* * *
Мне подарили жизнь – она была
Вне всех границ, пределов разуменья.
Я видел над собою два крыла –
Другим они казались просто тенью.
Плыла река. И с нею жизнь плыла,
Ах, ухватиться б за неё руками!
А надо мной белели два крыла –
Другим они казались облаками.
Жизнь, словно щепку, унесла река.
Я так и не нашёл ей примененья.
Мне крыльями махали облака.
Другим они казались просто тенью.
* * *
Мы играли в непризнанных гениев,
Мы играли в поэтов-пророков.
Благодарностью было презрение,
А прозрение было уроком.
Нам всегда не хватало везения.
Игры кончились: мы повзрослели.
В мире больше не водятся гении.
Может, водятся, но не при деле.
* * *
День выдался не слишком дружелюбный.
Всё хмурит брови, смотрит исподлобья;
И бродит дождь по улицам безлюдным.
Нудит – не дождь, а жалкое подобье.
Дождь мелкий и какой-то дистрофичный.
Какой-то хилый, вялый и усталый.
Он мрачен и ворчлив до неприличья.
Ему так мелочиться не пристало.
День выдался какой-то малахольный,
Его брюзжанье всех уже достало.
Его угрюмость выглядит прикольно:
Не день, а ресторанный вышибала…
* * *
Всему виной накрученная гордость;
Взгрустнули наши тени на стене.
Слова прощанья застревают в горле,
Слова прощанья травят душу мне.
И вновь твой взгляд открыт и прямодушен.
Ночное небо – как швейцарский сыр.
Слова прощенья очищают душу,
Слова прощенья очищают мир.
Гора и Магомет
Сонет
Прошли уже десятки тысяч лет
Со дня рожденья моего – и вот
Я понял вдруг, что я – не Магомет,
И что Гора ко мне не подойдёт.
Я понял вдруг, что я открыл секрет
Пространственности времени, что год
Накроет землю, словно снежный плед,
И глупо ждать поблажек или льгот.
Порочен круг. А выхода всё нет.
Кошмарен сон. И в спектре умер свет.
Колдует мысль над колбой, устаёт
Соединять мгновенья в силуэт.
Друг друга ждут Гора и Магомет,
И Магомет к Горе не подойдёт.
Это всё, что я помню
Как сытый кот, у ног урчало море,
И волны чинно шлёпались в песок...
Мохнатый мыс шаманил богомольно,
Косясь и озираясь на восток.
Огни Приморска – слева, вдалеке.
А тучи! Тучи! – как из драм Шекспира.
Медузы блюдцами катались на песке,
И вскрыты устриц чёрные квартиры.
И рядом – ты. Из пены. Из ребра.
Я целовал тебя, а ты – ты клятв просила...
Ах, чёрт! Ну почему ты так добра!
Я принц. Я коронованный рассыльный.
Напыщенный тщеславный воробей,
Я расчирикался волшебными словами.
Теперь мне их не вспомнить – хоть убей!
Да и тебя я, в общем, забываю.
Письмо. Твоё. Упрёки и укоры.
Развёрнут старой плёнки поясок...
...Как сытый кот, у ног урчало море,
И волны чинно шлёпались в песок...
Читая «Илиаду»
Сонет
Молчи, Кассандра! Спорить бесполезно.
Путь истины извилист, а не прям.
Здоровый не поймёт чужой болезни:
Прозреет, лишь ослепнув, царь Приам.
Молчи, Кассандра! Пусть живёт Парис.
Да хоть затем, чтобы погибла Троя.
И пусть орла, что в облаках парит,
Знаменьем Зевса назовут герои.
И всё-таки молчи! Я принимаю
Данайский дар. Они хитры, я знаю.
Я, утопая, отвергаю брод.
Пускай нежданно с ног сшибают раны,
Пусть я умру на четверть века раньше,
Чем буду жить, всё зная наперёд.
* * *
Во мне живёт печаль,
Ей десять тысяч лет.
Сорви с себя вуаль –
В запретах прока нет.
С трибуны льётся ложь,
Как патока сладка,
И правит миром вождь –
Железная рука.
Как зёрнышку взойти
Средь терний и плевел?
Разобраны пути –
Закон заплесневел.
Во избежанье бед
Разбиты зеркала.
Куда уходит след
Страны, что здесь была?
Всё, что приходит вдруг, –
Уходит, словно бриз.
Ты враг мне или друг –
Попробуй разберись.
Приобретённый враг –
Почти что старый друг.
