Елена Атланова

Елена Атланова

Все стихи Елены Атлановой

Аперитив с завистницей

 

Вот ты говоришь
жизнь моя – в шоколаде...

Где уж понять тебе, сладкоежке
что конфеты Мишка на севере
и реальная медведица
на холодном льду –
   совершенно
   разные   
   вещи

а самые-самые мои
главные вещи
и не вещи
вовсе

   Ты, подруга, не взыщи:
        я давно уже живу
              на льдине...
               кстати
         советую бросить
      пару кубиков в бокал
будет вкуснее, не пожалеешь

 

Баллада о тапках

 

Босая стрекоза
ещё не успела убежать
из муравьиного лабиринта
когда неутомимые молоточки
плотоядно влюблённого муравья
начали торопливо перековывать
её старые золотые башмачки
для юной фаворитки:
          пой–танцуй
          дорогая
          блоха
          ха

 

 

* * *

 

В колбу Города

постепенно

вливается

Осень

 

Ветер

старательно

размешивает в ней

ветхие листья деревьев

 

Ещё немного

и катализатором

сольются в этот пыльный сосуд

остуженные потоки дождя

 

Тогда Осень

выпадет в осадок

в виде хлопьев белого

поначалу робкого

снега

 

* * *

 

Вбегаю в полупустой автобус

сажусь у окна и высматриваю

сквозь залапанное стекло

самую глубинку

осени

 

Торопливо перебираю

убегающие остановки

           вывески

                      воспоминания

 

Выхожу из автобуса как из ума

бегу по развороченным листьям

к телефону в сиротливой будке

убираю с лица мокрые волосы

кручу озябшими пальцами упирающийся диск

еле-еле переживаю несколько утомительных гудков

 

…И всё это

только для того

чтобы услышать Твоё

слишком обыкновенное

для моего смятённого разума:

– Как дела?

 


Поэтическая викторина

Вина

 

Когда давно нет от тебя известий
я  почему-то точно знаю
что ты беспробудно
пьёшь

когда вижу в новостях по телеку
твой город сизым от холода
снова мерещится картинка
как тянешь ты горькую
на тёмной пыльной
кухоньке

а если летней полночью
принесёт  прохладу
северо-западный
полынный ветер
я чую запах
дешёвого
пива

когда ж горчит редкое письмецо от тебя
мне и тогда видны за строчками
промахнувшаяся горечь
твоих пальцев и...
почти ничья
вина

Иль потому как мне жаль
что горько ты пьёшь
так сладко тебе
пить?

 

* * *

 

Вот и наше Дерево

уже находит в своей кроне

пожелтевшие истончённые листья

и

растерянно схватившись за голову

рвёт и бросает их по’ветру

                                            по’ветру

                                                       по’ветру…

Так

осень

пронизывает

и мою жизнь:

 

она

небрежно

швыряет в лицо

цепкие морщины

приглушает дымом жжёных листьев

цвет глаз

и навязывает на плечи не проходящую усталость

 

Срываю

желтеющие дни свои

и летят они по ветру

                                 по ветру

                                            по ветру…

 

* * *

 

Все наши дни с Тобой

как эти бусинки –

такие разные

 

Необыкновенно разноликие

они скользят по памяти

теплеют

светятся изнутри

и умещаются в моих ладонях

 

Перебираю их прохладными пальцами:

 

           Вот смятение

           разлука и сумасшествие

           с которыми мы ворвались

           в жаркое наше Лето

 

           Вот дождь

           тот

           когда по жёлтым листьям

           и под одним зонтом

           брели мы в нашу Осень

 

           Вот счастье

           боль и безысходность

           укутывающие этой долгою Зимой

           Нашу странную Любовь

 

           Такие разные

           как эти бусинки

           все наши дни с Тобой

 

ГСКБ по машинам для хлопководства

 

Малыш, Ты помнишь наше старое  КаБэ?
То, которое так странно располагалось:
совсем недалеко от русских кладбищ

а через забор  (помнишь ли)
стоял завод шампанских
вин

Да...
в ту пору
наш персонал
ещё делился, как водится
на пессимистов и оптимистов

