…

 

Вода и ветер песком стирают твои следы.

Невозможные, почти невидимые следы.

Нет – никого – нет…

И только глупая безумная птица,

прыгая по веткам рёбер,

высвистывает – 

где-нибудь, когда-нибудь...

Когда – ни – будь.

 

пустынное

 

...и вся её смуглая скорлупа,

горячая спальня вьюг,

в секущихся шорохах трав, упав,

увидишь – прозрачна вглубь

песка:

на тысячу злых шагов,

до косточки мышьей, до

ручья, обронённого далеко,

монетой в пустое дно,

 

и ты, то дёргаясь, то ложась

в бессонницу, букв крупу

ссыпая, голый язык зажав

зубами, несёшь во рту

пустыню: 

колкую эту шерсть,

окрошку углов, узлов,

и тоже навстречу, как перст, как есть,

прозрачен на тысячу слов...

 

Роман с…

 

…С тобой – и с музой, раз пишу о том – игра:

Озноб будильника и – бисер собирай:

Словечки сонные рассыпались, конечно,

И прыгают – пора-пора-пора! –

Как детвора по классикам двора;

Сыграем в классики, примерим на-ура

Борьбы классической отважные одежды

На тело голое и крепко-крепко-нежно

Обхватимся с тобою до утра!..

На креслах плеч и подлокотниках колен

Сыграем классику! Обман? Обмен! Размен:

Гомер ведь не был слеп, и про Сафо наврали –

И так и мы не впишемся в печали

Разлук: он снова наш, легчайший плен

Романа с…

 

Роман, мой старший брат,

(Припомнилось), едва перепадала

Шальная денежка, закуривал, бывало,

Сигару… чаще «Беломору» рад

Бывая – на мели. И я смеялась,

А он мне говорил – тогда поймёшь,

Когда однажды летом заведёшь

Красивую историю, пожалуй, –

Роман!..

 

…с той музой, коей без тебя – «табак»…

Романс, то музыкою-бестией, то так

Беспамятно-безденежно-бесстыдно –

Гармошкой попрошайки, безобидно-

мучительной – тебя со мною в такт

Несёт, судьбу моля ещё хоть раз

(Скажи, уже уговорил?) сыграть для нас

Роман – с…

 

Смородиновый лес

 

а солнце – сквозь смородиновый лес 

по тёмно-красным, розовым и белым

упругим бусинам, прихваченным губами,

упрямым косточкам, прикушенным легко...

 

(а там по краю: ива наизнанку 

за пыльной тучей вскинута вдогонку

и от беззвучных судорожных молний –

которые одни и гонят ветер

вперёд товарняков и вертолётов –

уже знобит, метёт озон безумья...

и бьётся телефон – живой пескарик,

и оборвав натянутую леску, 

без плеска – в тишину, во тьму, как в омут,

в расколотое зеркало, как в сушь... 

о нём, о немоте... в огне, во гневе...)

 

...утренним родинкам примятых летних ягод.

нет, мы другая половина неба,

где край листа двуручною пилою,

зелёным леденцом и двуязычным

блужданьем на просвет, на шёпот: слышишь,

садовник знает, для чего привито,

а веткам незачем, им только дрогнуть

и прижиматься мокрым срезом к срезу,

и прирастать вживую, обнимая...

плести смородиновый лес... прилипших мошек,

мышей летучих с тонкими резцами,

грызущих нежный сахар полнолунья

и распускающих одежду у влюблённых

до нитки, до последнего, до «кто ты?»

 

тилибом

 

жили-были... жили-били,

жили-пили/пели/выли

 

сосны-ели, топи-мели,

еле-еле кашу ели

стыли-спали

с молоком

сели-встали

так о ком

 

небылицы?

лица.

были?

рамы мыли.

были-сплыли...

 

я ли – ты ли...

мы ли – или?..

 

 

только начинаешь

 

только начинаешь понимать того медведя –

в сугробе протаяно дыхальце,

ноги-руки почти согрелись,

как – вот!

кот:

шагами охотника в камуфляже,

по-над головой крадучись, ищет-не ляжет.

пахнет дождём, листьями, больше всего землёй,

корой.

лютое кладбище полёвок, лягушек,

вытащенных из гнезда птенчиков.

беру поперёк пуза, укладываю к подушке,

слушаю.

