* * *
Когда на вечерней прогулке темнеет,
можно по-тихому смыться с участка
и залезть на такую большущую лестницу –
по утрам с неё грузят в машину бачки с отходами.
Наверху площадка – как раз на двоих.
Сидим, оба в круглых мутоновых шапках,
свесив ноги в заснеженных валенках.
«Видишь, луна красная?
Кто-то умер сегодня…»
Знаю, Антон, это сказка,
иначе луна всегда была бы такой.
Это странная, грустная сказка.
Смерти нет, есть живая вода –
талый снег на губах,
мягкий свет из лимонных окошек,
растворяющий сумерки.
Тихо и хорошо
вдалеке от всего и от всех,
где-то между землёй и луной.
Шаг к тебе
Синие горы взрезали горизонт,
Пыльные травы ждут грозовых ветров.
Я возвращаюсь в этот тревожный сон,
На перекрёсток тропок иных миров.
Рыжий закат, пернатый небесный змей,
Гаснет в вершинах отсветом фонарей...
Скоро печаль станет ещё светлей,
Скоро тоска станет ещё острей.
И осторожно, словно на тонкий лёд,
Лёд, под которым тихо поёт река,
Имя твоё скажу и шагну вперёд –
К тёплому морю, скалам и облакам.
Шаг – и по небу катятся две луны.
Шаг – и метель швыряет лиловый снег.
Шаг – и услышу голос восьмой струны.
Шаг – и, быть может, я доберусь к тебе.
Будем молчать, слушая листопад,
После болтать, в сущности, ни о чём.
Купим в ларьке подтаявший шоколад,
Выпьем в кафешке кофе, да с коньячком.
Я закурю, как водится, суперлайт,
Дым в открытую дверь унесёт сквозняк.
Значит, пора идти. Ну так что ж, бывай.
Ты не грусти. Я загляну на днях.
* * *
Над Вазастаном смог.
Фикус в углу и тот зачах...
Здравствуйте, фрёкен Бок,
Рыжая моя стервочка.
Тут у меня бардак,
Я приберусь немедленно.
Да, я летаю так –
Попросту, без пропеллера.
Хильдур, любой каприз...
Может, хлебнём для храбрости?
Нет, вам не надо вниз –
Надо наверх карабкаться
Прямо по облакам,
Перистым, звонким, радужным.
Я вам пропеллер дам –
С ним веселее, кажется.
* * *
Расплавиться в мареве знойной лазури.
Пахать на износ. До тоски. До маразма.
А после упрямой растрёпанной дуре
Втирать элементы растрёпанных азбук.
Галера плывет в раскалённое завтра.
Осталась какая-то сотня саженей.
Уйти и вернуться – извечная мантра
Для тех, кто шатается по отраженьям.
Прорвать горизонт. Не остаться за гранью.
Упрямо не верить в дурные приметы.
Опять накачаться дешёвою дрянью...
Такое вот, братцы, хреновое лето.
Колыбельная для камикадзе
Сквозь горячечный твой бред,
Сквозь неназванный твой страх,
Сквозь придуманный твой склеп,
Сквозь ползущий к тебе мрак –
Тёплый ветер чужих стран,
Терпкий запах сухих трав.
Твой ушедший в закат клан,
Твой зовущий в рассвет тракт.
В тёмном небе поёт сталь,
Мчится конница по степи,
Льются строчки на гладь листа...
Скоро утро, малыш. Спи.
* * *
Вечерами герою кажется: он последний.
Пьют соратники по тавернам, уставясь в ящик.
Арканар – Валинор 5:0. Эль с фисташками. Тосты. Сплетни.
И всё меньше блистающих, и всё больше блестящих.
Вечерами герой смотрит вдаль из окна мансарды –
Тёмно-синие травы, звёздочки-незабудки –
И неслышно шепчет: «Я не забуду, правда...»
И мечтает рвануть в никуда на первой попутке.
И тоска о несбывшемся мягко сжимает горло.
Труден первый шаг, а потом – вывози, кривая.
И герой покидает свой равнодушный город.
А к утру он вернётся. Но где это утро? Кто знает...
* * *
Вспоминай меня изредка,
Ни о чём не жалей.
Я была только призраком
На дороге твоей.
В эти ночи осенние
Я тебя не зову.
Ты поймёшь: наваждениям
Места нет наяву.
Ты смотрел слишком пристально
И спугнул волшебство.
Я была светлым призраком
Для тебя одного.
Я была глупым призраком,
Беспокойным лучом.
Вспоминай меня изредка.
Не жалей ни о чём.
Я была просто сволочью –
Для тебя одного.
Вспоминай, но без горечи
То былое родство.
Всё продумано, взвешено,
Боль сгорела дотла.
Вспоминай меня с нежностью.
Я твоею была.
Слишком горько
В девяносто лохматом году ты открыл мне Космос.
Мы уютно болтали во тьме.
В аварийке сказали, что свет будет очень нескоро.
«Прикури мне тоже».
Индейское наше братство,
шведское наше...
кино, разумеется, что же ещё.
Неудачная шутка.
Ты круглый дурак.
Всё, что можно, –
прикурить, передать сигарету,
помолчать три затяжки
и снова нести ерунду.
Слишком горько.
Наверно, я много дымила сегодня.