Так вот
пессимисты
объясняя схему проезда
ориентиром выбирали – кладбище
 
Оптимисты же отправной точкой
почитали завод шампанских
вин

Прошло почти двадцать лет
возможно Ты не поверишь
но оптимисты
ёще живы

Однако они
стали потихоньку
называть ориентиром
старое русское кладбище

 

Гарем

 

Когда воспылал ко мне
мой господин –
сгорела я

     Лишь пепел
     остался

Через год
на пепелище
дворцовой клумбы
душа моя проросла редчайшим цветком
который хан тут же сорвал
и подарил
другой

В каменной оправе  неволи
засох бы и стебель
если бы не та
другая:
        она поливала бледный куст
        сначала живою водою
        а потом и своими
        слезами

Растение оказалось
многолетним

Теперь
цветов хватит
на весь наш гарем

 

 

* * *

 

Две наши жизни,

оторванные друг от друга

неуклюжим городским транспортом,

мыкаются в ознобе домашних проблем,

и, упиваясь собственными фальшивыми голосами,

бесцельно ходят по затихшим комнатам,

смотрят в окна

и видят,

как ветер

стирает с лица земли

еле проступившие отметины осени,

и слушают,

как отдалённо шумит всё тот же транспорт,

который, может быть, уже завтра

снова лихорадочно соединит

заблудшие в чужие судьбы

две наши жизни

 

Дровосеки

 

Странное занятие для живых –

производить мёртвое: 

 

            Звук циркулярной пилы

            ужасом из шприца

            вливается

            в кровеносную систему вековых платанов  

            выстроившихся в очередь на принудительную эвтаназию... 

            Вот и всё!

            Столетия рассыпались опилками! 

            Разве что куклу ими набить? 

Странное занятие для мёртвых –

прощать живых...

 

* * *

 

           Деревья умеют мстить... 

 

* * *

 

          Брёвна в 4 обхвата видимо совсем скоро

          будут призваны стать эшафотом

          для нового триумфа палачей

          И тогда нам уже никуда не деться  

          от осознания  

          самого основного нашего занятия –  

          занять очередь на мертвеца (каждый на своего)  

          а потом строго следить за продвижением этой очереди

 

Странное занятие для мёртвых –

прощать живых...

 

* * *

 

Ещё остывающая ладонь

хранит след торопливого поцелуя

ещё взволнованные волосы

помнят прикосновения усталых рук

ещё взгляд не отпустил Твоей ускользающей тени

а я уже жду нашей завтрашней встречи

чтобы вновь всё повторилось

и продолжилось…

 

Запасник

 

Перед самым отъездом
она попросила у него
лишь автограф

А он нарисовал для неё
картину маслом

Так и пылится
в чулане

 

* * *

 

Искалеченная предателем Мартом

уходила из Города

Зима

влача за собою

некогда ослепительный

а теперь истоптанный дочерна шлейф

который к завтрашнему утру

изорвут вассалы Весны

по случаю перемены

власти

 

К перевозчику 

 

Я жив. Пишите письма 

Александр Файнберг

 

Мне

не расшифровать

многоточий другого берега

 

Сложно издали различить детали

как ни вглядываюсь, всякий раз вижу иное:

 

       будто бы для меня усадьба там стоит – именье родовое...

       Другой раз солнце перекинет лучи, и кажется

       что вовсе и не поместье там

       а скомканный бумажный

       городище 

       в котором одинокий Мастер

       растит чернильные маргаритки

 

      Зову Перевозчика:

      перевези на тот берег, браток

      хочу увидеть противоположную реальность

 

... Ах, как оказывается вблизи всё знакомо:

тот берег и моя собственная жизнь –

с одного дистрибутива

 

Можно было бы и не обращаться

к Перевозчику

 

* * *

 

Как странно

что осень –

пора зрелых размышлений –

забылась

и

как рыжий котёнок

стала ветрено играть листвой

 

Как страшно

что колючий дождь

вот-вот спугнёт эти бархатные лапки

а вместе с ними и зыбкую иллюзию вернувшегося детства

 

 

Клубок

 

Вытянула из себя все жилы
смотала в тугой
клубок
 

Сижу теперь в кресле
и вяжу любимому
кольчужку

Коротка...

