Али Байзуллаев

Али Байзуллаев

(20.03.1939 – 03.03.2011)

 

Али БайзуллаевАли Локманович Байзуллаев (литературный псевдоним – Али Байзулла) родился в городе Тырныаузе Кабардино-Балкарской Республики. Трудовую деятельность начал в 14-летнем возрасте. Был прицепщиком тракториста, помощником комбайнёра, строителем, горноспасателем. Учился в КБГУ, затем в Литературном институте им. М. Горького в Москве, который окончил в 1972 году. После учебы работал в тырныаузской городской газете, в республиканской газете «Коммунизмге жол», в редакции студии телевидения, в редакции детского журнала «Нюр».

Состоял в Союзе писателей РФ. Автор книг на балкарском и русском языках. Активно работал в литературе с 60-х годов XX века. Опубликовал много стихов и поэм, рассказов, сказок, статей, эссе, произведений других жанров. Написал монографию о «Слове о полку Игореве», в которой «тёмные места» «Слова» прояснял фактическим материалом из устного народного творчества балкарцев и карачаевцев. На это исследование обратили внимание крупнейшие специалисты  по данной проблематике. А. Байзуллаев пригласили на международную конференцию, посвященную 800-летию гениальной поэмы, а затем и в страсбургский университет для чтения курса лекций. Первая книга стихов А. Байзуллаева «Къаяла» («Скалы») вышла в 1971 году. За ней последовали другие  сборники – «Далёкое поле», «Звёздные стада», «Одинокое дерево», «Колесо времени» и др., а также фантастические повести, сборник стихов «Снег и зола». К числу его заслуг относится то, что он ввёл в балкарскую поэзию различные силлабо-тонические размеры, активно разрабатывал строфику и проч. В 2013 году, уже после его смерти, вышел в свет сборник стихов «Зеркала», в который вошли ранее не издававшиеся произведения.

 

* * *

 

Ошибочно полагать, что брачные объявления появились у нас только с перестройкой. На самом деле они существовали давно: в образе лирических героев немалого числа стихотворцев. Ещё Пушкин подметил:

 

Зачем кричишь ты, что ты дева,

На каждом девственном стихе?

О, вижу я, певица Ева,

Хлопочешь ты о женихе.

 

Но в советской поэзии было немало и «положительных мужчин, смотрящих на мир только трезвым взглядом и не отравляющих его табачным дымом». В конце концов, начал создаваться некий усреднённый тип лирического героя, «приятного во всех отношениях» – и, по-видимому, рассчитывающего на выгодную партию.

В силу этого появление таких ершистых, не вписывающихся в привычные рамки фигур, как Али Байзуллаев, многими рецензентами и критиками встречалось в штыки. Просто как-то забылось, что сцена лирического стихотворения условна, как любая сцена; что актёрам приходится играть не только Гамлетов, но и Макбетов; что трудно представить себе живописца, который всю жизнь работал бы исключительно в жанре автопортрета. Это, конечно, донельзя наивно. Высоцкий в одном из своих выступлений рассказывал о зрителе, который после картины «Служили два товарища» написал ему: зачем, дескать, ты убил лошадь? Писали и Байзуллаеву, правда, не зрители, а авторы внутренних рецензий: мол, в стихах его предстаёт образ человека жёлчного, ревнивого, скептически настроенного, эмоционально неуравновешенного... Ну так и что? Зато читателям он именно и приглянулся этим своим «лица не общим выраженьем», так мало похожим на деланно бодрые, плакатные лица.

Забавно вспоминать, как тридцать лет назад, в 1978 году, мы с ним познакомились: только что много слышал о нём от Хыйсы Джуртубаева (дескать, поэт-изгой, ничего не боящийся, отважно вводящий в балкарское стихосложение силлабо-тоническую метрику и проч., и проч.) – и вот он предстаёт перед нами на лестнице КБГУ, худой, рыжий, весёлый... На улице читает стихи, написанные по-русски (или, как говорит он, переведённые им с балкарского, после того как переводы корифеев, включая якобы и Вознесенского, нисколько его не порадовали): «Всё раздавит Машина Времён...» А из окон – фоном – доносится: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!». Контраст – разительный... Но в жизни угрюмым и озлобленным Байзуллаев никогда не был: он весело говорил о том, что едет на крыше «скорого поезда литературы» – пусть другие попивают коньяк в уютных купе СВ, зато у него лучше обзор, его обдувает ветер, хотя и пропитанный паровозной гарью, а непогода, жёсткость этой самой крыши, на которой он возлежит, ему нипочём! «Который год, любимец Феба / и тайный друг Киприды, / питаю тело чёрствым хлебом / и тухлою ставридой...» – это отнюдь не жалоба, а бесшабашная констатация факта: в конце концов, он несколько лет прожил в садовом домике, не переставая писать «антистихи».

Тридцать лет спустя в «Палимпсесте» Джамбулата Кошубаева прочту: «Лирика Али Байзуллаева несёт в себе элементы стихийности и некоторой избыточности... Лирический герой А. Байзуллаева – больше есенинский хулиган, чем бунтарь. Он смущает спокойствие обывателя, но не настолько, чтобы привести его, обывателя, к принципиальному переосмыслению действительности». С этим можно соглашаться или нет, однако говорить об одном-единственном лирическом герое в обоих случаях неверно. Пусть они ничуть несхожи, но Байзуллаев, как и Есенин, создал целую галерею лирических героев, стоящих порой на диаметрально противоположных позициях. Судить о Байзуллаеве по нескольким стихотворениям – всё равно что выхватывать из спектакля лишь пару-тройку персонажей. Он может быть и грубым, и нежным, и заносчивым, и скромным – он играет самые разные роли. Необходим как можно более широкий контекст – спектакль надо смотреть полностью.

Спектакль Али, увы, для самого него завершён. Но коль герои его живы, то мы, читатели, ещё не раз будем с ними встречаться. А через них пообщаемся, конечно, и с автором. Сегодня Али Байзуллаев представлен у нас не только подборкой стихов (совместно переводя маленькую поэму «Джентыльмен», мы словно снова побывали в гостях у Али в том садовом домике, куда не раз хаживали студентами), но и эссе Хыйсы Джуртубаева «Белое слово Али».

 

Георгий Яропольский

Подборки стихотворений