Андрей Вознесенский

Андрей Вознесенский

Андрей ВознесенскийИз книги судеб. Ассоциации, связанные с именем и фамилией этого Поэта, могут быть самыми разными и вызывать в памяти другие имена: Борис Пастернак, Юрий Любимов, Марк Захаров и даже… Никита Хрущёв! Ну и, конечно же, миллионы (!) наших соотечественников напевают его песни, а ещё баллады из знаковой рок-оперы «Юнона и Авось». Множьте образы, друзья! Вспоминайте и внимайте! Андрей Андреевич Вознесенский, выдающийся поэт эпохи, пожаловал в гости – к нам и вам…

Для начала, как это частенько бывает в альманахе-45, – строки биографии АВ, два мнения о собрате по перу, высказанные Евгением Евтушенко и Константином Кедровым, а за ними – два материала, подготовленные вечным собкором издания Вячеславом Лобачёвым.

Итак: Андрей Вознесенский – поэт, прозаик. Вице-президент Русского ПЕН-клуба, академик и почётный член десяти академий мира, в их числе – Российская академия образования, Американская академия литературы и искусства, Баварская академия искусств, Парижская академия братьев Гонкур, Европейская академия поэзии и другие...

Лауреат Государственной премии СССР 1978 года за сборник «Витражных дел мастер», дважды удостаивался престижных американских премий. На Парижском фестивале «Триумф» в 1996 году газета «Нувель Обсерватер» назвала Андрея Вознесенского «самым великим поэтом современности».

Андрей родился 12 мая 1933 года в Москве в семье научного работника. Он рос в одном дворе с тёзкой – Андреем Тарковским…

В четырнадцать лет послал свои стихи Борису Пастернаку и получил от него приглашение в гости. Это событие определило жизнь Вознесенского. Дружба с выдающимся поэтом, его личность, творчество, круг общения, которым Пастернак щедро делился с юным другом, – всё это было бесценно…

В 1957 году он получил диплом Московского архитектурного института и отметил это событие стихами:

 

Прощай, архитектура!

Пылайте широко,

коровники в амурах,

сортиры в рококо!..

 

Андрей ВознесенскийПервые публикации поэта появляются в 1958 году. В 1960 вышли два сборника его стихов и поэм: «Парабола» – в Москве и «Мозаика» – во Владимире. Они сразу привлекли к себе внимание не только истинных любителей поэзии, но и официальных критиков, ругавших поэта. Его вступление в литературу было «внезапным, стремительным, бурным» и, с позиций того времени, неслыханно дерзким.

Поездка поэта в 1961 году в США вылилась в сборник «Треугольная груша» (1962).

В 1963 году на встрече с интеллигенцией в Кремле Хрущёв подвергает поэта резкой критике, и в запале кричит ему: «Забирайте ваш паспорт и убирайтесь вон, господин Вознесенский!» Однако, несмотря на временные опалы, стихи Вознесенского продолжали издаваться, и тиражи его книг достигали 200 тысяч.

В 1960-е годы Вознесенский выступает со своими стихами в Париже (1963), в Мюнхене (1967). В Нью-Йорке его выступления были запрещены. Совершает поездки в Италию, Францию и другие страны. Впечатления от этих путешествий становятся строками стихов.

В 1964 выходит сборник «Антимиры», в 1966 – «Ахиллесово сердце», в 1970 – «Тень звука», в 1972 – «Взгляд», в 1974 – «Выпусти птицу!», в 1975 – «Дубовый лист виолончельный», в 1976 – «Витражных дел мастер», в 1979 – «Соблазн».

В 1979 году А. Вознесенский принимает участие в альманахе «Метрополь». В 1981 году у него выходит книга «Безотчётное».

В начале 80-х Вознесенский обращается к прозе, и в 1982 году публикует повесть «О», в 1984 – книгу «Прорабы духа. Прозаические и поэтические произведения», в 1987 – книгу «Ров. Стихи и проза», в 1990 – «Аксиома самоиска», в 1991 – «Россiя, Poesia», и ещё издаёт, и ещё...

На стихи поэта Ю. Любимов поставил в Театре на Таганке спектакль «Антимиры», Р. Гринберг в Ивановском молодёжном театре осуществила сценические композиции «Парабола» и «Мозаика», А. Рыбников написал рок-оперу «Юнона и Авось», а М. Захаров поставил её в Ленкоме; Р. Щедрин создал «Поэторию», А. Нилаев – ораторию «Мастера», В. Ярушин – рок-ораторию «Мастера».

А. Вознесенский много экспериментировал и в области художественной формы. Он создаёт «видеомы», в которых стихи совмещаются с рисунками, фотографиями, шрифтовыми композициями, текст располагается в определённой форме, например в форме креста (цикл «Распятие»). По мнению автора, такая визуальная поэзия соединяет зрительное восприятие с духовным.

