Александр Балтин

Александр Балтин

Четвёртое измерение № 27 (375) от 21 сентября 2016 года

Симфония коней

* * *

 

Блажен, кто на скрижалях мира

Оставил знак своей души.

Неважно – ноты или лира

Открыли чудо-рубежи.

Иль цифры, формулы открыли.

Скрижали мира велики.

Из нашей их не видно были,

Как часто не слышны стихи.

 

Давид поёт Саулу

 

Ещё не знаю золотую

Судьбу грядущую мою.

Как пастушок я существую,

А вот уже царю пою.

 

Играю на орудьях струнных,

И пению внимает он,

Хотя душою – из чугунных,

Быть мягким – явно не резон.

 

Уже сразил я Голиафа,

Бил из пращи прицельно в лоб.

Хоть великан, а не был прав он,

Убить необходимо, чтоб

 

Народ мой задышал свободней.

Господь не даст пустой судьбы.

Кто ж выступает часто сводней?

А за грехи всех ждут гробы.

 

И я пою царю Саулу,

И он внимает, загрустив.

Сквозь музыку он внемлет гулу

Времён, что нас отправят в миф.

 

Сиреневый сад

 

Кто из сиреневого сада

Захочет в никуда бежать?

Трудился много, что награды

Не воспоследовало – жаль.

 

А сад сиреневый – гляди-ка,

По сути, морг. Ты в нём – живой,

И на столе лежишь, что дико,

С пробитой чёрной головой.

 

Стихами голова пробита:

Сиреневый колышут сад.

 

И в никуда летит молитва,

Как очень много лет подряд.

 

Вся жизнь, когда по сути, бегство –

Из детства в юность, и т. п.

Всего отчётливее детство,

А старость не узнать тебе.

 

Иль может, старость и мелькала

По строчкам детских виражей,

Где многокнижье увлекало

Сплошной реальностью своей?

 

Всё кончено. Потом начало.

Какая скука. Вновь и вновь.

Так мало прожил. Так не мало.

Так много ты истратил слов.

 

Предел сиреневого сада,

Иль морг – чей холод, как зима?

И вот тебе одна награда –

Ты сходишь от стихов с ума.

 

* * *

 

Изображенья на граните,

Как будто плачут. Моросит.

Спокойно ль, мёртвые, лежите,

Утратив к жизни аппетит?

Отцы, и сыновья, и деды,

И матери – единый круг.

Что поражения? Победа?

Работы, радости, досуг…

Сухая соль Екклесиаста

Давно разъела мне мозги.

Но мёртвых вряд ли государство

Представлю. И его стихи.

Седьмого декабря бесснежно.

И морось. Кладбище. Кресты.

Живой один дан безнадежно –

Идущий по дорожкам ты.

 

Вирсавия

 

Не представлял, что он не представляет,

Какою красота бывает.

 

Вирсавия! Пшеница, виноград!

Её с ума сводящий аромат.

 

Не представлял, что он не представляет,

Какою подлость царская бывает.

 

И Урию он властно шлёт с письмом,

И Урия не знает, что же в нём.

 

А в нём приказ – послать в такое пекло,

Чтоб не осталось даже крошки пепла.

 

Не представлял Давид, какою карой

Быть можешь самому себе кошмарной.

 

Малыш в снегу

 

Он ловит хлопья в первый раз.

В снегу малыш – он так смеётся.

Любой трагический рассказ

О смех подобный разобьётся.

Он в горстки набирает снег,

Комочки лепит и кидает.

И рядом взрослый человек

Себя ребёнком ощущает.

 

29 декабря

 

Сосед по коммуналке дядя Костя

Игрушечные подарил часы.

Украсили они твой детский космос –

Лицом казались, стрелки, как усы.

Ты мал, и собирались только дяди

И тёти – всё родителей друзья,

С детьми, конечно. Часто только ради

Того и жил я, ощущалось, дня.

