Про летний день и радуги улыбку,
Про веточку растрепанной ольхи,
Про ту чудную золотую рыбку,
Из сказки заплыла – да и осталась!
О том, что рыцари всегда в цене.
Что если жить, ни разу не печалясь,
Будь ты богат иль беден, то не важно!
И даже если сам себе судья,
Но если ты влюбленный и отважный,
Сказать «Люблю!» и стать на жизнь богаче!
И может быть, твой старый верный враг
Впервые будет рад твоей удаче
И будет мир и солнце, и надежды!
Я написать могу тебе стихи,
Но только стань на миг таким, как прежде...
Линяет ночь, к утру теряет краску.
Погашен свет и мусор подметен.
Закончен бал, снимите, сударь, маску.
Колпак Шута, подвязки Коломбины,
Картонный меч, стеклянное колье –
Бравурной жизни пряные картины
Цыганка зря лукавила с колодой,
Ей невдомек, что выбор совершен...
Скрывалась ложь под яркой позолотой –
Вздохнул рассвет, добавив новой краски!
На кой мне черт знать эти имена?
Ах, сударь мой, ну где же Ваши маски?
Я рисую цветы, колокольчиков тихие звоны,
Летний луг, землянику и радугу после дождя.
Получается ночь и глухие от крика вороны
Я рисую рассвет и туманное лоно прохлады,
Глянец чистой воды и мелькнувшую рыбкой звезду.
На рисунке – стена и сплошные слепые ограды,
Я рисую мороз, серебристые стаи снежинок,
И дыханье на окнах, скрывающих чью-то мечту.
Из-под кисти дымится пустой, неживой фотоснимок,
Что получится, если я кисть обмакну в безнадежность,
Нарисую тупик и пустые, чужие глаза?
Может быть, на листке расцветет возвращенья возможность,
Художник осень рисовал,
Пытаясь время обмануть.
Аллея, старенький вокзал,
Карнизы, голуби, окно,
В котором неба лоскуток.
И стук костяшек домино
Шагов уставших темный след,
Рябины грусть, последний лист,
И кем-то брошенный букет,
Вкус поцелуя на углу,
Озноб от резкого «Прощай!»
Сумбурность чьих-то мыслей вслух,
Художник осень рисовал –
Застывший миг летящих дней.
Он время за руку держал.
Напиши мне письмо дробным стуком дождя по дорожке,
Сочным ливнем в саду по редеющим листьям рябин.
Напиши мне письмо на осенней гламурной обложке,
Напиши мне письмо незатейливой прописью тропок,
Примеряющих свой ежегодный роскошный наряд.
Напиши мне письмо, пусть твой почерк неровен и робок,
Я отвечу тебе журавлиным прощальным приветом,
И туманом над лугом, не верившим чарам небес.
Я отвечу тебе расставаньем с восторженным летом,
Солнца лучик пошлю сквозь закрытые окна души.
Я отвечу тебе хаотично-волшебными снами,
Встречала Вас не по одежке,
Себя распахивая настежь,
Преподносила на ладошке
Мечтала вслед лететь за Вами,
Догнать и оглушить любовью.
Но только стекла дребезжали
Вы жали руку каждый день мне,
Перчаток, правда, не снимая.
А я вздыхала с сожаленьем.
Но вот сегодня все свершилось,
Упала в Ваши я объятья!
От счастья разума лишилась!
...Вы не могли б меня поднять, а?
* * *
Исчезали, сгорая в банальности,
Никому не нужные сложности.
Связки рвались от низкой тональности,
Исчезали, растаяв от нежности,
Все упреки, ставшие лишними.
Отодвинув назад неизбежности,
Окунались в туманы неспешности,
Омывались росой терпеливости,
И себе мы прощали погрешности,
Возвращались, согнувшись от тяжести,
Нагрузившись ненужными спорами,
Раздувались от собственной важности,
Закрывались глухими заборами.
Холодели от мысли непрошенной,
То, что жизнь коротка, к сожалению,
Не собрать уже годы-горошины,
Отрекаюсь, сдаю позиции,
Отползаю, корчась в агонии.
Довела себя до кондиции,
В небо – руки, колени сломлены.
Слезы – солью на душу рваную.
С полным перечнем ознакомлены,
Злостью выплесну ожидания,
Боль с цепи отпущу с истерикой.
Запоздалые понимания –
Отмените по мне рыдания.
Оглянитесь, впадая в прошлое.
Заплатила за вычитания,
Я прощаю вам стыд непрошенный,
И молчанье, порой, двуликое.
Мне простите мою восторженность,
Ко мне моя осень придет чуть пораньше.
И небо вдруг станет печальней и ближе.
Мечты станут проще, а сны будут краше.
Я буду бродить в разрисованных скверах.
Заснувшим листом распластаюсь на тропах.
Аншлаг соберу на осенних премьерах.
Открою дорогу в счастливое завтра.
От ветра прикрою усталое пламя.
На скользких ступенях немого театра
Ворвусь в твою жизнь и займу уголочек.
