Александр
Таратайко

А у осени – мордочка лисья

А у осени – мордочка лисья,

и по мордочке дождичком – хрясь!

Облетают последние листья

прямо в грязь,

прямо в грязь,

прямо в грязь.

Я по листьям – подошвой потёртой

и бегом – под домашний запор,

чтоб не биться душой, словно мордой

об забор,

об забор,

об забор.

2008

Воскресное утро

Нет одиночества, есть одиночество,

брезжит ли счастье, пустышкой маня –

утро смывает сомнения дочиста,

светлой надеждой наполнив меня.

Здесь, где живу, в предвкушении сладостном

чаще и чаще встречая рассвет,

бродит июль, искушаемый августом,

пробует глазом листву на просвет.

Здесь провидение золотом вышило

всякую мелочь. И я сквозь неё

чувствую прикосновенье Всевышнего,

словно вкушаю с утра мумиё.

В час, когда утро идёт на попятную,

сняв незаметно своё неглиже,

требую жалости к Богу распятому

и сострадания к каждой душе.

2010

Вполголоса

Тоска, кусачая, как мошка,

безумной верностью мила.

Как далеко моя дорожка

меня по жизни завела!

Располагать на завтра нечем,

и, видно, незачем уже,

поскольку дальше – быстрый вечер

на пару с ночкой в неглиже.

И затяжной прыжок из дома,

и свод, не знающий стропил, –

всё так отчётливо знакомо,

как будто я однажды жил.

Покуда плоть не облажалась

и я для всех такой-сякой,

неплохо бы, смиряя жалость,

прижаться к яблоньке щекой,

обнять любимую покрепче,

затем детей расцеловать,

и не соврать, что будет легче

на белом свете вековать...

Вздохнёт Господь, кляня одышку,

и мне на дебет занесёт

любовь, короткую, как вспышка,

и терпкую, как дикий мёд.

16 марта 2015

Всё готовится к зиме...

Всё готовится к зиме

сроком на полгода.

Топчут сонные дожди

закарпатский рай.

И такая по земле

шастает погода,

что и бабку не ищи –

сразу помирай.

Даль безликая пуста.

Ветер треплет ели.

И кустов уныла дрожь

у пустых аллей.

А вчерашние места 

так осиротели,

что и бабку не тревожь –

просто пожалей.

Взору хочется канвы,

на которой пальмы,

по которой в эти дни

ходит южный зверь,

но предчувствия – увы,

так материальны,

что и к бабке не ходи – 

незачем теперь.

19 сентября 2014,

с. Квасы Закарпатской обл.

Город обессилел под дождями...

Город обессилел под дождями – 

небо накопило их тайком.

В пору, возлежа в квартирной яме,

вены вскрыть исписанным пером.

Трётся у окна больная птица.

Диктор обналичивает бред.

Кем кому приспичило родиться –

безусловный Авторский секрет.

Действо и расплывчато, и сыро:

входит полумесяц – полупьян –

и даёт бедняге ломтик сыра,

вложенный в невидимый капкан.

Апрель 2009 – декабрь 2016

Господи, неужто я там не был...

Господи, неужто я там не был,

где давал ты грешникам на кров

кожицу обветренного неба

в завитках лиловых облаков?

Силился ли, Боже, не пропасть я,

пялясь на высокое крыльцо,

где ты ставил в очередь на счастье

наравне глупцов и мудрецов?

Корчится последняя задача

на глазах у тающих минут.

Кончилось кино. Толпа, судача,

ждёт, покуда титры добегут.

Вот и вы – в заоблачном прикиде,

с лицами белее всех белил –

те, кого при жизни я обидел,

те, кого любовью обделил.

...нет, уже не больно и не гадко,

голоса вторичны и слабы,

скалится великая разгадка

сразу за отверстием трубы...

Октябрь 2010

Елене Аксельрод

Вы дочь известнейшего рода,

сродни Вам звук, и слог, и кода.

Но я – увы – не светский лев.

Минуя встречи и вокзалы,

какие узы нас связали,

Три тыщи вёрст преодолев?

Лелея истинное в слове,

Вы тянетесь к опасной нови,

а я – к привычному старью.