Он перед Новым годом. И красива –

В шарах, гирляндах и богатырях –

Под потолок уходит ёлка: диво!

А двор так бел! Потёмкам ставит шах.

А мат мне возраст, верно, ныне ставит.

Я в зеркало, как в пустоту, гляжу.

Компании припомню, тему яви

Весёлой, пьяной, что теперь – как жуть.

Под 50 – какой там день рожденья?!

С утра навалит мёртвая тоска.

Почти полвека. И не ясно, мне – я,

Зачем же стал заложником стиха.

 

Станция метро «Новослободская»

 

«Новослободская» с пареньем

Великолепных витражей!

В моей судьбе дана сплетеньем

Различных жизненных лучей.

 

Дом с коммуналками, в одной из

Я прожил первых десять лет.

Теперь – под 50 – изноюсь,

Что так стремителен сюжет.

 

Сюда, бывает, приезжаю,

И возле дома я брожу,

Как будто тень свою встречаю,

Но не охватывает жуть.

 

Неподалёку и больница

Откуда папу хоронил.

Двор морга, золотые листья,

Я ничего не позабыл.

Ещё – издательство здесь рядом,

И в нём – мечтательный дурак –

Я книги издавал, и садом

Дышал поэзии.

Вот так.

 

«Новослободская» красива –

Полёт пестреет витражей.

Жаль, каждой жизни перспектива

Лишь путь в посмертный мир огней.

 

* * *

 

Всё к дому старому я езжу,

Сквозь муку нынешнего дня

Былое золотисто брезжит.

 

Как будто снова мне дана

Возможность видеть папу: вышел,

Очки поправил… Ну а кто

С ним рядом? Он куста не выше,

Но улыбается зато.

 

Сижу во дворике уютном,

На окна, из каких глядел,

Смотрю – в неверье абсолютном,

Что век прошёл мой.

Пролетел.

 

 

Вот с гладиолусов букетом

Меня отводят в первый класс.

Но я растерянный при этом –

Чревато новое для нас.

 

И я встаю.

Да, со скамейки

Встаю и уезжаю в даль.

И брезжит прошлое. Сумей-ка

Сказать, что оного не жаль.

 

Симфония коней

 

Конский топот… Слышишь, кони мчатся!

Мудрые – у Свифта – мне милей,

С ними обречён не повстречаться,

Нитку жизни для среди людей.

 

Жеребёнок так резвиться может,

Будто сущность бытия постиг.

Точно для него небесный Моцарт

Зазвучит, и мудрость ветхих книг.

 

Кони… Гроздья мускулов тугие,

И глаза, вбирающие мир.

Ах вы, кони, кони дорогие –

До чего же он порой не мил.

 

Как вас били бедные, хлестали,

Будто вы – игрушки для людей!

Точно злые люди отрицали

Преданность волшебную коней.

 

Проросли из вас кентавры – было

Это на античных берегах.

Двойственность изрядно погубила

Мыслей и людей. Ушли во прах.

 

Глянь-ка – деревянные лошадки

Карусели: малыши летят

Вновь по кругу – счастье без оглядки,

Ибо детство отрицает ад.

 

А симфония коней судьбы порою

Не слышна, совсем приглушена –

Всё равно даётся нам живою

И великолепною она.

 

Числа жизни

 

Числами пронизано пространство,

Воздух дышит ими и вода.

Ритмы их – то верное богатство,

Что нельзя растратить никогда.

Пифагора, ведавшего сущность

Чисел, стоит слушать, господа.

Не-успех, успех, событий кучность –

Числовая нам даёт среда.

Около реки всегда спокойно.

Золото воды легко течёт.

Разнотравье многоцветней вод.

Всё окрест гармонии достойно.

Числа! Корневая высота!

Сетью смыслов ум твой оплетённый,

Суммы их постигнет ли когда?

И глядишь на мир – заворожённый.

Знаки дней – ступени бытия.

Каждому пристало подниматься.

И иду со всеми вместе я,

Числа жизни зная, как богатство.