* * *
Убегает капель, поминутно дробя перезвон, –
Это белая кровь недосказанных лилий небесных…
Это память о счастье ко мне пробирается честно:
По земным параллелям влетев в недотянутый стон
Умирающей в чуде:
Раскинув объятья для сна,
Принимаю весь мир, обнимаю и благовещаю,
Деловых подмастерьев, как диких животных прощаю, –
Их по паре в ковчеге, и мне с ними черпать до дна, –
На затопленном судне поселенные муравьи
Забегают по стрелке ко мне,
Будто званые гости.
Я беру их щекотные тельца, не ведая злости,
И даю траекторию. Видишь бегущих? Замри.
Убегает капель, словно пульс в перекрестье дорог, –
Догоняй – не поймаешь, смотри – это синяя птица
На апрельское небо двойными крылами садится
И клюёт в земляничину теплый из детства пирог.
* * *
Найти слова тебе –
Найти слова ручью,
Идущему сквозь взгляд
в его лагуну,
Испытывая пламенем фортуну,
Вторым дыханьем озарить судьбу,
У тополя в пушистом рукаве
Найти твой взгляд восторженно речистый,
И насладиться пламенем пречистым
В лучине глаз твоих на синеве
Почти небесной и почти нагой,
Как бархатный птенец
На середине
Моей груди
В нелепейшей картине
«Мы заняты. Сбежали от погонь».
* * *
В такой хороший день слова ложатся
Прекрасным веером, и пламенно летят
К распахнутым сердцам и смелым
Всех любящих.
В такой хороший день
Намеренья просты и очевидны,
И зайчики пушистых слов гнездятся,
Прижав по спинкам крылья или уши,
И сахар, словно поцелуя тень,
Невольно проступает на губах,
И тонкие уколы не обидны…
* * *
…И тайна тайн исторгла новый звук
В слиянье двух источников начала,
В проникновенье душ, и губ, и рук
В блаженстве полусна, когда молчала
Волна распространения, когда
На цыпочках вокруг ходили звёзды,
Чтоб не спугнуть, не разгласить сквозь грёзы
Того, о чём шептала нам вода
В тончайших переливах родников,
Сквозь души проливаясь песней света,
Хрустальным звоном тайны, длящей это
Младенческое чудо выше слов.
Золотые рыбки
Золотые рыбки вечерних окон
Удлиняют вечер, как майский локон
Девочки-берёзки в родниковом свете
Белой акварели в недошедшем лете.
Нежные постройки девочек-подростков
Плавно прогорают папироской.
Стебель держит мотылька на нитке,
Друг лабает Шнитке.
В листиках салатового цвета
Мотыльки взбесились не на шутку.
Впереди экзамены и лето,
И любви минутка…
Мишка
Мишка плюшевый плачет ничком на асфальте весеннем,
Искалеченным детством кричит он в слезах, задыхаясь.
Был подарком, наградой, встречал он в семье новоселье,
Со щенком спал в коробке, к горячему пузу ласкаясь.
Он в гостиной сидел за столом перед вазой с вареньем,
К уху бант привязали, блестел своим новеньким носом.
Растворилось в ветвях быстролётное детство бесследно,
Испарились, увы, несуразные вздохи-вопросы.
Слиплась грязная шёрстка –
и варвар ликует победно.
Среди ливней и бурь, среди грохота, скрежета, лязга,
В тусклом свете подвала и в ярком – при рампах несметных,
В ярких блёстках салона, в цветах – ускользни незаметно.
Подними и отмой, просуши, приласкай.
Это язва
Не зажившего детства
болит в искалеченном мире,
Порастратившем честь,
И утраты в нём – невосполнимы.
Перемазанный грязью медведь, отщепенец России, –
Пешеходы случайно пинают – и, вроде бы, мимо,
Но по детскому сердцу – впритык.
И терпеть не по силам.
Песочные часы
Столбы дождя, свет прорубая в день,
Преподают науку длинных пауз.
Ночь складывает свой пиратский парус,
И бритвы света дарятмне сирень
На летнем кружеве, дающем в полдень тень.
Спор смерти с жизнью отступает, как волна
бушующей листвы
в макушках великанов.
Злой человек у государственных капканов
Слезами тает. Издевается страна
В лице рулетчиков бумажных волокит
И давит гусениц, пока не воплотились
В полёт над смертными заботами на вынос.
