Елена Семёнова

Елена Семёнова

Все стихи Елены Семёновой

Ангел

 

Работать бы в церкви ангелом где-нибудь в Череповце или в Англии, летать во время службы в храме, чутко трепетать натруженными крылами, пластиком на магните застывать мгновенно, думать – чей ты хранитель – Марины, Ирины, Лены? В мозаичных полах с перевёрнутыми образами видеть росчерки древних плах и святых с наивно распахнутыми глазами. Выискивать, что тебе важней в опрокинутой центробежной сини, на которой стремительными стежками стрижей выстрижена нежность России. Фрескою засыпать под куполом, смежив оперившиеся ресницы, чтобы у Бога на столе под лупой вздрогнуть – и воплотиться.

 

Апрель 2013

 

Бирюза

 

Иду по Бирюзова –

Одета в бирюзу

И, как всегда, рисково

Грудями я трясу.

 

Футболка бирюзова

И в бусах бирюза –

Весь мир преобразован

В цветные телеса.

 

Кому-то всё алмазы –

То в небе, то в косе.

Мне ж это всё без мазы,

Мне всё – по бирюзе.

 

 

В лодочке глаз

 

Глаза серо-зелёные,

Лукавые, солёные –

Глаза нельзя, закрой!

Иначе море тёплое,

Как молоко топлёное,

Обнимет шар земной.

Ресничкой бы, соринкой

По радужке – кругом,

Где спит зрачок икринкой

В окладе берегов,

Где яблочная кожица,

Как устрица, тонка

Где хочется и можется

Всей плотью языка –

Дрожащею и розовой, –

Сей миг, вот-вот, сейчас,

Чтоб тёплой влагой слёзной

Качалось море в нас.

 

Ноябрь 2013

 

* * *

 

В людях божественность,

В Божьем людскость –

Чуем ногами,

Как в них натянут на тонкую кость

Кожный пергамент,

 

Как собирают солнце в живот

Мышцы и жилы.

Всё очень чётко –

Выход и вход,

Мы – пассажиры.

 

Дверь открывается:

Мертвенный свет,

Зыбкая осень,

Мама, а как это «нас больше нет», –

Девочка спросит.

 

Тучи клоками, комком горизонт,

Небо в овраге –

Как нам писать здесь?! –

Длинной слезой

В сметной бумаге.

 

Июль 2013

 


Поэтическая викторина

Ветер с дола

 

Людей,

Которые обречены на смерть,

Нельзя ни обнулить, ни –

Раньше времени

Стереть.

 

Их сад сухой,

Где стынет тишина в древесной лаве, –

Ни вырубить, ни

Обезглавить.

 

Там время вышло в ноль.

И ноль –

Стал мной.

 

И кажется,

Что смерть свою возможно

Обнять и ощутить на вкус,

 

Но снова пустота,

Как ветер с дола,

И я –

Боюсь.

 

Октябрь 2014

 

Возраст

 

Каждая морщинка – нежности тычинка.

Каждая морщинка – строгости февраль.

Мы с тобой примерим с козырьками нимбы

И вглядимся в смутно знаемую даль.

 

Нас любой бомжара со Земного шара

Густотой морщинок запросто забьёт.

На немытых космах – со снежком тиара

И – расспросы ветра, и – бессмертья лёд.

 

Декабрь 2014

 

Из хаоса

 

Мелодия, строчка, огарочек мысли,

Промокшая спичка погаснет во мгле,

Но ринутся вскачь запрещённые выси,

И пташкой пристыну к холодной скале.

 

Земная кора затрепещет полами,

Поднимет широкие кряжи-бока

И выпустит к небу строптивое пламя,

Как встарь, выбирая под стать ездока.

 

Мне страшно, над сердцем роятся и стонут

Безликие музы – и пахнет золой,

А воздух строптив и шипит отрешённо

Над топкою бездной, весёлой и злой.

