Ирина Зеленова

Ирина Зеленова

Все стихи Ирины Зеленовой

в бегах

 

...и очнёмся в соседних креслах летящего на Бали
самолёта, ты знаешь, люблю и родину, но болит.
разрывают на проводочки, завязывают рукав
не молочные, не кисельные берега,
мы в бегах. – принесите газету, коньяк, лимон,
нет, газету – не надо, отдайте газету вон
тому, через ряд, засыпающему дельцу,
ни к чему аппетит-петит подлинявшему пальтецу.
залпом горечь, и без закуски, и залпом – вновь,
чтобы боль не казалась богом, вина – вином.
убегаем – от грызунов, корабли-рубли...
я люблю страну, но она во мне так болит.

 

крыл-off

 

Знаешь, будет тебе ещё и засуха, и чума –
уж склонился сказочник в исступлении над листом.
Что ты смотришь, глупая, нет, ну что же ты, начинай!
Пой, стрекозка, песенку – это дело, и стол, и дом
обещают встречные из невстреченных до сего
золотого времени, ногу в стремя – пошла, пошла,
н-но лошадка! Милая – неподкована, босиком
да по полю чистому погуляй – ворожба, волшба –
то без разницы. То ты дразнишься, то молчишь,
не кручина зарится, это дёготный горек мёд,
эта песня-странница не причина для всех причин.
Тебя спросят многие, но никто тебя не поймёт,
у тебя же крылья недообломаны за спиной,
у тебя же лето наполовину сидит в груди.
Ни при чём здесь праведник из избёнки из земляной,
он тебя обманет, он снизу вверх на тебя глядит.
Так что пой, сестрёнка, по раскалённым степям пляши,
пой, пока не лязгнуло ледоставами на реке.
Как замолкнешь – сказочник подмигнёт из лесной глуши,
Каркнет пару ласковых на эзоповом языке...

 

 

не стихи, не тебе

 

мой дружочек, будем жить,
жизнь – прекрасна, спору нет,
жизнь над пропастью во ржи
спрятала лафет

на спине твоей мишень,
чьи-то пальцы мнут цевьё,
не смотри назад – уже
всё

мой дружочек, в добрый путь
знай себе – иди, иди
он по эту и по ту
сторону – один

вьётся пылью по степи
от беды до альф и бет...
это даже не стихи
это даже не тебе

 

ненадочь

 

у меня не будет дочери –
будет сын,
долгожданный, как та зима.
мы пойдём с ним к заутрене,
он в усы
усмехнется:
«ну что ты, мам,
разве ж я тебя не жалел, не пел
обжигающе – всё ништяк»
будут губы подрагивать как желе,
холодец, студенец, квашня,
буду плакать и вздрагивать:
нарекла
сына именем – да не тем,
он пройдёт через полчища балаклав
и останется не у дел,
и сопьётся, строчится, сойдёт с ума –
я ничем не смогу помочь.
и не станет сына, но я сама
загадала: не надо дочь.

 


Поэтическая викторина

ничего не было

 

аварией был январь, набивалась слякоть
под ногти, сводя баланс красоты с землёй.
и дождь лежал на лице транспарантным лаком,
а вовсе не распадался на капли слёз.

стучала буря сотнями наковален,
машинами, ползущими по мосту.
деревья были мёртвыми головами,
пришпиленными бабочками к листу.

и было немного жаль эрмитажных мумий,
не видящих взбирающейся Невы
под парапеты. в сторону новолунья
надсадно и раздирающе кто-то выл.

казалось – это выл, одинок, заброшен,
господь, как свечу задувающий этажи.
был сильный ветер – такой, что сдувало кошек,
бегущих в свои нехитрые блиндажи.

небесный свод хрипел, воспалён, распорот,
истерзан акупунктурой астральных тел.

и не было ничего. была только я. и город,
хватающий меня за руку в темноте.

 

смерть глана

 

а, может быть, и вправду зима – внутри,
мотивчик давно приелся, сюжетец стар.
смотри – из окон сыплются снегири
и бьются о загаженный тротуар.

а в окнах веселятся и пьют вино,
и киса дремлет. нет, je n'aime pas ces jours.
случайный друг решил погулять со мной
и мы бредём к последнему этажу,

но на него взобраться не хватит неб,
ступеньки обрываются в метре от.
прекрасный вид отсюда на сад камней,
к нему не прилагается перевод.

и в целом всё такие же «как дела»,
вот только разик выстрелили в него:
из зеркала пишет письма полковник Глан
и просит выслать в адрес пар пять погон.

и мне уже безразлично, что там, внутри:
пожарище, чистилище, абсолют.
из окон высыпаются снегири
и что-то очень жалобное поют.