Александр Балтин

Александр Балтин

Новый Монтень № 33 (417) от 21 ноября 2017 года

Поэтическое пространство Георгия Яропольского

Размышления над последними стихами

 

Свинцовое ощущение числа, даже если позабылось утром – какое сегодня? – есть жёсткое, чёткое ощущение времени, ощущение себя, как точки в пространстве, разрастающейся по мере возникновения, рождения, произрастания стихов.

Точное знание числа – своих координат – своего времени – отгоняет суккубов и прочую нечисть, избавляет от фантомов собственный мозг, устроенный сложнее любых, самых завихрённых лабиринтов:

 

«Какое сегодня число?» –

бубнят пересохшие губы,

а вспомнил – и вмиг отлегло,

и прочь отлетели суккубы.

И вместе, именно суммарное движение чисел – движение-напластование – и обеспечивает реальность существования – столь подлинную, насколько она обозначена стихом, зафиксирована пером вечности.

Ибо мудрость есть знание, помноженное на кротость, ибо только мудростью дано расшифровать коды жизни, и часто она отражена в стихе, или проведена через стих, через точные строки, овеянные высотой:

 

Не скажешь – тогда тяжело,

вот я и спешу к многомудрым.

«Какое сегодня число?» –

подольше бы мучиться утром.

 

А если нет высоты – зачем нужны стихи? Ибо низин в жизни и так предовольно – от быта до болезней, от случайных переживаний до разгула неврастении.

Возможна ли Записка Богу?

Стоит ли нечто посылать Тому, кто ведает всё, даже если оказался поэт у Стены плача – у вечной, серой стены, вобравшей столько скорбей людских, укреплённой ими…

Записка летит, оперённая лёгкими рифмами и прозрачностью содержания – а прозрачность эта, как мудрая вода, открывает всё, таящееся втуне; она не нуждается в словах – записка эта, превращённая в стихи, ибо токи сердца определят вернее содержание её – и она не может без слов, и потому:

 

Что ж, ступай, моя записка,

в щёлку меж камней.

В общем хоре даже писка

вряд ли ты слышней.

Нет, она слышней, ибо она – стихи, а стихи, коли подлинные – есть вибрация высоты.

И не обязательно «всякий благой порыв тычется лбом в запрет» – ведь никто не запретит Демосфену читать речь рыбам, готовым разорвать свой водный круг ради верных истине слов – пускай и организованных в ироническое стихотворение.

Трава стихов прорастает сквозь почву и толщи боли, и стихи Георгия Яропольского проросли через нашу реальность, чтобы добавить свои тонкие лучи к сияющей скрижалями свершений вечности.