Илья Фоняков

Илья Фоняков

Вольтеровское кресло № 36 (96) от 21 декабря 2008 года

...И к языку приговорён

 
Семейный сонет
 

Вот вам семья, которая слыла

Недавно показательно счастливой:

Интеллигенты оба, с перспективой,

Дом – образец уюта и тепла.
 

Но прилетела некая стрела –

А, это ты, кудрявый и сопливый,

Воспитанный под греческой оливой

Божок, не знающий добра и зла?
 

Ты здесь уж был, зачем явился снова

Тобой же сотворённые основы

Крушить вразнос? Смотри, твоя вина:
 

Скандалы, слёзы, дети сбиты с толку.

А ты внушаешь людям втихомолку:

«Любовь – она всё спишет, как война».
 

Сентябрь 2007

 
Циничный сонет
 
Цинична жизнь. Ты пьёшь любимый кофе
Меж тем, как репродуктор на стене

Вещает нам на радиоволне

О железнодорожной катастрофе.
 

Так в день распятья на горе Голгофе

Жевал лепешку кто-то в стороне,

Так с фотоаппаратом на ремне

Приходит в хоспис деловитый профи.
 

Цинизм – спаситель и растлитель наш:

Есть мода на военный камуфляж

«А ля Афган», и с глянцевой открытки
 

В ларьке на Петроградской стороне

Однажды хищно улыбнулась мне

Нагая дева в поясе шахидки.
 

Сентябрь 2007

 
Протокол-1918
 

Время деда щадило: в семье сохранилась бумага,

Что при обыске было изъято оружие – шпага

(Принадлежность к мундиру, поскольку – «действительный статский…»

И порой нацеплял атрибут, как считал он, дурацкий).
 

Также в десять рублей золотая изъята монета

(Общим счётом одна – так, буквально, записано это),

И с орлами двуглавыми дюжина пуговиц медных,

Дутых, недорогих, но идеологически вредных.
 

Время деда щадило. Уж так, слава богу, случилось.

Видно, время тогда не совсем ещё ожесточилось,

Полетело вперёд, на лету постепенно лютея,

Но не дожил до худших времен педагог из Лицея.
 

Умер смертью своей, проходя у лицейской ограды,

Ни Большого Террора не знал, ни войны, ни блокады.

А крамольные пуговицы (видно, плохо глядели)

Много лет попадались мне в бабушкином рукоделье.
 

2007

 

* * *

 
И снова – дорога. Ветла с одинокой скворешней

Мелькнула, пропала и смотрит мне, в зеркало, вслед.

Спускается вечер. И голубоватый, нездешний

Мерцает в избе при дороге компьютерный свет.
 

Навстречу машине поля пролетают пустые.

Над ёлками космос холодные звёзды зажёг.

Там русская речь на орбите. Там тоже Россия.

И даже на дне океана – российский флажок.
 

Куда ни посмотришь – богаты мы, ох как богаты

На двух континентах, в большом государстве своём.

Случатся прорехи – нашьём золотые заплаты

Серебряной ниткой. Вот так, господа, и живём:
 

То грустную песню поёшь, то в три пальца засвищешь,

То втянешься в пляску, а то в митинговый галдёж.

На свалках у нас по задворкам – чего не отыщешь,

На свалке идей в «Новом мире» – чего не найдёшь!
 

Студента из Конго я встретил в Казанском соборе.

Он под руку вёл молодую славянку-жену

И разговорился: «Я мог бы учиться в Сорбонне,

Но я предпочёл экзотическую страну».
 

2008

 
Граффити-сонет

(Трансформаторная будка в школьном дворе)

 
Что пишут современные ребята

Пульверизаторами на стене?

Вот – крупно: «Жизнь, как зебра, полосата» –

Открытие серьёзное вполне
 

В шестнадцать лет. Отчаянное: «Ната,

Скучаю по тебе, вернись ко мне!»

Чуть ниже: «На войне как на войне,

Ври всем!» Что удивительно – без мата,
 

Не потому ли, что в печати он

Легализован и усыновлён?

«Сопротивляйся, не обламывайся,
 

Не продавайся и не прогибайся!»

«Рок мёртв!» «Цой жив!» И – наперекосяк:

«Сотрёшь – умрёшь!» И: «Креатив иссяк».
 