запахи выдыхаются, приручаются на мурчательное,

мечтательное.

котики глазастые, похожи на младенчиков,

говорят, поэтому их и любят женщины.

верить?

снова белое по тёмному, и уже – медведица,

спи, кошенька-мышенька, няшенка-вишенка-хвостатик,

нам до весны хватит

снегу...

 

утренним апрелем загляну к прабабушкам,

прополю оградку.

держали таких простых-рябеньких

верно, и они. да всё остальное

нет, не другое.

 

Убедительным наклонением

 

Убедительным наклонением звательного падежа,

Вопреки повелительному – всевозможных падежей обвинительных,

Я, именительное местоимение, к тебе обращаюсь, спеша

Пользоваться любыми предлогами – и дательными, и творительными…

Я – сказуемое подлежащее твоё… Речь ужа-

сна, страшнее всех снов, уж чуть что – шурша,

Расползаются по швам наши не-гласные спряжения…

Знаками запинания, двоеточиями, задыхаясь-дыша,

Делаю тебе своё сложносочинённое предложение…

 

Уменьшительно

 

1

 

Моя утраточка, фантомчик-крохотулька,

Клочочек мяса выдранного, выкидыш

Мечты!.. Багровый эмбриончик-вишенка,

Уже не замысел, а вымысел: не вышедший!

Не выношенный, не рождённый… Жду ли

Утра?.. Утраточка… Лишившись лишнего,

Нутра обрывочками, краешком раскроя,

Дрожа, тебя закутываю… в слышные

Едва-едва словечки: ляг поближе...

Сочащаяся лужица и жижица,

Под ложечкой сосущая… Малышка…

Ты так мала!.. Чуть видима… лишь мною…

 

2

 

Стань пустячком, причудочкой, случайностью,

По капле крови и по капле боли

Все тише истекающей, печальненькой

Улыбочкой-малюточкой, звучанием

Коротеньким, звоночком колокольчика

Нечаянно-уроненно-оскольчато-

Несбыточного счастьица… и только…

Стань мною, стань обеими… чуднóю

Малюсенькою странностью, игрою,

Игрушечкою, сказочкой… строкою…

 

Хмель

 

Это хмель. Этот хмель в петличку зачем? Не хмуриться,
Но идти, в асфальт вбивая пульс каблуков.
Выключают небо. Лиловая кружка улицы.
Красный след помады на верхнем крае домов.

Мы с тобой кому-то там с высоты, видно, лакомы.
Карамельны, мелькнём – мелисса, мелок налегке.
Или так: близнецовые две монетки лаковые
Друг у друга крепко зажатые в кулаке.

Кто-то хочет нас раскусить – хороши ли. Пусть бы,
Одеваясь в хмель, дорастаешь: понять – не нам.
И неведом травинкам двум приворотный вкус их
И за что уплачены те золотые два...

 

Читать

 

…по обрезу слов – босыми подушечками безымянных,
через абрис снов – осмелевшим кончиком языка,
от верблюжьих колючек кириллицы до лоскутка дыхания,
просыпая в кофе пробелы – Сахару сахарного песка…

...между выпуклых строчек вен, виннокрасных родинок двоеточий :
сняв ненужную суперобложку, полями за склейку ресниц ведя –
то ла(донно) вдоль корешка, то ли лодочкой-оморочкой, –
но на слух тебя, и на вкус тебя, наизусть – тебя…

 

чья

 

1

 

…Чья жар-птица облако сахарной ваты скомкала?

Ты... Песчинки в шлёпанце... Берег – ломтик лимонный

на стеклянной (всклянь) каёмке ликёра... А сколько

нас, разноцветных осколков смальты – на Мальте?

Альт или кобальт? Плутаю пО небу пальцем,

рисую знаки (просто – просыплю – просо) вопросов...

Впросак, в сачок мотыльковый. Здесь есть мотыльки? Напротив

дремлет фламинго на двух коктейльных соломках...

Долгий глоток... Вплавь...  Расплавь –

не знакомы?...

 

2

 

П ервая  –  я,  но  потом  вернёшь  мне

О стролиста  заросли,  ангела  пёрышко,

Ц арицу-бабочку  (улетела),

Е дкий  сок  океанской  мели,

Л ьдинку  зрачка,  южный  загар,

У зкий  певчий  бокал…

Й од  и  ранку  –  правда?

