Человек проснулся рано. Он понял это по ровному тихому свету, наполнявшему комнату. Он вынул бируши и порадовался необыкновенной уличной тишине. Сон ещё держал его своими цепкими мягкими лапками, но сознание с каждой секундой возвращалось к нему. Человек вспомнил, что его зовут Иван Иванович, что ему 58 лет, что сегодня пятница, что жизнь уже почти прожита, а впереди предстоит день унылой неинтересной работы.
Человек вышел из дома. Дом – хрущёвка с неровными грязными швами между панелями и бельём на балконах – помахал ему на прощание скрипучей разболтанной дверью. Солнце уже высоко поднялось над крышами соседних домов, заливая двор потоками летнего света с колышущимися пятнами древесной тени.
Когда-то Иван Иванович очень любил лето. Это было давным-давно, в прошлой жизни, которую он уже толком и не помнил.
…Не гладиатором – варваром праздным
стою я на арене Колизея.
II
Поговори со мной,
Буонарроти,
про Страх и Трепет,
что остаются
от раскалённой плоти,
когда её последний
удар
преображает.
III
Помпеи
Всё кажется – свернёшь за угол,
там – Она, с цветком в руке,
в струящейся тунике,
и вслед за ней
вернутся голоса
разносчиков воды,
раздастся скрип телеги –
и хлынет пёстрая
разноязыкая толпа
навстречу в порт
вплывающей триреме.
И Он, глазами не найдя её,
сойдёт на берег
в ожидании встречи.
Но ей иная суждена судьба –
увековечат кисть и пепел
копну волос,
упавшую на плечи,
цветок в руке
и ремешок сандалии,
вплетённый змейкой в вечность.
Под мишурой и шелухой
не различает лишь глухой:
Мишель рифмуется с мишенью.
Георгий Яропольский
Поэт любил Кавказ с детских лет, с тех пор, как бабушка привезла его шестилетним в первый раз в Горячеводск. Во время второй поездки он впервые в жизни влюбился, и первое сердечное волнение навсегда связалось у него с красотой кавказских гор. «Кто мне поверит, что я уже знал любовь, имея 10 лет от роду? Белокурые волосы, голубые глаза ... никого я так не любил, как в тот раз. И так рано! В 10 лет! О, эта загадка, этот потерянный рай до могилы будут терзать мой ум! Иногда мне странно, и я готов посмеяться над этой страстью! Но чаще плакать». Говорят, что встреченная у знакомых девочка, которая произвела неотразимое впечатление на десятилетнего Лермонтова, была та самая Эмилия Верзилина, которая невольно послужила поводом для его последней дуэли с Мартыновым.