 

Первоисточник: сайт «Московские писатели»

 

Андрей ВознесенскийЕвгений Евтушенко:

«Генезис его поэтики – это вовсе не божественный бормот Пастернака, а синкопы американского джаза, смешанные с русским переплясом, цветаевские ритмы и кирсановские рифмы, логически-конструктивное мышление архитектора-профессионала: коктейль, казалось бы, несовместимый. Но всё это вместе и стало уникальным поэтическим явлением, которое мы называем одним словом: “Вознесенский“…

Катаев назвал поэзию Вознесенского “депо метафор“. Его ранние метафоры ошеломляли: “по лицу проносятся очи, как буксующий мотоцикл“, “мой кот, как радиоприёмник, зелёным глазом ловит мир“, “и из псов, как из зажигалок, светят тихие языки“, но иногда шокировали: “чайка –  плавки бога“. После Маяковского в русской поэзии не было такой метафорической Ниагары…

Вознесенский был одним из первых поэтов нашего поколения, кто “прорубил окно в Европу“ и в Америку, выступая с поэтическими чтениями. От восторженных юношеских нот: “Долой Рафаэля, да здравствует Рубенс! “, от игры аллитерациями и рифмами он перешёл и к более горестным настроениям: “нам, как аппендицит, поудалили стыд“, “все прогрессы реакционны, если рушится человек…“»

 

Константин Кедров:

«Вознесенский в своих открытиях давно обогнал великие 20-е годы русского футуризма. Он открыл стих-вихрь. Его кругомёты, закрученные в спирали галактик, превратились в галактические молитвы конца ХХ века: “ПитерПитерпитерпи ... ”

Стих перестал походить на марширующую колонну или нарезанную буханку. Стих-рояль, стих-сердце, стих вихрь, стих-рулетка, стих-глаз.

Самое главное, чего удалось достичь Вознесенскому, – он вырвался за пределы равномерных квадратиков, в которых поэзия марширует вот уже несколько столетий. Стих стал спиральным, как Галактика, строка закруглилась, как змея, кусающая свой хвост. Незаслуженно забытая традиция гениального поэта XVII века Симеона Полоцкого возрождена на новом витке. Это похоже на переход от Евклидовой геометрии к геометрии Лобачевского. Стих перестал быть прямолинейным, обрел округлость и выгнутость, свойственную всему живому.

“Ностальгия по настоящему“ – открытие Вознесенского. Никто никогда не будет так любить сегодняшнего читателя, как любит он».

 

«45»: Андрей Андреевич Вознесенский скончался 1 июня 2010 года. Великий русский поэт похоронен на Новодевичьем кладбище...

 

 Евангелие от… Евы

(История одного стихотворения)

 

Андрей ВознесенскийВозможно, кому-то из вас приходилось давать интервью, возможно, кому-то ещё предстоит это сделать. И избави вас Бог, Аллах, Кришна, любой иной Святой, от журналюги, задающего вопросы, от которых впадаешь в ступор. Например, «Ваши творческие планы?» или «А что послужило для вас образом для создания этого стихотворения, рассказа, повести…?» Как хочется далеко-далеко, в неизведанную даль, послать такого усердного борзописца.

Один известный поэт на последний вопрос ответил так: «Кирпич!» Журналист: «Как можно из кирпича создать образ такой прекрасной женщины?!» Поэт: «Если бы я думал о женщине, то написал бы стихотворение о кирпиче…»

Вспомните, знакомые вам строки: «…когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» Если напрячь память, то подобных строк можно обнаружить десятки. Однако не будем далеко отклоняться от нашей истории, а расскажем достоверную байку, ставшую почти легендой, которую может подтвердить множество очевидцев.

 

...Лютый якутский март. Порядковый номер года? 1976-й, насколько помню. На дворе было за минус 30 градусов, и ни о каком глобальном потеплении не могло быть и речи. Алмазный Мирный дышал морозным паром, по небосводу гуляло малиновое солнце, а дым из печных труб уходил строго вверх, создавая белесый занавес.

С правой стороны, при въезде в Геологический посёлок, стояли две добротные избы. В одной жила семья Василия Ниточкина: он, жена, трое детей, родители жены, муж старшей дочери, их двое детей, а также жена сына Василия. Короче, сам чёрт сломит ногу, чтобы разобраться, кто там жил. Ниточкин работал дальнобойщиком и тянул семейный воз.

А вот его соседом оказался Рудольф Антипкин – токарь-инструментальщик. Да какой! При желании на токарном станке мог внутри стального шара ещё один вырезать. До четырёх шаров получалось! Рудольф любил охоту и рыбалку (надо же как-то кормить свою семью), увлекался фотографией, заочно оканчивал физический факультет педагогического института, пытался писать стихи, которые, к сожалению, трудно было назвать стихами… и имел шесть дочерей. По этой причине его знал весь город, и все болели за мужика – когда же у Антипкиных появится парень.

И вот эти две работящие семьи соорудили общую баню. Ух, и чудо же помывочного хозяйства у них получилось! Один предбанник 14 квадратов занимал! А водовозку вызовут, так она им сразу семь бочек зальёт: четыре остаются с холодной водой, а три греют. Спросите: куда столько? А гости?! Их же человек двадцать приходит.

 

Неожиданно, в тот злющий март, появляется в Мирном в расцвете лет, сил, здоровья Андрей Вознесенский. Он выступает перед геологами, горняками, обогатителями – везде, где его о том просят. Дорогого гостя приняли по-якутски: на столы выставляли строганину из нельмы и муксуна, оленьи мозги, малосольного тугунка, карасика с душком… массу других экзотических блюд, о которых на западе России даже и не слышали. И город, конечно, показали, в карьер на трубку «Мир» свозили, на обогатительной фабрике дали возможность «живые» алмазы потрогать. Короче, всё показали, что хотел увидеть АВ, ничего не утаили.