 

Шёпотом, тихо-тихо… (внезапное)

 

1

 

Ночь моя… «Ночь моя чёрностеклянная, южная-нежная…

Как я тебя… Твой темнейший бокал на прозрачнейшей ножке… И где же он,

Тот стеклодув, что легко выдувал, страстно не отрывая от губ,

Чёрный безлунный тюльпан твоей-с-примесью?.. Режешь и режешь

Глубже и глубже, и все же таки не пускаешь и держишь,

Чем-то к себе прижимая!.. Наверное-верное, глуп

Чёрностеклянная с золотом, пьющий пустое-разреженное

Небо!.. Но кто стеклодув твой, который тебя?..» – Без надежды твой…

 

2

 

Бережно – ночь твою… Чёрную, чёрную, чёрную…

Каплями золота, редкими крупными каплями

Ясного золота, чистого золота… Как бы мне, как бы мне, как бы

Не отрываться дыханием нежности бережной!..

Чёрный тюльпан неожиданной нежности… Веришь ей?

Чёрный тюльпан… С золотой сердцевинкою-пчёлкой…

 

 

Это ли не…

 

1.

 

У моей и у твоей тайны

Перепутались все секреты,

Перепрятались все лукавства,

Стали общими обманы зренья,

Наважденья, миражи, тени

И театры тех теней… – Не знаю,

Чья меж нами на двоих сказка

Так пригрелась и живёт… Это ль…

 

2.

 

…не та?.. Или – и тайнопись, и клинопись,

И каллиграфия, и каббала, и все наскальные

Изображенья-отраженья, руны, символы,

Экзотики, и эзотерики, и правильность

Произнесения не вслух – всё сразу!.. Линии

Сплетений, слепки, отпечатки пальцев и

Слезинки-светляки… Неутаимое:

Все полнолуния и все иносказания...

 

амели

 

амели опять замели.

зол мент-

ол зимы – аж земли, так метёт,

на Тверской не ви-

дать – и отпустит.

уж выби-

рать подъезжает, по-сто-

рожи, кра-сив «мерин»…

а имя – л-

жив

мир-аж: поз-дно… хо-тел… по-полам…

па-мять ском-Кать, что вспо-мнила?..

бро-сил-нет-но-был? – «А, мели!» –

фильм-любовь в золо-той дали,

дальше чем сальвадор. теперь –

без обма-на. от-крыта д-верь.

обмет-

ало губ анилин.

что с ней стало, с твоей амели?

 

аэро

 

...тенью скользя-задевая спящие города

движется самолёт медлительно как всегда

мошкой ползёт упрямой к рассвету да-

льние уносит страны в глазах вода

с неба а в коже жар задержался там-

тaмы крови в далёком где-то ещё но сам-

о!лёт возвращается и крыла-

ты и я и новая жизнь легла

завтрашняя на огни на земные ран-

ние и утро сквозь тучи краснеет нам

ли про него грустить уж летит когда

тенью скользя-задевая спящие города...

 

вдруг

 

Сквозь твои черты прорастут цветы:

Розы – сто шипов, раскалённый мак.

Дно стеклянных дней (говори о ней),

Об одной о ней – да не просто так!

 

Золотая пчёлка отыщет щель,

Проползёт бедром – а ужалить жаль…

А зима – потом, а огонь – теперь,

Остальное – шёлк, лепестки и май.

 

гео

 

наша с тобой геометрия труд(но) х(ранит)ся в тайне…

конусом (живо)та, жарк(ого) вниз остриём,

конусами с(ос)ков вып(«лав»)лена про(та ли?)на

в кален(даре) твоём, выцарапана жи(вьём)…

 

это так(ой) кубизм: (Куб)а страстей, ве(сна) л(ишь).

в буднях, где Бунин сед, (шар)м легко(верных) жён –

катит…про(зря)т, смо(три), – пр(очный) трюизм. а з(на, ешь),

это – зе(мною) быть. ну, треу(гол)ьник-к(рад?)ём.

 

дай угадаю

 

дай у(гадаю)… впрочем, ни к чему:

(карт)инно и с(таро).

дрожь век – жест-

ока

о-сень!