Снискав от Вас благословенье,

Во всём другом – на поколенье –

От Вас учтиво отстою.

Не рвётся ниточка живая,

что, километры покрывая,

бежит поверх печатных фраз.

И я поверил постепенно,

что наша искренность нетленна –

без клятв, объятий и прикрас.

15 января 2018

Жить!..

Огонь пожух и скомкана газета.

Злодейства ревизованы стократ.

Ах, только бы добраться до рассвета

да вволю насмотреться на закат!..

Уже в посадке птица прокричала,

предчувствуя спасительный рассвет.

Дождаться дня! Дорваться до начала

и всё отдать за шорох и за цвет!

Знакомый мир, взъерошенный и сложный,

где даль чиста в берёзовом белье,

подмигивает: всё ещё возможно –

в любые дни, пока ты на Земле.

27 марта 2015

Загадай загадку

Не смотри в ту сторону украдкой,

где меня с тобою рядом нет.

Сочини-ка лучше мне загадку

и придумай каверзный ответ.

Не стесняйся в выборе подвоха –

я ещё вполне весёлый гусь:

ежели с отгадкой будет плохо,

по привычке лихо отшучусь.

Не туши надежду, как лампадку,

нервно пряча чёлку под берет…

Загадай мне, славная, загадку

и прости за правильный ответ.

8 сентября 2016

И скоры поезда, и ветры споры...

И скоры поезда, и ветры споры,

и тучки сбились в тучные стада,

и так же – от опоры до опоры –

червями точат воздух провода.

Реклама, вездесущая как насморк,

сдала в аренду паперть и клюку,

и кредитор, заглядывая в паспорт,

подсовывает вексель простаку.

И нету края вытяжке словесной,

и всё в цене – от крови до кости,

и ненависть настолько полновесна,

что без наркоза не перенести.

16 марта 2014

Когда мне стукнет ровно 60...
 

Когда мне стукнет ровно 60,
я заведу весёлую пластинку
и все свои стишата, как гусят,
построю, управляя хворостинкой.

Покуда спят работники ГАИ,
но тракт ещё посыпан звёздной пылью,
спешите в люди, пегие мои,
надеясь исключительно на крылья.

Туда, куда я сам не дошагал,
вы, ради Бога, всё же догребите.
Да обойдут вас вертел и мангал,
слепая дробь и зоркий истребитель.

Мне за труды не будет ни черта,
но вам окажут почести – как свите.
Я там на крыльях столько начертал
хорошего... Вы только донесите.

2012

Мамина песня

Сосна седая синеву

на части кроной разорвала,

мне снился сон, что я живу

с начала, с самого начала.

Вот воспалённым глазом в снег

скатилось солнце, остывает,

и молодая мама мне

о чём-то тихо напевает.

Пустынен вечер, ночь глуха,

над крышей небо в звёздной пудре,

но гладит мамина рука

мои взлохмаченные кудри.

Боюсь вспугнуть я этот сон,

дрожу, как пойманная птица:

вдруг дом, где детством пахнет всё,

мне перестанет завтра сниться.

1982

Момент истины

Притихшим городом шагая,
вздыхает ноченька нагая,
и капают под фонари
застывших бликов янтари.
На небе звёзд – не прополоть.
Желтеет шорох под ногами.
И что-то зреет между нами
такое, что наслал Господь.

2014

Музыкальный фонтан

Зияла улица пустая.

Сияла музыка густая.

На свод локтями опершись,

перебирала чётки Высь.

Пройдя затейливые грабли,

струились радужные капли

пучками вспененных полос,–

как пряди ангельских волос.

Под эталонными часами,

в пробирку, точными частями,

ронял божественный пинцет

молитву, музыку и цвет.

12 июля 2016

Мёртвый сезон
 

А знаешь, это даже хорошо,
что во дворах не убрано и сыро,
что по надежде наискось прошёл
дождливый росчерк утреннего мира.

Узваром пахнет прелая листва,
гоняет облака живучий ветер,
и в лучшем виде август отблистал,
в котором я тебя ещё не встретил.

Всё чаще, чаще перевалы сред
ведут меня в долины воскресений,
где я беру едва заметный след
и убываю в сумерек осенний.