И вот спрашивают хозяева у поэта: «А есть ли у вас ещё какие пожелания?». «Есть! – отвечает поэт. – Хочу в русской баньке искупаться». У тех так челюсть и отвисла. Дело в том, что разговор состоялся после обеда, а на следующее утро АВ – улетать в Иркутск. Тогда начальство интересуется: «Андрей Андреевич, а вы от сауны не откажетесь? И место хорошее…» «Раз у вас нет русской бани – тогда не надо. Найду её в другом месте», – вроде как обиделся поэт. «Есть! Будет баня!» – сказала власть. И понеслись курьеры разыскивать Василия и Рудольфа. 

Кто жил в деревне, тот знает, сколько времени требуется для растопки баньки. А тут не баня – дворец! Но закрутилось колесо, и на повышенных оборотах, однако, с российским головотяпством. Пригнали две водовозки, хотя за глаза и одной хватит, каких-то мужиков прислали дрова колоть, а их возле бани на две зимы наколото; УАЗик-фургон с продуктами подошёл…

К восьми вечера первая группа гостей посетила парилку. А потом они всей оравой выскакивали в огород и голышом катались по снегу.

Что за продукты и напитки были выставлены в предбаннике я промолчу, чтобы не выглядеть сказочником, однако, некоторые из них мы можем отведать только сегодня.

 

И тут АВ замечает на стене прелюбопытнейшую фотографию. В застеклённом планшете размером 60х80 был запечатлён удивительный пейзаж. Под ярчайшим северным солнцем, среди высоких торосов, сидят, спиной к зрителю и загорают… две обнаженные женщины. Фотография называлась «Моржихи».

Но извините, разве можно словами передать содержание стихотворения, описать па танцора, рассказать о величии архитектурного памятника? Слова здесь бессильны. Для этого надо самому увидеть масштаб сооружения, динамику танца, услышать таинственное звучание рифмы. Ну как, КАК закрутить слова, чтобы они взорвали мир и смогли объяснить неповторимое?! Не знаю. Однако попытаюсь: попроще и внятнее.

Эта фотография и сегодня впечатляет своей графикой. Она чёрно-белая, с замечательной игрой полутеней, с выверенным контрастом. К сожалению, представленная копия – жалкое подобие оригинала. Её автор – прекрасный фотохудожник, издавший пятнадцать фотоальбомов, Варфоломей Тетерин.

Стоп. Знатоки творчества АВ, возможно, уже догадались о каком стихотворении идёт речь, но оказывается, всё не так просто. Ведь мы исследуем тему: идея и образ произведения, а потому самое интересное оставим на потом.

Да, а что мы ещё знаем о Варфоломее, кроме того, что АВ посвятил ему стихотворение «Якутская Ева»?

Варфоломей Тетерин более двадцати лет был фотокорром ТАСС по Восточной Сибири. Он напрямую подчинялся идеологическому отделу ЦК КПСС, а потому имел неограниченные полномочия в сфере своей деятельности. Территория, на которой правил бал Тетерин, была фантастической: от Красноярска до Анадыря, от Норильска до Владивостока! Центрами постоянного его обитания были города Якутск и Мирный.

Вот несколько примеров создания постановочных фото, рассказанные Варфоломеем автору этого эссе и оставшиеся в моих записных книжках. Но перед этим хочется «нарисовать» портрет художника. Низенький мужичонка, со взлохмаченной бородкой, в казённом, далеко не новом полушубке. Морщинистое лицо, цепкий взгляд, вечная полуулыбка, полуухмылка. На шее висят две машины: Canon and Nikon. (В 70-ые годы такая техника была лишь у избранных). В мороз прячет камеры на груди за полушубком. Сибарит. Завсегдатай пивнушек. Сколько раз забывал в них фототехнику, но праведный северный люд всегда возвращал ему потерянное. Ведь не счесть случаев, когда Варфоломей делал портрет забулдыги, и тот не узнавал себя на фото – настолько неожиданным и героическим являся герой на снимке.

И вот Варфоломей получает задание: «Показать мощь Советского Севера». Он летит в Магадан и на три дня, в разгар навигации, закрывает… Колымскую трассу. В городе скапливаются сотни большегрузых машин. Наступает момент, когда Тетерин даёт отмашку: «Поехали!». На трассе впору устраивать авторалли. Но над ней летит вертолёт, и фотограф в рупор командует движением: кому обгонять, кому притормозить, кому свернуть на зимник. И попробуй кто из водителей не послушаться! Фотограф в миг мог вернуть всех на исходную.

А как вам такой случай. В Якутске совершает посадку «Ту-134». У самолёта не выходит переднее шасси, он съезжает с ВПП и вспыхивает. Первыми приезжают городские пожарные, спасают пассажиров и экипаж, гасят пламя, никто не пострадал. Спецкор получает правительственную телеграмму: «Снять героев-пожарных. Допускается потеря спасённого самолета». (Телеграмма была несколько иной, я просто передаю её смысл). Все пожарные отказываются сниматься: как так? Они спасли технику, а теперь её поджигать?! И тут на помощь приходит такое обстоятельство: на следующий день должны состояться плановые учения пожарных. Поджигают громадную ёмкость с нефтью…

Я видел эти потрясающие фотографии: из белой ёмкости вырываются красные языки пламени с шапкой чёрного дыма. Пожарная техника окружила очаг возгорания (хотя пылает уже вся ёмкость), поливает его пеной. И здесь в серебристых костюмах, те самые парни, что спасли самолёт. Они ещё не приступили к работе, открыты забрала. Рыцари огня готовятся начать наступление. Замечательные получились портреты.

