Игорь
Меламед

Пространство поэзии: трагедия и благодать

(14.07.1961 – 16.04.2014)

Родился во Львове.

Русский поэт, переводчик, эссеист.

В 1978–1981 годах учился в Черновицком университете на филологическом факультете, затем поступил в Литературный институт имени Горького на семинар поэзии Евгения Винокурова (окончил в 1986-м).

Первые стихотворные публикации в журналах «Литературная учёба» (1981), «Смена» (1982), «Юность» (1983, 1987). В дальнейшем активно печатался в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Арион», «Континент», в «Литературной газете» и различных альманахах.

Автор книг: «Бессонница» (1994, Литературно-издательское агентство Руслана Элинина), «В чёрном раю» (стихотворения, переводы и статьи о русской поэзии, 1998, издательство «Книжный сад») и «Воздаяние» (2010, издательство «Воймега»).

Из переводов Меламеда наиболее известны стихи Уильяма Вордсворта; он переводил также другую англоязычную поэтическую классику (Джон Донн, Сэмюэл Кольридж, Эдгар По).

В 2011-м в Издательском центре РГГУ вышла в свет целиком переведённая Меламедом книга «Лирические баллады и другие стихотворения», первое издание (1798) знаменитого совместного сборника Вордсворта и Кольриджа.

Из литературно-критических работ Меламеда наиболее значимы для понимания его творческого кредо – «Отравленный источник» (1995), «Совершенство и самовыражение» (1997), «Поэт и Чернь» (2008).

В 1988–1990 годах работал редактором отдела критики журнала «Юность». В 1990–1997 – научным сотрудником в музее Бориса Пастернака в Переделкине.

Лауреат Горьковской литературной премии (2010) за книгу стихов «Воздаяние». Книга «Воздаяние» отмечена также Почётным дипломом премии «Московский счёт» (2011) и специальной премией Союза российских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» (в рамках Международной Волошинской премии, 2011).

Игорь Меламед умер 16 апреля 2014 года в Москве...

Первоисточник: Википедия

* * *

Вспоминает Эвелина Ракитская...

Я училась с Игорем Меламедом в одном поэтическом семинаре – Евгения Винокурова.

Игорь Меламед году примерно в 84-м прочитал мне стих.

Игорь прочитал это стихотворение, а я спрашиваю: «Кто автор?» – а он отвечает: Александр Блок!... и я поверила:)

2014, апрель

* * *

У Игоря Меламеда – «тяжёлая», по выражению Владислава Ходасевича, лира. Но как же прекрасен, как завораживающе точен его язык! Как богат оттенками! Язык поэта – сын его души. Чем сильнее привязанность человека к земным вещам, тем острее он переживает их потерю. И то, что на одного человека просто наводит грусть, другому не даёт дышать. Это касается не только поэтов. Это – всеобще.

Иногда мне кажется, что Игорь Меламед – автор одного большого, нескончаемого стихотворения, которое он пишет всю свою жизнь – и никак не может закончить. Точнее, он уже его много раз заканчивал, но атмосфера души за это время нисколько не поменялась, и поэт начинает писать его заново. И мне, читателю, вовсе не хочется, чтобы это бесконечное стихотворение закончилось – настолько близко мне мироощущение невозможности выскочить из чёрной полосы утрат, болью отзывающейся в сердце поэта. Так болит, уходя, время. Такое миро/море/ощущение было у Игоря Меламеда всегда. Это человек, который пришёл в мир с готовым знанием. Даже у признанных классиков редко встретишь написанные в 20 лет стихи, пронизанные опытом долгожителя и путешественника по мирам иным. Когда в жизни многое не получается, трудно быть оптимистом. Даже поэтический гений не может компенсировать человеку нехватку любви или невостребованность счастья, о котором столько грезилось. Есть люди, обладающие странной особенностью притягивать к себе и к своему окружению рок. Почему это происходит, часто и сам человек понять не может. Может быть, это просто внутренняя философия индивидуума. Установка на животворящее страдание.

Люди не похожи друг на друга, прежде всего, своим отношением к преходящему и неизбежному. Некоторым людям неотвратимость судьбы тоже кажется преходящей, и они весело смотрят в глаза року. Это не хорошо и не плохо: это – просто данность, с которой человек ничего не может поделать. Труднее всего нам освободиться от собственного отношения к окружающему миру. «Так тихо, что я сам здесь словно лишний», – пишет Игорь Меламед.

У Игоря Меламеда происходит «развенчание» вечности как античеловечного континуума. С одной стороны, мы для вечности словно бы не существуем, причём не только ушедшие, но и ныне живущие, и ещё не родившиеся люди. С другой стороны, Игорь Меламед даёт нам «непрерывность» человеческого времени, к нему постоянно приходят те, кто сопутствовал поэту по жизни. Ушедшие не просто приходят, они прописались в сердце поэта, постоянно в нём живут и не желают оттуда уходить. Мы видим, что трагическое начало в поэзии Меламеда носит изначально метафизический характер. Это отсутствие того самого «оптимизма», который обычно преследует нас, пока наши жизненные силы ещё нам не изменяют.

Я думаю, есть необыкновенные люди, для которых вся наша планета – не-родина. Им родина – небо. Такие люди особенно остро ощущают «транзитность» бытия. А жизненные потери лишний раз их в этом убеждают. Но истинная поэзия пробивает и эту преграду, соединяя фрагментарность бытия в единое целое.

Александр Карпенко

2013, август

Творчество