Фантазия, которую можно и нельзя объяснить
Великий датский сказочник Ганс-Христиан Андерсен был очень зависимым человеком. От всего: людей и вещей, животных и погоды, красоты и безобразия, лжи и правды, технического прогресса и бюрократического регресса. И от собственной фантазии. Прежде всего от неё. Человек, который свою автобиографию назвал «Сказка о моей жизни», не мог не быть гениально зависим от собственной фантазии. Гадкие утята, соловьи, стойкие оловянные солдатики, огниво, Кай с Гердой, штопальные иглы, сундуки-самолёты, старые уличные фонари, голые короли в новом платье, дюймовочки, тени и другие «действующие лица» входили как нечто само собой разумеющееся в его безграничное представление о том, чего никак не могло быть, никогда не бывает, но обязательно происходит на страницах произведений худощавого датчанина.
Какие требуются доказательства?
Какие-то, возможно, требуются. Их в нашей памяти не одно. Но только одно самое главное. То, что широко известно и не требует доказательств. Каким образом и зачем мы станем объяснять тот факт, что миллионы людей всех стран и народов выросли на сказочных текстах этого писателя? Дом, семья, детство, друзья, игры и такие тексты! Мгновенно погружались в них. Мгновенно пропадал привычный мир, исчезали куда-то городские стены, и вот уже гремит гром, сверкают молнии, и в обычных входных дверях стоит принцесса… «Но, боже, в каком она была виде!» В каком бы ни была она виде, это – настоящая девушка из королевской семьи, не способная ни на что, кроме бессонной ночи на одной-единственной горошине с последующими синяками по всему телу. И каким же захватывающим казалось «Огниво», где активно действовал простой солдат, а невероятные по величине «собаки тоже сидели за столом и таращили глаза». В «Снежной королеве» белоснежная женщина с заиндевелыми пальцами без весенне-летних эмоций владела фантастическим замком изо льда, а розовый куст пел тихие псалмы беспечному брату и его отважной сестре. И фантазия автора такова, что самое обычное зеркало разбилось с такой волшебной силой, что «человек с осколком в глазу начинал видеть всё навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь её дурные стороны, потому что в любом осколке сохранились все свойства целого зеркала». А когда автор в автобиографии написал: «Жизнь моя настоящая сказка, богатая событиями, прекрасная!», то уже не было никаких иных вариантов, кроме одного: узнать, что дальше с этим автором случилось и как сложилась его жизнь.
И вот мы узнаём, с чего эта жизнь началась и в зависимость от чего попала: «Если бы в ту пору, когда я бедным, беспомощным ребёнком пустился по белу свету, меня встретила могущественная фея и сказала мне: ”Избери себе путь и дело жизни и я, согласно с твоими дарованиями и по мере разумной возможности, буду охранять и направлять тебя!” – и тогда жизнь моя не стала бы лучше, счастливее, радостнее…»
Он свой путь избрал, и жизнь его стала «лучше, счастливее радостнее», хотя «свинцовых мерзостей», трагедий «девочек со спичками» и горькой «истинной правды» было в ней столько, что хватило не на одну печальную сказку. Он и не одну фею повстречал, и не один роман написал. Был у него «Импровизатор», который сделал его известным европейским писателем. А до этого несколько пьес и поэма принесли массу разочарований. Он в юном возрасте пел и танцевал перед взрослыми зрителями, а потом эти же взрослые поднимали его на смех за то, что он такой бедный, но с такими амбициями. Он много путешествовал и в путешествиях выяснил, что быть в этой жизни можно кем угодно, но во всех ситуациях одна только душа человеческая догадывается, что и куда движется и для чего живёт. «Нет, надо быть людьми!» – кричит умный попугай в «Калошах счастья» и говорит: «Вот разве могут, к примеру, смеяться собака или лошадь? Нет, они могут только плакать, а способностью смеяться одарён лишь человек».