Можно было бы и остановиться на этих историях (их у меня более двух десятков), но уж очень хочется поделиться ещё одной, – вряд ли будет другой случай рассказать об этом талантливом человеке.

Задания Варфоломею практически всегда передавались правительственными телеграммами с пометками «срочная» или «молния». Тетерин, по мере сил, всё делал вовремя. Поэтому ему многое сходило с рук. Но вот как можно выполнить такую прихоть боссов из ЦК: показать эмоциональное состояние рабочего класса?! 

И что придумал фотограф? В октябре, когда мороз хулиганил около двадцати, Варфоломей в полушубке ложится поперёк отполированной до блеска тяжёлыми самосвалами технологической трассы: трубка «Мир» – обогатительная фабрика. Вот по ней несётся одинокий «четвертак» – 25-тонный «КРАЗ». Водитель замечает лежащего на дороге человека, давит на клаксон. Тому хоть бы что. Машина начинает торможение, и останавливается в трёх метрах от лежащего Варфоломея. Водитель открывает дверцу, и тут «оживает» Тетерин. Он распахивает полушубок, наводит на водителя Canon, начинает его щёлкать. У того под рукой оказывается монтировка, он спрыгивает на землю. Эмоции и разные слова льются через край, рядом останавливаются ещё несколько самосвалов. Варфоломей, спасаясь от водителя, несколько раз обегает вокруг «КРАЗа», но успевает отщёлкать плёнку. Затем он прыгает за обочину, где его уже никто не обидит… Задание Родины выполнено.

Теперь подробнее о том, банном, фото. Здесь вообще начинается детективная история. Ведь работа называется «Моржихи», (на фото присутствуют две женщины), а в стихотворении АВ «Якутская Ева» упоминается одна. Кто тут ошибся?

Ричард Никсон! 37-й президент США! Непонятно? Тогда – по порядку. В 1971 году работа Варфоломея Тетерина попадает на международное биенале в Венецию, где завоёвывает главный приз «Хрустальная фотокамера». К нему прилагалось денежное пособие в десять тысяч долларов. По тем временам – ого-го! «Рашен экзотик!», «Советы построят коммунизм!», «Русские женщины растопят льды Арктики!», – кричали заголовки иностранных газет, приветствуя победу Варфоломея.

В действительности это была одна из первых работ, выдержанная в стиле «ню», и поступившая на международную выставку из Союза. Об этом событии узнает Ричард Никсон и решает выкупить фото, что называется, с потрохами. (Когда я спросил Варфоломея: «Сколько тебе отвалил президент?», то фотограф, немного помявшись, искренно ответил: «До фига!») А на самом деле не достался Тетерину честно заработанный им выигрыш – советское государство и представить себе такого не могло, чтобы наш соотечественник мог заработать себе валюту. Поэтому выдали фотохудожнику вместо «зелёных» чеки – условные фантики для отоваривания в магазинах «Берёзка». 

Мастера на биенале не пригласили (точнее не пустили), и по этой причине пришлось лететь в Якутск представителю американского посольства США. Всё произошло за один день. Получил представитель подлинный негатив, выпил с Тетериным бутылку виски и отбыл восвояси.

Только не знали американцы, что, работая над этюдом, художник использовал пять плёнок! А моделями пригласил двух, слегка разогретых спиртным, европеизированных эстонок. С ними художник и начал экспериментировать, снимая их поодиночке или вместе. Так что на биенале было представлено самое «скромное» фото. А снимались эти дамы в июне, сидя на ковриках, среди торосов в бухте Тикси, которая полностью освобождается ото льда лишь в начале августа. Вот Варфоломей и клепал планшеты то с одной, то с двумя «Евами», которые словно пирожки с крольчатиной, разлетались по всей Якутии. 

И как увидел АВ эту работу, то дал понять хозяевам, что не прочь бы её приобрести. Заволновались Василий с Рудольфом – знают характер Тетерина. Ведь как он считал: раз передарил мой подарок кому-то, значит, не понравился он тебе и второго такого не будет. Ушли мужики в несознанку. И тут власть решила ещё раз продемонстрировать свою силу: «А ну найти и срочно привести сюда Тетерина!» 

Гости уже три захода в парилку сделали, на небе Северное сияние заиграло, а художника всё нет и нет. Гости уже засобирались к отъезду, как привозят хорошо поддавшего Варфоломея. Он как увидел АВ, так сразу начал ему «Озу» читать. Поэт – о фотографии, а художник – о поэзии. Наконец договорились, что Тетерин подарит АВ почти точную копию той работы, которая оказалась у Никсона… но завтра, потому что сегодня он не знает, где она находится.

Так всё и произошло: «Но подрамник, балдея идеей, он за мною втолкнул в самолёт». А затем появилось стихотворение «Якутская Ева».

Кстати, народ из Геологического посёлка стал называть это помывочное предприятие «баней Вознесенского». А её хозяева Ниточкин и Антипкин обратились к власти с просьбой повесить на баню мемориальную доску в честь знаменательного события. Но им, конечно, было отказано. В те годы частная собственность была не в почёте… 

 

P.S. Евангелие от Евы? Да вот же оно! Перечтите, продвинутые! Приобщитесь, первочитатели… Перед вами то самое стихотворение, принадлежащее моему герою. 

