Иван Новицкий

Иван Новицкий

Все стихи Ивана Новицкого

1937? Расстрел

 

Только не надо толкать меня в спину,

не надо...

Я без приклада

пойду.

Мне не страшен ни ад,

ни позор.

Только не надо!

Достаточно слова и взгляда.

Я ведь не гад,

не позёр.

Дай мне, Господь,

не упасть в эту липкую жижу.

Дай мне остаться...

Дай мне остаться в живых,

не промокших,

рисковых...

Слышу тоскою

и горькою горечью слышу

отчее слово Отчизны –

свинцовое слово.

 

* * *

 

В смысле льгот живу не хуже многих.

Ну, во-первых, ЖИВ.

А во-вторых,

на свободе – то бишь, не в остроге.

И не в списке раковых больных.

Что в-четвёртых?

Беден.

Знать не близко –

Господи, спаси и пронеси! –

девицы из славной группы риска

и опохмелюги от такси.

В-пятых издаю вторую книгу.

На свои...

А стал быть, богатей.

А в-шестых,

имея в жизни фигу,

всё-таки имею двух детей.

И в-седьмых (в последних, так сказать),

смел:

посмел об этом рассказать.

 

 

* * *

 

Весна теплом раскалывает реки,

но льдины остаются на плаву...

А я уйду, когда уйду навеки,

наверное, не так как я живу.

А я живу совсем не так как надо,

нестройные созвучья тороплю,

ловлю губами шёпот снегопада

и женщину – не лучшую – ЛЮБЛЮ.

Люблю её совсем не так, как дОлжно,

Но, самым горьким смыслом научён,

в чужой пустыне для неё как дождь я,

в тумане – луч, а в непогодь – плечо,

укрывшее от ветра и от града.

И пусть меня приятели корят,

пусть говорят. Но мне другой не надо,

хоть знаю – правда ВСЁ, что говорят.

Да толку-то с того, что это знаю?

Когда она, вздыхая невпопад,

выходит, продувная и сквозная

и золотая, словно листопад.

И сердце замирает, как от крика.

Пересыхают губы, как в жару...

Нет, чёрт возьми! Нет, что ни говори-ка,

а я живу не так, как я умру!

 

1990

 

* * *

 

1

 

Возле дома Пастернака

Там, где ёлочки растут,

Там, где грустная собака,

Там, где гнусный институт.

Там, где грязная нелепость –

То – вода,

То – невода.

Посади меня в троллейбус

И простимся

Навсегда.

 

2

 

От нарциссов до апреля

От гвоздик до незабудок

Эти прошлые свирели

Это пошлое прощанье

Эту злую полукровку –

Не забуду

А забуду –

Пусть меня распнёт молчанье

Словно божию коровку...

Эту сказку

Эту тему

Прогоню неоспоримо

КАК ТОРГОВКУ В МЫШЕЛОВКУ

Как Создателя в пустыню

Как издателя в богему...

А потом Святым по свету

Побреду врагов балуя...

Распевая Аллилуйя

И играя на свирели.

От Италий и до Турций,

От ромашек до настурций,

От России до Китая....

От нарциссов до апреля.

 

3

 

Бессмысленно пытаться повернуть

назад,

чтобы попасть в тот давний вечер,

сказать,

что невозможны наши встречи,

в твои глаза рискнув

не заглянуть....

Бессмысленно....

И всё-таки опять

я прихожу

на сонный берег

в полночь.

Смотрю на волны

и пытаюсь вспомнить

слова,

которые не смог сказать.

 

4

 

Дым прозрачен, воздух сочен

и река неглубока.

Сам собой уполномочен,

у чужого костерка

я сижу, дымлю махоркой,

пью брусничные чаи.

Вспоминаю, но не горько,

дни обычные. Твои.

Да. Они не возвратятся,

что об этом говорить?

Не хотел бы повторяться,

но хотел бы повторить

улетевшие далече,

сохранённые строкой,

сладки ночи, жарки речи,

шёпот ивы над рекой,

да любовь не понарошку,

да весёлую луну...

Что поделать... Козью ножку

докурю. Потом вздохну

и, небритый, безмятежный,

но хмельной, как соловей,

и с улыбкой неизбежной.

вновь уйду тропой. Своей...

 


Поэтическая викторина

* * *

 

Завернули мальчика в целлофан серебряный,

обещали мальчику злата-серебра,

а весна московская была сиреневой

и в Пальмире северной знатною была.

Оттого ли мальчику знатные знакомые

славу межпланетную смело предрекли?

