Дина Дронфорт

Дина Дронфорт

Четвёртое измерение № 13 (289) от 1 мая 2014 года

Светоносец

                       

Проснись и пой!

из песни


Три раза ухнула сова
на сумрачной Земле.
И ночь озвучили слова
прибоем звёзд во тьме:

«Не время спать, о Человек!..»
Открыл глаза поэт.
«...Вставай! Отныне и вовек
ты будешь сеять Свет!

Прозреешь ты и всякий тот,
кто стих услышит твой.
И каждый крылья обретёт.
Проснись, поэт, и пой!»

На плечи свет ему сошёл
и, целью вдохновлён,
воспламенившейся душой
пустился в люди он.

Ему путей не разбирать –
по терниям, босой,
спешит герой себя отдать,
забыв еду и сон.

Под утро, высшею рукой
на помочах ведом,
поэт, с надеждой и тоской,
в большой стучится дом.

«С тобою Свет туда войдёт...» –
стучит в мозгу рефрен, –
«и каждый крылья обретёт
и вырвется из стен!»

Стучит... Стучит в который раз –
как знать ещё, к кому...
И дверь бесшумно подалась,
взошёл поэт во тьму.

Как будто кто его встречал
(дурной ли, добрый знак?...) –
спускаясь лестницей, свеча
растапливала мрак.

За нею щурился старик,
насмешлив и горбат.
Смутился юноша и сник.
«Входи, входи, я рад».

«Занятий род моих непрост
и странен, может быть.
Я послан к Вам...» «Пожалуй, гость!
Позволь-ка дверь закрыть».

«Мне Голос был...» «Да, погоди,
успеешь рассказать».
«Пишу я...» «Вижу – побродил,
аж светятся глаза.

Ну, проходи... На этаже
каких тут хобби нет!
Вот – наш Философ. Он блажен,
на всё один ответ:

помрём же, дескать, всё одно...
Что твой осёл Иа.
Три пацана глядят в окно,
по-ихнему – Братва.

Художник там...» – лицо с холста
глядит нетопырём, –
«Всю жизнь свою искал Христа
в прохожих с фонарём.

Тут Сценаристу Синема
цветные снятся сны.
Здесь – Нумизмата закрома,
достойные казны.

А этот – погляди, как толст –
пристрастнейший Гурман.
Просился давеча на холст:
пиши, мол, я не пьян!..

И дамы есть – какая Фря!
Прическа куршевель.
Ну, я-то нет, а вот Братва
подчас ломает дверь.

Жена Попа – вдовой живёт...
Однажды муж пропал.
Болтают, будто съехал Поп
с Буфетчиком в подвал...»

Поэту душно. Свет бледнел
и тихо на пол тёк.
«Старик, виденье было мне...»
«И-и-и... Сколько приволок

воды на пятках. Наследил,
наслякотил полы.
А ну, как мне ещё влетит
от нашего главы».

«А кто он?» «Местный командор,
по кличке Ганнибал.
Во! К Сатанисту через двор
на швабре поскакал.

У них обоих, говорят,
рога на голове.
Чего тут не услышишь, брат!
Мы здесь столетия подряд
свободу испове...

Да ты не веришь мне, видать?
Напрасно. Здесь закон:
обязан каждый излагать,
всё то, что мыслит он.

Мы вольны, всяк сюда войдёт,
избрать по силам труд».
«А Вы?» «А я экскурсовод,
Вергилием зовут.

Кто где живёт – простой расклад.
Известно хорошо:
чем безнадёжней бесноват,
тем выше этажом.

Под крышей, я тебе скажу,
живёт у нас Пророк.
Когда идёт по этажу,
мы все под козырёк!

В порядке держит этажи.
Чуть что не так, Братва
на зов к любому прибежит
и скрутит рукава.

Бывает – ну, молчать нельзя...
Я в очередь свою
про Татя (хоть мы с ним друзья)
всю правду говорю.

Услышит – тот, на чердаке –
виновный будет бит.
Конечно, все мы в кулаке,
но тем и Дом стоит!

Так ты, слышь, мастер по перу?
И сочинять горазд?
Нам стихотворец ко двору
придётся в самый раз.

Пророку малость подпоёшь –
доволен будет он.
В любые двери будешь вхож,
получишь рацион...»

«Вергилий, я уйти хочу...
За окнами рассвет...»
«Темно тебе? Возьми свечу,
у нас-то окон нет.

Гляжу я, ты совсем устал
(халатик вот, надень).
Дорога эта неспроста
приводит к нам людей...


Из них иные вышли в Свет...

(поел бы, да прилёг)
Вне Дома жизни вовсе нет,
жизнь только в стенах, знай, сынок.
Наутро сыщем уголок
и для тебя, Поэт!»