Мартовское
какая тихая вода,
какие громкие дрозды...
я не могу к тебе остыть,
ты не умеешь совпадать,
а, может, я...
и вот молчим
под трепетание весны.
и стены эти так тесны!
а март распущенно-лучист...
ах, эта тихая вода,
ах, эти громкие дрозды,
не зачитать весну до дыр...
но только ты не опоздай.
Была такая...
из дома – в дом,
из двери – в дверь,
по мере
рассыпая время.
находок меньше, чем потерь,
но чисел никому не сверить.
себя теряю
по слогам
по миллиметру
по мгновеньям...
(как в даль стремящийся фрегат,
что исчезает постепенно).
теряю,
но пока дышу,
от слез земных не отрекаясь
когда-нибудь я завершусь,
услышав вслед: «была такая…»
а время – дальше,
время – вдоль, –
его во мне...
но кто же знает?..
из двери – в дверь.
из дома – в дом,
по миллиметру исчезая.
От А до Я…
к рукам твоим /давно/ не привыкать бы,
в глаза бы не смотреть.
от а до я /и вновь.../ – по перекатам
разлук, недолгих встреч.
смотри, как высоко сегодня чайки
парят... нам – не судьба.
ещё один отсчитан год – отчалит
и в новом не совпасть.
но все же есть надежда повториться
губам, глазам, рукам...
и запаху рассыпанной корицы
(по кромке ветерка).
загадывать... искать по миллиметрам,
секундам, – привыкать
к себе – наземной (в толпах – неприметной)
и к чайкам в облаках.
Молчать вдвоём
молчать вдвоём о недалёком прошлом,
чтоб никаких изношенных клише.
и только строчки смаковать по крошкам –
о вымышленном рае в шалаше.
молчать вдвоём о глупом настоящем,
о не-пересечении путей...
(зимой с дождём делю свой день все чаще,
а ты на снег отбрасываешь тень).
о будущем не надо разговоров –
меня в твоём пространстве не найти, –
хожу... брожу кругами на задворках,
где на любовь – бессрочный карантин.
До зимы – без пяти...
мы были... разбились
на буквы, на капли, –
осталось всего ничего.
бездомные листья
в окне замелькали,
и ветер запел – вихревой.
давно ли, недавно?..
все было иначе,
все было на раз-два-три-раз.
из ритма – в разлад аритмий, – незадача.
у осени рыжий окрас,
карманы пусты –
потрепались от ветра, –
сегодня мне с ней по пути.
на право вернуться
наложено вето.
ноябрь...
до зимы – без пяти...
Сколько миль...
сколько миль до сердца твоего?..
далее – от сердца до разлуки.
осень отжонглирует листвой, –
тишина и опустевший угол.
в воздухе рябиновая грусть,
ягоды не тронуты дроздами, –
мне знаком с кислинкой терпкий вкус,
запах роз колючих – запоздалых...
сохранила тонкий лепесток–
время сдуть с потерянной ладони
эту память в несколько пластов
и смотреть, как мили в лужах тонут...
Шёлковое
шёлковый на ощупь, на дыханье –
вечер... не проснулись фонари.
день пришёл к финалу, затихая,
затушив контраст асимметрий.
небо опускается на землю
(или к небу тянется земля?..)
все сольётся... темнота застелет
хрупкий мир, запутанный в ролях.
тишина вне времени, пространства.
только чьё-то сердце не смолчит.
...слышишь? не твоё ли – в ритме рваном?
не моё ли, чтоб тебя постичь?..
В осени
в осени моей дожди – слова,
в осени твоей дожди пусты.
ты им никогда не подпевал
/или просто к музыке остыл/.
может, не понятен их язык–
я бы на родной перевела, –
только, как всегда, спешат часы
по давно заброшенным делам.
а зимою будет падать снег
там, где ты – останутся следы.
мне не прочитать их тихий бег, –
до тебя – ах, сколько же беды!..
Бессонное
капли бессонниц туманных
глухо стучат по стеклу.
будят настойчиво... манят...
в ночь беспардонно стекут,
тёмную мякоть безлунья
пульсом своим раскрошив.
чашечки синих петуний
кухонный стол
ни души...
Листопадное
январь так странно листопаден...
под ноги стелются ковры, –
не сбить безудержную прыть
ветров – зимою беспощадных.
и, будто стайки мотыльков,
парят в густом тумане листья, –
земля – последняя их пристань
среди развенчанных стволов.
замкнулся круг... еще один...
жизнь возродится – нет сомнений, –
сквозь череду преодолений
и мартовских тахикардий...
Нелётное
октябрь...
нелётная погода –
не день, не два... который год.
взлететь – разбиться (и всего-то)
на тысячи слогов.
и кое-как, слова сплетая,
строку растягивать навзрыд
и в ней отчаянно растаять,
сухой листвой укрыв.
Тихий
на берегу – как на краю земли,
стою, заворожённая стихией.
здесь океан на волю рвётся – тихий,
с рождения строптив, неумолим.
мои следы – под темно-голубой
водой остались, – берег весь причёсан.
там, на скале, под ветром, гнутся сосны
и слушают, как мечется прибой.
уходит из-под ног живой песок,
затягивая в тёмную пучину, –
о, сколько тайн запрятано в глубинах,
сокрытых толщей пройденных эпох!..
и бьются волны о скалу, дробясь, –
я цепенею каждый раз, как в первый,
прислушиваясь к вечным перепевам,
и ухожу – в себя...
и от себя...
До будущих дождей
До будущих дождей – тоскливо... неуютно.
Но подгоняет жизнь, секундами стуча
безжалостно в виски...
