Эдуард Кирсанов

Эдуард Кирсанов

Четвёртое измерение № 16 (41) от 11 июня 2007 года

Ночь Винсента

 
* * *
 

Разрезать вещь и вынуть смысл

Я тороплюсь.

Не быть боюсь.

Хочу успеть

Все рассмотреть, расставить, разложить

И жить,

Бессмысленно горя,

И умереть от сентября.

 
Воспоминание


«Все так горизонтально, что никто
Вас не прижмет к взволнованному бюсту».

И.Бродский


В стране, где в рыжих сумерках дома
друг к дружке прижимаются поближе,
где больше шансов всем сойти с ума
от одиночества среди таких же

среди таких же, как и вы теней,
от сырости немного ошалевших,
блуждающих при свете фонарей,
среди пейзажей за день надоевших.

В стране, где стоя на каком-нибудь мосту
художнику возможно простудиться,
но не понять зачем летят за ту
черту река, и облака, и эти птицы.

Остановиться и упасть лицом
на перекрестье белых длинных линий,
туда, где вас раздавят колесом.
В стране, где не бывает лилий

одни тюльпаны, мельницы и свай
громады, спорящие с морем
и где вам не услышать «ай-
люли» над косогором ил полем.

В стране, где каждый первый скуп
(вопрос, скорей, не принципа, а крови),
где торопливо кутаясь в тулуп,
молочница с ведром поднимет брови

в ответ на ваше «хау-дую-ду».
В стране, где в сыре дырочек навалом,
где время засыпает на ходу,
вдруг вспомнить ту, единственную ту,
которая любить не обещала.

 
Чтение в темноте
 

милый Шеймус пишу тебе эти строки сам не знаю зачем

в угоду желанью стать ближе или же так от скуки

наверное в обращении есть нечто большее чем

слово скопление звуков и сами звуки

единственно различимые в этой тьме

знаки присутствия изворотливы словно ужи проворны

это правда что в нашей глуши особенно на письме

буквы
             неповоротливы мысли вздорны

губы

в нашей глуши все как есть совершенный покой

омут фригидность муз какая бывает лишь в третьем

тысячелетии если кому-то махнешь рукой

расстояние жест исказит и тебе не ответят

а теперь здесь зима и неизвестно какое

сегодня число и за окном кружится

почему-то не белое но удивительно голубое

снежное облако и шелестят страницы


Восвояси


за тучкой в небе за какой-нибудь бирюлькой
за дудочкой играющей в углу
ты тянешь ручки пухлые свои
нескладный гамлет мой и никому
колпак дурацкий свой не доверяешь
все размышляешь бы… или не бы…
и время говорит тебе ку-ку
и взгляд пустой скользит по потолку
есть музыка в молчании и ты
молчишь над буквами оставив без вниманья
рыданья муз и всхлипы тишины
молчишь до хрипоты…
тебя смешит мычанье патефона
и плакать хочется от звона бубенцов
хор в вышине молчит но без старанья
короче помраченье налицо
должно быть в бездне так вселенная вокруг
но лучше бы не чувствовать вселенной
остановить бы этот страшный звук
остановить движенье не-движеньем
да да ты помнишь помнишь что была
была одна все пела и плыла
плыла и пела думала люблю
куда-то вдаль на запад в западню
ни сонный лес ни птицы ни цветы
не знали этой песни восвояси
ее течение несло лишь ню
и евдундосья речные нимфы
ей подпевали весело смеясь
и эхо повторяло торопясь
и плеск воды и смех и голоса
до смерти оставалось полчаса
kom, soster, kom med oss* они
ее с собою звали
в муть омута и выбраться едва ли
плыви офелия плыви
_______________________
*kom, soster, kom med oss (датск.) – иди, сестра, иди с нами

Сонет

октябрь осень по мне уж лучше фикус какой-нибудь на окне
чем эти деревья оставленные зиме на содержанье покинутые листвой
словно родственниками больной чумной или какой глумной птицы
все реже встречаются на пути и если все-таки пролетит то еще
долго гадаешь кто именно моросит осень впору сойти с ума
или впасть в меланхолию но зима тоже не сахар хотя дома
и те же деревья не так грустны покрытые снегом и до весны
далеко к тому же не снятся сны впрочем они не снятся
вообще и как муха плавающая в борще понимаешь что все
вотще в лучшем случае как следствие февраля температура
застрявшая у нуля въедливый насморк и ни рубля в кармане словно
упырь или же вурдалак или ворона на ветке притягиваешь зевак
короче похмелье мрак весна же чудовищна в особенности когда
приходишь один сюда и под ногами течет вода холодная без
различная ко всему когда увы ни уму ни сердцу ни… ни…
ничему и уже никому