2005–2008

 
Граффити-верлибр

(Вместо статьи)

 
На стенах домов, в полумгле подворотен –

странные рисунки, почти не читаемые надписи,

где огромные буквы наезжают одна на другую,

а то и вовсе

таинственные знаки,

напоминающие то иероглифы,

то арабскую вязь.

Это вам не заборная брань хулиганов –

всё исполнено

с немалым старанием

и почти профессиональным умением.

Кажется, что некое неизвестное племя

ведёт переписку на таинственном языке.

Порой чудится за спиной негромкий смешок,

оборачиваешься – никого.

И вдруг замечаешь:

в поэзии тоже

такая идёт перекличка.

Являются строки,

на вид – настоящие, крепкие строки,

но прочтёшь до конца – и неясно,

о чём они, чего хочет автор.

Искусство ускользать от ответа,

сказать много слов, не сказав ничего в итоге,

достигло головокружительной высоты.

Оно и понятно:

обжигались на многом –

на сострадании (досострадались до революции,

почитаемой ныне величайшим из зол),

на героике и романтике,

на державном пафосе,

на тотальном обличительстве…

И всё же я чувствую:

каким-то непостижимым образом

эти ребята находят и понимают друг друга,

есть у них какой-то свой код,

непонятный непосвящённым.

Читаешь – и кажется:

кто-то стоит за спиной

и посмеивается.

Оборачиваешься – никого.

 
Стихи-мгновения
 
* * *
 
– Смотри, к восьми утра уже светло! –

Мы удивляемся в начале марта. –

Как будто впрямь иначе быть могло,

Как будто нам безумно повезло,

Ну, просто выпала такая карта,

Всем холодам, всем силам тьмы назло!

 
* * *
 
Ты стал седым. И девушка опять

Тебе в вагоне место уступает.

Неужто вправду время наступает

Кому-то в жизни место уступать?

 
* * *
 
Внезапную обиду ощутил,

Как будто от язвительной насмешки:

Всю жизнь, казалось, в строки ты вместил!…

А строки все в одной вместились «флэшке».

 
Рифма для карьериста
 
Коле снится

Колесница!

 
Рифма для альпиниста
 
Заберись на Эверест,

Оглядись… And have a rest!*

 
---
*Отдохни (англ.)
 
Рифма для политика
 
Забывая о калибре,

Рвутся в «ястребы» колибри.

 
Покаяние россиянина
 
1.

Я наслушался бредней,

И попал я впросак,

Как последний дурак…

Ах, когда бы – последний!

 
2.

С наивностью прощаться?

Увы: по существу,

Жить – значит обольщаться…

Что делать: я – живу.

 
2007–2008
 
Безвременье
 
Приходят безвременья сроки,

Пора наступает, когда

Пророки впадают в пороки,

И надо стыдиться стыда.
 

Отринув любые запреты,

Дичают низы и верхи.

От нечего делать поэты

Фигурные пишут стихи.
 

На сером асфальте проспекта,

Толкаясь в потоке людском,

Какая-то новая секта

Приплясывает босиком.
 

Всё это изведали греки

И поздний стареющий Рим,

А мы их в Серебряном веке

И после ещё повторим.
 

Во всём ожидание краха

И предощущенье толчка.

А что там восстанет из праха,

Ещё неизвестно пока.
 

2008

 
Национальность

 
Непроницаемо суровым

Иконам в церкви не молюсь,

Но с первой мыслью, с первым словом,

Проснувшись – русским становлюсь.
 

Как будто в зеркало стенное

Заглядываю по утрам:

Я русский – и ничто иное.

Моя отметина. Мой шрам.
 

Назло надменному соседу

Свой русский паспорт берегу,

И никуда я не уеду,

И от себя не убегу.
 

Согласно давнему присловью,

С каких ни поглядеть сторон,

Воистину – повязан кровью

И к языку приговорён.

 
18.06.08.
Хельсинки
 
* * *
 
К нам время повернулось боком,

Всё сдвинулось и поползло.

Безумный бармен ненароком

Смешал в коктейль добро и зло.
 

И столько лет, как нет Союза,

Но продолжают угли тлеть.

