укладывай вещи
готовясь к отъезду
на всякий билеты
бери до конечной
надолго ли эта
дорога и встреча
случится ли где-то
я хочу сказать, что хочу сказать, что хочу сказать… только дрожь по коже.
Вспоминая тех, с кем себя делил, говорил кому – это всё на самом
деле так, и себе то же самое говорил, но потом всё это куда-то кануло;
воскрешая тех, с кем себя нашёл, а потом всякий раз находил всё реже,
я хочу спросить их… а кто ещё на их месте был? Всё они, всё те же,
и всегда казалось: стоило лишь заикнуться, представить, наметить смутно,
что пока ты с кем-нибудь говоришь, кто-то там существует ещё попутно,
всё ломалось, летело в тартарары, и на том же месте пустое место
возникало, ничейное до поры, пока кто-то следующий не воскреснет.
Странный медленный звук.
Время тонет в склерозе,
Нет звучанья в природе.
Цвет кругом белизна.
Сон – не сон, нечто вроде
Что мне все эти строки,
Имена-времена?
Я не лезу в пророки,
Только странные звуки
На морозе слышны.
Ноты нашей разлуки –
Окна наши скрипучи.
Скрипки наши – молчок.
Только песне научат,
Как отнимут смычок.
Одно дыхание в груди, другое в спину.
Ты пополам его дели, и половину
И ты ему в такой же степени знакома,
И с горки катится снежок, зародыш кома,
И ударяется о дверь твоего дома,
В снегу нарядное. Лежит узор на стёклах,
Горит шарами послепраздничная ёлка,
Сидит снегирь на ветке, холодно, и толком
Принципиально? Нет, и нет. И хорошо всё,
И снег идёт, и ничего не нужно вовсе,
И всё случается само, когда не просят,
Как это странно всё, как это странно всё.
Звёзды невесомы.
Среди них себе летишь,
Незнакомой стороной,
Тихо скрипнув осью,
Повернулся шар земной,
Высоко над головой,
А посмотришь – рядом,
Долгий купол неживой,
Не приблизишься в упор,
Не пускает стенка.
Одинаковый простор
Чёрного оттенка.
На слово веришь, разве что.
Это и сложно, и это несложно,
Как в настроении праздничном
Даришь цветы просто так, в виде данности,
Девушке некой,
Не ожидая в ответ благодарности
От человека.
осиротелых стен коснётся,
не адресуясь никому,
рассыпется на дне колодца.
Грудная клетка, лестничный пролёт,
ступени, этажи, гортань, трахея.
Ухватишь – глазом не моргнёшь – умрёт.
Кому нужны трофеи?
Отпустишь заживо – обречено,
пыльца на пальцах, ладан на ладонях.
Не станешь трогать – всё равно
Что было сказано? Молчать.
Покуда силы есть, не издавать ни звука.
Мрак коридора, на двери печать:
Стучать. Входить без стука.
Ушная раковина, гул огня.
На расстоянии вытянутой ноты
На расстоянии пролитой водицы
Я вышел весь, сам стал водой,
Мне удалось освободиться.
Пять параллельных бесконечных линий
И между ними – строгий интервал,
А между тем, что между ними –
Нет, я не знаю. Я там не бывал.
Подкожный холод стелется неровно.
В привычном сумраке растворены
И поворот ключа, и дверь отворена,
И петель скрип бескровный,
И только эти звуки. Тишина
Закатный след затёрт и отзвучал,
Кричащих красок голоса в начале,
И если след хоть что-то означал,
– Не обращай внимания, пускай.
– Мне всё равно.
– Какая жалость!
– Так тихо здесь. Не отпускай
Меня. Я – это всё, что у тебя осталось.
Тихий закат, проливное шоссе,
Тени деревьев, вечер субботы.
Праздник, которому выпало длиться.
Что мне сказать о прошедшем? Ура,
Всё удавалось. Птица кружится.
Книга, прочитанная в переводе,
Корка, обглоданная до нуля.
В этот кувшин – вспоминается, вроде –
Детский ребёнок, шрамик под глазом,
Манна небесная, с неба крупа.
Столько всего вспоминается сразу –
Папа, поехали с нами, мы едем
В город купить пастилы и халвы.
