Аркадий Пахомов

Аркадий Пахомов

Все стихи Аркадия Пахомова

В кафе

 

Как псы, влекомые предчувствием своим,

Ноздрями важно водят, ждут момента

Для дружбы, для вражды,

Для новых чувств и дум,

Так прячут в бороды табачный сизый дым

Два в кожаных пальто интеллигента.

 

* * *

 

В тысяча девятьсот семьдесят втором году,

В сентябре, в ночь на среду,

На двадцать седьмое число,

Как снег на голову – выпал снег, –

Белоснежный, правдивый…

Но все, да, увы, все, и без исключения,

Вместо того, чтобы собраться

И как-то обсудить этот факт,

Я бы даже сказал – приключение, –

Сделали вид, будто ничего такого не произошло,

И пошли на работу, учёбу

И в детские учрежденья.

И забыли б об этом,

Так уж бывало не раз,

И на этот раз так же бы всё и произошло,

Если бы не нашёлся один умный и трезвый человек

И не написал бы об этом

Вполне приличное стихотворение.

 

 

Дом

 

Я скажу: на холме был дом,

Под холмом протекал ручей,

А еще я скажу потом,

Что и дом, и ручей – ничей.

А еще я скажу, что луна

По ночам валила плетень,

А еще вам полезно знать,

Что была у плетня тень.

А теперь вам следует сесть

В электричку в зеленой шали,

Электричка такая есть

На одном московском вокзале.

А затем вам надо сойти

Возле поля зубчатой ржи,

Этот дом на холме найти,

Расположиться и жить.

Вы должны завести крольчат,

Двух крольчат – да, вот именно двух,

Вечерами смотреть на закат

И думать, обязательно вслух.

Да ещё, но не между прочим,

Не забудьте, пожалуйста, среди прочих хлопот,

Я вас прошу, очень –

Разрешите крольчатам бегать к вам в огород.

 

* * *

 

Допоздна не уснуть, до звезды,

До блуждающей балерины,

Что справляет свои именины

На площадке озерной воды,

До звезды.

 

Допоздна не уснуть, допоздна

может, утро возьмет на поруки

мои странно чужие мне руки

на безжизненном горле вина.

Допоздна.

 


Поэтическая викторина

Дорога

 

Ушла в себя дорога, залегла

В пучки травы сухой, в шипучий гравий

И в корни, разоренные дотла

Колёсами в расхристанной оправе.

 

Ушла в себя дорога – в дальний путь,

Ведомая неведомым порывом,

Успевшая чуть выгнуться, свернуть

И набок лечь у самого обрыва.

 

И выпрямиться, вытянуться в нить,

И продолжаться гладко и покато,

Не упуская вдруг над речкой взмыть

И обернуться мостиком горбатым

 

Затем, чтоб тут же, в следующий миг

Расположиться на опушке леса

И под его развёрнутым навесом

Забыться и не помнить дней своих.

 

Ушла в себя, осмыслив каждый сдвиг

И поворот найдя и пересилив,

Одна из множества живучих и кривых, –

Которые куда ни выводили.

 

Закваска капусты

 

Сто двадцать вёдер было в бочках тех,

в которых мы капусту трамбовали

монастыря Печерского в подвале,

где своды выпуклы, как греческий орех.

 

За каждой порцией капусты в бочку вновь

чтоб было слаще, чтобы было горше,

отец Иероним бросал пригоршней

соль редкую и частую морковь.

 

А мы, стерев ладони докрасна,

трамбовки в бочку опускали с хрустом,

чтобы была в монастыре капуста,

чтоб на зиму заквасилась она.

 

В срок выполнив урок монастыря,

спасибо скажем брату Мартемьяну

за взор неистовый, за труд предельно рьяный

и за былинный склад богатыря.

 

Живого духа долгие лета

неисчерпаемы, засим о них некстати.

Да будут сыты и отцы, и братья,

да будет паства грешная сыта.

 

Зимняя электричка

 

В пурге, на склоне декабря

по жребию и по привычке

два рельса, два поводыря

ведут слепую электричку.

 

В лесу, где не видать ни зги,

она спешит, как тот прохожий,

беречь уставши сапоги,

себе на зло, по бездорожью.

 

За лесом, что увяз на треть,

за грустью сосен, за их болью,

как притаившийся медведь,

лежит заснеженное поле.

 

Как в скучный текст прямая речь,

без предисловий и кавычек,

чтобы селянина развлечь,

вступает в поле электричка.

 

И расплескав пургу поверх

припавших к линии сараев,

как безымянный человек,

за дымкой леса исчезает.

 

Крещенские морозы

 

Без суеты и без мороки,

с ног на голову – так-то вот –

пришли крещенские морозы

поставить нас наоборот.

 

Так обстоятельно, толково,

как курят рыхлый самосад,

как лом сгибают, гнут подкову,

слова при этом говорят.

 

Так и они, морозы эти –

все сучья-хруст, все-щёлк-сучки,

все – ах ты, ветер, ух ты, ветер,

Крещенье всё, куда ни кинь...

 

И снега не было почти что,

усугубивши холода,

руками разведешь – поди ж ты, –

и диву дашься, разведя.

 

А он, крещенский, крепкий, пала,

прямой и толстый, как бревно.

Бельё, как колокол, стояло,

Великого Ивана! Во!

 

И так того мороза возле,

с ног, с толку сбилась вся Москва,

что он ушёл, а мы всё мёрзли,

стояли мы на головах.

 

Крым

 

Вечер. После дождя.

Черно-бурая пашня,

А за нею, чуть-чуть погодя, –

Крест и старая башня.