Стоит растерянная муза:

Кого любить? Кого жалеть?
 
 17.06.08.
Хельсинки
 
* * *
 
К закономерному финалу,

Ты говоришь, бегут года.

А ты, чудак, тебе всё мало?

Когда ж насытишься, когда?
 

Надеешься, что увернёшься,

Достойный участи иной?

Надеешься, что вдруг очнёшься

В песочнице, перед войной?
 
17.06.08.
Хельсинки
 

* * *

 
Как начиналось? Сквозь щёлку в минувшее гляну:

Где там, каков я? Почти невозможно узнать:

Я ли, трехлетний, в чулочках топчусь по дивану,

Чёрное море на карте могу показать?
 

На фотографиях – строгие дяди и дамы,

Трогать не велено, чтобы стекло не разбить.

Пушкин Кипренского – Уткина смотрит из рамы.

Мама сказала, что Пушкина надо любить.

 
18.06.08.
Хельсинки

 
* * *

 
Благоразумные соседи,

Я чту свободу вашу, но

Горящей паклей в нос медведю

Опасно тыкать всё равно.
 

Я сам боюсь его, признаться,

Взревёт – едва ли буду рад,

А там уж поздно разбираться,

В чем прав медведь, в чём виноват.
 

22.06.08.

 
Святые

 
Канонизирован Романов,

А с ним и вся его семья,

Расстрелянная из наганов,

Восстала из небытия.
 

И праведная заграница

С отцами церкви заодно

Зовёт народ мой повиниться

За кровь, пролитую давно.
 

Но эта кровь – лишь капля в море,

Так всё же думается мне,

В том океане смут и горя,

Что расплеснулся по стране.
 

Сочти утраты всей России,

По большей части без вины!

Не записать ли всех в святые

И с той, и с этой стороны?
 

18–24.06.08.

 
* * *

 
Читая то на память, то по книжке,

Любить стихи меня учила мать.

Годам к шести наметились подвижки:

Я что-то, вроде, начал понимать.
 

А там и строчки сам сложил впервые,

Амбиций в юности не занимать:

Двадцатилетним в стиховой стихии

Я что-то, вроде, начал понимать.
 

Но разве цель – сорвать аплодисменты?

Повыше планку надо поднимать.

Лет в сорок пять в отдельные моменты

Я что-то, вроде, начал понимать.
 

Жизнь ставила задачи и загадки:

Не застывай, умей себя ломать!

И наконец-то, на восьмом десятке,

Я что-то, вроде, начал понимать.
 

В том благо, что не вычерпать колодца,

Звезду на дне ведёрком не поймать.

Как жаль, что дней всё меньше остаётся:

Я что-то, вроде, начал понимать…
 

10.07.08.

 
Завет художника

 
Спешишь отобразить и то, и это,

Плодишь, не уставая, много лет

Пейзажи, натюрморты и портреты,

А получается – автопортрет.
 

Внушал мне мастер истину простую,

Безжалостную в этой простоте:

«Какую рожу скорчишь сам, рисуя,

Такую и получишь на листе».
 

12.07.08.

 
* * *
 
Про службу в северном краю,

Про сыновей своих и внучек –

Всю непростую жизнь свою

В купе мне рассказал попутчик.
 

Берёзки за окном неслись.

Я не прервал его ни разу.

В то время жизнь имела смысл

И поддавалась пересказу.
 

14.08.08.

 
Песенка атеиста
 
Когда вы на жизнь в обиде,

И тошен вам белый свет –

Не жалуйтесь, не гневите

Того, Которого нет.
 

Когда случится влюбиться

И встретить холод в ответ –

Поможет с горя не спиться

Тот, Которого нет.
 

Когда придётся во мраке

Метаться меж «да» и «нет» –

Ловите тайные знаки

Того, Которого нет.
 

Любые кумиры ложны,

Всё просьбы к ним – безнадёжны,

Тем паче – в годину бед,

Молиться только и можно

Тому, Которого нет.
 

И, может, вам выпадет благодать:

В конце, перед тем, как концы отдать,

В тумане сподобитесь увидать

Расплывчатый силуэт

Того, Которого нет.
 
06.09.08.
 
© Илья Фоняков, 2005–2008.
© 45-я параллель, 2008.