...Ещё один дурак
Стал доктором наук...
* * *
Когда заблужусь, как в трёх соснах, в бедламе
Людских отношений – разлад и разброд –
То солнце, высокое солнце над нами
Порядок в сумятице чувств наведёт.
Когда я устану метаться меж истин
Дремучих – попробуй-ка их сокруши! –
То синее, синее небо, как пристань,
Покой принесёт мирозданью души.
И если увязну в истоме застойной
И в узел затянется поиск, как жгут,
То звёзды, глазастые звёзды спокойно
В движенье стремленья мои приведут.
В густеющем мраке – тяжёлая роздымь,
И воздуха нет, и не выпрямить грудь...
Но солнце, высокое небо и звёзды
Укажут единственно правильный путь.
* * *
Я забыл свою песню –
Я вспомню, я вспомню её.
Я найду её в смехе
Апрельской, альпийской фиалки.
Мне без песни моей
Моя жизнь – черновик и сырьё,
И душа моя в чёрном –
Совсем как немая весталка.
Но пробьёт её час –
И воспрянет, воскреснет она;
И забрезжит в ней свет,
И забьёт в ней ключом ликованье.
И закончится ночь,
Эта долгая спячка без сна,
И я вновь помирюсь
С чудодейственными словами.
Я забыл свою песню –
Дремотная цепь тяжела!
Я смертельно устал
В этой спячке своей беспробудной.
Замени наказанье, о Боже,
Была не была.
Нет страшнее удела,
Чем тлеть, словно уголь, подспудно.
Я забыл свою песню –
Ну как без неё мне теперь?
Нет для боли моей
Ни отдушины, ни утешенья.
Да, я знаю, я знаю,
Что жизнь не прожить без потерь,
Но для бед и невзгод
Не хочу быть живою мишенью.
Мне без песни моей
Моя жизнь – черновик и сырьё,
И душа моя в чёрном –
Совсем как немая весталка.
Я забыл свою песню –
Я вспомню, я вспомню её.
Я найду её в плаче
Продрогшей альпийской фиалки.
* * *
Когда придёт
Пора считать цыплят,
В окно посмотрим
И увидим: осень.
Мы всё поймём
И ни о чём не спросим:
Нас провели –
Который раз подряд.
Мы подвели
Безрадостный итог,
Взглянули на потери –
Прослезились,
Себя мы без борьбы
И без усилий
Позволили скрутить
В бараний рог.
Мы вновь ни с чем.
Нас это не убьёт.
Лишь претворенье чаяний
Отсрочит.
Был шок. Нас передёрнуло,
А впрочем,
Мы видели
И этот поворот.
Мы вновь
Разочарованно вздохнём,
Вновь ожиданье
Побежит по кругу,
И новый вождь,
Победно вскинув руку,
Спасать наш мир
Рванётся напролом.
А мы – мы жить хотим.
Нам невтерпёж.
По горло сыты
Ложью и обманом.
Мечтать о переменах
Не устанем.
Нас на мякине
Вновь не проведёшь.
Мы разобьём
Кривые зеркала,
Прижмём к груди
Надежду, как причастье,
Быть может, мы
Прозреем в одночасье
И вырвем с основаньем
Корень зла.
* * *
Наш выбор был не очень-то велик,
Наш выбор был меж дьяволом и чёртом,
А дьявол не один – всегда с эскортом.
Он как-то неожиданно возник.
Наш выбор был не очень-то велик,
Наш выбор был меж редькою и хреном.
«Какая разница? – Сказали мы смиренно. –
Один обоих вырастил парник».
Во рту горчит: не слаще редьки хрен.
Ведь знали же: не лучше чёрта дьявол.
Он к прежним бедам новые добавил
И мёдом обещаний взял нас в плен.
Мы получили меньшее из зол
И утешаемся – могло быть втрое хуже.
И, затянув ремни свои потуже,
Несёмся в беспредел и произвол.
Нас снова разыграли – в сотый раз.
Вновь дьявол с чёртом празднуют победу.
Но знаем мы и говорим об этом:
В сто первый раз они не «кинут» нас.
Мы сохраним душевный свой покой
И распознаем дьявола по масти.
Он – дел заплечных бесподобный мастер,
Но ведь ничто не вечно под луной.
Победствуем ещё – нам не впервой.
Мы рук не обагрим в крови поганой.
Спровадим их – без бурь и ураганов
И будем жить – уже своей судьбой.
© Гурген Баренц, 1976 – 1991.
© 45-я параллель, 2017.