Лучшие годы нашей жизни 

«45-й параллели» исполнилось двадцать лет. Трудно поверить, что мы постарели на столько. Хотя… Другое, милые, столетье на дворе. Хуже того – иная эпоха.

Помню, как я завидовал Сергею Сутулову и Марку Шкляру, когда стали появляться первые номера «сорокапятки». Поражал воображение глобальный охват – в материалах был представлен весь мир – по вышеназванной окружности на глобусе. Тут тебе и Америка, и Австралия, не говоря уже о менее экзотических, но более близких (по книгам, по фильмам, по картам в туристских путеводителях) государствах Европы. Для меня, при любом строе невыездного (побывать за рубежами нынешней России до сей поры Бог не привёл), такое общение запросто с загадочным «забугорьем» было сродни чуду. Захватывало дух и от людей, которые легко украшали своим присутствием полосы-страницы невиданной в Ставрополе газеты. Перечислять имена бесполезно, надо просто сказать, что все, кого тогда уважала страна, к чьему мнению прислушивалась, говорили с провинциальным ставропольским людом. (Ведь, как ни крути, делалось издание на Комсомольской Горке (бывал я в тех кабинетах, кажется, аж в двух, – там всегда наливали кофе или чаю, если попросишь, и чего покрепче) И лишь четвёртая часть тиража попадала в руки местного читателя. Другие 24 полосы – великими тиражами! – разлетались по всей стране, а отдельные, самые упорные экземпляры, добирались и до Израиля, США, кажется, даже Канады. Не говоря уже о землях, расположенных поближе к Северному Кавказу.)

Я бы даже попросился в «сорокапятку» и, надеюсь, Сутулов со Шкляром даже не отказали бы, хотя бы «по блату», ведь знаком с ними я был не один год. С Сергеем мы однокашники по ВГИКу, а с Марком даже соседствовали домами. По этому поводу не один десяток раз мы договаривались учинить грандиозную пьянку. К счастью, не вышло. Соперничать со Шкляром в способности опрокинуть энное количество кружек, «а в них не кофе и не молоко», мог только редкий богатырь. При этом и в привычном для «дорогого россиянина» (для молодёжи объясняю: так любил обращаться к ограбленному народу президент Борис Ельцин) состоянии бодуна я НИКОГДА Семёныча не видел. И как только удавалось худому и стройному до полной изящности Мареку перерабатывать такое количество чистого алкоголя в такое количество талантливых идей, текстов, блестящих шуток, не известно никому.

Стоп, тормозим поток сентиментальных воспоминаний и начинаем разъяснять ситуацию. А то у «не въехавшего в тему» читателя возникнет впечатление, будто попал он в региональную версию бессмертной поэмы «Москва – Петушки».

Итак, девяностый год прошлого века. Горбачёвская перестройка вскружила головы одним-единственным глотком свободы. Прошу учесть, что Михаила Сергеевича многие из жителей краевого центра, и особенно журналисты, знали лично, за руку здоровались. Сей факт создавал дополнительную иллюзию: мол, теперь там наверху «рулят» наши люди, – рулят туда, куда надо. И вот этот генсек приказал невиданную демократизацию и гласность. Рыча и огрызаясь, саботируя, где можно, партийно-правительственный аппарат взял под козырёк. В столицах. А в глубинке ветер перемен безрезультатно бил в закрытые наглухо форточки кабинетов, просачивался в узкие щёлочки и превращался в чуть заметное дуновение.

Некоторые авантюристы, возомнившие себя и впрямь повелителями умов и чуть ли не «четвертой властью» (я был среди них, потому прошу уничижительного смысла в словах не искать. Самоирония тех, кто пережил ту эпоху, жаль, короткую, место имеет. Что поделаешь, исторический опыт обязательно оборачивается насмешкой над собственной наивностью), пустились в самостоятельное плавание, стали придумывать и делать такие газеты, в каких долгие годы мечтали поработать. Экспериментальным способом удалось выяснить, что многие люди с удовольствием читали новые издания, придуманные журналистами как бы для себя. Немаловажная деталь: стоили те листки копейки по сравнению с покупательной способностью населения даже в последние советские годы и месяцы. 

«45-я параллель» стала самой масштабной и дерзкой попыткой создания… Написал и задумался: создания чего? В одну фразу и не уложишь. Сутулов со Шкляром и множеством других талантливых авторов попробовали отменить понятие «провинция». Ставрополь такое место, откуда три года скачи, никуда не доскачешь? А вот вам интервью с самим Окуджавой. И не перепечатка какая-либо, эксклюзив! А вот статья из Нью-Йорка. «Большое Яблоко» специально для городишки на Северном Кавказе. И письмо Солженицына прямо из Вермонта в редакцию газеты «45-я параллель».