 

Андрей Вознесенский

 

Якутская Ева

 

Варфоломею Тетерину

 

У фотографа Варфоломея

с краю льдины, у тёмной волны,

якутянка, «моржиха», нимфея

остановлена со спины.

  

Кто ты, утро Варфоломея,

от которой офонарели

стенды выставки мировой?

К океану от мод Москвошвея

отвернулась якутская Ева.

И сощурясь, морщинка горела

белым крестиком над скулой.

  

Есть свобода в фигуре ухода

без всего, в пустоту полыньи.

Не удерживаю. Ты свободна.

Ты красивее со спины.

  

И с тех пор не трезвевший художник

мне кричит: «Я её не нашёл!»

Бородёнка его, как треножник,

расширяясь, опёрлась о стол.

 

Каждой женщине, встреченной каждой

он кричал на пустынной земле:

«Отвернись! Я узнать тебя жажду,

чтобы крестик сверкнул на скуле».

  

Синеглазых, курносых, отважных

улыбаются тысячи лиц

«Отвернись! Я узнать тебя жажду,

умоляю тебя – отвернись!

  

Отвернись от молвы и продажи

к неизведанному во мгле.

А творец видит Золушку в каждой,

примеряет он крестик к скуле.

 

 Распечатана многотиражно –

как разыскивается бандит –

отвернись, я узнать тебя жажду,

пусть прищуренный крестик горит…»

 

 Я не слушал Варфоломея.

Что там спьяну мужик наплетёт?

Но подрамник, балдея идеей.

он за мною втолкнул в самолёт.

  

Остановленное Однажды

среди мчащихся дней отрывных,

отвернись, я узнать тебя жажду!

Я забуду тебя. Отвернись.

 

Евангелие от Андрея

(История одного интервью)

 

А спустя 33 года – вот ведь сколько лет минуло с той мирненской поры (число Христа!) – Андрей Андреевич Вознесенский предложил мне свидеться в ЦДЛ – после моих просьб телефонных, неоднократных, но всегда – деликатных. Девять месяцев я был на сносях, дожидаясь встречи. Однако здесь я вынужден сделать небольшое отступление…

При работе над текстом для нашей «Параллели» меня то и дело донимали два вопроса: а имею ли я право слово «евангелие» вставлять и контекст, и в заголовки эссе? Нет ли здесь богохульства? И тогда, чтобы хоть на чуть ликвидировать свою духовную безграмотность, надумал я обратиться к отцу Александру, настоятелю храма Святого Николая-угодника, что находится рядом с моим домом. Мудрый священнослужитель пояснил, что слово «евангелие» в переводе с греческого означает благолепие, а также напомнил, что апостолы являются первыми учениками Христа, ушедшими в «народ», чтобы проповедовать его идеи.

«В те дни взошёл Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых поименовал Апостолами: Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем». (Ев. От Луки, глава 1, стих 12).

А откуда появился Андрей? «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы». (Ев. От Матфея, глава 4, стих 18).

Всех апостолов объединяло то, что они были личностями, а после смерти Христа разбрелись по свету и начали проповедовать Его учение. Так апостол Андрей обратил свой взор на Грецию, Малую Азию и Скифию (наши края). И все они погибли мученической смертью.

Петра распяли вниз головой в Риме. Яков был сброшен с крыла храма; содрали кожу с Варфоломея… 

Андрея распяли на косом кресте. Когда его приговорили к казни, он сказал своим мучителям: «Я не достоин того, чтобы быть распятым, как мой Господь». Тогда его распяли вниз головой на двух сколоченных крестах, которые имели форму буквы «Х». Получился «косой» крест, который стал образным символом Андреевского флага, а Святой апостол Андрей давным-давно уже – покровитель всех моряков России.

Да, Евангелие – Канон. Но, как пояснил отец Александр, если автор – то бишь я, грешный, решил обратиться к светлому термину во благо других, а не собственной корысти ради, то можно прибегнуть и к подобному толкованию Нового завета…

Давно пришёл к выводу, что рассказывать правдивые истории, иногда кажущиеся невероятными байками, гораздо пользительнее и для собственных мозгов, и для потенциальных читателей. Поэтому излагаю предысторию своего июньского интервью-2009 с Поэтом предельно документально. Документально. Предельно! 

 

Зоя Борисовна Богуславская – любимая женщина АВ, она же – ОЗА! – назначила мне встречу на 16 июня в Центре международной торговли, определив время: на 14.40. Я прибыл за час до назначенного рандеву. С букетом красных роз, в половину третьего, вышел из подъезда – встречать АВ и его супругу. Никого нет!.. Захожу в холл, где разместились громадные часы с петухом и где конкретно назначена встреча. Опять никого!.. Я, как шатл, ныряю туда-сюда. Никого… В половине пятого покидаю Центр. Вечером звоню Зое-Озе, Борисовне, разумеется. Меня мягко упрекают: где вы были? Выясняется, что в тот момент, когда я стоял возле подъезда, чета Вознесенских находилась возле петуха. Они вошли в холл через другую дверь, и почти час (!) ждали моего появления, так же, как и я, барражируя из одного угла в другой.