«Вот скажи, и на кой тебе Магна?
Куришь Космос – и разницы нет».
Ну и сволочь!
Но ценим, признаться, не только за это.
В девяносто шестом... может, раньше...
При второй или первой жене?
Все они были классные бабы,
во вкусе тебе не откажешь.
Бедной тёзке моей ты сказал:
«Это имя сестры, будешь Катей».
А она улыбалась.
Боялась тебя потерять, идиотка.
В прошлом веке не было слова «абьюз»,
Но абьюз, сука, был.
Как тебе повезло, что женат на враче-психиатре
и на этом поугомонился,
других не ломая.
«Извини, дорогой,
я была неправа, ты был прав,
да, прости, я тебя перебила».
Я бы в морду дала, а она: «Это просто болезнь.
В голове у него гематома...»
И кормит таблеткой.
Последствия уличной драки.
Сотряс, и конкретный.
Мать твою, да при чём тут удар по башке.
Ты всегда был невыносим.
Я и не выносила.
Мы ругались. Разумеется, из-за фигни.
А потом оба лезли на стены –
как сиблинги в долгой разлуке.
Для меня ты был домом,
которого мне не хватало.
Я к тебе приползала зализывать раны,
пить водку и плакать.
Ну подумаешь, Прима
и гадостный кофе Пеле.
Сахар я принесла.
Без него слишком горько.
Знать бы, где ты теперь.
Адрес знаю, но это не ты –
гематома в твоей голове съела память о прошлом.
...Я давно не курю
и люблю свежемолотый горький.
Каждый сам себе дом,
кофемолка и медная джезва –
смотри, поднимается пена...
Где ты, где ты, Сын Неба
дурацких моих девяностых?
Пограничье
Пограничье тихой моей страны
Сотрясают залпы напрасных войн.
И если не смогу избежать войны,
Лишь бы не с тобой, только не
с тобой.
На ветру штандарты моих цветов,
Над полями полчища воронья,
И если по траве разольётся кровь,
Лишь бы не твоя, только не
твоя.
Полыхает заревом ближний лес,
Некуда рвануть наперерез судьбе,
И слетает ангел с моих небес...
Лишь бы не к тебе, только не
к тебе.
Упаду в закат, как в полынь-траву.
Облака рассеянно теребя,
За собой кого-нибудь позову...
Лишь бы не тебя, только не
тебя.
Звёздная девочка
Мы со Светкой – стражники
в «Звёздном мальчике».
Рявк-рявк, бумс о доски копьём.
Заодно и рабочие сцены –
двигаем стены.
Но уж после, в другой пьесе,
нам, наверно, дадут посерьёзнее роли.
А пока репетируют мальчик-звезда
и несчастная нищенка-мать,
полушёпотом треплемся.
Обе любим Высоцкого –
редкость в наши семнадцать.
Стражники – всё-таки это серьёзнее некуда, блин.
Всегда на виду и должны сохранять
ледяную бесстрастность.
Помню, озеро подло свернулось в блестящий рулон,
и не помню, как мы доиграли.
А потом – выпускные экзамены,
все разбрелись.
Светкин стражник остался вершиной
актёрской карьеры.
Моего через несколько лет превзошёл
Винни-Пух в новогоднем спектакле
Дворца пионеров.
...Ну конечно, пошли на литфак –
потому что любили читать.
Светка, леди и стерва,
и я, пофигистка и язва.
Прокачка сарказма –
бесспорная польза когтям.
И как без царапин?
– Я с тобой вообще-то не разговариваю.
– Свет, чего вдруг? Давно?
– Две недели.
– Прости, не заметила...
Чёрт, сейчас не до глупых обид,
у меня уже взрослые беды.
Светкин папа был важной шишкой
в местном Доме советов.
Светка стеснялась чёрной служебной машины,
выходила всегда за углом,
хотя – что тут такого, когда по пути,
а на улице дождь.
И вот назначение: Кассиопея.
Берут только лучших и самых надёжных.
Разумеется, вместе с семьёй –
там же время течёт по-другому.
Долетят, сразу выйдут на связь –
А у нас уже выросли внуки.
Разлука на жизнь.
Светка, как же я здесь без тебя,
моя звёздная девочка?
Как же я здесь без тебя?!
Просыпаюсь в слезах.
Ближе к ночи, пардон, нажралась
и реву в телефонную трубку.
– Успокойся, никуда я не улетела.
Да не полечу я ни на какую Кассиопею!
Если вдуматься, мы всегда были слишком разные.
Одиннадцать лет после вуза – немалый срок.
Нитка лопнула... впрочем, это давно неважно.
Но когда вижу небо в алмазах,
вспоминаю тебя – на шпильках, в юбке-«резинке»,
с гривой светлых – ну да, осветлённых – кудрей
и с ногтями в тон свежей венозной крови.
– Светка, брось апельсин, маникюр испортишь.
Подумаешь, капельница.
Я уже в норме, правда.
Сама потом почищу.
– Хрен с ним, с маникюром, –
ты делаешь вид, что не плачешь.
Хорошо, что ты у меня была.
Хорошо, что ты есть.
Долетишь – позвони
из созвездия Кассиопеи.
© Елена Лещинская, 2021.
© 45-я параллель, 2021.