2012

На развалинах школы

Как славно оторвались тут
учеников прилежных внуки:
в разбитых стёклах не живут
ни отражения, ни звуки.

Прошло, пожалуй, сорок лет,
а здесь, как прежде, пахнет нами,
и даже Пушкина портрет
ещё не сгнил в разбитой раме.

Тебе здесь выбили глаза
и подменили небом крышу,
я слышу, слышу голоса,
но голос разума – не слышу.

Висит над школой яркий день,
от школы, правда, пень да свая...
Дурманит старая сирень,
следы безумия скрывая.

2009,  с. Пироговка

Не ждали

Село засело в серой карусели
сухих, незатихающих ветров.
На карусели пели и старели,
и говорили с Богом на Покров.

Сейчас и я вползу сюда, как плесень,
и, пригубив винцо, а не боржом,
как в молодости стану куролесить,
и даже – каруселить с куражом.

А сцена, братцы, кажется, немая...
Ну что ж вы, земляки, в конце концов?!
Село молчит. Село не принимает.
Селу не нужно больше беглецов.

У будки бдит неласковая псина,
пренебрегая видом на уют,
и куры в апельсиновых лосинах
подсиненные сумерки клюют. 

2013

Небо детства

Седины скопилось на билет обратный,

на елей лампадный собралось морщин,

не вчера покинув мой ангар тетрадный,

прописался в небе самолётный клин.

Там, где мы, сощурясь, вслед ему смотрели,

жизнь была прекрасна, жизнь была груба,

в небесах верстались для блаженных – трели,

для святых – молитвы, для земных – судьба.

Не по долгу чувства, не от чувства долга

погрущу о ней я, а она – о нём…

Ах, как больно сладко, ах, как больно долго

плачет небо детства выцветшим дождём.

Растворились годы, как в тумане белом

среди жёлтых лилий лёгкая ладья.

Там, где мне писалось не пером, а мелом,

был не столько счастлив, сколько молод я…

4 декабря 2009 – 16 октября 2010

Ночь

Эта ночь похожа на цыганку:
жгуча, ненасытна и пьяна.
Рассмеётся, стерва, спозаранку,
глядя на седого пацана,

и... простит усталость, и отсталость,
и такой несовременный вид,
чтобы в сердце кое-что осталось
кроме боли и мужских обид.

2008

Октябрьский скетч

На холсте блестит река, 
чуть качая облака.
Красноватое слегка 
обрамление.
И не с клёна, а с холста 
осыпается листва,
что-то здесь от колдовства – 
вне сомнения.

За рекой – октябрьский лес. 
Неба синего отрез.
И художник сбоку трезв – 
безобразие!..
Это я – пока не пьян. 
Обхожусь без валерьян. 
Нежно тиская баян, 
жду оказии.

2012

Осенняя поступь

Нам чудилось – апреля не износим
и на июнь управы не найдём,
а по дворам расхаживает осень
и хнычет нерастраченным дождём.

На разных перепутьях, где как раз мы
маршруты выбираем и хрипим,
переключили с жёлтого на красный
все светофоры мокнущих рябин.

В пустых лесах, свободных от нашествий,
вслед за дождём, недели через две,
осенний свет, таинствен и божествен,
осядет на оставшейся листве.

А на Покров, по тишине усадеб,
под бубенцы, клаксоны и дымы
парад любви – сезон осенних свадеб –
покатится в объятия зимы.

О, эта поступь! Как ты монолитна!
Как от хоругвей выселок багров,
где в этот час соседствуют молитва
и мудрость неизбывных вечеров!

2012

Паром

Тот летний день конца пятидесятых

запомнить было не за что – почти:

была лужайка в жёлтеньких гусятах,

при ней бабуля с крошками в горсти.

Отец был резв, необычайно молод

и равнодушен к выпивке с утра:

он с мамой поторапливался в город –

купить с аванса стульчики и бра.

Линяла тень за тополем, а сзади

за ней тянулся дикий липкий зной,

когда, вконец измученная за день,

плелась на пристань бабушка со мной.

Ах, вы, надежды, светлые такие!

Ах, этот щедрый сказочный паром,

что раздаёт гостинцы городские

и даже обстановку в папин дом!..