Со слезами на глазах прошу Зою Борисовну о новой встрече. «Хорошо. Завтра в 17, в ЦДЛе», – предлагает мне очередной вариант она. В 16 часов я сижу в холле приюта всех писателей и поэтов России. Вскакиваю при каждой парковке нового автомобиля. И вот в 17.10 в фойе входит молодой красивый парень, держа под руку пожилого человека с не очень уверенной походкой. А перед этим, миновав холл, в знаменитый ресторан ЦДЛа прошли две элегантные дамы. 

Спустя 15 минут, из ресторана вышел молодой человек со своим спутником, вскоре появилась одна из дам, обратившись к женщине-администратору с просьбой зарядить её мобильник. Эта просьба была мгновенно выполнена…

А я между тем обращаюсь к «богине холла» с горячечными фразами, рефрен которых таков: «Вы не встречали Вознесенского?! Где же мне его найти?!» – «Как, Вы разве его не видели?! Он только что ушёл!» – восклицает смотрительница. – Но в ресторане находится его жена. Как вас представить?» Называю своё имя. Вскоре появляется Зоя-Оза.

«Славочка, где же Вы были!» – всплеснув руками, спрашивает она, оказавшаяся той самой элегантной дамой с разряженным мобильником. Мне пришлось сослаться на некоторую интимную подробность: «Вы знаете, у меня зрение – минус 10, и слабые очки, а новые стоят дороже цейссовского бинокля…» – «Ладно, я Вам назначаю новую встречу на пятницу 19 июня, 17 часов, на этом месте. Идёт?»

Что ответить на этот вопрос? Ведь в любое время суток я готов прибежать, приплыть, прилететь к АВ, лишь бы пообщаться ним, НАСТОЯЩИМ, ну хотя бы полчаса…

Да, чуть прихвастну: Оза-Зоя, Зоя-Оза поблагодарила меня за литературные сюрпризы от «45-й параллели». Я удумал вручить через неё АВ книжку стихов «Русский рефрен», написанную моим давним другом (по совместительству главредом-45) Сергеем Сутуловым-Катериничем и свой роман «Дар Вселенной».

Книги наши с посвящениями Поэту, приготовленные заранее, я брал с собой дважды… Ну а в сборнике РР притаился вложенный туда листок со стародавней поэтической шуткой С-К, сочинённой им 33 (!) года назад… (Если главред не вырежет сей пассаж в публичном варианте, то вы, читатели, сможете познакомиться с ней…)

Итак, сутулинка, тогда ещё не cтавшая катеринкой:

 

* * *

 

Андрею Вознесенскому

 

Есть Лира у меня!

                         И есть Кириллица. 

Для мира у меня –

                           в запасе весть!..

Но аварийно и фатально видится –

Сквозь перископы изумленной ижицы:

Квадрига за кириллицей

                                      запаздывает.

 

Озонна Богоматерь.

                             Бал безбожников:

Как Золушка, Кириллица,

                                       как падчерица,

Старославянский – в роли пасынка…

Неописуемо, до невозможного – 

                                             запаздываем.

 

Загадочность наивной непорочности:

Мы – дети той Кириллицы с клюкой… 

Не плюй в колодец!

                              До озноба хочется,

Чтоб мать погладила натруженной рукой,

Чтоб «О» трещало белой погремушкой,

Чтоб тень от звука –

                               леденцом хрустящим,

Чтоб жизнь – малиной:

                                    у Христа за пазухой…

Ну почему,

                ну почему,

                               ну почему же,

Расплющены былым и настоящим,

Мы так убийственно

                               запаздываем?!

  

…Я, Слава Лобачёв (а не Серёжа Сутулов!) оказался на том же самом месте в 16.00. Совсем недавно – 19 июня 2009-го… Читаю газету «Московский литератор», посматриваю на дверь. Увлёкся. И вдруг администратор меня спрашивает: «Это Вы ждёте встречи с Вознесенским?» Поднимаю глаза. Передо мной стоит АВ!!! Время – 16.35… 

Рукопожатие… Рядом с ним молодой человек – водитель, охранник, нянька, доверенное лицо, золотой парень… Приношу Андрею Андреевичу миллион извинений за случившуюся оплошность… И начинается наш разговор, запоздавший, быть может, на тридцать лет и три года…

Наверное, многие знают-читали-слышали о том, что здоровье АВ было изрядно подорвано инсультом, случившимся в 2007-м. Мастера Витражных Дел и Преподавателя Небесной Гармонии парализовало, пострадал его вестибулярный аппарат, Поэт фактически потерял голос. И только сейчас АВ начинает потихоньку приходить в себя. Однако говорит он пока очень и очень негромко – как выяснилось дома, даже диктофон одной из новейших моделей с трудом воспроизводит Звук, запаздывающий за Светом… 

Но главное произошло: наша беседа, созревавшая аккурат девять месяцев, состоялась! Спасибо Вам, Маэстро. Вот мои вопросы и вот ответы Андрея Андреевича…

 

Андрей Вознесенский– Когда Вы были в Мирном? Я вспоминал-вспоминал, не уточните ли? Ваше ощущение Севера? Встречались ли Вы Варфоломеем Тетериным хотя бы ещё разок?!

– Точно помню, что в Якутию я летал веной 1976 года. Было очень холодно. Ну а та байка, которую вы мне столь красочно живописали, близка к истине. С фотохудожником я больше не встречался. Но спасибо ему за яркие эмоции. Мне очень понравились парни, которые встречали меня на Севере.

– Образно говоря, Вам удалось взглянуть на свою жизнь из Космоса, что Вы считаете своим главным делом?