рес(ниц) движенье в знак у(рока), бри-

танец лиственный, октябрьский смог…

в дыму,

в дымину горько трезвые с утра-

чиванием по(след)него безумья ть-

мы вместе ждём рассвета… ночь до-

бра от(бра)сывает тени и ри-

сует взм-

ахи…

и под-лежащ и пред-сказуем

вечер, легко переходящий в день-

ги, вы(годы)… глух(их) страстей пок-

лажа о чём вся эта? сможешь дать ответ,

если ребёнок подрастёт и спросит? сажа-

ли розы красные уже или их нет-

ающий огонёк ещё пока-

жется?

 

заведу любовника к отпуску

 

1 (I’m not a bitch, I’m THE bitch)

 

Заведу любовника к отпуску,

«Заводить» его буду всячески,

Про себя смеясь, слабой-кроткою

Буду, чтобы мнил бы и мачо, и

Тем полковником, и учителем

Он себя, объяснял про главное, –

Заведу любовника! Лично мне

Любопытно подводное плаванье

По глубинам вранья… А прочее –

Отдохну, – и как воду, сразу же.

Решено, заведу! Да, вот ещё:

Буду фотки подружкам показывать,

Тем, которые дрябло-бледные,

Караулят мужей с дитятями.

Вот такая буду конкретная,

Как последний том, с ука-

зателем.

 

2 (beach)

 

Заведу любовницу к отпуску.

Чтобы было, куда… Не денется

От… Любая стерва, меж прочими,

Неплохая в сущности женщина.

Ну, особенно если приличные

Формы… Эх, а самое главное –

Заведусь-встряхнусь преотлично и

Научусь подводному плаванью!

А песочек-солнце!.. А прочее,

Да с пивком!.. – к чему думать разное,

Заведу! Жена? Да ну вот ещё,

Никому ж не буду рассказывать.

Сочинит сама мне отмазочку

«Ради блага детей» и к месту

Промолчит. Такая вот сказочка,

Жизнь, как первый том, интересно!..

 

 

иероглиф

 

Ты (ведь ма)ска, прихоть: иероглиф,

говорящий каждому иное.

Голос – снови(день)е и сви(дань)е,

а слова – обещанное многим.

Для немого буква – взмах и пром(ах),

для слепого – след короткой вст(речи).

Огненною клинописью маний

Глина строчки оживает. Нечем –

только тюль лукавой пантомимы –

скрыть себя, вглядевшись против света:

на губах – дыхание лавины,

а глаза – две бабочки и лето…

…Делать солнце ж(ад)ным и беск(рай)ним

могут те лианы колдовские,

что впадают в море, синей сканью

продолжая руку эльфа: иней

или почерк?.. нотный хмель и ст(руны)?..

Обнажённый с(нежный) лес и тени?

Жду, ког(да) тебя мне расшифрует

тайнопись  тво(их)  прико(снов)ений…

 

иероглифически

 

Мужской иероглиф блёкнет, прочитан.
Смысла в нём оказалось не слишком –
не то чтобы совсем, но
гораздо меньше, чем до-

тронься: цветка обле-тающей вишни
ты-
чинкой о-кажешься лишней,
хрен васаби – острая зе-
лень,
уст-
алость,
скользят ко-лени,
лень вн-утренняя…
га-даю: ког-да… тяжело лом-аю
об иероглиф язык, тво-я
Я-
пони-я…

Ма(лень)ких лошадей края,
кра(сны)х коньков крыш края…

 

иногда неплохо бы

 

Сойти с ума-

явшегося коня

(металлик корпуса отнюдь не панацея

от зол: усталости металла и паденья

на серпантине, вьющемся отдельно

от новогодних ёлок вдоль гор-

чичных осколков скал-

ящихся лет-

них солнц), и…

и дед-мороза звать и не придёт-

ся ждать долго: жди всю жизнь,

          всю жизнь кляня-

сь, как в детстве, досидеть-не пропустить…

          пропустим поприличней

под пресловутыe часы, да в энный раз!.. –

а вдруг откроется – докуда хватит глаз –

пребелая-белейшая равнина:

как с чистого листа, всё – с чистого, иди и…

 

…и под ногой неловкой хрупнет наст-

оящее…

 

не жалей

 

не жалей ни о ком-

пасе ни о пути – предадут и обманут

даже лучшие из-

ображенья уйдут из зеркал

не оставивши след-

ствию алиби. это карма-

нник – он же время – крадёт-

ся а нежность лишь кларин коралл.

