Алексей Глуховский

Алексей Глуховский

Четвёртое измерение № 31 (451) от 1 ноября 2018 года

Уткнувшись в колени бульваров

Игра в прятки

 

Я спрячусь – ты меня ищи,
по свету белому рыщи.

Ищи меня на дне морей,

под покрывалами полей.

Среди песков белёсых дюн,
в зеркальном отраженье лун.

Попробуй отыскать меня
в тумане пасмурного дня.

Среди друзей, среди врагов,
средь талых мартовских снегов.

В размытом свете фонаря,
среди людей, среди зверья.

За каждый угол загляни,
весь грешный мир переверни.

И, может, ты найдёшь тогда
два стёртых временем следа.

 

* * *

 

А в саду-то у нас листопад,
круговерть до
го-ло-во-
круженья!
Если что и скажу – невпопад...
Не ищи в том
большого значенья.
Это осень
тоскует опять,
выжимая
из тюбика охру.
Длинный день
не воротится вспять,
и земля от дождей
не просохнет.
Чуть дрожит
угасающий свет –
день осенний
расписан и прожит.
Вдруг подумалось:
тот не поэт,
кто об осени строчки
не сложит.

 

* * *


Когда умирают артисты,
над ними не плачут –
их, точно живых,
вызывать продолжают
на бис.
Лишь роли свои перепутав
и переиначив,
они раздвигают
небесные рамы кулис.
Когда умирают поэты,
природе не верьте.
Не верьте глазам,
что не знают,
как выглядит смерть.
Поэты ведь тоже так часто достойны бессмертья,
как песни, которые
им не дают умереть.
Читайте стихи,
вызывайте поэтов на сцену...
Они, как артисты,
им публика, как кислород.
Уходят одни,
им приходят другие на смену,
певца Ариона продлив нескончаемый род.

 

Под дождём


Дождь весенний, самый первый,
пусть окатит, словно душ.
Вместе с грязью смоет скверну
с огрубелых наших душ.

Очищенья даст надежду
и отмоет липкость рук.
Промочив насквозь одежду,
жадных губ коснётся вдруг.

Тронет щёки и ресницы,
пробежит по волосам,
уступив на чистых лицах
место радостным слезам.

 

* * *


Вдоль дороги кусты
да кусты,
по обочинам пыль
да сорняк.
Вырастают навстречу кресты,
как смертельной опасности знак.
Для кого-то нелепая блажь,
показуха, упрямство и жест,
для кого-то последний кураж...
И простой на обочине крест.

 

* * *


На завтра обещают дождь
с грозой. По области – цунами...
Они сметут и смоют ложь,
что память пачкает следами.

Как если бы гипнотизёр
могучим напряженьем воли,
из памяти мгновенно стёр
воспоминания о боли.

И снова девственно чиста,
до белизны дождём отмыта,
была б, как с чистого листа,
для обновления открыта.

 

* * *

 

Не позволяй душе лениться.

Н. Заболоцкий

 

Когда в душе
переполох –
и с каждым годом
всё сильнее –
не дай застать
себя врасплох
тем, кто охотится
за нею.
Перед душой
не лебези –
чем строже с ней,
тем больше толка.
Полезным делом
нагрузи,
пусть трудится
она, как пчёлка.
Не позволяй душе хандрить,
ей отмени режим постельный.
Грусть для неё
почти смертельна
и может душу
погубить.

 

* * *


Как пишутся стихи,
почём мне знать?
Я их как эсэмэски получаю.
И даже отправителя
не знаю...
Вот и теперь пришли
они опять.
Стучат под сердцем,
точно телетайп,
за буквой буква
и за словом слово.
Ещё немного...
и стихи готовы
из-под руки на волю вылетать.

 

Долг

 

Писать со скуки,
ни о чём
не поднимается рука...
Спасибо Господу на том,
что озаренье шлёт пока.
Что, подарив бесценный шанс
своё наличье оправдать,
мне выдал на руки
аванс
под обязательство – писать.
Я не умею быть в долгу –
земной с долгами тяжек путь.
Настанет день, когда смогу
Ему с лихвою всё вернуть.

 

Внукам

 

Нас к ним тянет не столько
со скуки,
(хоть скучаем, заочно любя),
сколько наши
любимые внуки
нам – далёких
напомнят – себя.
Те же хитрости,
те же ужимки,
безобидная детская ложь...
Скачут внуки по мне,
как пружинки...
Я на них и взаправду похож.

 

* * *

 

Как мало нам отмерено для жизни
и как быстры отпущенные дни,
чтобы растратить их на укоризны
и на часы пустячной болтовни.

Чтоб растерзать на ссоры и делёжки
и на кусочки мелочных обид...
Пускай Господь пошлёт ещё немножко
и с местом для меня повременит.

 

Москва, 2017

 

Когда попадаю к тебе после долгой разлуки,
в объятиях улиц сомлев, уткнувшись в колени бульваров,
ты мне предъявляешь «высоток» воздетые руки
и стёртые в кровь от безжалостных ног – тротуары.

Ты ждёшь от меня милосердия или спасенья?
Я сам в них нуждаюсь. Прости моё равнодушье.
В арбатских дворах, в переулках ищу утешенья,
где в воздухе плотном не птицы кружатся – души...

Тобой невозможно пресытиться, как невозможно
пресытиться первой любовью, первым свиданием.
По старым следам я ступаю. Иду осторожно,
вслепую нащупывая воспоминанья.

На ухо мне жарко шуршащими шинами шепчешь,
пытаясь меня оплести паутиною неги.
К себе привязать, приторочить, приклеить покрепче,
чтоб даже случайно помыслить не мог о побеге.

А я не за то, чтоб любовью меня опекали,
лишали бы воли, влюбляли в себя через силу.
Со мной так не выйдет, меня не удержишь, пока я
к тебе не явлюсь добровольно – сдаться на милость.

Ладони твоих площадей растопырили пальцы проспектов,
тайком предлагая на выбор дорогу любую –
в любом направлении, в любую сторону света,
которую я пожелаю и облюбую.

 

В полёте

 

Пожелай мне удачной посадки,
помолись обо мне не спеша.
Я уверен: всё будет в порядке,

если будет в порядке душа.

Если сердце в груди равномерно
отбивает уверенный такт,
будь спокойна – я жив. Это верно,
как стократно проверенный факт.

Я лечу. И не надо сомнений.
Надо мной бесконечная высь.
В крайнем случае... – это мгновенье.
Так что всё ж не забудь, помолись.

 

* * *

 

Всё, к сожаленью, становится прошлым,
реки одни лишь не катятся вспять.
Что тяготиться никчёмною ношей –
было и сплыло, впервой ли терять?

Было да смыло, как в бурную Лету,
всё превратило в застывший янтарь.
Не излучает желанного света
прошлое, словно погасший фонарь.

 

* * *

 

Свои поэты есть в любой деревне –
не только в горделивых городах.
Они, как птицы, селятся в деревьях,
в густой траве, в некошеных лугах.

Их не прочтёшь в журналах и газетах...
Не приглашают их на вечера
надутые столичные поэты
и чуждого верлибра мастера.

Зато весь божий день они на воле,
не в тесноте удушливых кафе.
Там чистый лист для них – пустое поле,
и есть где раззадориться строфе.

Счастливчики, любимчики природы,
поют себе, рифмуя всё подряд...
Им неизвестно увлеченье модой,
они над повседневностью парят.