– Я писал, пишу, и буду писать… Буду! А иначе зачем жить?

– А о чём Вы сожалеете?

– У всех свои дороги. Очень хотел построить на родине, у себя в Кержаче, Храм. Но не успел, пока не успел.

– Вы объездили практически весь мир. А где Вам теплее и уютнее всего на земле?

– В Южной Франции.

– А в России? 

– Кержач, река Нерль, средняя полоса России. Её реки и березы, холмы и раскаты грома, петухи по утрам и вечерний запев кукушки…

– В своё время я три дня простоял у касс театра на Таганке, чтобы посмотреть Ваш спектакль «Антимиры». А Вы были довольны этой постановкой?

– Тогда – да! Это было то, к чему я стремился. Замечательный актёрский ансамбль.

– Есть ли разница в авторском и актёрском исполнении поэзии?

– Я был доволен.

– А как Ваше здоровье?

– Спасибо, чувствую себя лучше, – ответствовал Поэт…

 

И тут я, Слава Лобачёв, обалдуй первостатейный, зарекавшийся никого никогда не спрашивать о творческих планах, всё же обратился к собеседнику с этим сакральным вопросом. Сначала АВ слегка дёрнулся, отмахнувшись от банальщины, но через минуту-другую поведал о том, что два известных издательства вскоре выпустят новые сборники, отмеченные именем и фамилией: Андрей Вознесенский… 

Знаю, что главред с ума сойдёт от известия, что любимый им с юности Поэт вручил мне, собкору-45, свою книгу избранного – «Стихи о любви», с дарственной надписью. Но и читателям альманаха Андрей Андреевич оставил свой автограф – впрок, так сказать, сделав акцент на 21 июня, – дате выхода в свет виртуальной версии «сорокапятки». А бумажную, стародавнюю, я ему оставил на память: «Параллель» образца девяностых, Вознесенский-2009 с интересом изучал, чему есть документальное подтверждение.

 

…Но пора и честь знать… Тепло прощаемся… Подуставший от моих любопытствований Мастер в сопровождении своего доброго Ангела-хранителя перешагивает порог знаменитого ресторана. 

Неожиданно ко мне обращается один известный писатель.

– Старик, что за старик, с которым ты довольно долго общался?

– Андрей Андреевич Вознесенский. Тебе знакомо это имя?

– Не может быть?! 

– Может!!!

  

...Евангелие от Андрея, доставшееся мне из рук автора, я начну читать, поставив точку в этом тексте. Нет, пожалуй, всё же – ВОСКЛИК!

 

Вячеслав Лобачёв

 

Москва

Май–июнь 2009 года

 

Иллюстрации:

фотографии Поэта разных лет;

выступление АВ в Мирном в 1976 году в ДК «Алмаз»

(фото Петра Ушницкого);

Мирный-XXI (фото ПУ);

алмазная трубка «Мир» – вид с небес;

копия снимка Варфоломея Тетерина «Моржихи»

(«Литературная газета», № 35, 4 сентября 1985, архив ВЛ);

 

Поэт и «Параллель» (июнь-2009, фото ВЛ); автограф АВ. 

дружеский шарж на АВ (художник Николай Дронников);

 

 

Прощай, Политехнический! Здравствуй, Вечность…

Ушёл Поэт, чей дух вселенский

Осмыслить нам хватило б сил.

Он потому был Вознесенским,

Что всех нас к Слову возносил.

Людмила Некрасовская

 

Россия, ты отрыдала? Или даже не вздрогнула? Златоустого блатаря – Владимира Высоцкого провожала вся Москва. И вся страна скорбела. Возможно, я ошибаюсь, но смерть Андрея Вознесенского по-настоящему потрясла немногих. Увы тебе, Россия! Увы тебе, Белокаменная! А ведь от нас ушёл замечательный Поэт! Поэт, которого невозможно ни с кем сравнить – потому, что, он Поэт – единственный и неповторимый, каких больше нет, и никогда не будет. Будут другие – хуже ли, лучше ли, но другие…

Ау, прорабы перестройки! Кто вы, где вы? Уже забыты и ваши имена, и дела ваши. Канули в Лету и фамилии конструкторов коммунизма. Но великий «Авось» останется: ведь он – архитектор эпохи! И ещё: АВ – витражных слов Мастер!

Как угодно можно относиться к творчеству Андрея Вознесенского – его можно поднимать до заоблачных высот или топить в океанских глубинах, но ни один человек на свете не докажет, что Вознесенский – не Поэт! Да, и его пытались «сбросить с корабля современности», и о нём говорили формотворец, не боле. Но подобные реплики – брызги из откупоренной бутылки шампанского. Если вам не по зубам высшая математика, то это можно понять и простить. Не каждому дано постичь логику замысловатых формул. Но если вы не воспринимаете высшую математику духа, мне вас жаль. Вы многое потеряли в жизни, довольствуясь её усреднённым, да что там – примитивным уровнем. Однако не поздно ещё попытаться всё (или – многое!) наверстать, ибо сказано Мастером (тогда молодым): «Идут к своим правдам, по-разному храбро, червяк – через щель, человек – по параболе…»

Поэтический взрыв Вознесенского и есть высшая математика духа. Вчитайтесь ещё раз в его строчки, стихи, поэмы и постарайтесь взглянуть на каждый текст из… Космоса. И перед вами откроются такие глубины человеческого бытия, что захочется самому полететь в неизвестные дали, оказаться на необитаемом острове, погрузиться в морскую пучину или взойти на Эверест. Поэзия Вознесенского завораживает и помогает понять мир, а значит – самого себя.