 

а о ком будешь зря-

че и слепо выплакивать очи-

нив ломать непростой карандаш и стих-

ать не уметь – то не боль-

ше чем сон-

аты звук ибо я-

лик былого всё дальше и проще-

нья не будет и ежели в-

друг возвратится гол-

ландец – не призрак ли он?

 

не зима

 

август. веранда. чай с бергамотом.

красная цинния. жёлтые листья

в ярко-зелёной траве. самолётный

след через бледное небо. таинственный

жук-древоед тихо тикает в ножке

гнутого временем венского стула –

не антикварного, видимо, всё же:

розы – засохли, блажь – не уснула!..

авиашоу длится за кадром,

за горизонтом, качает деревья…

блажь? это нерв через кривду и правду –

прочно приручен, но честно алеет:

по мановению – и не удержишь,

холод – и «Боинга» страстная поза…

 

…август – интрижка курортная между

ромовой бабой и дедом морозом.

 

невозможно

 

1

 

Зеркало любви раскололось в осколки.

Сколько? – В каждом осколке – солнце:

Целое, красное.

Я вижу, как все они в моей крови

Проплывают, обжигают меня изнутри –

Переплавливая опасно!

 

Слёзы горечи выкипают ещё в глазах.

От радости, что столько нашлось сказать

Тебе, моя радость!

Того, что можно, и того, чего нельзя.

Меня уже – не ранить.

 

(Пожалуй, ещё, наверно, можно убить –

Но уже не заставить тебя не любить.

И не испугать – брось.)

Зимний серо-зелёно-синий аквамарин

Глаз моей нерастаянной, моей любви

(Вот она у меня, смотри!

Вот она-я у неё, бери!)

Обступает меня в кристаллах улиц-льдин,

Посреди звёзд…

 

Я слишком счастлива, чтобы остановить слова,

Сквозь асфальт невозможности

прорастает их трава,

Подо льдом аквамариновым…

Метельные взмахивают рукава,

Куда-то далеко отлетает, кажется, голова…

Сердце – взорвалось!!

 

2

 

Мой лепет нежности – да поможет тебе,

Мой горячечный лепет – да поможет тебе!..

Моя любовь да поможет тебе

Удержать – равновесие…

То, которого у меня никогда и нигде,

То, которого у меня ни в себе, ни в судьбе

Нет, и не было, может быть, с рожденья: предел, –

Но как весело

Позавчера у друзей я несла всякий бред!

Целовала их кота, пока не отняли; нет:

Уверяла, что за декабрьским окном – цвет

Лета, и лягушек аквамариновое щебетание…

И тут же сама над собой смеялась,

Ну, чтобы не слишком уж удивлялись

Странным стараниям…

Пристрастиям, приставаниям…

Никто и не удивился, и за разгадывание этих дел

Не взялся,

и списали – а! – на всегдашнее, проглядев, –

Это просто мне в голову пришло, что ты приходил

Тоже под эту крышу, и тоже так же сидел

И так же гладил того пушистого белого зверя…

(Может быть. Я в это верю.

И на другое уже совсем не оставляю сил.)

 

ночное зеркало

 

ночное зеркало качается, а мы

всё те же дети, только заигрались

до с(ум?)ерек, до тем(но ты…), до ть(мы...),

до темени… лысеющего… камень

с души (из печени?) лежит в л(ад)они… смех, –

нет у(гол)ьков, что голыми руками

ухватишь даже если к(рай)ний спех,

да и хватать не хочется… смер(каясь),

молчит в(ода). нужна ли? на мели...

чего тушить, когда не загорелось?

лес сов-падений, лис-тьев… не (наш)ли

но шли (письмом?), и далеко зашли… и белый

кл(убит)ся свод, рождая чёрный снег,

глазок з(верь)ком кусается на память…

и о(зеро) колеблется как в раме

и отражения целуются при всех…

 

 

но…

 

не он. не бес. но тянется измен-

чивая пасмурность (неон) небес-

причин-но, а всё-таки дождём-

ся половины, хотя бы, Лета… мокнет цепью пятен

дорога… дорогóй, всё так, но дню

(мог? нет?) подходит ближе прочих тем-

нота… и прочь их, ноты!.. та? и те! –

дождём засыпать… засыпаю… со-сны… сплю-

с-кивают-ся… и с первым же не обязатель-

но, чтоб понять, что я тебя люблю…

 

осеннее

 

у огня –

острые края.