Ещё создатели «сорокапятки» доказывали, что «глубинке» интересна и необходима великая культура: театр, литература, поэзия, кино. Они напрочь разрушали мнение, будто наш человек требует чего попроще, поближе к повседневности, а всякие «проклятые вопросы» – они для яйцеголовой части обитателей стольных городов.

К. Маркс как-то обмолвился, что человеку как родовому существу присуща жажда исторического творчества. Популярность романов Пикуля объяснялась просто: Валентин Саввович приглашал читателя увидеть, как обычные люди создают великие события и приобщиться к процессу. Писатель позволял выйти из пространства быта в пространство истории. За это его и любили, и ненавидели. «45-я параллель» проделывала ту же работу – выводила «уездный город С.» в мировую историю. Причём исполняла это легко, остроумно, элегантно. Даже искушённый в вопросах формы Никита Михалков оценил вполне столичный, т. е. мировой, уровень журналистики, о чём и написал собственноручно.

В этот смысловой контекст легко и с удовольствием укладываются и вышеупомянутые раблезианские способности поглощения напитков Марком Шкляром. Для революции необходим не только дух. Настоящими станут только те перемены, которые поддержит и тело. И, кроме того, прошу заметить, никто из тех любителей крепко закусить и не слабо выпить не превратился в алкоголика. Потому что была настоящая работа и перспектива развития. А спиваются люди не потому, что «употребляют», а когда не остаётся смысла и цели в существовании.

Кроме перечисленного, новая пресса доказывала, что своим умом и профессионализмом можно неплохо зарабатывать, быть независимым и в финансовом смысле.

В те годы журналисты разделились на два лагеря: «государственников», тех, кто оставался в родном и привычном лоне проверенных временем изданий, и наивных авантюристов, как уже было сказано. Среди первых были не только такие киты, как Борис Кучмаев, Василий Курилов, но и очень талантливый, фантастически работоспособный Серёжа Белоконь. Ему необходимо было чувствовать за спиной громаду власти. Хотя для творчества это не было полезно.

Как правило, добрые личные отношения между представителями разных «лагерей» охранялись. Но некоторая настороженность всё равно присутствовала. Мне казалось, «государственники» спрашивали себя: «А не упускаю ли я шанс всей жизни? Может быть, сейчас кто-то закладывает основы новой медиаимперии, которая утрёт нос самому Херсту?»

Время показало, что правы были осторожные. С приходом демократии и рынка по модели Гайдара – Чубайса частные издания обанкротились. За исключением немногих, кому помогли.

Вернёмся теперь к тому, почему я всё же не попал в блестящую плеяду «сорокапятки» К моменту её рождения автор этих строк уже числился в создателях, не побоюсь этого слова, издательского холдинга, который выпускал пять-шесть газет и пару журналов. Среди них – дорогой моему сердцу и по оценкам тогдашнего Министерства правды далеко не худший в России детский журнал. Так что занятий хватало.

Думаю, многие тогда чувствовали то же, что и я. Начав работать для независимых изданий, мы поняли, что до прорех затёртые слова Чехова: «По капле выдавливать из себя раба» – вовсе не рецепт становления Гражданина, как нас обманывали в школе, а технологическое условие ремесла. Бахтин говаривал об авторитарном стиле эпохи, который довлеет над всеми остальными. В доперестроечный период каждый пишущий инстинктивно чувствовал, что говорит от лица страны, даже если в душе был самым отъявленным диссидентом. Таковы были правила, молчаливо принятые и газетчиками, и читателями. Отсюда возникали неписаные законы стиля. Что допустимо для быка, невозможно для Юпитера. Потому каждый писал, как умел, но у всех была некоторая похожесть: их устами говорил принятый порядок существования всего государства.

Новая пресса никого кроме себя не представляла. И говорить с читателем ты должен был на свой собственный страх и риск. Как в знаменитом указе Петра Первого: «Чтобы ум али дурь каждого видны были». Совпадёшь с мнениями и оценками большого количества соотечественников, убедишь изяществом выражения мысли (а прежде всего наличием этой самой мысли), станешь популярным. Если нет, то нет.

Действуя на контрасте со «среднеофициозным стилем», многие стали употреблять ранее запретную лексику: перенасыщать текст жаргонизмами, натужно шутить (чтобы легко посмеиваться, надо быть Шкляром). Появился унылый натужный стёб. И всё равно на фоне «казённоватого» стиля прежних времен даже он находил читателя.