Джаз-конструктор 0.12
Ускользающая композиция
 

мы невидимы хулио медлено медленно в такт
аргентинец смешной трам-там-там повторяет все наши движенья
расторопный dj он преследует музыку так
о любви говорить он единственный верит стихам
верит в страх перед нотой таинственный трепет созвучий
сам себе удивляется слову и будто бы сам
есть всего происшествие вслушайся грасиас мучо
деликадо изящный нелепый забавный кумир
еле-еле но все же но все же едва уловимый послушный
ля оранжевый пауза (:) плыть и увидеть как мир
окружающий лопнул и брызнули их инотации в душный
в неизменный прокуренный зал где его персонаж
человек саксофон контрабас три четвертых печальный мотивчик впервые
убегающий следом за вами куда-то в пустой пейзаж
вопросительный знак собеседника прочерк отсутствие плюс чаевые
сумасброд одиночка никто одичавший кларнет
верит в чувство которому в общем названия нет
если это конечно и есть настоящее чувство
 
Строфы
 
1
 

две маленькие комнатки они

совсем чужие да немного тесно

но ведь зато теперь

нам есть где приютиться позади

осталось все что следует оставить

уехав из дому за тридевять земель

и все что происходит происходит

уже иначе так тому и быть
 
2
 

пейзаж уныл на одинокий лес

уставились холмы в недоуменье

кругом болота словом ни души

шурши листвой и глупо улыбайся

плывущим вдаль кудрявым облакам

или усевшись у раскрытого окна

считай ворон их неподвижность есть

слепое подражание пейзажу
 
3
 

мурлычет ночь за окнами зима

не может быть чтобы так скоро осторожно

я открываю глаз и обвожу вокруг

наш мир с его скоплением предметов

их очертания расплывчаты и все же

мне кажется что все они живые

но почему-то замерли на миг

и почему-то не торопятся открыться


Пейзаж

 

landscape by D.P. splendid

в кромешной тьме я маленькая точка
идущая на твой далекий голос
я облачко плывущее по небу
разрезанное надвое крылом
случайной птицы
крошечный квадратик
окна
через который ничего уже не видно
лишь облачко и крошечный квадратик
и тьма кромешная, и маленькая точка

Окно выходит на улицу

Камертон1
 

дас фèнстер гèет áуф ди штрáссе, йá 2

улица извивается и уводит взгляд

куда-то откуда потом нельзя

ни выбраться

ни ускользнуть

ни скрыться
 

торговка у дома напротив напоминает домну

васильевну или скорее всего петровну

проснувшийся город вдруг принимает форму

летящей

на север

птицы
 

никто никуда не спешит никто никуда воскресенье

самое время для счастья и одиночества так целый день я

лежу на диване и разглядываю растенья

на подоконнике

это ли

счастье
 

окно выходит на улицу о несомненно

улица будто бы вымерла переменный

местами сильный с порывами перемена

погоды приносит

одни

несчастья

...............................................................

ну да окно выходит на улицу будь осторожен

с этим чудесным видом и накупив пирожных

в ближайшей кондитерской всевозможных

сядь и устрой

себе ланч

или полдник
 

и представь что в каком-нибудь каргополе или вятке

пасмурно и петр лукич в тетрадке

аккуратно выводит +2 осадки

как из ведра

изобилия

близится полдень

-----

1 Камертон (нем. Kammerton) – прибор, источник звука, служащего эталоном высоты звука при настройке музыкальных инструментов и в пении.

2 das Fenster geht auf die Straβe, ja (нем.) – окно выходит на улицу
 

Невер-мор*

 

Памяти Н. Искренко

 

мой ситный друг дрожит твой тихий голос

как эта дымка над заплеванной платформой

меня узнал ну полноте не плачь

молчи и ничему не удивляйся

мне снился как-то твой курносый профиль

но кто был рядом так и не припомню

то геноссе фюрер то ли Мао

то ли Вергилий то ли Марк Аврелий

меня в пути немного укачало

мне снились Фивы греки мегаполис

и чья-то тень росла на заднем плане

была война и мы терпели пораженье

и нам сказали ком цу Ницше аллес

и помахали ручкой на прощанье

потом погнали через голую равнину

и ты скончался по дороге от любви

к родному краю или Птолемею

сейчас уже не выяснить мерси

за цветики какой-то ты нелепый

как впрочем всякая дурная бесконечность

как всякой кто уверовал в случайность

существованья неизбежный фатум

…………………………………………. (отточие)