В тепле проживу все последние жизни.
И чувства ко мне разгляжу между строчек.
Я не умру, я просто улечу.
Не подносите ни венков, ни слез.
Я пробегусь по лунному лучу,
Я не умру, я тихо прошепчу –
Не улетай, пожалуйста, за мной.
Перед иконой желтую свечу
Я не умру, я стану чуть другой,
Тропинкой в поле, капелькой росы.
Дождем, уснувшим за твоей спиной,
Отрывком сна, свободного от мук,
Тебя закрыть от боли по плечу.
И все-таки ты есть! Тебя повсюду вижу!
Ты в зеркале моем глядишь из-за плеча.
Махнул мне вслед рукой с потрепанной афиши
С тобой теперь стою с утра на остановке,
Плыву через толпу в полуденный прилив.
Фамилию твою в газетном заголовке
Теперь ты точно есть! Я даже голос слышу!
Он в шепоте снегов и в тишине ночей.
Он ропотом дождя по одинокой крыше
Ты тихим сном моим присядь у изголовья,
Дыханьем погаси упрямую свечу.
Под утро не спеши стать отзвуком безмолвья,
Она не стучала в закрытые двери,
А просто ждала, может, выйду курить.
Звонок затаился испуганным зверем…
«Не дашь ли мне, дочка, водицы испить?
Устала немного, видать к непогоде.
Да нет, все в порядке, попью и пойду.
Гляжу, твоя жизнь еще только на всходе
Росточком убогим у Бога в саду…
Искусный садовник – отрада растеньям.
Но сад так огромен, куда уж ему…
Все дело в слепом и случайном везенье,
Падет твое семя на свет иль во тьму.
А после старайся уж сам пробиваться.
И розой взрастешь или чахлым вьюнком.
Итог одинаков – со мной обвенчаться.
И что-то еще говорила старуха
Про старость, артрит и про боли в спине.
Ушла, пожелав ни пера мне ни пуха,
– А помнишь,
Небо и земля поменялись местами,
И мы шли по облакам, думая, что это снег,
И ловили нашу радость, как снежинки, губами?
А будущее пятилось назад, чтобы взять разбег…
А знаешь,
Когда зима воскрешается снегами,
И память пытается защитить от вещих снов,
Время тогда измеряется твоими шагами,
И количеством непроизнесенных вовремя слов…
– Нет, это оплакивает себя вечность,
Прожитая под обычным небом, без твоих гроз,
Наша разлука оплакивает мою беспечность
И оставленный без ответа единственный вопрос.
А впрочем,
Слезы еще тогда обратились в камни,
Когда небо в первый раз отвернулось от земли,
Когда мы решили лучше стать добрыми врагами,
– А хочешь,
Я попрошу у прошлого ту улыбку,
И буду снова смотреть на мир теми глазами?
А настоящее возьмется исправить ошибку
Мы на крестах не умирали,
Не воскресали на рассветах,
Не нами выбиты скрижали,
Покровы грубой власяницы
Не защищали нас от стужи.
Не мы карающей десницей
Не нам веленье было свыше
Облечь себя святым юродством.
Не мы, царям грозя бесстыже,
Не мы, не нас, не нам, не нами…
Живем в кредит, любя вполсилы,
Раскрасив жизнь полутонами,
И наша вера меркантильна –
Она лишь дань публичной моде.
И руки опустив бессильно,
Я сюда никогда не вернусь.
Только снами, распявшими разум,
Загляну в эту серую грусть,
Я забуду и двор, и крыльцо,
В робкой дымке горбатые горы,
И луны изможденной лицо
Не всплакну никогда по весне,
Запоздало втекающей в души,
По бессоннице лета в окне,
По назойливо-жгучей зиме,
По застывшему намертво небу,
По деревьям в седой бахроме,
Я сюда никогда не вернусь.
Только снами, распявшими разум,
Загляну в эту серую грусть,
Хочешь, расскажу тебе свой сон?
Сядь спокойно, чай налей и слушай…
Я во сне на свой пустой балкон,
Но с веревки сорвалась душа,
Резвой птицей белой заметалась.
И надежды все мои круша,
Ну а я? Осталась без нее…
Без души я просто – оболочка.
Может, где-то в небе воронье
Ну а может, среди птичьих стай
Стала там царицею небесной?
Ты не знаешь, есть ли птичий рай?
…Снова будет ласковый рассвет
С темнотой украдкой целоваться…
Если встретишь, передай привет!..
Слышите музыку? Ангел на флейте играет.
Ночь раздробилась на множество звездных часов.
Льется мелодия, нежностью мир наполняет,
Нежность обводит вокруг очарованным взором.
Мягким ковром расстилаются детские сны.
В музыке Ангела тонким изящным узором
Переплетаются судьбы, любовь и потери,
Чьи-то признанья и чья-то притихшая боль.
В музыке Ангела – звезды, и птицы, и звери,
С музыкой Ангела Нежность над нами закружит,
Ливнем весенним смывая печаль и грехи.
Песня рождается, и раскрываются души,