 

Сейчас я, как все, растеряюсь и выйду

Средь лавы и серы, течений и вод

Соринкой из глаза, мутацией вида,

Смешным лягушонком на склизкий живот.

 

Июль 2013

 

Лето-2014

 

Летний день, как персик в молоке,

Мы с тобой сидим на ободке,

На качалке мира – лёгкой, хрупкой,

Дымка дней, и листья на песке

Так хрустят, как выжатый эскейп

В терпком равновесье промежутка.

Мир наш цел, оправдан, поражён,

Небо целит вечностью и дулом –

Как мне плохо – как мне хорошо, –

Рвётся плоть из тела нагишом,

А на сердце плотно сводит скулы.

 

Июль 2014

 

Мама

 

Метель, и пальцы болят – говорит мама. В окна растворённый, разреженный падает свет. Нет, может быть, кажется, это в окошко входит пушистая лама, входит, садится и превращается в плед. Это твоё молоко, которое пролилось и связало мягкость груди с солёным недвижным руном. Это твоё молоко, плывшее запоздалым праздничным ручейком – сладостью и вином, переполняющим дом. Это метель, метель – розы вдыхают дрожко белый рассветный наст, ветра резной мотив. Что-то колотится там внутри – предполагает жить пристально и сторожко, все записные сны вовремя запретив. Слышу, слышу, ходишь, как ходики за стеной, размеренно и нечасто, серый пуховый платок накинув, немеющий тишиной. Нет, вот зажёгся свет и шуршит лекарство, выцветшей зимней душой снег говорит со мной. По-русски – болит, по-немецки так остро – schmerzen: исподтишка раздувают боль юркие сквозняки, и, как сквозным сучком, боль распрямляет сердце: тук себе да тук, думай и замечай, помни и береги. Знаешь, выйду из берегов ли, прудом замру стоячим, буду ли ветром в подполе знобко выть – только не исчезать, только и знать, только изнанкой значить, словно на кальке, шрифтом паучьим сквозным, на приспущенных веках «любить».

 

Декабрь 2014

 

 

Моим грудям

 

Нежданно моросящие,

Из скрипок и зеркал

Зевают груди спящие

Сквозь листья ивняка

 

Потом, как сливы спелые,

Вздыхают и дрожат –

Их сон недотерпелый

Сосками в небо вжат.

 

Пора их, коль не пойманы

В подпруги, тенета,

Качать, как луны полные,

Над небом живота.

 

Из их упругих луков

Стреляй, верхом скачи,

То ль бусинами клюков,

То ль дробью алычи.

 

А после этой рубки

Таись и не дыши –

Залягут в тихой бухте,

Как гальки голыши.

 

Ода банке с хреном

 

Отличный хрен в деревне Кобрино!

Не повторить крутой замес.

И жизнь покажет, сука, вовремя,

Где есть баланс, где перевес,

 

Где пересолено, где сдобрено

Обильно влагой, где остро.

Вольно ж вам, витязи хоробрые,

Готовьте ж хрен, а мы – перо!

 

Чтоб не без яда, но без зависти,

С врождённой язвою чернил

И с остротою тварной радости,

Кто б нас от злости ни чернил.

 

Отличный хрен в деревне Кобрино!

Острей, чем остряков язык.

От жала, как святого органа,

Вкусим мы мудрость напрямик.

 

Пускай дожди в деревне Кобрино,

Пусть там коррупция, тоска...

Вкусим мы хрен, во поле собранный,

А снимем – слово с языка.

 

Февраль 2015

 

Ойкумена

 

Максимилиану Александровичу Волошину

 

Нежный свет над водою разлит,

Переливы легки и мгновенны –

Тонкий облик твоей ойкумены

Над горами, как призрак парит.

 

Лиловеет, бледнеет, плывёт,

Обращаясь в сиренево-синий,

Тот сквозной паутинкой линий

Разожмуренный небосвод.

