Анатолий Иосилевич

Анатолий Иосилевич

Монолог поэта и журналиста

 

Анатолий ИоселевичОпираясь на конструкцию, напоминающую трёхколёсный самокат, он с трудом перемещается по квартире. Он живёт в семье младшей дочери, окружён людьми, которые его любят и уважают. Каждое утро трёхлетний внук, перед уходом в детский сад, забегает к нему: «Привет, дедушка!». И кладёт голову на колени. Разве это не счастье? Но одолевают хвори. «Для меня теперь каждый новый день, словно последний», – говорит он.

Большую часть суток Анатолий Наумович проводит в своей уютной угловой комнате: справа от окна широкая тахта, укрытая вишнёвого цвета пледом, к ней вплотную придвинут стол, весь заполненный книгами, листами бумаги с набросками стихов; у противоположной тахте стены небольшой канцелярский шкаф – уставлен книгами до края и сверх края. Рядом со столом стул – на нём внушительной горкой высятся папки с рукописями, вырезками из газет. Рядом с торцом тахты ещё один небольшой книжный шкаф, и тоже заполненный книгами. К нему придвинуто вплотную любимое кресло хозяина, которое он обычно уступает редким гостям. Наконец, у стены, что напротив окна, стоит компьютерный столик со всеми необходимыми для работы устройствами – компьютером, дисплеем, клавиатурой, принтером.

Так выглядит главное жизненное пространство Анатолия Иосилевича, журналиста по основной профессии, поэта по духу и нравственным установкам, бывшего спецкора газет «Горьковская правда» и «Нижегородские новости», шеф-редактора еженедельника «Беседа», редактора радиожурнала «Молодёжные новости», заместителя главного редактора и ответственного секретаря газеты «Дзержинец» восьмидесятых годов прошлого века.

 

Анатолий Наумович, родившийся в 1930-м, уже боле двадцати лет живёт в Израиле, в крошечном городке, точнее посёлке городского типа, под названием Бнэй АИШ, окружённом землями мошавов и кибуцев – сельскохозяйственных кооперативов, воплотивших в себе мечты коммунистов сталинской эпохи. Помнят ли его горьковчане, а ныне нижегородцы, состарившиеся, совсем на чуть-чуть, коллеги, читатели газет, в которых он работал, члены литературного клуба при Дворце культуры химиков, которым он руководил на протяжении многих лет?

Кто-то, наверное, помнит…

Стихи он начал писать ещё в школьные годы, и продолжает писать до сегодняшнего дня. Но до сих пор его мучают сомнения о праве думать о себе, как о поэте.

– В моей памяти, – говорит он, – словно выжжены строки Пастернака:

 

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на глазах у всех…

 

Страдая, возможно, заниженной самооценкой, – продолжает Анатолий Наумович, – я всю жизнь писал, по преимуществу, в стол. Я рассматривал стихи как личный лирический дневник, который для души – не для посторонних глаз. Кроме того, сам к себе я отношусь всегда очень плохо, и не нахожу в написанных мною стихах источник удовлетворения честолюбия и т. п.

Работая в различных газетах Нижнего Новгорода (Горького), на радио, я имел возможность публиковать свои произведения, но считал морально нечистоплотным пользоваться служебным положением. Лишь под давлением коллег отдельные мои стихи время от времени появлялись в газетной периодике города, однажды – в «Волжском альманахе». Много позже книга моих стихов вышла в 2003-м году в одном из издательств Израиля. Эта книга – раздумья человека, который продолжает жить, оказавшись за чертой трудовой активности. Это проблема для многих и многих – как сохранить себя интеллектуально, остаться личностью, а не придатком к TV

В поэзии «объект» и «субъект» всегда в одном лице, – убеждён мой собеседник. – И лицо это пишет о самом себе не из гордыни, не из любви к себе, неповторимому, – таков императив поэзии. При этом желание писать существует как бы само по себе, оно присутствует в тебе независимо от твоего разрешения или запрета. Такова его сила. Пишется так, словно кто-то диктует тебе стихотворный текст. Это похоже на стихию, которая затягивает тебя в свою воронку, чтобы закрутив, выбросить, обессиленного, на каком-нибудь пустыре. Лишь потом, спустя какое-то время, оцениваешь написанное рациональным взглядом. И всякий раз тревога – а стоит ли что-то менять? И, наверно, не стоит, ведь стихи – это часть души. Поэзия – это часть души, её язык, её восторг.

Иногда, спонтанно, появляются какие-то строки, фразы, мысль, которые записываю, в надежде, что они лягут в основу нового стихотворения. Но я не раз убеждался в том, что, ориентированные на перспективу, в моей практике они остаются и по форме, и по содержанию приметами прошлого, не получив поэтического развития и оформления. Превратить создание стихов («делание» по В. В. Маяковскому) в технологический процесс в моём случае оказалось невозможным…

Сегодня в обществе, в его массовом сознании наблюдается утрата интереса, равнодушие к поэзии. Это легко объяснить переориентацией людей с духовных ценностей на сугубо материальные. Но поэзия, независимо от того, в фаворе она, или нет, остаётся в жизни человека областью, имеющей самостоятельную значимость. И связано это с врождённой потребностью Homosapiens в красоте, а поэзия является частью совокупной красоты. Более того, в произведениях различных видов искусств (живопись, скульптура, музыка, театр) всегда присутствует поэзия, и чем талантливей произведение, тем поэзии в нём больше.

Любовь к поэзии – один из критериев способности личности чувствовать красоту, – звучит голос Анатолия Наумовича, записанный во время нашей встречи на диктофон. – Углубление восприятия поэтического произведения идёт параллельно с ростом этой способности. Данный процесс развивается по своим законам, нами ещё не изученным. Приведу в качестве примера две идиомы: «молоко с кровью» и «кровь с молоком». Вроде бы, одно и то же, а воспринимается по-разному, и это различное восприятие связано с чувством прекрасного, заложенного в нас и поэзией. В некоторой степени, сама поэзия и есть «кровь с молоком».

На мой взгляд, поэзия – есть бессознательное узнавание того духовного, что внутри нас, – говорит на прощание Анатолий Иосилевич. – И потому выражение поэтом этого духовного происходит стихийно. Можно предположить, что в поэте архетипическая память наиболее сильна, отсюда и его способность к объёмному и чувственному, причём, в предельно краткой форме, выражению сокровенных мыслей и чаяний человека…

 

Валерий Пайков

 

Январь-февраль 2013 года

Бнэй АИШ, Израиль

 

Иллюстрации:

фотография героя;

книга А. М. Иосилевича «Возраст»

 

PS-45. Эссе Анатолия Наумовича, посвящённые Лазарю Шерешевскому, Николаю Глазкову и Науму Коржавину редакция планирует опубликовать в марте-апреле-2013. Благодарим за эту возможность и автора воспоминаний, и нашего постоянного автора Валерия Пайкова!

Подборки стихотворений

Репортажи, рецензии и обзоры

Эссе и заметки об авторах