Слева был виноградник,

Пашня – справа,

Вдоль нее сухие ограды,

речка и переправа.

А над всем этим рос закат,

возвышался плавно и строго,

из него-то, из далека,

вытекала дорога.

На дороге был мягкий иней,

он сгущался, но еле-еле.

Мы несли виноград и дыни

и смеялись и что-то пели,

и смотрели по сторонам

и вперед на широкое взгорье,

где закатная тишина,

а за всем этим было море.

 

 

* * *

 

Любимая, в такие времена,

в такую сучью непогодь и замять,

не дай нам Бог кичиться и лукавить

и выяснять, чья большая вина –

твоя вина, или моя вина,

иль родины злопамятные вины

у нас в крови. Без слез и без запинок

забудь вражду, и да пошлет нам сына

глухая ночь в такие времена…

 

Люди

 

Читают книжки, любят гири

подбрасывать, шутить подчас, -

их много, все они другие,

чем те, что были в прошлый раз,

хотя похожи, я их вижу,

когда куда бы ни иду:

дают курить, смеются, дышат,

подметки режут на ходу.

Берут закуски, скажем, к маю,

на случай вспоминают мать, -

так смотрят, так все понимают…

И всех их надо понимать…

 

Медведь и петух

 

Однажды я иду и не свищу,

И вдруг себе, встречаю петуха,

«Никак медведь – кричит. – Здорово, брат, Ха-ха»!

И хлоп, меня, мерзавца, по плечу,

«Я он и есть – медведь, – здорово, брат, петух»,

И по плечу его, каналью, хлоп,

Петух немедля испускает дух.

Меня берут в железо, в яму. Стоп.

В морали стоит толком разобраться.

Петух своё отжил и отстрадал,

Мораль лишь для меня,

Для медведя.

Не надо равенства. Не надо панибратства,

С тем, кто не по плечу, кто просто слаб и мал.

 

* * *

 

Наклоном головы, глазами… я не знаю
Чем, как, в который миг, но только объяснись,

И я пойду на всё. На край, на шаг, что с края

Сведёт на нет всё то, что именуют – жизнь.

 

А если хочешь, я останусь быть, как не был,

Как жил до, без тебя, – как палец, во весь рост,

Во всю длину ночей, один, без сна и неба,

Жить прошлою тобой, как светом мёртвых звёзд.

 

Исполню всё как есть, клянусь гортанью, криком,

Клянусь как никогда, как Бог не приведи,

Чтоб ты могла дышать, ходить, любить гвоздики

И гребешком широким у зеркала водить.

 

Клянусь тем самым днём и лестничным пролётом,

В ритмичности своей шагов хранящим такт,

Лишь только не смотри вот так, вполоборота –

Как смертный, как живой, я не ручаюсь так.

 

* * *

 

Однажды он сказал мне:

– «Ё маё!

Вот 3 рубля. Вот магазин. Ты понял?»

И я пошёл, и я купил. Я понял.

И тотчас мы с ним выпили её.

Мораль вне строк,

Вне слов,

Поверьте, бля,

Иначе не дадут вам 3 рубля.

 

* * *

 

Осенним листьям следует кружить,

И расправлять морщинистое небо,

И завершив в пространстве виражи,

Ложиться навзничь бережно и немо.

Затем им должно затвердить урок

о сущности продуктов эфемерных,

с осадками смешаться равномерно

и набираться силы тихо, мирно,

чтобы из них произошел росток.

Так поступить пристало им судьбой,

однако же резонно их стремленье

откладывать прекрасное паренье

и продлевать, и пестовать мгновенья

ушедшей жизни, начатой весной.

 

* * *

 

Пока мы давали обеты,

Потом выясняли права,

Прошло наше жаркое лето

И выцвела наша трава.

 

Настанет, точнее – настало,

Прости, – окончанье пути,

И ворох цветного металла,

Как по ветру ветер пустил.

 

На просеке бывшего лета,

Где мирные травы цвели,

Два тёмных вдали силуэта,

Две тёмные точки вдали.

 

С полуночи дождь кропотливый,

А в доме не сыщешь огня,

Вот точная ретроспектива

Ближайшего зимнего дня.

 

Бог с ней, но сегодня едва ли,

Предчувствие ль это, беда,

Мы стали другими, мы стали

Такими, какими мы стали,

Какими мы были всегда.

 

 

Поле

 

В России поле – это главное.

Поля российские – богатые,

неторопливые и плавные,

в четыре стороны покатые.

 

Поля России больше надобны,

чем самый хлеб – куда тут денешься!

Всего видней над полем радуга,

всего пригожей в поле девица.

 

В полях дороги есть резонные,

вдоль них столбы стоят бывалые,

а мимо пешие и конные,

и трактора, и звери малые.

 

И если вы, как это водится,

решите шествовать дорогами,

полями русскими отлогими,

то непременно, то поистине

придёте в лес зеленый лиственный,

где ёлки на опушке водятся.

 

Стихи о пользе выпивки

 

Однажды я напился в стельку.

Что ж?

Да ничего ж.

Да может это лучше,

Что я лежал в прохладной, тихой луже,

И не попал в участок, иль на нож,

Да мало ли куда не попадешь, когда ты просто пьян.

Я мог бы доказать. Сам по себе, а если нужно, в лицах,

Что пить полезно, но мораль не длится,

Мораль берет за горло, так бы я сказал,

Не пей чуть-чуть. Так пьют лишь проходимцы.

Пей наповал.

Как я, как пьют провидцы.

Чтобы не двигаться потом, не шевелиться.

Чтоб не бросаться никому в глаза.