Может быть, Сергею было в этом смысле легче: он, если кто до сих пор не знает, поэт. Писать стихи «от лица государства» никому ещё не удавалось, кроме Сергея Михалкова с Эль-Регистаном. Да и то сказать, в том тексте дышат византийская почва и судьба. Это посильнее, чем передовая «Правды».

 Мы делали каждый свои издания. Но приглядывались к соседям по цеху вольных щелкоперов.

«45-я параллель», как мне кажется, занимала позицию правофлангового в строю «флибустьеров пера». Все принципы, цели и задачи, которые мы никогда не декларировали, но всегда ощущали, Сутулов и Шкляр довели до предельного рубежа. «Сорокапятка» стала образцовым изданием свободной прессы.

Задавили ту журналистскую самодеятельность легко и сноровисто. Так профессиональный резчик сворачивает шейку чересчур распищавшемуся цыплёнку. Освобожденные от социалистической тирании цены сделали бумагу недоступной для редакций, а готовые издания недоступными для враз и навсегда облегчённых реформами кошельков народа.

Сам знаю, что на стих эти строчки не тянут. Некоторым извинением могут (надеюсь) служить два обстоятельства. Первое: написано это ещё в шестидесятые. С тех пор осознал и прекратил навсегда. Второе: за эти строчки я подвергся выволочке от самой культурной и либеральной в те времена редакции журнала «Молодая гвардия» за несвойственный советской молодёжи пессимизм и лжефилософичность. Так что заслуженное наказание постигло преступника быстро и неотвратимо. А тут грех юности вспомнился просто к слову. Хотя ситуацию с «дефлибустьеризацией информационного поля» за тридцать с лишком лет до самого события описать удалось довольно точно.

Первым удалось повалить именно правофлангового. Всё-таки тем, кто ближе к земле, выживать легче.

Убеждён, что «пепел "сорокапятки"» долгие годы стучал в сердце Сутулова. Однако газетный бизнес стал настолько нерентабельным, что возродить издание Сергей мог только при одном условии: если он выиграл бы пару миллионов долларов у напёрсточника на Верхнем рынке.

Пусть не обидится на меня старый однокашник за следующую фразу. Возможно, безвременный уход «45-й параллели» в каком-то отношении стал благом. Больше времени и душевных сил оставалось для поэзии. Свидетельством тому несколько томиков стихов с дарственными надписями, уютно устроившихся у меня на полке. И второе подтверждение: почти одновременно Сутулову пришлось выбирать между членством в Союзе кинематографистов (напомню, alma mater его – ВГИК) и Союзе писателей. Сергей предпочел стило камере.

То, что не придумает ни один экономист, придёт в голову поэту. Несмотря на экономические и прочие конъюнктуры (слово-то какое противное!), бессменный главный редактор «45-й параллели» нашёл способ реанимировать газету. Неубиваемое Слово выплеснулось в океан интернета. Новая «сорокапятка» во многом не похожа на прародительницу. Естественно, – всё живое изменяется. Но всё равно здесь вы можете пообщаться с самыми талантливыми и интересными людьми, обитающими в самых отдалённых (от Ставрополя) уголках мира, положить руку на стучащий, слава Богу, пульс литературы.

Да здравствует возрождение! Они прошли не напрасно, лучшие годы нашей жизни.

P.S. Сердечное спасибо Уильяму Уайлеру за удачное название этого эссе.

Геннадий Хазанов,

член Союза кинематографистов,

член Союза журналистов

Ставрополь

Март, 2010

«45»: В адрес альманаха и его главного редактора поступило множество поздравлений по поводу (и по случаю!) нехилого юбилея нашего издания. В числе поздравивших – Вячеслав Лобачёв (Москва), Юлия Драбкина (Петах-Тиква), Георгий Жердев (Санкт-Петербург), Людмила Некрасовская (Днепропетровск), Сергей Кольцов (Рига), Сергей Плышевский (Оттава), Элла Крылова (Москва), Александр Ратнер (Днепропетровск), Сергей Кузнечихин (Красноярск), Алексий Головченко (Владимир), Игорь Паньков (Кисловодск),  Эсмира Травина (Харьков), Владимир Монахов (Братск), Жанна Письминчук (Саяногорск)... Всех авторов и друзей «45-й», честное слово, не перечесть. Мы выбрали для публичного обозрения три самых необычных подарка.

Тостуемый пьёт до дна!

Коллаж первого художника «45-й параллели» Александра Макушенко

по мотивам первого печатного номера «45-й» и новой версии интернет-альманаха.

Сан-Франциско (США)

Март, 2010