 

* * *

 

Любовь моя прозрачна

Тебе её не увидеть

 

Это она вечерами

вкладывает в Твои руки потёртую книгу

и нашептывает стихами свои прописные истины

 

Это она ночами

разжимает сдавливающую горло реальность

и сыпет на подушку беспамятные сны

 

Это она окружает Тебя защитным полем

и уже не ранят сердце

ни чужая неуклюжесть

ни собственная беспомощность

и Ты

по-детски удивившись

своему ощущению счастья

неотвязно думаешь обо мне

так думаешь

что от напряжения забываешь моё лицо

и в страхе бросив все дела

мчишься ко мне

чтобы убедиться снова

в моём существовании

 

Милостыня

 

нет
не сержусь

просто осень
чудит

она опять
после стирки
не успела снять
своё пересушенное
пожелтелое бельишко
а ветер уж всё и разметал
по крышам да по задворкам

глянь–ка: cтоит голышом на сквозняке
неужели собирается ждать
белоснежных обновок
от богатенькой
сменщицы?

проси не проси
зима–то нынче
проворовалась
и на милостыню
скупа

да нет
не сержусь совсем
просто осень стынет...

 

На поминках

 

Ещё крепкие отборные старики –
бывшие машинисты поездов 
так хотели  увидеться
что одному из них
пришлось даже
умереть
чтобы
остальные
встретились
на его поминках

 

* * *

 

Нас разлучает

чёрная дыра

времени

 

Я безжалостно швыряю

в постылую пустоту

    минуты

        часы

             дни

 

чтобы зияющая пропасть недели

наконец заполнилась

и мы смогли бы

побежать

друг другу

навстречу

 

* * *

 

Обожжённые клавишами фортепиано

догорали пальцы

а музыка

ещё ходила по комнате

заламывала заскорузлые запястья

и резкими штрихами обозначивала на светлой полировке

свои силуэты

 

Осенний сон

                                                                

А я? Я стал тебе неведом...

Александр Файнберг

 

– Скажите, друг мой Фа-Бемоль,  

                                как Вам теперь живётся,

утихла ли земная боль,               

                                домой душа не рвётся?

Вы разрешите рассмотреть            

                                Вас чуточку поближе,

мне не подняться к Вам самой,     

                                на вздох спуститесь ниже.

 

...Что ж, перемен не сосчитать,

                                с лица усталость смыло.

Скажите, милый,   умирать  

                                насколько страшно было?

От седины нет и следа,  

                                и плечи будто б шире…

О, как Вам сбавили года 

                                в потустороннем мире!

 

А Мастерам в мастеровых

                               по вере ли даётся?

Листок посмертных наградных,

                               скажите, Т а м – зачтётся?

Как Вам к лицу тот самый френч

                               советского покроя...

Так значит горевать o Вас

                               по осени не стоит?

 

          – М-да… тело… Что ж, помолодел!

          Тут, знаешь, детка, – в с е так...

          Кто юным был – тот повзрослел,

          кто сед был – тот в брюнетах.

 

          Живу привольно без вериг,

          без лавров, без богатства,

          я ж не пацан и не старик

          за славой увиваться.

              

                                     Моя душа... она – бекар,

                                   она то вверх восходит,

                                 а то, незрима и дерзка,

                               по «Велотрекам» бродит.

 

                            Нет, не бемолем век звучать,

                         путь к фа-диезу ближе:

                      мне чёрной клавишей стоять

                   на этажерке книжной.

 

          Пора. Проснись, пусть щегольнёт

          твой день в пурпур одетый,

          оставив тёмным переплет

          невольничьих сонетов...

 

 

Офис

 

я чувствую
что с  недавних  пор
у меня начал расти
русалочий хвост

по ночам он растёт гораздо быстрее
ведь не запретишь же себе
видеть во сне
море

днём
в сухопутном офисе
хвост ведёт себя построже
но сам факт его существования
стало всё труднее скрывать
от сослуживцев:

     в самый неподходящий  момент
     хвост вдруг начинает биться
     о лёд раздражения

успокаивает
лишь картина на стене
где среднеазиатские розы
стоят в литровой банке с водой
средиземного
цвета

 

* * *

 

По улицам

затравленно бежит

совсем одинокий дождик

 

Прохожие

тыча в него остренькие зонтики

втаптывают в грязь чистые прохладные капельки

 

Высунувшись наполовину

я распахиваю окно

протягиваю отверженному руки

и он

со всех ног

припускается прямо ко мне

благодарно целуя разжатые ладони

 

Поэзия

 

...мне дано по вере.

