Сны
Сны оставляют свой вкус и без ключиков-слов.
Сны: в дверях без замков,
из бытийных основ
и колоколов.
Бессловесные сны –
Сны: в дверях без замков,
из бытийных основ
и колоколов.
Бессловесные сны –
молодые калеки.
Тюрьмы красок тесны.
В керосине волны
подними свои веки.
Дождь целует летящую рыбу.
На востоке встаёт самовар.
На весах – целый мир: но комар
атакует вселенскую глыбу.
Тюрьмы красок тесны.
В керосине волны
подними свои веки.
Дождь целует летящую рыбу.
На востоке встаёт самовар.
На весах – целый мир: но комар
атакует вселенскую глыбу.
04.10.10
Офис
Крыши ослепли от света,
спи, о ночной мотылёк.
Офис. Горящая смета.
Вечер далёк.
спи, о ночной мотылёк.
Офис. Горящая смета.
Вечер далёк.
Сладко летать в интернетах,
среди цветных мелочей.
Отпуск накопится к лету
и – вообще.
В общем-то, здесь безразлично
как умирать – если дни
время сплетает в косички,
не объяснив.
Под покрывалом работы
несколько чашек в углу.
Женщины, грудью на дзоты,
смотрят на луч –
как, пробиваясь сквозь утро,
он золотит из окна.
В комнате плавают пудра
и тишина.
Далее входят: цыганка,
распространитель колец,
Вадик (электрик из банка)
и – наступает звездец.
09.03.10
Щенок
Потому что в заборе дыра
не замечена с высоты,
убегает щенок со двора
сквозь туман, фонари и сады.
Как он будет бежать в тишине
под колёсами поездов,
и скулить своё счастье луне,
и визжать для ночных мотыльков!
не замечена с высоты,
убегает щенок со двора
сквозь туман, фонари и сады.
Как он будет бежать в тишине
под колёсами поездов,
и скулить своё счастье луне,
и визжать для ночных мотыльков!
02.09.09
Дорога к морю
Столько ехали к морю – века.
Торопились и не успевали.
Широка ты моя, широка,
вот и Крым, в кабаках: трали-вали.
В кипарисах сверкнёт, и ещё,
и сияющей синью постелет
за обрывом. Но время печёт,
а Икарус ползёт еле-еле.
У Икара подкрученный ус.
Славный отпрыск венгерских рабочих,
ветеран, знает времени вкус,
молодецких полётов не хочет.
Здесь, на узких витках обгонять
местных возчиков небезопасно.
Вот – опять море синим, опять,
там кораблик рыбачит бесстрастно,
солнце падает. Быстрый рывок
неизбежен, с автобусом споря.
И дорога мотает моток
наших судеб до самого моря,
до которого – вот уж, рукой,
но, опять: повороты, заторы.
Все устали и бледной щекой
ты прижалась к стеклу, за которым…
Торопились и не успевали.
Широка ты моя, широка,
вот и Крым, в кабаках: трали-вали.
В кипарисах сверкнёт, и ещё,
и сияющей синью постелет
за обрывом. Но время печёт,
а Икарус ползёт еле-еле.
У Икара подкрученный ус.
Славный отпрыск венгерских рабочих,
ветеран, знает времени вкус,
молодецких полётов не хочет.
Здесь, на узких витках обгонять
местных возчиков небезопасно.
Вот – опять море синим, опять,
там кораблик рыбачит бесстрастно,
солнце падает. Быстрый рывок
неизбежен, с автобусом споря.
И дорога мотает моток
наших судеб до самого моря,
до которого – вот уж, рукой,
но, опять: повороты, заторы.
Все устали и бледной щекой
ты прижалась к стеклу, за которым…
23.09.10
Крым
Ночь на пляже
Ночью – шторм. Со стаканами в пальцах
мы кричим, когда с новой волной
нападают на берег скитальцы,
духи моря: испанцы, китайцы,
турки, греки… В стаканчик пустой
наливай, пока пена в колени
бьёт гремящая, в блеске луны.
Горы волн – чёрной ночи варенье,
мы увязли… И благодарение
за поддержку во время волны
полнолунию. Слов крайне мало:
я кричу в этом пенном раю
про сплошную, слепую усталость,
про лицо, когда снято забрало,
про свободу смешную свою.
мы кричим, когда с новой волной
нападают на берег скитальцы,
духи моря: испанцы, китайцы,
турки, греки… В стаканчик пустой
наливай, пока пена в колени
бьёт гремящая, в блеске луны.
Горы волн – чёрной ночи варенье,
мы увязли… И благодарение
за поддержку во время волны
полнолунию. Слов крайне мало:
я кричу в этом пенном раю
про сплошную, слепую усталость,
про лицо, когда снято забрало,
про свободу смешную свою.
25.09.10
Крым
Корабли
Корабли, словно щепки коры
на границе лазурной долины:
различимые с верха горы –
на границе лазурной долины:
различимые с верха горы –
исчезают при спуске с вершины,
забываются в пёстрой толпе
отдыхающих в парке, на пляже.
Синий зверь прикоснётся к тебе.
Синий зверь загрохочет и ляжет
возле ног твоих белой каймой,
и оближет прохладой колени.