лучше не трогай.

иди своей дорогой.

 

от воды –

холодные следы.

глубоко не лезь.

по краешку, здесь.

 

мутный горизонт.

ушёл черный зонт.

остались вдвоём

костёр под дождём.

утонем? сгорим?

дым...

 

отчётно-этапное предвкушение дня рожденья

 

Утро на то и утро: с постели, медля,

Ноги спустить, легонько коснуться пола…

Пол поменять?.. Окстись, он и так паркетный!

Транссексуал усмехается, очи долу.

Долу затем, что на свет уродиться бабой –

Горько, но даже полынь нахаляву – прибыль:

Коль не яга (про себя), – так оно и ладно,

Ромовой будь и снежною будь на выбор…

 

Или – на чайнике. «Солнышко, хочешь чаю?»

(Под одеяло, где мой-на-сегодня, нежно.)

Год был плохой, и я плохо его кончаю –

Слишком на-раз кончаю на тех, кто… Между

Прочим, такие тайны давно не порох

И для дурёх тяжёлого поведенья:

Всем нам легко лишь с теми, кто не был дорог

Ни на мгновенье до, ни… ни на мгновенье.

 

Эта «любофф» – не моя, да и он со своею.

В разности игр – вся сумма огней между нами.

Впрочем, ЛЮБИТЬ (то есть сильно) никто не умеет –

Образ-то ведь собирательный, а? В романе

В каждом, как ни расстараешься, всё выходит:

Грудь от одной, от другой – накладные лохмы…

И да и пусть бы. Мы просто дельфинов вроде,

Живы от счастья до счастья, короткими вдохами.

 

…Осень, какая же осень царит над нами!..

Небо повисло хрустальной поющей бездной…

Что? – Улыбаюсь. Засяду за стол с друзьями –

Ну, поздравляйте! я типа… того… воскресла.

 

почти осеннее

 

Всё – дольше... Всё – дальше...

Беднее и проще земля.

А небо – как раньше:

Из золота и хрусталя.

 

Всё – резче... Всё – реже...

Острее винты корабля.

А море – как прежде!

Из золота и хрусталя!

 

Всё – ложно. Всё – можно.

Подкожного кружева для.

А сердце – всё то же.

Из золота и – хрусталя...

 

пунктир

 

1

 

не тот ли вари-

ant той стрекозе

шепнул ужалившее осо-

знанье что я тебя лю-

минесцентно – рань же,

такая рань!..- мимо нас-

квозь и се-

ребром к ладони льнёт рассвет… гл-

азами, на пальцах, по губам, цветными с-

нами

к терза-

new – новому – тихонько привы-

каю, наверно, было больно под снегами –

так вот, совсем не снежна-

я по счастью!.. –

будить не буду прочие напасти-опасности,

и так уж уле-

таем…

ещё не день… ты спи-

шшшшь… я обнима-

you…

 

2

 

скача сорокой из строки в строку,

как секрет-

арша глазки, прячу тайну –

пунктиром рек излучин встреч разлук

лукавых луковых лу-чистых неслучайных

речей ручьёв приручённых ключей

от зáмков и замкóв взаимно крепких –

что каждая веснушка горячей

песчинки пляжной… солнце… ветер… ветка

метро – чем ближе юг, тем зеленей,

чем ближе ты – вкуснее стих-варенье…

ещё? коньяк из чашной чайки пей:

на радость целую –

поправишь у-

даренье?

 

с пяти до семи

 

…Небо рушится вниз, разламываясь на ты-

сячи хлебных крошек, на шаткую тишину,

на собачьи следы, так похожие на цветы,

на цветное пятнышко крови и шерсти клочок, на губ-

чатый наст-

упав-

ший так медлен(но) синим обнявший час-

то промокавший город, ок(нами) вылу(пленными) полн-

очи ждать не хочет небо, касаясь нас-

пех,

касаясь нас-

мех,

касаясь нас-

мерть… –

одно только к лучшему: слабый пол-

учит сто чудес… Смотри на крылатой пылинки блик

над раскрытым ландышем детской ладошки – жест-

око? Видишь, снежными бабочками на тепло (на миг)

оживают небесные буквы, сплошные «же»…

 

А малыш катает снежки и ему всё равно,

что куда там падает: Ай! Не кидай под дых!!