Путь Ганса-Христиана Андерсена, извилистый, странный, тернистый, в процессе движения по булыжной мостовой превративший автора в мировую знаменитость, начался двести с лишним лет назад, о чём мы говорим сегодня без запинки. И цитируем: «В 1805 году в городке Оденсе (на острове Фиония, Дания) в бедной каморке жила молодая пара – муж и жена, бесконечно любившие друг друга: молодой двадцатилетний башмачник, богато одарённая поэтическая натура, и его жена, несколькими годами старше, не знающая ни жизни, ни света, но с редким сердцем. Только недавно вышедший в мастера, муж своими руками сколотил всю обстановку сапожной мастерской и даже кровать. На этой кровати 2 апреля 1805 года и появился маленький, орущий комочек – я, Ганс-Христиан Андерсен».
Через пятьдесят лет ему на родине поставили прижизненный памятник из качественной бронзы. За то, что создал и опубликовал. За то, что поэт Ингеман юному Андерсену сказал, а юный Андерсен словам поэта не изменил и тогда, когда стал уже не очень юным Андерсеном. Опытный поэт начинающему автору сказал: «Вы обладаете драгоценной способностью находить и видеть жемчуг в любой сточной канаве! Смотрите, не утратьте этой способности. В этом ваше предназначение, быть может».
А наше в чём предназначение?
Может быть, тоже в чём-то «адерсеновском». В том, что в книжке, к примеру, 1956 года издания впервые прочитали «Сказки и истории». Автор Ганс Христиан Андерсен. Отвергнутый и признанный. По одной из легенд, человек королевских кровей и добившийся признания короля. Критик и насмешник, лирик и драматург. Писатель такой же волшебный, как и фантастический. Какой глубины была «сточная канава», откуда он добывал жемчуг, разбираются сотни исследователей и знатоков его текстов. Есть профессиональные путешественники в его сердце и талантливые импровизаторы его судьбы. И давно уже общим местом стала параллель с «утёнком», который превратился в лебедя, и знаменито то, что его любимым памятником самому себе был небольшой, очень стойкий солдат из оловянного сплава, в полном обмундировании. Он последнюю свою сказку не успел дописать в одиночестве, за два дня до перехода в вечность, но то, что успел и есть сама эта вечность: из бытовых мелочей её создавал Ганс Христиан Андерсен, влюблённый когда-то в красивую певицу и этой певицей отвергнутый как слишком худощавый и неимущий литератор.
Для нас теперь – его волшебные сочинения скромного бытового происхождения. Фантазия, которую можно и нельзя объяснить. «Весь этот вещный мир». Он для нас вроде всегда очевиден, но не всегда виден в отражённом свете, который «бежит в девятнадцать миллионов раз быстрее самого лучшего скорохода, но быстрее электричества». И великое свойство великого сказочника заключается в том, что он писал о себе (предельно автобиографично), но с мыслью «обо всём человечестве», страдающем от собственной «мучительной биографии». Писал так красиво, что с датского на русский нелегко было перевести.
Это впервые случилось в девятнадцатом веке. Случалось потом не раз и в двадцатом: небольшое произведение «Новое платье короля» в процессе своей колоссальной работы перечитывал Лев Толстой, «Тень» превратилась в сценический шедевр Евгения Шварца, не перестав быть «Тенью» и в наши безудержные дни, а «Оле Лукойе» – это такая радиопостановка, которая всем другим постановка, какое бы плоское телевидение ни творилось вокруг. И, может быть, слишком сильное преувеличение, но ведь обидно забывать, что «для нашей души пролететь расстояние между двумя небесными светилами так же просто, как нам самим дойти до ближайшего дома». И восклицание попугая «Нет, людьми надо быть!» не кажется шутливым.
Иллюстрации:
свободный интернет-доступ – такие разные художники,
однако персонажи Великого Сказочника всегда узнаваемы