а мост в рассветы – утлый,
туманы впереди... печалью – в три ручья.
До будущих дождей... молчание – спасеньем, –
кому нужны слова... и музыка – зачем?
Нетвёрдые шаги – по той же старой сцене
и запертая дверь... без нужных мне ключей.
И все же я люблю задумчивую осень,
и тихий разговор – шуршанье тет-а-тет,
и ветра баловство, и медные заносы.
...до будущих дождей.
Летучая
Раскрылатились
астры жгучие,
осень ластится –
ах, летучая.
Тучки – стаями
по лазурности,
лист упрямится –
в свиток скрученный.
Ждать недолго им
ветра дерзкого,
дунет холодом, –
не задержится.
И закружатся,
с веток сорваны,
над излучиной –
непокорные
листья медные –
мысли горькие, –
недопетые,
подневольные...
Монолог
Поговорить с собой, доверив
листу бумаги мыслей рой, –
так одиночество порой
в строку стучится, будто в двери,
давно сменившие замок...
иль просто с вывеской – «нет входа».
...роняет осень в сердце ноты, –
бумага... слово... монолог.
Было
стыло... пустынно
ночь – скорлупа
было... не ты ли
в ноги упал
руки целуя
где же теперь
спрятались луны
заперта дверь
холод камина
дождь...
снова дождь
красной рябины
полная горсть –
капельки крови
ночь – скорлупа
ниткой махровой
сшита судьба
у изголовья –
осень...
скупа
Выпало счастье из рук
Выпало счастье из рук...
Как ты меня называл?..
Холодно мне на ветру –
вдоль бесконечности шпал.
Разъединились пути –
стук не стихает колёс.
Я зажимаю в горсти
всё, что с собой не унёс, –
шёпот продрогших стихов,
капли холодных дождей.
...сдует пылинки легко
ветер с пустых стеллажей.
Одиночество под дождём
одиночество
под дождём...
может, сон это –
но о чем?..
капли крупные –
сердцу в такт,
счастье скуплено –
как же так?
в сером – улицы...
пустыри,
и сутулятся
фонари.
там распутица
и туман.
то ли сбудется,
то ль обман.
может, сон этот
ни о чем?
одиночество
под дождём...
Мои слова
Мои слова, что были ветром,
ласкающим твой слух,
рассыпались вдоль километров
безверья и разлук.
И стало тихо.
Давит...
дразнит
бессонниц немота, –
ты слышишь, замолчали травы?..
И только иногда,
с порывом ветра, шепот нежный
вливается в покой, –
то стайка слов моих мятежных
взмывает над строкой.
Слышишь, мама?
мама, помнишь, как я пела?..
замолчала.
голос тихий, волос белый, –
отмечтала.
я приду, когда проснётся
куст сирени
и лучом согреет солнце
камень серый.
в синеве, такой бездонной,
кружат стаи.
мне тепла твоих ладоней
не хватает.
взглядом черных, словно омут,
глаз лукавых
смотрят старые альбомы.
...будто лавой
память сердце обжигает, –
слышишь, мама?..
но молчит, тоске внимая,
серый камень...
Безглагольный этюд
мелкими каплями – дождь
листьев осиновых – дрожь
мне – колыбельная песнь
прямо с небес
струны... и клавиши в ряд
свет одиноких лампад
брызги беспечно вразлёт
шаг... но не тот
холод – мне б руки твои
жажда – мне б губы твои
стук – тук- тук- тук – по стеклу
ночь во хмелю
мелкими каплями – дождь
струны... и клавиши – врозь
горсть занавешенных снов
в память – на дно
Ночь опустилась на плечи
Ночь опустилась на плечи,
будто прозрачная шаль, –
так прикасается вечность
дальним сияньем ковша.
Так откликаются души –
нет расстояний для них.
Стрелы случайно метнувший,
нежно к ладони прильни, –
шёпотом,
шорохом,
дрожью
ночи, берущей в полон...
нет для души бездорожья,
если с другой – в унисон.
Элегичное
закрываю глаза – силуэт на пустом берегу, –
никого, только ты, протянувший мне руку в тумане.
и молчанье, как слов недозревшую гроздь, сберегу,
и бездонную грусть этих глаз, что отчаянно манят.
звал паромщик с собой на последний задержанный рейс –
опоздала... на глади бескрайней не видно парома.
и с утра капли падают... падают с темных небес,
и тревожат раскаты, в июле прошедшего, грома.
а глаза открываю... ни берега нет, ни руки,
на которую я опиралась когда-то... когда-то.
и расходятся в лужах дрожащих от капель круги:
песнь дождя... жаркий август... звучанье осенней сонаты.
Город в сумерках прячет потухшие окна
город в сумерках прячет потухшие окна
нескончаемый перечень острых углов
ты спешишь и сама в них укрыться... до срока
выключая табло
на котором светилось «не хлопай дверьми»
а потом влиться в ночь... ни прикрас, ни изъянов
ты крупица одна всеобъемлющей тьмы
и пока безымянна
сколько раз ты рождалась с рассветом... и снова
мимо жизни на цыпочках в ночь по мосту
свет и хрупкие тени... ни взгляда, ни слова
шаг один – в пустоту
город в сумерках спрячет потухшие окна...
Призрачное
день, начавшийся тобой,
призрачен... прозрачен.
утро... пятый час... прибой...
не хочу иначе.
не хочу вороньих «каррр»,
визга шин – по трассе.
раздели со мной нектар
осени атласной.
пусть под небом я другим –
ничего не значит.
дотянусь... тебя укрыть
тихо-тихим счастьем.
© Марианна Казарян, 2017.
© 45-я параллель, 2017.