Вера Чижевская


Вот говоришь
что ты и на моторке
доберёшься...

я лучше ладони в кровь –  
но с теми чудаками
на галерах

А если
руки  ослабнут
и разбитые фаланги осыпятся
как дамские пальчики
с виноградной
кисти
ты и тогда
не зови меня

Или под парусом пойду
в одиночестве
опасном

Но даже
если ветер
так затаит дыхание
что и зеркальце не запотеет
и штиль упокоит
паруса
ты и тогда
не зови меня

Пойми –
моторки туда
не доплывают

 

Пунктуация

 

Дефис 
оказался
слишком короток
как та самая  кольчужка...
         Между нами теперь – тире
         Не уцелеть
         иначе

После
двоеточия 
перечисления
не получилось:
         двоеточие  мимикрировало
         в математический знак
         деления

Восклицательный 
со временем загнулся
         вопросительным
         – Всё ещё вместе?

До сих пор
точка с запятой
заламывают прутья запястий
открытых кавычек для извечных препинаний

Вот здесь бы и точку поставить

Однако  по окончанию   
жизни  нашей любви
как же сумели мы
вывести тонкую
запятую
ту,
после  которой
снова следует
многоточие

 

* * *

 

Разгорячённый вагон

в агонии

мечется

 

Колёса учащённо стучат

повторяя аритмию

моего сердца

 

Солнце

прочно устроившись

в самом центре пространства

царит и правит

навязывая всё своё запятнанное существо

убегающему составу

Даже

марширующие

по циферблату стрелки –

жандармы времени –

не в силах скинуть ниц

эту смердящую жарою громадину

 

Не продохнуть

Я не ищу

места под солнцем

Дитя солнца – я бегу от солнца

 

Родная чужбина

 

Разломили каравай
накрошили
и ушли

Быть бы мне зерном ...

увы, чёрствой горбушке
и на сытой чужбине 
не прорасти

 

* * *

 

Светлые нити снега

тонкими стежками

штопали рваную

бессонную

Ночь

           белым по чёрному

           белым по чёрному

пока тёмные прорехи

не затянулись

полотняным

утром

 

 

* * *

 

Своё

Детство

щедро и расточительно

мы дарим всем окружающим

 

Cвою

Молодость

бездумно просто

мы отдаём чужим и нелюбимым

 

           но как скупо и неумело

           мы делимся Зрелостью

           со своими детьми

           со своими любимыми

 

           Ты спросишь про Старость…

 

                          Старость

                          мы унесём

                           с собой

 

* * *

 

Скончалась зима

сегодня пышные похороны

 

Люди брезгливо стряхивают с ног

её последний прах

прячут в воротниках растерянные улыбки:

           Плакать?

           Смеяться?

Я смело наступаю в лужи

и с тревогой думаю –

 

неужели

неужели любовь моя

пережив столь затянувшуюся зиму

умрёт теперь

 

Не уже ли?

 

* * *

 

Слышишь?…

 

           В развале

           сиреневых туч

           мятущиеся чайки опять

           выкрикивают Твои многочисленные имена.

 

                      В развале

                      изломанных волн

                      их голоса раскалываются

                      и гладкими разноцветными камешками

                      выкатываются на влажное логово остывающего песка

 

Стенокардия:     

 

Одиноко 

 

стою на вершине стены

 

...  и сурьма для крутого изгиба бровей – чернее чёрного

.... и стан не стянут ореховой скорлупой лени

 

Однако

 

минарет судьбы моей так высок 

что уже не спрыгнуть –

не трепать же

шёлковые

косы...    