летим скорее холодает нам пора
-----

*Невер-мор (от англ. never more) – никогда больше

 
Вечер Винсента
 

1. двери
 

тишина глотая застывшие звуки один за другим

выползает наружу на улицу улица нелюдима

комок подступает к горлу от мысли что ты один

что уже никому не нужен и линия неуловима

прямая особенно клонит в сон потому что сегодня совсем ничей

эти сумерки неразборчивый почерк вечера чьи-то тени

минутное появление в 3-ем действии звон ключей

и медленный скрип ступеней
 
2. окно
 

воздух мансарды затянутый ряской дыма

наполнен чем-то еще кроме тоскливых воспоминаний о прошлом

наверное одиночеством вот пролетает мимо

и опускается на плечо ангел неправильных линий или же просто

мошка

импрессионизма палец измазанный краской застрял в носу

механизм доведенный гением до совершенства смысл

отыскать невозможно представить себе что еще принесут

вечерние тихие мысли

запоздал нынче март от нечего делать видимо просто так

вместо пространства бесформенное пятно многоточие меланхолии

наводненье

и сидит и молчит улыбается рыжий дурак

и сидит и грустит и вздыхает и ждет сновидений

вот рука в пустоту полотна тычет кистью в желток палитры

вот любимая трубка гаснет и тьма растет неумолимо глоток абсента

неприбранная постель и смотрит стул из угла и успокоенная молитвой

начинается ночь Винсента…
 
Женская богадельня
(Перевод стихотворения С.Плат)
 
Все в черном, наподобие жуков,

– Столь хрупкие, что стоит только дунуть, –

И в миг развалятся, рассыплются в труху, –

Старухи изнутри ползут наружу

На солнышке погреться, посидеть

Среди камней, спиной прижаться к теплой

Ограде каменной. Вязальные крючки
 

В их сморщенных руках, под птичий щебет,

Заводят песню, старую, как мир,

Про сыновей и дочек: дочки, сыновья,

Далекие, холодные, как фото-

Графические снимки; внучки, внуки,

Которых никогда никто не видел.

И с возрастом рыжеет черный цвет

Их платьев, зеленеет, как лишайник.
 

На крик совы слетается вся нежить,

Согнав старух с зеленого газона.

А ближе к ночи из своих постелей,

Как из гробов, старухи ухмыляются друг дружке.

И Ангел Смерти, этот старый лысый хрен,

Пасется в коридоре, выжидая,

И лампы слабый фитилек становится короче

с каждым вздохом.
 
Идет ваша молочница с молоком

 
тук-тук (т.е. нок-нок) она пришла

ключ маялся в замочной бедолага

он ждал когда его обнимут пальцы (раз-два-три)

мечтал о тишине спокойствии внутри

кармана или ящика комода

она пришла одна а на столе

лежали молча хлеб полфунта масла

мед кажется какая-то стряпня

стояла и язык огня чудесный пламень красный

ворочался в камине семеня

она пришла с ведром вдали густое

сползало облако на живописный лес

домов проснулось все окрест

и через край струилось белое парное

 
Амстердамский ноктюрн

 
Музеум Пляйн: по щиколотку воды

Всеамстердамского потопа,

Венецианских здесь не видно лодок,

И то Европа.
 

Мне полусонному бродить, шатаясь:

Их золь безухен

Тот самый дом,

Кусочек «рая»,

Где жил Безухий.
 

Его любить здесь было некому. Едва ли

Его им жалко.

Достался бы какой-нибудь в канаве

Ночной русалке.
 

Прохожие походкой иностранной

Вдоль штрассе геен,

И не спасет глоток марихуаны

В тиши кофеен
 

От перспективы падающих линий

На лиц квадраты,

И от тоски, которую насильно

Привез сюда ты.
 

Кривые судеб вытянулись в струны

И пальцам больно

Перебирать. И жизнь – рисунок

Непроизвольный.
 

И, бросив взгляд на прошлое, не знаешь

О предстоящем,

Что ты в грядущем оставляешь

И в настоящем…

 

Старик и море

 
стоял ноябрь и за окнами темнело

не то чтобы внезапно постепенно

в его углу все было как всегда

неторопливо и тоскливо осовела

совсем кукушка над кроватью то и дело

вдруг слышалось не гулкое ку-ку

но уханье глухое старику

проснувшись (радость языку

забыть про буквы) поворчать хотелось

что нынче ночью снова не спалось

ворочалось вздыхалось и сопелось

но все-таки под утро удалось

вздремнуть часок-другой (приснились скалы

полоска пляжа (правильные формы

неправильны) у берега буйки но за буйки

не заплывать на заднем плане море

и черно-белых-белых чаек стайка

земля они кричали айвазовский

трезубец посейдона рыбаки

мелькали рыбьи морды плавники)

..........................................................

проснувшись он поплелся ставить чайник

на кухню сморщенные тапки – расцвело –

спешили по паркету тот скрипел

и пели волны грустно безнадежно
 

© Эдуард Кирсанов, 2000-2003.
© 45-я параллель, 2007.