Мой век на впечатления нескромен,

но к одному я намертво приник:

к тому, где горкой стулья на пароме

и папа с мамой – рядышком – при них.

2014

Поблекли квёлые левкои…

Поблекли квёлые левкои

и стали плесени белей.

Прошелестите мне, легко ли

линять на папертях аллей?

Ведь было времечко – цвели вы

и друга видели в шмеле,

не ставя в грош мои поливы,

не экономя на тепле...

Судьба – не вышитая скатерть.

Стою в гирляндах шелухи

и примеряю взором паперть,

как прогрессивку за грехи.

Здесь нет нужды в оскале гордом –

бледнеют враз и спец и жрец,

читая по собачьим мордам,

какой предвидится конец.

30 июля 2015

Позови меня, Господи, в светлое...

Пустота за калиткою ветхою,

Где когда-то всё было родным,

Где труба под берёзовой веткою

Выпускала сиреневый дым.

Где навечно картиной неброскою

Грядка маминых синих цветов,

И простая скамья под берёзкою,

И волнующий запах ветров.

Постарел или выгляжу старше я,

Кто мне скажет? И живы ли вы?

И щемит моё сердце уставшее,

Там, где пело от первой любви.

Отмывается память от копоти

И на ней проступают года...

Ты зачем это выдумал, Господи,

Так пронзительно и навсегда?

Через мглистое и предрассветное,

Где темнеют вчерашние пни,

Позови меня, Господи, в светлое

Да, пожалуйста, не обмани.

Ноябрь 2009

Последний вальс

 
Знаком дождя небрежный почерк
аборигену ноября:
не будет больше тёплых ночек
и заводного комарья.

Дождями ветер отчихает,
тасуя листьев чешую,
что нужно – память прочитает,
а я потом пережую.

Не приглашай меня оттуда,
дыша на льды, храня следы,
искать искусственного чуда
вокруг придуманной нужды.

Там, где, снимая двор соседний,
протанцевали мы с тобой,
заводит осень вальс последний,
сопя в простуженный гобой.

2009 – 2010

Приглашают меня на рассвете…

Приглашают меня на рассвете

отчитаться за то, что дышу,

то ли запах, завёрнутый в ветер,

то ли стон, упакованный в шум.

Стариковские замыслы строги –

раздаваться им некогда вширь:

тороплюсь по короткой дороге

на припудренный щебнем пустырь.

Безымянный ли греко-католик,

зрелый муж или чистый юнец, –

я не корчился с вами от боли

и не впитывал сердцем свинец.

Предводители в злую годину

перепутали с правдой враньё:

им, конечно, любить Украину,

да не им умирать за неё.

Я – живой, окружённый крестами,

заклинаю небесную гладь,

чтоб несчастье случилось не с нами

и не нас повели убивать.

2010 – 2011

Приплыли

Выдержали лопасти и кили,

выдюжили мачты и болты,

кажется, мы всё-таки приплыли:

Репин отдыхает – без балды.

С паперти заморского причала

нас не привечает винодел –

ни одна струна не забренчала,

ни один цветок не заалел.

Море пахнет килькой и укропом.

Тянет ножку палубный примак.

– Добрий день, сподівана Європо!

– Може й так, шановний, може й так...

31 января 2015

Пришла пора разгула белых вьюг...

С годами всё помолодело вдруг,

включая мысль про Бога и про Царство,

пришла пора разгула белых вьюг

и выхода в открытое пространство.

Заглядывая сквозь окно в постель,

зовут меня то пешеход, то конник

попробовать февральскую метель,

просыпавшуюся на подоконник.

Предвидя грандиознейший скандал,

стенала христианская идея,

когда, сгребая тающий крахмал,

я брал февраль за горло, холодея.

Август 2010

Провал

В провале детства золотом,

оправленном в живую память,

есть озеро, где славно плавать,

и кошка с рыжим животом.

Ценнее всяческих валют –

коллекция почтовых марок,

блокнот, лиловый от помарок,

и редкий праздничный салют.

Святые дали за скирдой,

где высоты и счастья – валом…

Где я белею над провалом, 

как тополь – голый и седой.

Апрель 2014

Прости мне, серому хрычу...

Прости мне, серому хрычу,
пристрастье к выдумкам высоким,
что я волшебником лечу
к своим зашумленным истокам.

