Все стихи Александра Пелевина
в облаках
наш удел незавершённость
думал глядя в облака
опрокидываясь в сонность
наподобие зверька
утомлённого охотой
на привычных вечных блох
в облаках летает что-то
или кто-то
или бог
Верная Тундра
Наша страна называется Верная Тундра.
Мы кочуем стадами по бескрайним снегам.
Как сказал Самый Великий и Мудрый –
Никогда ничего не прощайте друзьям и врагам.
Он сидит один в пустом Белом Чуме
У не гаснущего тысячу лет костра.
Самый Великий ещё ни разу не умер.
Верная Тундра – Его мать, жена и сестра.
Мы – неразумные слабые чада –
Верим, закончится скоро Большая Зима.
В ярёмных жилах оленей Главного Стада
Много чудесной горячей крови – почти задарма.
воскресенье
я из дому вышел
на встречу пошёл
внутри стало выше
вокруг хорошо
и благовест птичий
под куполом дня
как будто бы лично
звучал для меня
второй
совсем уйди в ландшафт
ладонью будь лагуны
горби себя горой
куда они спешат
и люди и секунды
ты первый кто второй
грустное
счастлив тот кто может видеть
как течёт река
у кого в руках Овидий
или облака
это дар конечно редкий
оттого и грусть
на тарелке две котлетки
стынут
ну и пусть
да
деревья струны
а полночь луг
а люди луны
а ветер друг
а песни гривы
а кони бог
а вы смогли бы
а я бы смог
Дитя
Мы же не звери.
Учили тебя –
Верить, не веря.
Любить, не любя.
Если не вышло,
Попробуй, дитя –
Слушать, не слыша.
Судить, не судя.
Будь не в обиде.
Привыкнет душа –
Видеть, не видя.
Дышать, не дыша.
Духоподъёмное
А Надька всё не умирает
Хоть Верка с Любкой уж того
Румянец водочный играет
Вот это жизни торжество
Вот это повод оптимизма
Ремень точнее приводной
Для возбужденья организма
Отчизны до смерти родной
Идиот
Чёрные и мокрые деревья.
Серые да сирые кусты.
Никакого нет предназначенья
У природы. Чем же лучше ты?
Что ты ходишь, что ты ищешь в пущах,
В рощах, перелесках и лесах?
Неуютно в мире. Чем ты лучше?
Только хуже – с жалостью в глазах.
Кислород
Если днём не вышло погулять,
Выставляйте головы в окно.
За окном – такая благодать,
Даже если сыро и темно.
За окном – холодный кислород
И чего-то синего клубы.
По ночам секретный химзавод
Выпускает небо из трубы.
книжное
А. Сп-ру
не расчёсывай прыщи на груди
да и в прочих не надо местах
а не нравится чего отойди
томик Чехова возьми полистай
не выдавливай только раба
так немного спиртом прижги
вся-то мудрость живи как трава
иль как эти на воде круги
Колыбельная-1
Вылезло чудовище
Из глухих болот.
Спи, моё сокровище!
К нам не приползёт.
Темнота колючая
Встала у дверей.
Золотые ключики
Отпугнут зверей.
Словно колокольчики –
Слышишь? Динь-динь-дон...
Что же так настойчиво
Барабанит он!
Под подушку спрячемся
И погасим свет.
Ишь стоит, таращится.
Никого здесь нет!
................................
Видишь, нас не скушали –
Бабушку одну.
Спи, моя послушная!
Да и я усну.
Метафорическое
Бывает пропадёт носок
А ты его зачем-то ищешь
Но он как в поле колосок
Где полегло таких же тыщи
Посмотришь трезво нет другой
Не тот размер фасон и колер
И снова позабыв покой
Ты рыщешь хоть и дохлый номер
Морква
Наша земля родит моркву.
Летось урожай богат.
Если забредёшь в ботву,
Могёшь не вернуться назад.
Когда её склали в бурты,
Бригадир кудай-то убёг.
Видать, такой красоты
Осилить умом не мог.
Чего теперь делать с ей?
Куда нам девать моркву?
Каждый, сколь влезло, съел.
Посылками шлём в Москву.
Наибольшую отправили Самому.
А морква, всё одно, прёт и прёт –
Хрен её разберёт, почему.
Может вправду – Россия, вперёд?
морское
утончается вечер
уточняется ветер
утепляются люли
улетаются люди
приближаются звёзды
прикрепляются вёслы
прибавляется парус
приплывается палтус
На Выборг
Нет, о чём-то другом,
о почти постороннем.
О печали
невидимых иволг.
И внутри, и кругом,
и всегда, и сегодня –
Неслучайные
их переливы.
Ветер, впущенный в дом –
из ничейных угодий.
Пожимаю плечами –
Какой ещё выбор?
Не бывает – потом.
Слышишь, поезд уходит?
Стук колёс отвечает –
На Выборг, на Выборг.
Наше море
Приходит Море. Мы к нему бежим.
Разлука оказалась иллюзорной.
Мы были здесь всегда. Но горны
Нас призывают соблюдать режим.
Назначенные галька и песок,
Искристый бриз и праздничные брызги
Прибоя, радостные визги
Других детей. Такое наше всё...