И ему и тебе и домой не пора и смешно…

Мы и сами (не вздумай забыть это) – с небом на ты...

 

словами

 

1


наив или наитие иль смехом
и мёдом но на вкус неосторожно
(колючий плод каштана – сердцевина
и пульс, и ласка-хищник этот случай):
вдохнувши раз, не выдохнуть. аиром
или другою страстоцвет-травою
вросло... в сибирских реках, мне сказали,
во льду умеет рыба спать до лета.
а я чему училась? не пойму, но 
как золушка по бусинке капЕльной,
по кровной ягодке рябиновые бусы,
по буковке нанизываю – имя...

...наив или наитие иль смехом и мёдом...

2


Всё потому, что слово – те же губы,
с которых оно шариком воздушным,
с которых воробьиной че[пушинкой], 
пчелой болючей, брызнувшим гранатом… 

Всё потому, что губы – те же страны,
а ст[раны] – это встречи, то есть у[часть], 
родство, какое [боль]ше чем медвежий 
косматый космос но и [мель]че крохи…
А наши кр[ох]и – те, кто нам острее
и нас самих, и самой близкой речи,
но даже к ним мы не плывём немыми 
пока из губ дыханье, то есть слово…

Вот потому… [поэт]ому, вернее…

 

 

сны

 

Ночное озеро зеркал. Застыла тишина.

Прозрачный горный перевал и глубоко до дна.

Вставай, иди, скользи, плыви, старайся не задеть

Ни сна, ни тени, ни любви расставленную сеть.

По чёрной лестнице причин, в обход чужих дверей,

Сквозь очертания мужчин и женщин, поскорей

Вдохнув заиндевелый свет колеблющихся вод

Ночного холода: балет шагов, ведущих – от...

 

Ночным охотником вокруг жилых постельных гнёзд,

Знакомый запах потянув – игриво, но всерьёз...

И мех волос – густых, густых! – и вкус подкожных рек...

И сквозь зрачки из темноты летящий лунный снег...

 

И лишь в последнем уголке последним угольком

Теплеет птичкою в руке и медлить босиком

Велит на льду, и не порвать напрягшуюся нить, –

Последнее, что никогда не сможет отпустить

К ночному зеркалу воды... Что возвращает вдруг

Обратно, странное забыть мгновенно: «Мааам! ты тут?..»

 

собачки, бомжики…

 

Собачки, бомжики и прочая любовь,

И прочий мусор, переживший зиму

И греющийся – всё в одну корзину

Апреля негламурно улеглось.

Скользит весна, ступая вкривь и вкось,

По рельсам-гравию-платформам-шпалам,

По ярким тряпкам, торгашам усталым

Небесною улыбкой… Повелось…-

 

Всё в дымке, будто в розовых очках.

Поэт и тот не выпьет столько водки.

Мечты?.. – Подруги, чтоб не идиотки,

Самцы без жён, и деньги при стихах…

И я не буду пить: зачем? – Весна!

И кровь красней вина, и дарит силу.

Мне пофигу, какую. Я строптива,

Не одинока и не влюблена.

 

тень Ли Бо и ещё одна

 

…слу-

чайны розы-

грыши, в небе чай-

ка, сто видов чая-

ний в огне печа-

ли… а всё же жизнь пре-

дательская штука еже-

ли ты китаец я же на-

ивна хуже не-

жных и страшных по-

вестей безумного по-

эта судьба иных стран-

ней но чудится кар-

еты а может тыквы скрип-

ка и дрожит конь-

ячно… выпей луну ли-

бо тотчас сойди с у-

дачной тропинки в к-

рай куда пе-

ром раж-птицы вольной ле-

тишь словами лья-

сь вот так легко ли бо-

льно…

 

через раз

 

Дыши через раз:

на любовном фронте –

разрывы.