В Начале был Дух. А Слово? Не ловите на словах. Всё едино в этом мире. И в том – параллельном. Только почему они никогда не соприкасаются? Или – ? Вопреки Лобачевскому, вопреки недалёким материалистам не столь далёких времён. Хочу верить, что – вопреки!

…Стоял октябрь 1965 года. На площади перед Политехническим бесновалась толпа, пытающаяся проникнуть в Большую аудиторию музея, где должен был состояться вечер современной советской поэзии. Ошалелые контролёры не пускали даже тех, у кого были билеты.

Я находился на площади вместе с двумя друзьями-одноклассниками. На плече висел портативный катушечник «Яуза-20», купленный на деньги, заработанные в первой экспедиции. Ещё месяц назад приходилось продираться сквозь костромские болота, а сейчас… Мы с грустью смотрели на происходящие, потеряв всякую надежду проникнуть внутрь. И тут меня осенило!

– Пошли! – говорю друзьям.

– Куда? – без энтузиазма, упавшими голосами, спрашивают они.

– На вечер!

Выставив вперёд магнитофон, словно нос ледокола, то и дело вскрикивая: «Пресса! Пресса!», мы организовали в толпе проход, и оказались у заветного подъезда.

– Кто такие? – строго спросили нас на вахте.

– Радиостанция «Юность!» – ответил я, указывая на «Яузу», будто она служила овеществлённым пропуском.

– А эти? – кивок в сторону моих друзей.

– Ассистенты!

– Проходите!

Только мы, ошарашенные и счастливые, с переполняющими нас эмоциями, оказались на парадной лестнице, как услышали возмущённый шум. Какой-то взлохмаченный парень, сопровождаемый симпатичной девушкой, размахивал перед вахтёрскими носами удостоверением и кричал: «Юность», мы! Радиостанция «Юность!»

Действительно пришла настоящая «Юность!» Ну а мы, очередные дети лейтенанта Шмидта, коих на Руси всегда хватало, поспешили отправиться в специально отведённую для корреспондентов комнатку за сценой, где стоял телефон для связи с редакцией, и находились розетки для подключения магнитофона и записи звука…

Вы, конечно, помните великолепный фильм Марлена Хуциева «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»), в котором есть эпизод, снятый в Политехническом. Выступают молодые Андрей, Роберт, Евгений, Булат и несравненная Белла… а ещё… всех не упомнишь. Как точно передал режиссёр атмосферу того вечера! Но фильм, к сожалению, длится не очень долго, а сам вечер продолжался больше четырёх часов без перерыва, и уже было непонятно, кто на ком, и где сидел. Подоконники, лестница, сцена – везде, где можно и нельзя, находились зрители.

Мы подружились с ребятами из «Юности», и мне пришлось дать интервью, поделиться впечатлениями об услышанном и увиденном. А пять плёнок (тип-6) до сих пор хранятся в моём архиве. Только жаль, что нет магнитофона…

…В 8-30, 4 июня 2010 года, я стоял у входа в ЦДЛ. Очереди – никакой, три человека не больше. Попросил охранника, в виде исключения, разрешить мне положить цветы к гробу Поэта. Оказалось, что Его ещё нет…

Через час привезли тело Поэта. Собралось около тридцати телекамер и чуть больше почитателей поэзии Вознесенского. В 10 начался ритуал прощания. Вот холл, вот та самая лавка, где год назад сидел Андрей Андреевич, и давал мне интервью для нашего альманаха… На подрамнике большая фотография Вознесенского. Нет никаких ленточек, ни цветов… Полутёмный зал постепенно заполняется народом… Ярко освещена сцена… К гробу пока не пускают… Присутствовать на всей панихиде нет возможности. Кладу цветы на сцену, напротив гроба. На одну розу больше, чем когда-то дарил Поэту… Также поступают ещё несколько человек… И всё больше и больше знакомых по книгам, спектаклям и телеэкранам лиц: Марлен Хуциев, Марк Захаров, Евгений Евтушенко, Владимир Войнович, Андрей Дементьев, Александр Кабаков, Евгений Рейн, Олег Табаков, Алексей Петренко, Валерий Золотухин, Вениамин Смехов…

Искренние, пронзительные слова прощания. Мастера говорят о Мастере…

Через распахнутые настежь двери выхожу на Большую Никитскую… Никого… Нет ни одного человека!.. Даже милиционера… Сытая Москва забыла о своём сыне, властелине дум нескольких поколений россиян.

 

Вячеслав Лобачёв

 

Иллюстрации:

фотографии Поэта разных лет;

друзья и соратники АВ;

эпизоды гражданской панихиды в ЦДЛ –

автор фоторепортажа Виктор Васенин («Российская газета»).

Снимки присланы в редакцию-45 по клику «Отправить другу».

 

P.S. Андрей Вознесенский назвал Владимира Высоцкого златоустым блатарём. Быть может, самого Андрея Андреевича назовут Пророком Вознесения?

P.S. В подборке АВ, которая публикуется в нашем альманахе сегодня, 11 июня 2010 года, 33 стихотворения. Почему? Умный поймёт. Дураку объяснять бесполезно.

Подборки стихотворений