Неоконченное
Громко хлопнув по затылку
предприимчивой рукой,
Кулебякин вышел в море
на баркасе в ту же ночь,
Потому что верил пылко:
не обресть ему покой
Ни в траве на косогоре,
ни в тени дубров и рощ.
Бризы, брызги, крабы, рыбы,
Айвазовского валы
Кулебякина манили
магнетически весьма,
Не взирая на ушибы,
на венозные узлы,
На губительность усилий
для уставшего ума...
Неплохо
Хорошо быть машинистом,
Залезать на паровоз!
Протирать тряпицей чистой
Уши, щёки, лоб и нос.
Хорошо быть машинисткой
И по клавишам – тук-тук!
Обладать повадкой быстрой,
Длиннопальцевостью рук.
Хорошо быть паровозом
И машинкой хорошо –
Без вопросов, без неврозов,
Без чего-нибудь ишшо.
Ни о чём
какой осенний дождь
косой колючий резкий
то оторопь то дрожь
кухонной занавески
и сыро и темно
ни дна ни перспективы
прогнившее бревно
лежит в крапиве криво
проехал чёрный джип
залаяло собакой
а я зачем-то жив
и даже трезв однако
никого
я лежу печальной рыбой
на далёком берегу
только волны только глыбы
никого и ни гу-гу
только волны только ветер
только сети невода
и уже на целом свете
никого и никогда
Ночь
Ночь молчаливей палача.
Архетипические страхи.
Родное рубище рубахи
Своей, с весёлого плеча.
Но если не моя, то чья
Башка чубатая на плахе?
память
было небо
тогда ещё
освобождающе
любо
хлеба волны
катили по полю
долго и ровно
волю
и день был ясный
из края в край
словно крестьянский
рай
Полночь
(триптих)
Уж полночь близится,
а полночи всё нет.
Литые, на хрен,
отвалились стрелки.
Смотрю на потолок –
он требует побелки.
Когда проснусь,
покрашу в синий цвет –
Как на разбитой
праздничной тарелке.
---------------------------------------------------
Гражданская
Троянская война.
Всё неприступней
стены Илиона.
На башнях –
триумфальные знамёна.
Какие доблести!
Какие имена!
Осада.
Скоро полночь.
Оборона.
---------------------------------------------------
Уж кризис близится,
а близости всё нет.
И полночь нераспахнутая
чахнет.
Давно пора
поставить чёртов чайник,
Но, видимо,
упущен был момент.
Теперь одна надежда –
на случайность.
Поутру
А поутру а поутру
Я полутруп я полутруп
А почему а потому
Что ночью снилась мне Муму
И в полудрёме в полусне
Я с нею был на самом дне
Мычал Герасим с вышины
Как все Герасимы страны
сам себе
я сбрил бородку и усы
я сам себе теперь как сын
постригся налысо и вдруг
стал сам себе почти как внук
я сам себя повёл во двор
и не вернулся до сих пор
Театральное
Не хожу давно в театры –
Там несчастья и теракты.
Пальцем ткнёшь в репертуар,
Обязательно – кошмар.
Ядом, сразу, на премьере,
Травит Моцарта Сальери.
Ричард Третий, царь Иван,
Цезарь, Макбет, Дон Жуан...
Мавр душит Дездемону.
Треплев целится в ворону,
Чаек всех перестреляв,
А потом себя – пиф-паф!
Гибнет Пиковая дама,
Ленский тоже... Ужас прямо!
Гамлет в замке Эльсинор
Мстит за папу до сих пор.
Полк отборной польской дряни
Бодро в лес ведёт Сусанин.
А Раскольников, как мух,
Лупит обухом старух.
О семье не беспокоясь,
Анна прыгает под поезд...
Не дождаться перемен!
Всё равно убьют Кармен.
А Ромео? А Джульетта?
Не могу смотреть на это!
Нет уж, лучше – в БЗК.
Поспокойней там пока.
Три сестры
Каренины –
Инна и Нина и Анна –
Почти никогда
не слезали с дивана.
Ну разве что в ванну
плескаться ходили.
Какая нирвана!
О сколько идиллий!
Каренина Инна
с разбегу сигала,
Как птица с картины
Марка Шагала.
Каренина Нина –
дело другое –
Ласкала водицу
античной ногою.
Каренина Анна
счастливым сестрицам
Всегда предлагала
слегка утопиться.
Каренины –
Инна и Нина и Анна –
Читали Толстого
Льва постоянно.
И сыты бывали
сей пищей духовной...
А гений смотрел
из-за двери балконной.
Убийственное
Лишь только тень метнётся в зеркалах
Мартынов щёлк а мы конечно ах
Несут очередного Михаила
Которого так бабушка любила
Довольно щерится Дантес
Превозмогая кариес
В столице царь и прочий сброд
Вовсю безмолвствует народ
Чернозём
Зачем скажи мне Пушкин А
И Лермонтов Эм Ю
Бросали в почву семена
Забыв свою семью
Где просвещения плоды
Где братства виноград
Где помидоры красоты
Где равенства салат
Где справедливости чеснок
Свободы огурец
Где гуманизма хоть листок
Капустный наконец
Чертополох один расцвёл
Триумфом естества
И колят Пушкину укол
А Лермонтову два