Корабли уплывают. И мой –
забываются в пёстрой толпе
отдыхающих в парке, на пляже.
Синий зверь прикоснётся к тебе.
Синий зверь загрохочет и ляжет
возле ног твоих белой каймой,
и оближет прохладой колени.
Корабли уплывают. И мой –
уплывает за грань в белой пене.
28.09.10
Крым
В поезде
Железо поезда грохочет
в туннеле гулком и пустом.
Под одеялом длинной ночи
жужжит комарик о простом.
Ему немного надо крови
и, вероятно, миг любви…
Ты не лови его на слове,
вне слов – лови.
Так мир: жужжит, жужжит в ЖЖ,
и как-то спорно на душе
от продвижения меж пунктов:
то явь сверкнёт на вираже,
а то винда слетает, будто
другая станция уже.
Протри стекло от звёздной пыли,
куда Гагарин не летал!
В купе, пока чаи носили –
в туннеле гулком и пустом.
Под одеялом длинной ночи
жужжит комарик о простом.
Ему немного надо крови
и, вероятно, миг любви…
Ты не лови его на слове,
вне слов – лови.
Так мир: жужжит, жужжит в ЖЖ,
и как-то спорно на душе
от продвижения меж пунктов:
то явь сверкнёт на вираже,
а то винда слетает, будто
другая станция уже.
Протри стекло от звёздной пыли,
куда Гагарин не летал!
В купе, пока чаи носили –
жужжали мы. И нас догнал
дрожащий ветер полустанков,
горящий пепел фонарей.
И хлопнула свобода с флангов
рукой твоей.
дрожащий ветер полустанков,
горящий пепел фонарей.
И хлопнула свобода с флангов
рукой твоей.
26.08.10
Пустые квартиры
Пустой вагон покинутой квартиры
кочует к югу сквозь июньский дождь.
Ты замечаешь (вчитываясь в текст) что сыро,
а синь как губка. Замечаешь нож
на скатерти стола. Сквозняк из щели
тревожит тюль и шевелит тетрадь.
Внутри двора скрипят-скрипят качели,
они беспомощны и им не убежать
к весёлому хозяину на море.
Вдали бьют в колокол. Вот бабочка летит
в оконное стекло, с пространством споря,
и кто прекрасней – тот и победит.
Так стены – до конца ползут сквозь память.
Так старенький диван скрипит: что ты
когда-то с ней… Так за балконом знамя,
под видом маечки, свисает с высоты.
кочует к югу сквозь июньский дождь.
Ты замечаешь (вчитываясь в текст) что сыро,
а синь как губка. Замечаешь нож
на скатерти стола. Сквозняк из щели
тревожит тюль и шевелит тетрадь.
Внутри двора скрипят-скрипят качели,
они беспомощны и им не убежать
к весёлому хозяину на море.
Вдали бьют в колокол. Вот бабочка летит
в оконное стекло, с пространством споря,
и кто прекрасней – тот и победит.
Так стены – до конца ползут сквозь память.
Так старенький диван скрипит: что ты
когда-то с ней… Так за балконом знамя,
под видом маечки, свисает с высоты.
26.06.10
Детская площадка
Спутник, сверкающий в небе,
создан – размером с ведро.
Дети на детской площадке
звонко кричат: ро-ро-ро!
Скачет под окнами ветер.
Осы пугают в песке.
Девочка едет в карете,
куколку сжав в кулачке.
Осы пугают в песке.
Девочка едет в карете,
куколку сжав в кулачке.
Почерк ребёнка хромает,
внешние силы виной:
кто-то всегда отвлекает,
руку толкает, чудной.
Так и потом: мимо воли,
мимо прогнозов и грёз.
Птицы щебечут пароли,
эти пароли всерьёз.
Похолодало, нам – время.
Дома ждёт ужин, пора.
Пляшут деревья над теми,
кто не идёт со двора.
Дома ждёт ужин, пора.
Пляшут деревья над теми,
кто не идёт со двора.
Ночь изменяет игрушки.
Для ограбленья ларька
треснутый «кольт» станет пушкой
в крепкой руке мужика.
Спрятав детишек в кроватки,
сонный мир взрослых возьмёт
и расколдует площадки,
и не оценит полёт
спутника. Станут подростки
лаять в листве от души.
Выйдет луна на подмостки.
Лёгкий дымок анаши
Лёгкий дымок анаши
засуетится у окон.
Житель закроет окно.
Время свернёт стены в кокон
и – станет просто темно.
16.09.10
Над трубой
Лампа светит. Муха плачет.
Дождь стучит по крыше дачи.
Осень. Ангелы летят –
Дождь стучит по крыше дачи.
Осень. Ангелы летят –
очевидцы спят.
Этот миг других пьянее:
мы вдвоём и жизнь светлее,
чем красивые слова.
Ты молчишь, во всём права.
И молчится – как поётся.
По стеклу дорога льётся,
поднимаясь над трубой
тишиною голубой.
Этот миг других пьянее:
мы вдвоём и жизнь светлее,
чем красивые слова.
Ты молчишь, во всём права.
И молчится – как поётся.
По стеклу дорога льётся,
поднимаясь над трубой
тишиною голубой.
22.09.10
© Александр Евдокимов, 2010.
© 45-я параллель, 2010.