В золотые цепи он сидит закованный,

клетка позолочена от дому вдали.

Памятна история мальчика Иосифа,

но жена – не дача, продал – не вернёшь.

Что бы нам ни стоила эта встреча с осенью –

вот она, удача, что с неё возьмёшь?

То, что не даётся Максимально Горькому,

тунеядцу Бродскому что ж не отхватить?

За проезд в вагоне высшей категории

надо обязательно всей судьбой…

 

1987

 

* * *

 

Загнан в угол, но не покалечен,

замечательный местный изгой,

я всерьёз размышляю о встрече,

целый вечер мечтаю о встрече,

о решающей встрече с тобой.

Вдень в любую иголочку нитку –

и в стране золотых мулине

сотвори по стежочку калитку.

Я открою калитку во сне.

Приоткрою калитку чужую

в этой чуждой и чахлой стране.

Я не скрою, я очень тоскую

об октябрьской нашей весне.

Не грусти обо мне, золотая,

я, как облако, не улетаю

и не таю и больше не вру.

Хочешь, я никогда не умру?

 

1996

 

* * *

 

Знаете, поскольку я живой,

мне пока одно необходимо:

я прошу лечения Москвой,

я прошу лечения любимой.

В этот город мне вернуться надо

хоть на электричках, хоть пешком.

Здесь живёт моя печаль-отрада,

здесь мой дом.

 

1996

 

* * *

 

Кажется, я перезимовал.

Вот беда! И это – навсегда.

Я давно тебя не целовал,

так давно тебя не целовал,

словно это было никогда.

Нет и да – обычные слова,

всё вокруг слова, но в них дела.

Дело в них. Жива моя вдова,

та, что на словах женой была.

Да и нет… Ты не права, мой свет.

Я хотел сказать, что ты права,

но теперь назад дороги нет –

так сложились глупые слова.

Ни душа, ни тело не болят,

потому один рефрен: лечись.

Я перед тобой не виноват.

Я перед тобою виноват.

Главное здесь выберут врачи.

Тьма и свет не хуже нет и да.

Мне бы безработицу найти.

Ты гори, гори, моя звезда…

Знаешь, так бывает иногда,

что звезда – помощница в пути.

 

1996

 

* * *

 

Мы вроде бы хуже недолгой разлуки,

нам надо бы выжить хоть врозь, хоть вдвоём.

За что этот ужас, зачем эти муки –

узнаем потом.

Мы вроде бы лучше – в честь первого взгляда,

случайного взгляда любовь нам с тобой.

За что этот случай? Зачем это надо?

– Любимый, постой,

ты слышишь – стреляют, они не причастны

ни к нашей разлуке, ни к нашей любви…

Они убивают. Увы, наше счастье –

на чьей-то крови.

 

1996

 

 

* * *

 

Геннадию Жукову

 

Мы сами приходили ниоткуда –

из просеки с казённым топором

и поражали не желаньем чуда,

своей мастеровитостью, добром.

И под шатром палатки танаитской

нам девочки шептали не о том,

а мы не знали, что живут провидцы

недалеко, порою за кустом.

Не ожидали, что придёт на смену

мальчишка в майке с ломаным стихом,

и нелегко, но оплатили сцену.

Всё хорошо. Жалеешь ли о ком?

Пускай приходят мальчики другие,

из тех, над кем сегодня посмеюсь…

И снова начинается Россия,

а может быть, и давнее – Союз.

Я не боюсь его крутого флага,

сам в красной рубашонке на миру.

Но как крута мальчишечья отвага,

я даже слов за них не подберу.

 

1996

 

* * *

 

Над моими долгими делами –

всё для нас, для грешных, для людей –

размахался волглыми крылами

самый безутешный из дождей.

Окропляя пошлую бескрылость,

застучал по окнам и вообще –

что случилось? Боже, что случилось?

Отчего так тускло на душе?

Всё в порядке. Дерево спилили.

Дом мой продан, позабыл кому.

В бывшей церкви фрески забелили –

складу эта роскошь ни к чему.

Был я у Него. Но и у Бога

нет заступников перед тобой.

Ничего, что я живу убого

с напрочь забелённою судьбой.

Вот стою, не чёткий и не резкий –

фотоснимок, что с него возьмёшь!

Дождь идёт. Ты представляешь, фрески

иногда проглядывают в дождь.

Дождь идёт занудный, долгий, мелкий.

Ничего переменить нельзя.

До чего надёжная побелка,

то бишь, безнадёжная стезя…

 

1981