 

Одному  

 

тебе круто не подняться:

Стенокардия

 

* * *

 

Тихо

падают с неба

белые мохнатые паучки

 

Они кропотливо и настойчиво

плетут свою немыслимо холодную паутину

 

Кажется

что эти ненасытные насекомые

уже завоевали всё пространство

и теперь медленно переваривают в утробах

награбленное: деревья

                                 киоски

                                 машины

 

Только я бреду по хрустящей западне

рву и путаю заиндевелые нити

 

Разгневанные пауки-гурманы

стремятся поглотить и моё тепло

но едва коснувшись разгорячённых губ

вдруг

превращаются

в прозрачные живые капельки

и замирают

и замирают

услышав

как шепчу я

Твоё имя

 

Ты первый бросил в меня камень

 

Ты
первый
бросил в меня
камень

Камень упал на сердце
и долго лежал там
пока не скатился
за пазуху

Теперь берегись:
         первым
         бросил в меня
         камень
         Ты

 

Урок русского...

Существительные и прилагательные

(попытка подражания Вячеславу Куприянову)

 

Очень давно

ещё в моём детстве

любой школьник точно знал

какая из частей речи самая главная

 

Ну конечно же это Имя существительное…

 

Если раньше

мы говорили слово «Революция»

всем сразу было понятно: какая революция, где, в каком году…

 

Сегодня недостаточно сказать – «Революция» 

на первое место, друзья, обязательно

нужно поставить

какое-либо прилагательное 

например:

жёлтая, оранжевая, сиреневая, бархатная...

(продолжите список самостоятельно)

 

Возьмём такое слово как «Любовь». Оказывается

в этом случае следует тоже внимательно

и правильно выбрать 

какая такая любовь-морковь

например:

первая, очередная, единственная, продажная...

(продолжите список самостоятельно)

 

Да хоть существительное «дождь». Вы скажете мне –

разве каждый раз дождь другой?

Именно так

и желательно обозначить: 

ледяной дождь, огненный, проливной или просто грибной…

 

А теперь рассмотрим с вами определяющее

букварное существительное – Родина

... И это слово без прилагательного 

не очень-то и понятно

Какая родина?

Потерянная, обретённая, вчерашняя, завтрашняя...

(продолжите список самостоятельно)

 

Безусловно

радует что Слов

становится больше

 

Жаль

что Великих Дел –

всё меньше...

 

 

Цветоворот цветов в природе

 

желтые /чёрные/белые

кровь у нас у всех/одинаково/красная

хватит/ проверять

                       Вячеслав Куприянов

 

Посмотрите:

Согласно сценарию

белые бьют чёрных и жёлтых

 

Жёлтые – взрывают белых, а чёрных

воспринимают лишь в цвете нового американского кино

 

Чёрные же в ответ ментально отбеливают себя

И все повторяется – они, уже как белые,

снова бьют чёрных и жёлтых

 

А есть и другие...

назовём их т а к – Цветоводы

 

Цветоводы всегда

абсолютно точно знают

когда пора платить одноцветным  

хрустящие разноцветные денежки

за поведенческое саморегулирование

беспроЦветного рабского неофашизма 

 

Цветоводы всегда правят бал: 

ставят спектакли в Колизее ли,

на Цветном или на Манежной

 

Именно они после Цветопреставлений

возлагают на чёрные могилки убитых моноЦветных

упакованные в прозрачный хруст

цветы

и

небрежно накинув на свои пиджаки белоснежные доверчивые халаты 

разбавляют оранжевыми апельсинами интерьеры больниц

в которых выжившие пешки-статисты

зализывают свою алую

изнанку

 

О, как страшно следить

за новостными сюжетами по цветному телеку

бледно вжавшись в якобы безопасное

бело-сине-красное креслице

...

Как тошно

        быть одноцветным 

 

Шарик Гузеевой и Ко

 

Над невесткой
на бобах

над молодицей
в годах

над старухою
в трудах

девочка смеётся
до поры

 

Шопинг

 

Тысячу железных башмаков
я сносила
прежде чем сняла с полки
эти летучие
с а н –
д а –
л и –
и
 Лечу теперь над скороходами...

 

* * *

 

…А снег теперь

такой ненавязчивый

 

робкие

лёгкие снежинки

даже не задев плеча

ворошатся ленивым ветром

перемешиваются в марте

и исчезают на глазах

всё-таки оставшись

в памяти