Времена года
Не оставить от весны камня на камне
Есть первейшая задача всякого лета.
А потом уже жарить, палить и раскрывать ставни
И ночами шелестеть, и «сейшен в Ленсовета»
И прочая невнятная литература
Которая со временем отольётся в гипсе,
Шамоте, бронзе. В песнях группы «Сельпутура»,
Надписях на заборе и бессмысленном визге,
Каковой сопровождает приходящую осень,
Хоть Болдинскую, хоть любую другую,
Всегда и везде. И лишь зима её скосит,
Завьюжит и засыплет, но сохранит живую
До новой … до весны.
Сказки Иерусалимского беса
№1
Я люблю этот город. Тут хорошо. Даже в качестве трупа, иль мифа
Присмотрись: везде тени того, что прошло. Вот Пилат, а вот и Каифа
Но Иисуса увидишь едва ли. Его не было здесь (как и на мне креста)
А про это много позже наврали. Одно точно знаю – была голова в кустах
Того самого бедолаги Иуды, который родом из Кириафа
Помершего от простуды, лицом похожего на жирафа.
Кто-то взял её и отрезал, и выбросил в придорожный кювет
Бог знает, зачем. Мало ли идиотов земля рождает на свет!
№2
Мелкие бесы здесь издревле жили на месте Кикар Цион
Хулиганили как обычно, а с тех пор, как пустили трамвай
Повадились ездить, цепляясь снаружи за последний вагон
И класть на рельсы железные пробки: он плющит, ты – собирай
А потом у Дамасских ворот всучить их в виде монет
Заморочив торговцев, иль пользуясь темнотой
Купить таким образом овощей, сладостей или конфет
И двинуть обратно на Яффо, в какой-нибудь бар крутой
Пробраться с парадного входа, попутно надув фейсконтроль
Резинку порвать в толкотне кому-то или украсть башмак
А лучше всего в телефоне взять и сменить пароль
Пусть позвонит теперь, напыщенный старый дурак
Нет, с виду там все молодые, только душою стары
Вы уж не врите бесу про то, что такое душа,
Тем более, если не знаете правил этой игры,
Это такое специальное место: а алкоголь, анаша
И прочее всё – это нужно, чтоб не так страшен ад
Который не под землёю, а рядом с Кикар Цион
Рай, кстати, тут в двух остановках, чего ж ты путник не рад?
Слышишь, трамвай подходит! Ступай во второй вагон.
№3
Все собаки попадают в рай?! Увы, подтвердить не готов
Могу вам сказать, что на самом деле всё будет не так
В следующей жизни все счастливые воплотятся в котов
А все несчастные – в птиц, лошадей и собак
И те, и другие это не вольны выбирать
Равно как и понять – счастливы ли были они
Память – ненадёжная вещь, её легко потерять
Мы наблюдали такое часто: и прежде, и в наши дни
Вся штука в том, что человек – не творенья венец
А промежуточная станция между этим пределом и тем
Поэтому покормите кота! Какой бы он ни был стервец
И не бейте собак – у них и без вас по горло проблем
Ведь очень скоро вам тоже придётся в небе летать
Или цокать в упряжке по какой-нибудь мостовой
И когда возница вам заорёт: куда прёшь, твою мать!
Не сердитесь и отвечайте: мне жаль тебя, дорогой.
Тень старшего лейтенанта
Ты встречаешь его, давным-давно укравшего твою тень,
а теперь не узнающего тебя, да и никого вообще
Вперившегося безумными глазами во впадающую в метро толпу.
Он лохмат и оборван, хотя и теперь смотрится вполне фешенебельно
мог бы выдавать себя на светских приёмах за избравшего духовный путь
Если бы и вправду не сошёл с ума
Видимо чужая тень не принесла счастья
Это очень жаль, тем более что на самом деле ты сам её отпустил –
это не было кражей, или находкой: обычная подстава.
Между тем, он не оглядываясь пошёл дальше, шаркая кедами по асфальту
Хотя ты помнишь времена когда мог летать. Да все могли, чего уж там.
А бесхозные тени: его и твоя продолжают плясать по стенам домов
стёклам фасадов и подземным коммуникациям.
Не надо быть даже Капитаном Очевидность, чтобы сделать
из этой истории надлежащие выводы.
Тем более что капитана тебе так и не присвоили.
Леонель Месси и третья мировая война
Снова утро. Июль. Девяносто девятого года.
Место – бог знает где. Возможно, что город Москва.
Но не точно. С утра неплохая погода.
Петров день промелькнул. Ещё часа три или два,
И пробудится город вечного евроремонта
И таких же бессмысленных, странных понтов.
Загремит, заклокочет, с подвалов и до горизонта.
Но к таким поворотам мой герой абсолютно готов.
Он немыслимо стар: тридцать лет и три года
Он сидит у окна, отрешённо глядит на проспект
Говорю же, сегодня с утра неплохая погода
Уж не то, что вчера, а тем более в прошлый четверг.
Так когда-то давно, перед самым Флоридским десантом
Я сидел и курил: безмятежен и светел был день
Через час выступать, а мы всё смеялись с сержантом
Говоря про футбол, и про прочую дребедень.
«Лео Месси пасует на Изеккиля Лавесси,
Блин, не вспомню, в каком это было году.
Но красиво звучит. Говорят этот маленький Месси
Настоящий был гений … да! так точно! иду!»
Встали мы и пошли. Полегло же тогда в этой бойне
Девять из десяти. А десятый, как я, без ноги.
Тем не менее, жив! Победили! Дожил и спокойно
Вот сижу у окна, хоть теперь и не вижу не зги.
Мясорубка была. Не сравнить с обороной Гаваны
А Аляска, Сиэтл – так это вообще детский сад.
Сколько лет, а как прежде болят эти раны
Что тут скажешь: привет из Флориды, курсант!
Тот сержант – он был ранен практически сразу
А потом умирал под обстрелом, считай на руках
И почти без сознанья, он всё повторял эту фразу
Почему она вдруг зацепилась в ослабших мозгах?
«Лео Месси пасует на Изеккиля Лавесси
Аргентина ведёт и выходит в полуфинал»
Ещё мирная жизнь: безмятежны и грады и веси
Года два или три, а потом уже грохнет обвал
Война всех против всех чёрным саваном мир накрывает
Пелось как в старой песне: «война без особых причин»
Но пришлось победить, как у нас это часто бывает
Через море смертей, не считая потерь и морщин
А теперь всё в порядке: в Москве, да и на Сулавеси
Я сижу с коньячком как король, чешу новый протез
Жаль одно позабыл: чемпионом ли стал этот Месси?
В том далёком году? Вот такой у меня интерес.
Почти Маяковский (Маяковский почти)
Счастье – это когда
нет ни чёрных дыр,
ни космических дур
Когда рифмовать не надо
что-то вроде
«пиндыр» и «гламур»
Счастье – это когда
твои глаза, и небо в них,
и ещё бесконечный чай
Это когда совсем
не спешить никуда.
И только «здравствуй»
и никаких «прощай»
© Дмитрий Адамидов, 2011 – 2016.
© 45-я параллель, 2016.