 

Мягкой охрой наплывы земли

Затекают в пространства и мели –

И доселе, мой свет, и доселе

Берега эти грезят твои...

 

Июнь 2014

 

Откуда

 

Откуда вдруг яблок донёсся неявленный запах,

Рождённый железом, вскрывающим кисло десну?

Откуда весь мир ковыляет на сгорбленных лапах?

Откуда рубеж, на котором замру иль усну?

 

Откуда все песни, что мир повели и ослабли,

И стоит ли падать, ложиться на снег и блевать,

Чтоб кто-нибудь трезвый и как-то по-своему наглый

Придумал ночлег, застелив кружевами кровать?

 

Откуда ослы и пегасы, верблюды – откуда?

Откуда словечко «откуда», в конце-то концов?

Молчанье, молчанье.  Лишь в храме насмешливый Будда

В святом полусне выдувает прообразы слов.

 

Январь 2015

 

Памяти папы

 

Память сердца, как большой будильник

С трещиной по пухлому стеклу –

Помнишь, как когда-то заводили,

А потом он прыгал по столу?

 

Длилось из раскатистого чрева

Всё хриплей и тише это дзынь,

Так щекотно остужая нервы

Серебристым тоном: не покинь.

 

Винтики, колёсики резные,

Как пружинка скручены виски –

Если будут части запасные,

Доживём до будущей весны.

 

Не заменит электронный датчик

Этих стрелок строгих, цепких глаз,

Время не слезится и не плачет,

Мерным тиком наполняя нас.

 

Ветхий циферблат желтеет, хоть и

Слава на челе наколкой жжёт:

Знаешь, чаще всё-таки проходит,

И потом, как в детстве, хорошо...

 

Август 2013

 

Страстьбург

 

Нет, не аркой, не бельведером,

Где гнут спины мосты-коты,

Стать оттенком, подшёрстком серым

Проплывающей красоты,

 

Бликом зряшным, дождем вчерашним,

Обернувшим мир в целлофан,

И небрежно внутри смешавшим

Кённен зи и шерше ля фамм

 

Очертанием, загогулиной,

Завитком на кудрях мадонн,

Очарованною горгулией

На костлявом плече времён.

 

Стать фахверковой паутиной,

Чуть колеблемой в речке Иль,

Над плотиной Вобана длинной

В дождевую свернуться пыль.

 

Январь 2014

 

Шпайер

 

Солнце тихо село в храме,

Осветило спинки кресел –

Вот волхвы стоят с дарами,

Торг меж ними неуместен,

 

А уместны голубь, аист

И шаги, что мерным тиком,

В сводах нефа отражаясь,

Говорят на безъязыком.

 

Как огромные платаны,

Надо мной растут колонны

И, тасуясь, светят дамы,

Взоры коих непреклонны.

 

И мерещится незримо,

Заслонив лучи заката,

Тень потерянного Рима,

Здесь царившего когда-то.

 

Май 2013

 

 

Яблокопад

 

Мне снилось: был какой-то праздник –

Катились яблоки с небес,

Тяжёлым красным мощным градом

Сплошь засыпая всё окрест.

 

И мы под них неслись гурьбою,

И тяжесть не была страшна,

Как будто в небе над тобою

Открылась житница полна.

 

На лоб, лицо, глаза и руки

Катились зрелые плоды,

И ни одно ведро в округе

Их не вмещало. Для еды

 

Нам тоже вряд ли время было,

Важней казалось во сто крат

Вобрать в себя всех яблок силу,

Свершив неведомый обряд.

 

И вот, обряженные в пламя,

Вдрызг растерявшись на бегу,

Не знали, что творить с дарами

В том заповеданном лугу...

 

Не верю снам, дивлюсь победам –

Хоть яблок нас покрыл ковёр,

Их вкус остался мне неведом,

А радость длится до сих пор.

 

Февраль 2014