Но ветер перемен вираж твердит
И пробивает небо ливнями. Окно
Трепещет листьями прославленной берёзы,
мной нарисованной в январские морозы,
когда любовь гнала всё под одно:
студенческие шорохи, возня
экзаменационных станций жизни,
припугнутые ветерки отчизны,
толкающие в долгий путь меня,
и океаны слёз перед разлукой,
и долгие торнадо жданных встреч…
отцовские советы – уберечь,
предостеречь от пыточной науки
любви:
поток советов – камень с плеч.
И хоть умри, но выслушай, от скуки
Глотая воздух с порциями муки.
Песочные часы перевернуть –
Зарукоплещет ломкая стихия
ветвей в дожде.
Комками дни лихие
К порогу падают и преграждают путь.
И замер взлёт: площадка для него
Теперь песочница и детская площадка,
И ветер веет обморочно-сладкий –
Грудное молоко небес дано.
Песок течет, и детский говорок
Уже диктует постулаты жизни:
Купи – мне надо – школьные капризы,
Каникульно-ангинный вышел срок –
И разговор с учителем noteasy.
Учитель жизни каверзный вопрос
Мне задаёт. Я в поисках ответа
Пишу стихи на окском пляже. Лето.
Они понравятся зимой, когда под снос
Пойдут и прежние мечтанья о Москве –
Безденежье дверь клятвой запирает
И всё, что показалось просто раем,
Теряется в вокзальной кассе, где
Хранятся деньги, как былой трофей,
Необходимый для поездки только.
Песок летит, царапает легонько
И стрелы чертит (в этом –корифей)
По коже, изукрашивая тонко…
* * *
Эта солнечная река сердце жжёт,
Опалённые берега помнят лёд,
Ходит-ходит зеркало по воде,
Бегают кораблики в чехарде.
Размывают горюшкуберега,
растекается по следам беда,
Но тревога странников бережёт,
На волну бросает лунный рожок…
Весенний дождь вечером
Студенистая мгла вырывалась наружу дождём,
Вороватые пальцы нащупывали твою душу.
Поперечный мотив вертикалью своей не нарушу, –
Пусть латает прорехи печаль. Счастья мы подождём.
Распахни свою дрожь перед птицей, висящей крестом
Над смущённым сознаньем и будущим осознаньем:
Ты – частица Вселенной, и даже твой выдох простой
Поколеблет пространство волной и твоим осязанием.
Дождик – это посредник. Сквозные его зеркала
Длинным эхом ложатся в твои потайные глубины.
В цвет весны он окрасил «мудрейшие ваши седины»,
А весна между сердцем и небом его соткала.
Искупленье грехов всесвязующей нитью дождя.
Все ответные импульсы замерли в точке открытий.
Сердце в небе ныряет, земной отвергая засов.
Светлый миг исцеленья дождём знаю не по наитию, –
Все подкожные клетки бунтуют, о жажде твердя
Разлинованным эхом в глубинах растраченных слов.
Голос
Меня тревожит голос однозвучный
Застывший посреди алмазов ночи,
Как тонкий лепет ливня среди сучьев,
Что каждой каплей попадая точно
Мне в средостенье, закипает кровью.
Прозрачный голос, эпицентр вулкана,
Захлёстывает волнами и солью,
И среди ливня искра замелькала
Нежданной вспышкой вешнего раздолья,
Что надрывая сердце, неустанно
Танцует новым стеблем и не тонет
В потоках оживлённого тумана,
Струится светом нежности и гонит
Меня туда, где впитывает рана
Рассвет, и небо ветреное ловит.
* * *
Я не буду искать колыбели раздетой души,
По скрипящим на весь двор качелям найду мотыльков.
Ураган поцелуев твоих за пределами слов
Океан всполошит, –
Хоть по солнечным дискам пляши
Оголёнными ступнями.
Чертит указкой в воде
Быстроглазое лето, в озёрных ладонях держа
И меня и тебя. Не увидишь такого нигде:
Лето травами стелет – и хочется руки разжать,
Полететь-полететь, отпустить все пределы земли,
Быстроглазые вишенки лета с клубничной водой.
Разыскать неожиданно твой поцелуй золотой
В сердцевине у розы в нектаре – возьми и замри.
© Елена Сомова, 2001–2011.
© 45-я параллель, 2011.