гранат-

овых хрупких браслетов…

и ночи чер-

вивы, и слёзы о борт, и

чем дальше, тем боль-

ше не лето, а лета-

 

ние: что ни шаг – перелёт-

на-

я птица…

читай: переплёт-

ная, перепле-

тает, тая под пе-

ром, и огонь, и водицу

дождей приво-

ротных жестокого мая-

 

тника тайной мины – опасно знак-

ома – вдруг вместо лица у того, к-

ого… ты ли?!..

А лучше совсем не дыши. То закон-

чилось время. Не плачь,

тебя долго лю-

били…

 

что это с нами

 

Макать ба(ранку) в молоко,

Легко довольствоваться м(алым)

И, гром заслышав далеко,

Уткнуть теплее в одеяло

Мигренью раненый висок

(а в со(снах) – капли и и(гол)ки)

И, от(вернувшись) на восток,

Г(лаз)а закрыть и, будто с горки

Скользнуть… скользить, в (лад)они, в (те)нь

Внутри(утро)бную, и глубже,

Сквозь мякиш, в млечную капель…

А дождь – зашёптывает уши…

…В кроватке возится дитя,

Укладываясь поудобней,

К подушке пятками, кряхтя…

…А горка кажется о(гром)ной,

Всё выше, выше, выше – и

Вот-вот п(ой!)мёшь из т(ай!)ных з(на:)ков

Бегущую ст(рок)у: они…

…но дрёма… тьма… и гром куда-то…

 

Так мы течём водой в ночи.

Совместны, слиты, слитны, гласны

Молчаньем тысячи причин,

Нежны, нужны и ненапрасны…

Что ж это с нами? Говорят,

Сквозь сны, как в щёлку-не-пробраться,

Слепые смотрят в райский сад,

Весь в блик(ах!..) солнечного кварца.

 

язык

 

Язык мой – врач мой: тайный властелин,

Злой дрессировщик в шкуре леопарда –

И пластилин пятнистый, и лекарство,

Обманом выманенный кайф... В нём всё неявно,

Раздвойственно, размывчиво, неясно –

От божьей жвачки общих мест до красных

То подноготных, то подкожных глин...

 

Язык мой – друг мой. Близкий, но – другой.

Не я, не тот, кто вместо: мы с ним – вместе.

И, кажется, я знаю, почему.

Он больше знает и ловчей умеет,

Пожалуй даже, он меня умнее,

Но много сделал глупого... С собой,

С удачей, дачей, сдачей и судьбой...

Нечасто я завидую ему.

 

Язык мой – брат мой. Старший, младший – суть

Не в этом, и не в том, что принесут

Нам наши отношения: играем,

Нет-нет и подерёмся, порыдаем,

Помиримся, поссоримся навек,

Потом опять вдвоём на первый снег

Мелованной бумаги, как родные... –

Суть в том, что мы взаимно запасные:

Один профукает – другой родит детей,

Построит домик, позовёт гостей

И неудачливой родне подбросит денег

С чуть снисходительной улыбкой, в день рожденья, –

Сорвёт, короче, жизненный успех.

Язык мой – враг? А впрочем, как у всех.

 

…спать…

 

1

 

ребёнок внутри шевельнулся – и спать

в своей округлившейся мягкой кроватке.

а сердце стучит то под левой лопаткой,

то где-то на ветках, где осы звенят…

а сверху соседи бросают в траву

с балкона пустые бутылки от пива, –

вот так и живём, вот так и живу:

бездумно, по-летнему, небережливо…

 

кто знает, что завтра? кто помнит вчера?

что линия жизни двоится, не скрою!..

(бутылка опять пролетела. одна.

упала.) а сердце – оно не моё и

то тихо блестит, как луна сквозь листы,

то вдруг рассыпается в ночь светляками…

огни сигаретные светят и тают…

ребёнок, не спишь ещё? жизнь – это ты-

сячи искр…

 

2

 

Всплывай! Оттолкнись посильней и всплывай,

Едва головою коснувшись постели, –

Сквозь запах шиповника, мяты и ели,

Из волн базилика и пенного чай-

Ивана – туда, где горят над тобою

Не звёзды морские цветков зверобоя,

А лёгкие тени стремительных стай,

Когда-то давно здесь застигнутых вьюгой

И так до сих пор и летящие к югу –

Птенцы за родителями, друг за другом,

На море, на свет и на тьму… догоняй!