Смиренье лопнуло по шву,
но нету мочи горлопанить.
Займи денёчек – заживу
и начешусь душой о память.

Кивну знакомому ежу,
в счастливый визг оправлю лужи
и с шерсточки лужка сцежу
живой росы тебе на ужин.

2014

Рассудку трезвому на смену...

Рассудку трезвому на смену

безумство просится в тетрадь:

мы с вами, люди, постепенно

друг другу перестанем врать.

Покуда грешники живые,

жива и ты, наживы страсть,

но славен день, когда впервые

нам не захочется украсть!

Отринув краденые шмотки,

однажды вспомним, кто мы есть,

и не прибегнем больше к водке,

спасая собственную честь.

И мы ещё способны будем,

уважив душу – не печать! –

не наплевать соседу в студень,

не возжелать, не переспать.

Раздув амбиции, как пламя,

прищучим старость и склероз,

шурша отросшими крылами,

сроднимся с племенем стрекоз.

Нам, безусловно, будет сниться

не вечный бой, а майский лес,

где мы стоим в обмотках ситца,

держа смычки наперевес.

Сердца отпустит боль тупая,

мечта проявится вдали,

и вспыхнут маки, проступая

через проплешины земли.

И не убьём, и не осудим,

и проживём по сотне лет...

Но вот вопрос: мы будем – люди?

Но вот ответ: ответа нет.

Май 2011

Родина. Родимое село…

Запах трав божествен и медвян,
в невесомость вкраплены синицы,
у зелёных заводей полян 
белые цветочные ресницы.

Связь времён – таинственная вязь.
Здесь, в моём земном кусочке рая,
обнажают чайки эту связь,
от волны рыбёшку отдирая.

Гонит лодку лёгкое весло

там, где и меня волна качала...

Родина. Родимое село.

Продолженье моего начала.

Труден хлеб, дорога нелегка,

знать, у этих сёл судьба такая:

круговертью шлифовать века,

о себе попутно забывая.

Не с тоски я родину люблю,

потому во мне такая сила,

скупо я от счастья отломлю,

чтобы и для правнуков хватило.

Гонит ветер тучи, как стада,

вот я здесь, и, кажется, не здесь я,

пахнет детством тёплая вода,

памятью стекая с поднебесья.

«Отче наш, еси на небеси

иже ныне, присно и во веки...»,

Ты неси нас, Господи, неси,

будь мы люди, будь мы человеки.

2010 – 2012

Сонет для Аллы

Не шла ей нота клёванная впрок –

хотелось непожёваной и много,

мечталось не пойти со всеми в ногу,

а оседлать летучий ветерок.

К ней, безусловно, льнул эстрадный рок

и подстилал проверенную тогу,

но что у них там близилось к итогу,

того пока никто не пристерёг.

Благодарю, Святители седые,

что не надули, походя, беды ей,

что взоры ваши честны и чисты,

что всё сомкнулось: Алла, время, место,

бумажный змей, паромщик и маэстро,

сверяющий старинные часы.

6 декабря 2014

Старуха

Полночи не смыкала глаз,

в избушке тенью шелестела,

взывала к Господу подчас

и вдруг затихла онемело...

Прогнулся выцветший матрац

и, проскрипев последний раз,

послушно принял форму тела.

И снился ей ненужный сон:

что род её ещё не вымер,

что дом отцовский не снесён

и жив супруг её, Владимир,

что держат внученьки фасон,

что сын её не бросил – он

не мог, не должен был, родимый...

А явь не ведала «нельзя» –

«свои» покойницу не ищут,

заблаговременно изъяв

на смерть отложенную тыщу.

...Истошно блеяла коза,

когда, ей ноженьки связав,

сосед тянулся к голенищу.

2011

У второго дуба

Здесь, где вечностью ветер пропах
и над старицей молнии чаек,
старый дуб на ветвистых рогах
невысокую тучку качает.

Красота безупречно строга.
Предрассветный набросок шафранов.
В отдалении млеют стога
в капюшонах из лёгких туманов.

В берегах извивается нить
голубого речного курсива,
зазывая (немедленно!) жить
по-людски: не спеша и красиво. 

2012