Что этим сказано? Сказано этим
То, что уже состоялось, увы.
Ляжет на белую гладь листа.
Сзади окажется тишина,
Предметы одежды. И швы видны.
Вся навыпуск навынос наружу
Вот ты едешь и вот ты выходишь
А потом ты во мне происходишь
По пустому ночному пространству
Городской пробирается транспорт
Как добраться к тебе перебраться
Или в транспорте этом остаться
Что ты с берега машешь рукой
(полем боя)
встало облако под потолком
кучевое
замерло заново обойди
край беседы
рукой по волосам проведи
даром что седы
выйди на воздух ночной взгляни
тени встали
чьим-то памятникам сродни
на пьедестале
ночь как ночь торжество огня
(щас как брызнет)
удаляется от меня
жажда жизни
путь неблизкий
воздух дальний возглас древес
голос низкий
поезд шаткий спальный вагон
чай в стакане
отдых краткий видится сон
аня аня
хоть бы хны на другом боку
то же то же
те же сны где-то наверху
видно боже
дёрнет встык в темноте состав
как отцепят
руку ногу кадык сустав
кто прилепит
всё обратно наладит кто
связи эти
бог с ним ладно гляди в окно
звёзды светят
Шла домой из школы, тонкая, смешная,
Что со мной случилось, я не знаю.
Выпал я из жизни, где вращался,
И уже туда не возвращался.
Здесь тебя ещё не целовали,
Впрочем, даже если целовали,
Ты теперь об этом и не вспомнишь…
………………………………………
…И домой, промокшие, в обнимку,
В темноте по белым тротуарам,
Будто бы специально кто насыпал.
Днём растаял. Ночью снова выпал.
«Что ты в ней нашёл такого»,
Успокаивал себя, что это зависть,
Оказалось – нет, не зависть, оказалось –
Всё гораздо хуже и серьёзней.
Ничего не снилось, вечер поздний.
С каждым днём морозней.
………………………………………
Было, по весне гуляли,
На холме сидели,
Как-то нам один прохожий – помнишь? –
Что-то непонятное промямлил
(дескать, будьте счастливы, родные,
Мне же в мои годы остаётся
Разве что с берёзой обниматься) –
Словно заронил в меня заразу,
Помню, я ещё тогда поднял с земли какой-то камень,
Запустил на середину пруда,
После этого почти что сразу
Мы ушли оттуда,
Каждый со своим внутри ненастьем,
Словно в одночасье
«Проводи меня до дома»
Хорошо, я провожу тебя до дома.
Как будто мысль о ней – её предвестье.
Какое счастье, что наверняка
Сто лет назад оно ко мне пришло,
То ощущение, впервые появилось.
Тогда казалось – всё остановилось.
Теперь – пошло.
Всякий сверчок ведает свой шесток.
Всякий предмет свят, уходя в песок,
Свет мой падает слева, слегка в наклон.
Синий просвет, палевый небосклон.
Карты края, мятые столько раз,
Сколько выпало им повидать чудес.
Город и лес.
и на ощупь ни шагу не сделать
непонятно какие возникли мозги
а напротив поглубже и тихо лежать
если утро ущербное в окна
норовит через форточку выстрел стрижа
занавеску задёрнуть и ласковый тюль
запретить вместо этого шторы
не пробиться насквозь если даже июль
шевелись невпопад говори наугад
не поймёшь где труха где порнуха
то ли память вперёд то ли время назад
вид на двор как всегда если с неба вода
устремляется наземь послушно
а без этой приметы не стоит труда
только разве что птица украсит над ним
тонкий воздух без тела и тени
и за ней словно зовом невнятным гоним
оставляя в покое свою глубину
устремишься вослед за пернатым
а из окон где утро клонило ко сну
* * *
Которые случаются порой
В несносной духоте, в ночном томленьи,
Когда лежишь на простыне сырой,
Горит торшер, свет падает на книгу,
И одеяло сбилось у стены,
И, становясь всё ярче с каждым мигом,
В окне встаёт огромный круг луны,
Тогда приходит это ощущенье:
Вся жизнь моя у бездны на краю,
И в зеркале при тусклом освещенье